Голливудский блокбастер "В погоне за счастьем" 2006 года собрал в прокате 300 миллионов $. За этим успехом вполне банальной истории стоит, как мне кажется, особая черта западной цивилизации 2000-х гг. Всем смертям, терактам и войнам назло, полагается быть счастливым, успешным, улыбаться на паспорте и в метро.

Нашему русскоговорящему брату эта навязчивая жизнерадостность иногда кажется то глупой, то противоестественной, то лицемерной. Улыбка - вопрос указания, счастье - программирования. На Западе погоне за счастьем подведено научное основание в виде т.н. "позитивной психологии", теоретически обоснованной в 2000 году Мартином Селигманом, когда его избрали президентом влиятельной Американской психологической ассоциации. Такое, видите ли, счастливое стечение обстоятельств: избрали тебя президентом, ты и позитивчик подогнал. Последовали многомиллионные гранты по всему миру.

Готовясь к курсу, который вот-вот начнется, задумался: что такое счастье в Средние века? Имеет ли средневековый человек право на счастье на земле, которую он сам же ежедневно удобряет своими грехами? Слегка отформатировав этот вопрос, мы можем задать его и себе: есть те, кто считают его таким же недопустимым и невозможным после 24 февраля, как поэзию после Освенцима.

Большинство серьезных мыслителей "эпохи расцвета", о которой пойдет речь (XI-XIV вв.), даже отпуская человечеству крупицу права на счастье и радость, завершали напоминанием о Страшном суде, о твоей, чел, личной ответственности, о страхе Божьем. А как иначе? Настоящая-то жизнь там начнется, здесь мы ненадолго, в предбаннике ада для большинства, рая - для избранных, ну и чистилища для тех, кто откешится на посмертные молитвы о себе негоднике.

И только Данте, проповедуя в 1310-х годах необходимость всемирной монархии, сделал земное счастье человечества основой своего политического учения. Данте, которого никак не представить себе даже улыбающимся, не то что "счастливым". Ему за это посмертно влетело: трактат "Монархия" раскритиковали, рукописная традиция оказалась ничтожной в сравнении с "Комедией", а когда в XVI веке встала на ноги настоящая католическая цензура, его запретили несмотря на уважение к великому поэту. И все из-за воспевания земного счастья за счет счастья небесного. Церковь обиделась.

Поучительная история. Приходите, будем разбираться. Сегодня - последний день скидки: https://stradarium.ru/medieval-suffering2

Если кто не знаком, за "жирным и слепым" скрывается Костя, один из моих сострадальцев и создатель вместе с Юрой известного паблика. Он, Костя, и впрямь из первенцев и вдохновителей вышкинской медиевистики, недавно почившей. Я разделяю его (тогда еще) юношеский восторг по "Кухулину". Я читал ирландцев в том же возрасте, и мне особенно нравились гротескные моменты, гиперболы, семипалость всех четырех его конечностей. Но особенно нравился прыжок лосося, если не запамятовал - с кончика копья. Я все пытался проделать то же, но пока научился только стойке на руках да нехитрым вертушкам в воздухе и на полу. Впрочем, еще не вечер.

А вы бы пошли на курс про древних ирландцев?

Я, конечно, всегда говорю, что моим главным научным ситхом-наставником (и дедушкой «Страдающего Средневековья») был Михаил Бойцов, почтенный профессор с седой бородой, дитя немецких академий. Но на 1 курсе мы с Бойцовым копались во всяких античных источниках, а первое знакомство именно со Средними веками мне устроил тогда уже профессор, а ныне наш сострадалец Олег Воскобойников (кажется, тогда он был не сильно старше меня сейчас).

Воск, как мы его называли (да и сейчас называем), тогда читал факультатив про средневековую культуру, на который я, естественно, записался. Я тогда вообще был не в меру активный. И это, конечно, оказалось погружением в удивительный, странный, манящий, знакомый и незнакомый одновременно мир.

Взять хотя бы героя ирландского эпоса Кухулина, главного персонажа саги «Похищение быка из Куальнге». Я зачем-то делал тогда по этой саге доклад и вообще угорал по кельтам, со всеми бывает. Так вот, Кухулин обладал невероятной силой и в одиночку сдерживал несколько вражеских армий. Но главное то, что на руках и ногах у него было по семь пальцев. Ну допустим. В глазах же у него было по семь зрачков, а в каждом из них — по семь драгоценных камней. Безумие какое-то, но для эпоса — самое оно.

И вот этот мир я открыл для себя благодаря Олегу. А в Средневековье ещё множество таких же, если не более захватывающих, миров. И лучшего проводника, чем Олег Воскобойников, вам не сыскать. Так что всеми своими немногочисленными зрачками, пальцами рук и ног рекомендую присоединиться к курсу Олега про Средние века. Курс начинается уже завтра.

Иллюстрация: мозаика в Дублине за авторством Десмонда Кинни с изображением сцен из «Похищения»

Из новостей (которые я почти никогда не выкладываю): «Реестр блогеров с 10 тысячами подписчиков не будет находиться в открытом доступе

Инициативу Роскомнадзора подвергли критике российские военкоры и военные блогеры. Они назвали ее «любопытной попыткой сдеанонить и выложить данные российских пользователей в условиях специальной военной операции».

По-моему, очень ПРОМЫСЛИТЕЛЬНО Господь увел из моего канальчика те невинные души, что превращали его в десятитысячеголовую гидру. А теперь нас так мало, что мы никому не интересны. Ну и военкоры, кормильцы и спасители, аж Роскомнадзор уели. Посреди рутинного кошмара все же есть место даже забавному. Согласны?

https://stradarium.timepad.ru/event/3031115/

Очень долго, фактически с самого начала, мы вынашивали идею открыть японскую тему в Страдариуме. Я лично вообще к этой стране, культуре, цивилизации дышу неровно и нервно, два года учил этот язык и стараюсь больше не мечтать туда попасть, чтоб не расстраиваться. Слишком давно мечтаю, с детства.

И вот Юлия Магера, японовед из Вышки, будет говорить у нас о манга. Записывайтесь скорее на открытую лекцию. Мне очень хочется разные курсы лекций о Японии. Или, скажем, клуб медленного чтения «Повести о Гэндзи», лун на сорок.

Простите, будет немного длинно.
_______________________

Первую лекцию курса, посвященную любопытству, решил закончить цитатой - не поверите - из Хайдеггера. С одной стороны, ну при чем тут Хайдеггер? С другой - чем хочу, тем и заканчиваю. С третьей, Хайдеггер, что твой Данте, пытался охватить в полете мысли все сферы бытия-в-мире и бытия-как-рутины. С четвертой - ты, Воск, кто такой, чтобы совать свой нос в Великое ХХ века? Последнее - самое правильное. Более того, я пару раз разговаривал с Бибихиным, чтобы понимать, что перевести даже частичку Хайдеггера после него - мягко говоря самонадеянно. С пятой: я ж не в "Логос" со своим Хайдеггером! Там хайдеггероведом и без меня хватает. Просто великий текст будоражит инстинкт переводчика.

Так вот, в "Бытии и времени" (1927), гениально переведенном Бибихиным на русский и Мартинó на французский, нашлось место и любопытству - среди всех остальных проявлений человеческого духа во времени и бытии. Прочитав внимательно это место по-немецки, я учуял, что это а) вызов переводчику, б) пронизано схоластикой, которой МХ увлекался вплоть до зрелых своих лет. Я решился перевести фрагмент сам, не глядя ни в Бибихина, ни в Мартино. Есть тут хайдегерроведы и знатоки немецкого, чтобы меня разнести? Курсив оставлен как у МХ - все знают, что он к форму слов и их положению на печатной странице относился с (само-)преклонением.

Сначала перевод мой, а потом - прикола ради - Deepl. В конце - немецкий. Как минимум, объясните мне, чем по-немецки Neugier отличается от Neugierde (это при том, что я дважды о любопытстве в Средние века выступал по-немецки 🤦).

"Вырвавшееся на волю любопытство стремится видеть не для того, чтобы понять увиденное, то есть разделить с ним бытие, а просто чтобы видеть. Оно ищет новое только за тем, чтобы перепрыгнуть на что-то новое. Не понять и – зная – пребывать в истине стремится это видение, но найти способы отдаться миру. Вот почему любопытство особенно тяготится хоть на чем-то останавливаться. Ему нужно не спокойное пребывание в созерцании, но беспокойство и возбуждение от постоянного обновления и череды встреч. Своей непоседливостью любопытство обеспечивает постоянную возможность развлечься. У него нет ничего общего с изумленным созерцанием сущего, с θαυμάζειν (удивляться), оно не заинтересовано в том, чтобы через изумление его привели в состояние непонимания, нет, оно дает знание, но исключительно чтобы уверить тебя, что ты познал. Два основополагающих для любопытства момента, избегание освоенного пространства и способность развлечь новыми возможностями, составляют суть третьей существенной характеристики этого явления, которую мы называем бездомностью. Любопытство везде и нигде. Такой модус бытия-в-мире разоблачает новый способ повседневного существования, в котором оно постоянно теряет свои корни". (Олег Воскобойников)

"Однако высвободившееся любопытство стремится увидеть, но не для того, чтобы понять увиденное, то есть вступить в бытие с ним, а только для того, чтобы увидеть. Оно ищет новое только для того, чтобы от него снова перейти к чему-то новому. Задача этого видения - не постижение и познание истины, а поиск способов отдаться миру. Вот почему любопытство характеризуется специфическим отсутствием задержки с ближним. Поэтому оно стремится не к досугу созерцательной задумчивости, а к беспокойству и возбуждению от постоянной новизны и перемен встреченного. В своей задержке любопытство обеспечивает постоянную возможность отвлечения. Любопытство не имеет ничего общего с восхищенным наблюдением за существующим, θαυμάζειν, оно не заинтересовано в том, чтобы его привели к непониманию через изумление, скорее оно дает знание, но только для того, чтобы знать. Два конститутивных момента любопытства - задержка в занятой среде и рассеивание в новые возможности - лежат в основе третьего существенного признака этого феномена, который мы называем отсутствием места жительства. Любопытство есть везде и нигде. Этот способ бытия-в-мире открывает новый способ бытия повседневного существования, в котором оно постоянно выкорчевывается".

Переведено с помощью DeepL.com (бесплатная версия)

Немецкий:
Die freigewordene Neugier besorgt aber zu sehen, nicht um das Gesehene zu verstehen, das heißt in ein Sein zu ihm zu kommen, sondern nur um zu sehen. Sie sucht das Neue nur, um von ihm erneut zu Neuem abzuspringen. Nicht um zu erfassen und um wissend in der Wahrheit zu sein, geht es der Sorge dieses Sehens, sondern um Möglichkeiten des Sichüberlassens an die Welt. Daher ist die Neugier durch ein spezifisches Unverweilen beim Nächsten charakterisiert. Sie sucht daher auch nicht die Muße des betrachtenden Verweilens, sondern Unruhe und Aufregung durch das immer Neue und den Wechsel des Begegnenden. In ihrem Unverweilen besorgt die Neugier die ständige Möglichkeit der Zerstreuung. Die Neugier hat nichts zu tun mit dem bewundernden Betrachten des Seienden, dem θαυμάζειν, ihr liegt nicht daran, durch Verwunderung in das Nichtverstehen gebracht zu werden, sondern sie besorgt ein Wissen, aber lediglich um gewußt zu haben. Die beiden für die Neugier konstitutiven Momente des Unverweilens in der besorgten Umwelt und der Zerstreuung in neue Möglichkeiten fundieren den dritten Wesenscharakter dieses Phänomens, den wir die Aufenthaltslosigkeit nennen. Die Neugier ist überall und nirgends. Dieser Modus des In-der-Welt-seins enthüllt eine neue Seinsart des alltäglichen Daseins, in der es sich ständig entwurzelt.

PS Курсы "Страдариума" сопровождаются беседой в подвергшемся французской цензуре Телеграме (кстати как и перевод Хайдеггера). Я там уже массу всего интересного узнал по поводу истории любопытства - из Фуко, Юма, Харари и Андрея Болотова. Но очень хочется узнать, что о нем думали Кьеркегор, Витгенштейн, Деррида. Что думал Пушкин, знаю: мы ленивы и не любопытны...

Воскресные размышления
__________________________

"Итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов". Мф 25:28-30.

Сижу отбираю научно-популярные книжки для премии "Просветитель". В одной, про науку и лженауку встретил это известное место, притчу о талантах (монетка такая). Мне всегда казалось, что Спаситель очень хорошо знал психологию смертных, людей очень занятых земными заботами, Он говорил им примерно то, чего они и ждали.

В науке последних десятилетий один из отпугивающих факторов - система финансирования, основанная на справедливом по идее принципе естественного отбора полезных и горящих своим делом, то есть, во-первых, без конца публикующихся, во-вторых, умеющих подать заявку так, что не откажешь. У этого естественного отбора, как у всего "естественного", есть и слабые стороны. Одна из них как раз и передается в притче о талантах: если ты однажды встал на этот путь и научился писаным и неписаным правилам игры, то преумножится, выйдешь и в знаменитости, и в академики. Но грантов мало, а мечтающих о них - много. Выигрывает сильнейший, и на него приходятся десятки, если не сотни не решившихся. "Атмосфера токсичная", как верно выразился по этому поводу Стюарт Ричи, имея в виду науку вне России, которая ему не знакома (книга "Наукообразная чушь"). В России, думаю, все возвращается к госпланированию былых времен - будет духовно и без интоксикации нездоровой конкуренцией и рынком сбыта знаний.

С одной стороны, я довольно много всяких заявок в жизни написал, в разы больше - прочитал, отрецензировал, оценил, оплатил, принял, отклонил. Недолюбливаю все это дело и мечтаю о новом Медичи, который подарит мне, новому Марсилио Фичино, чтоб я ему спокойно переводил какого-нибудь там Платона или Гермеса Трисмегиста (реальная история XV века). Но нет, Медичи-то никуда не делись, но уже не делятся виллами. Поэтому иногда чувствую себя тем "рабом". Но не собираюсь скрежетать зубами - это нынче лечится.

Друзья-ученые, кто что думает? Будете смеяться, но я до сих пор участвую в организации научной жизни в Вышке 😇