***

Я начал писать довольно большой текст, где будет много о литературном произведении меня несказанно впечатлившем, параллельно и о духах. Много личного и одновременно нет (хотя, кого я обманываю?). Интересно, как вообще вам будет формат с книгами, учитывая, что наконец-то моё сердце вновь тронула за долгое время как (куда) нужно художественная (а не научная) литература, если она вклеится ко всему, что я пишу здесь для вас, дорогих мне. Ибо о последнем я точно не могу молчать, оно прекрасно.
Фото не для привлечения внимания, она моя. Лента для печати уже в пути. В следующие отправления вам будет письмо от меня, напечатанное мной на моей красавице.
К слову, о том, что я пишу.
Пишу (писал раньше) я много не о духах, просто они прекрасно вписываются в общий эпистолярный пейзаж. Скорее о том, что буду писать больше о том, на чем, к несчастью, поставил на паузу. Например, о "Приюте", который начал писать ещё 14 лет назад. Проза, которую стоило бы закончить.
Может быть, это - новый этап, который требует душа.

А "много" - это сколько? А "долго" - а насколько? А если все воспоминания - лишь только наши, а их трактовки другими - уже нам не принадлежат? То что же всё это - все-таки "только наше"? Или нашего, как и нас самих, попросту не существует? Нет никаких нас, есть лишь единая круговерть мыслей, информации, впечатлений и выводов, как вам будет угодно. Нет просто ничего и есть всё единовременно. Всё. Такое огромное слово. Только представьте, жизнь - длинною в вечность, даже если не совсем навсегда, то настолько, сколько мы бы могли бы прожить за сотни человеческих жизней, мерила, которым - словно пыль, что падает за несколько секунд стремительно на пол? Много ли это?

Многих из нас заботит, что останется "после себя", окончание собственного бытия - как акт собственного индивидуального эгоизма. Но немногие мыслят тем, что чтобы мы ни делали, чтобы мы ни думали, чтобы мы даже ни чувствовали, вшивается в то, что нам попросту непостижимо и на йоту, в вечность. В некий хребет, нет, в бесконечный и бездонный океан, безгранные пучины, которого где-то за пределами нашего понимания. Где-то там, за горизонтом событий, нам не объяснимому.

Как сын без имени, вспоминающий себя не в первый раз слишком юным, что уже не способен вспомнить все досконально, но пытающийся обрести вновь суть повествования собственного быьтия, помнит только все самое важное. Деревья, что росли в конце мая, нарциссы, что цвели позже срока, жесткие колосья, бороздившие поле Хэмпстоков, которые так нужно было вовремя преодолеть, а главное - никогда не отпускать руку друга. Никогда ее не отпускайте - ее, держите до крови от ногтей, впивающихся в ладони, держите настоящих друзей до последнего вздоха. Сердечные друзья должны быть у всех, особенно те, которые встанут под пули, но не предадут.

Но я не об этом. И об этом в том числе.
Это не странно, нет, если тебе кажется, что все твои переживания, эмоции, чувства, не в силах заполнить пространство больше, чем огромный Океан. Есть океан безбрежный, бездонный, глубокий насколько, на дне которого ты на сможешь найти новую, нет, иную жизнь, как Летти. Просто ты уже будешь иным, но соединившись с вечным нескончаемым океаном, ты наконец-то успокоишься и станешь лучше себя сущего. Того, кем ты был когда-то однажды.

Сложно? Конечно же, нет. Все настолько жизненное, что всё понятно сквозь каплю чистейшей родниковой воды. Но одновременно жизнь калечит в нас самое лучшее - восприятие этой жизни глазами ребёнка, а каждый из нас, почти каждый, наверное, таковым остаётся до своего последнего мига. Нет взрослых, есть лишь те, кто нарастил толстую шкуру, перестал мечтать и те, кто забыл как оно - это. Но внутри, так или иначе, мы останемся ими - детьми, самыми правильными явлениями в человеческой системе координат.

На все вышесказанное меня вдохновило лучшее, по моему мнению, произведение Нила Геймана, одного из моих самых любимых современников, и, как мне кажется, его самое личное литературное творение - "Океан в конце дороги". Обладая печатным изданием я оставил его "на потом", как многое, чтобы оно, так скажем, дозрело. Чувствую себя бочкой для выдержки вина. То, что нужно.

И, наверное, именно Death and Decay от всей моей души любимых Lush, как никакой другой аромат, - будет лучшим парфюмерным повествованием для этой истории.
Он о воде, хотя и не о ней. Скорее о том, что она может таить в своих пучинах. И речь не о водорослях, не о плавучей в живности, аромат - о содержании нас самих, и, все же, о воде, да. Словно белые лилии, уже увядающие ландыши, и тебя самого погребает под своими огромными водами жидкая, но густая суть. Death and Decay невозможно, да и не нужно, препарировать, чтобы пытаться награмоздить личное. Он, как и положено настоящему произведению искусства, остаётся самим собой, прекрасным. А вы уже сами придумывайте историю. Моя такова.

Снова безудержно хвастаюсь! Кирилл прислал мне еще два своих творения: горькую как наша жизнь сыру землю Nuktos и невероятную, влажную лесную фиалку Philomena.

Флаконы у Кирилла становятся всё прекраснее, а упаковка - всё более стильной!

#uranum_somniat_saturnia

Или лучший афродизиак для Кирилла.
Счастье 💜💔🖤 осталась примерно половина, но более сложная в добывании, но я никогда не искал лёгких путей и не спешил.