Автоответчик: Для соединения с пожарно-спасательной службной нажмите один, с полицией — нажмите два, со скорой медицинской помощью нажмите три, со службой газа нажмите четыре.

Мужчина (в сторону, с одышкой): Всё будет хорошо…

На фоне слышен детский крик и плач.

Автоответчик: Для соединения с пожарно-спасательной службой нажмите один, с полицией — нажмите два…

Звонок обрывается.

К окну, откуда падают люди, пожарные раздвигают лестницу. Приставить ее мешает торчащая оттуда рука девушки. Очевидец взбирается по лестнице и кричит, чтобы она убрала руку. Но девушка без сознания и не реагирует. Очевидец пытается вытащить ее, но девушка падает внутрь здания.

По автолестнице поднимается пожарный Сергей Апарин. «Давай, быстрей работай!» — подгоняет его очевидец, только что видевший у окна девушку. Апарин лезет в окно.

— Жар прожигал меня через кислородную маску и пластиковую каску. На расстоянии 10 см перед собой ничего не было видно. Под ногами я почувствовал человека. Я ощупал пульс на шее: пульса не было. Дыхания тоже не было. Я попытался поднять тело на подоконник, но не смог, так как тело было расслаблено и выскальзывало из рук, — вспоминает Апарин.

Сидоров продолжает спорить с людьми, пытающимися открыть двери. Параллельно он названивает в 112, не понимая, почему пожарных до сих пор нет.

16:16

Сидоров: Да подожди ты! Сиди, блин! Сейчас все погибнем, блин, здесь!

Оператор: Что у вас случилось?

Сидоров: Ребята, ну мы погибнем здесь! Ну че вы делаете-то?

Оператор: Сейчас, все уже выехали. Там не одна бригада скорой помощи приехала. Все уже на месте там. Сейчас вас освободят.

Сидоров: Сколько времени ждать?

Мужчина Пошли…

Оператор: Уже все на месте. Сейчас вас освободят.

Сидоров: Подожди!

Мужчина: Так и умрете.

Оператор: Все на месте.

16:17

Сидоров: Подожди, да мы сейчас все погибнем. Сейчас еще… Сейчас ты сделаешь еще хуже. Не надо!

Оператор: Оператор 112.

Сидоров: Пожалуйста, быстрее.

Оператор: Уже все службы на месте работают. Вы на каком этаже?

Сидоров: 4 этаж, 2 зал.

Оператор: Сейчас передадим всё. Потерпите еще маленько.

Сидоров: Эй, ты что делаешь-то, блин?!

Первое звено пожарных с большим трудом пробивается на 4 этаж по дальней лестнице. Она буквально завалена посторонними предметами, через которые приходится перебираться наощупь — такое сильное задымление. Температура настолько высокая, что трубка дыхательного аппарата жжет горло.

Когда же пожарным наконец удается добраться до заветной металлической двери на 4-й этаж, она оказывается заперта. Попытки выломать ее ни к чему не приводят. По пути вниз пожарные пробуют двери на 3-й и 2-й этажи — результат тот же.

Потеряв критически важное время для спасения десятков людей, звено возвращается к лестнице, ведущей на 4 этаж кратчайшим путем.

Последний звонок из Красного зала.

Автоответчик: «Вы позвонили в службу 112. Разговор записывается».

Гудки. На фоне слышны крики и плач детей и взрослых. Мужчина кричит: «Мы сейчас все погибнем, сейчас еще (неразборчиво) сейчас (неразборчиво) двери еще хуже».

Звонок обрывается

Пожарный Апарин, забравшийся в окно 4 этажа, идет вглубь на поиски пострадавших. Сделав 2 шага, он отступает из-за жара. Апарин просит очевидца подать рукавную линию и начинает работать водой на охлаждение. Но из-за тяги воздуха возле окна снизить температуру так и не удается.

Звено Сергея Генина поднимается по лестнице, по которой его с самого начала умолял идти отец трех девочек Александр Ананьев. Но спустя драгоценные 10 минут на 4-м этаже уже абсолютно ничего не видно.

Пожарным приходится держаться друг за друга, чтобы звено не распалось в темноте. Они постоянно упираются в стену или падают, спотыкаясь о предметы в беспросветном мраке. В таких условиях пожарные пытаются найти вход в Красный зал.

Отец двух девочек, с которыми он пришел на «Шерлока Гномса», Михаил Трусов видит, что обе дочери потеряли сознание. Он решает прорываться из Красного зала за помощью.

Денис Сидоров уже не держит дверь, а без сил висит на ней. На повышенных тонах они спорят, нужно ли вырываться из зала любой ценой или держать дверь плотно закрытой и ждать помощи.

Трусов с силой разжимает руку Сидорова, которой тот держит дверь, кладет в передний карман джинсов телефон с включенным фонариком и шагает в густой дым в коридоре. Сделав несколько шагов и пару вдохов, Трусов теряет сознание.

К Апарину, который в одиночку борется с высокой температурой в окне 4 этажа, поднимаются еще трое пожарных. Они проверяют пульс у девушки и мужчины, лежащих там без сознания. Пульса нет. Пожарные пытаются вместе поднять тело девушки, но и в этот раз у них не получается. Они делают вывод, что люди мертвы, и даже не пытаются надевать на них спасательные капюшоны с кислородом.

Вскоре у Апарина срабатывает сигнал об окончании воздуха в баллоне, и он спускается по автолестнице его менять.

— Вытаскивают кого-то, видишь? А, нет… Себя вытаскивают, — комментирует очевидица.

Пожарные снимают подъемником высунувшегося из соседнего окна Евгения Лаханина — отца Ивана Заварзина, сорвавшегося с 4 этажа. Пожарный Сергей Яковлев спрашивает, были ли рядом еще люди. Но от шока Лаханин ничего не может ответить и только спрашивает: «Что с моим сыном? Где он?» Яковлев отвечает, что сын переломан, и его забрали в скорую, но Лаханин продолжает без конца спрашивать одно и то же.

В метре от окна, с которого сняли Лаханина, лежат 15 человек. Не зная об этом, пожарные перемещают подъемник к следующему окну, из которого тоже высовывается человек, а к этому окну больше не возвращаются.

Первый прибывший экипаж скорой помощи оказывает помощь выброшенному из окна Сереже Москаленко. Но Ивану Заварзину помогать пока некому, и он еще 10 минут просто лежит на асфальте.

Возмущенная этим очевидица звонит в 112: «Скажите, что за позорная скорая у нас в Кемерово, а?»

Блуждая во тьме 4 этажа, звено Генина безуспешно ищет вход в Красный зал. В двух шагах от него пожарные спотыкаются о Михаила Трусова, лежащего здесь без сознания, видят свет от его фонарика и слышат его хрип.

Генин надевает ему на голову спасательный капюшон и подключает к своему дыхательному аппарату. Когда пожарные выносят Трусова на улицу, аппарат уже свистит, предупреждая о кончающемся кислороде.

Сделав несколько шагов вглубь здания, пожарные находят еще двух человек. Не нащупав пульса, они считают их мертвыми, даже не попытавшись надеть на них спасательные капюшоны с кислородом.

— Моя панорамная маска прилипала к лицу, что говорило о том, что температура была больше 600 градусов. Наше звено легло на пол, так как стоять было невозможно. В этот момент Шабалин проливал пространство перед собой круговыми движениями, чтобы снизить температуру. Тела мы оставили в том же положении и поползли втроем друг за другом на четвереньках, пытаясь еще кого-нибудь обнаружить. Видимости не было никакой. Фонарь сразу же забивала копоть, и свет через него не пробивался. Маска на лице становилась черной. Я протирал стекло каждые несколько секунд. В дверном проеме мы обнаружили еще два женских тела. Краснов проверил у них первые признаки жизни. Они были мертвы, — вспоминает пожарный Никита Коротких.

Посреди горящего здания, внутри заблокированного лифта пожарные обнаруживают живую женщину. Чтобы спасти ее, им приходится 10 минут ломать его двойное остекление. Наконец, ее выносят на улицу.

Пожарные пытаются эвакуировать бездыханных людей, но высокий подоконник и узкое окно с перекладиной не позволяют безопасно вытащить их на автолестницу. Пожарный Никита Коротких запрашивает у руководителя тушения Андрея Бурсина коленчатый подъемник. Тому всё никак не удается правильно расслышать, и в результате он собирается отправить к окну еще одну лестницу.

Коротких: Обнаружено 4 человека на 4 этаже. Не можем вынести.

Бурсин: Чего не можете, ещё раз?

Коротких: Не можем (неразборчиво) из окна.

Бурсин: Информацию повтори ещё раз.

Коротких: На 4 этаже обнаружено 3 человека. Из окна эвакуировать не можем. Состояние (звена) удовлетворительное.

Бурсин: Вам коленчатый надо? Лестница? Что надо?

Коротких: Коленчатый, коленчатый нужен. По лестнице неудобно.

Бурсин: Всё, лестница там идет, сейчас будет разворачиваться.

Руководитель тушения Бурсин всё еще не может понять, что его просят подать к окну коленчатый подъемник. Теряя драгоценные минуты, когда четырех человек еще можно спасти, он зачем-то бегает в поисках звена вокруг здания, хотя оно на самом видном месте — в окне, к которому приставлена автолестница.

Бурсин: Внимание, внимание. 041, доложите обстановку.

Коротких: Эвакуируем людей по лестнице. Нужны люди для помощи и АКП (автоподъемник коленчатый пожарный) для установки под окном. Эвакуировать по лестнице невозможно.

Бурсин: Принял. 041, точно доложи обстановку. Ты не можешь эвакуироваться из НДС (непригодной для дыхания среды)? Тебе надо эвакуироваться по автолестнице, так?

Коротких: Не можем эвакуировать их по лестнице. Узкое окно, нужен АКП.

Бурсин: Я оббежал вокруг здания, вас нигде не увидел в окнах. Вы где находитесь?

Коротких: На автолестнице в окне 4 этажа.

Пожарные начинают эвакуацию с крыши. Туда выбежали сотрудники и посетители бассейна и фитнес-зала «Зимней вишни». Они еще не знают, что под ними только что погибли десятки детей. Все рады, что отделались легким испугом.

Пожарные в окне 4 этажа так и не дожидаются подъемника, и у одного из них (Шабалина) срабатывает сигнал об окончании кислорода. Из-за того, что он в окне, а остальные на автолестнице, спускаться для замены его баллона приходится всем троим. Четверо обнаруженных ими людей остаются на 4 этаже.

Когда звено Генина возвращается на 4 этаж, там уже стоит гул: «Пожар набирал скорость, с потолка падали какие-то строительные конструкции», — вспоминает пожарный Малышенко. Температура выросла, и уже нагревается не только трубка дыхательного аппарата, но и боевая одежда пожарных.