Охранник «Зимней вишни» Олег Колобовников вслед за своей руководительницей говорит о неблагополучных подростках:

«Там на игровых автоматах толпа стояла, — объясняет он. — Они без карточки играли. Я их попросил выйти. Потому что они играли бесплатно, не оплачивая. Я попросил у них карточку: „Покажите, что вы играете“. Они мне карточку не показали. Я остальную молодёжь собрал и повёл на выход к лифту».

Добравшись до Красного зала, пожарные находят там первые три тела. В радиопереговорах они называют погибших «пакетами».

— Во 2-м кинозале обгоревший «пакет».

— Сильно обгоревший, так понимаю?

— Сильно.

Аудиозапись переговоров.

Число тел, найденных в красном зале, вырастает до 13.

— Во втором кинозале отрыли 13!

— Во втором 13 нарыли? — недоуменно переспрашивает собеседник.

Аудиозапись переговоров.

Вместе с трупами, уже обнаруженными к этому времени в тупике у железной двери, общий счет жертв вырастает до двадцати. Пожарные запрашивают у МВД специальную санитарную машину для перевозки тел:

— Общее количество «пакетов» — 20, — передает информацию для полицейских удрученный пожарный.

Аудиозапись переговоров.

В Красном зале находят еще двух погибших, а в тупике у железной двери — сразу 15, из них — 7 детей. Общее число возрастает до 37.

— Тела лежали близко друг к другу, в разных позах. Из тех, что я запомнил, могу назвать тело мужчины. Он сидел на коленях, руками упершись в дверь, как будто пытался открыть ее, — вспоминает пожарный Дмитрий Струков.

Аудиозапись переговоров. Фото: следы от тел, лежавших вплотную к двери.

Начальник службы пожаротушения Андрей Бурсин раздавлен информацией о невиданном числе погибших.

— Я просто не поверил. Я был уверен, что мы проверили всё, что можно. Я понимал, что такого быть не должно. Все должны были эвакуироваться, бежать. На меня это произвело огромное впечатление, — вспоминает он.

Возле областной станции переливания крови с шести утра выстраивается очередь. Но вскоре выходит сотрудница и объявляет, что необходимости в биоматериале больше нет.

Неподалеку от нее стоит мужчина по имени Михаил: у него в пожаре сгорел пятилетний брат. «Мне это нужно», — говорит он о сдаче крови. Михаила отказываются принять: просят записаться на ближайшую свободную дату.

В спортзале школы № 7 прямо под баскетбольным кольцом стоят парты. На них — 12-литровое желтое ведро с чаем, банка растворимого кофе, бутерброды с сыром и пластиковые стаканы с разбавленной водой валерьянкой.

Люди сидят на лавках в центре зала — по двое, по трое, кто-то в одиночку. Среди них, укрытые одеялом в бело-голубую клетку, Александр Ананьев и Ольга Лиллевяли. В «Зимней вишне» заживо сгорели три их дочери: двум — по 11 лет, младшей — пять.

В спортзал входит социальная работница. Она громко спрашивает: «У чьего ребенка на шее был крестик на красной веревочке?» Поднимает голову женщина, которая, казалось, задремала на коленях у мужа.

— Вы уверены, что тесемочка именно красная? Возможно, скорее оранжевая?

— Мне жаль. Но веревочка красная, то есть именно алая.

К матери троих погибших дочерей Ольге Лиллевяли трижды в течение получаса подходит сотрудница медико-психологической службы и просит повторить, сколько ее детей погибло и сколько им было лет. Ольга каждый раз послушно отвечает на вопросы, но начинает плакать.

«В нашем государстве все так устроено, что вам все равно еще несколько раз придется давать показания, — говорит ей сотрудница. — Не плачь, слезы еще понадобятся. Самое страшное еще впереди».

Маму погибшей пятиклассницы Алену Зипунову сотрудница медико-психологической службы успела опросить уже раз восемь.

«Я хотела сбежать от нее на улицу, хоть пореветь спокойно, но она и там меня настигла», — говорит Алена журналистке «Медузы» Ирине Кравцовой.

Женщины в зале в основном сидят, молча глядя в пол или в стену. Но стоит одной из них всхлипнуть, за ней сразу начинают плакать другие. Иногда к ним подходят спасатели и предлагают выйти подышать воздухом или что-нибудь съесть. Одна из женщин отталкивает руку подошедшей к ней сотрудницы МЧС.

«Мой сын догорает там, а вы мне бутерброд в глотку пихаете, — возмущенно отвечает ей женщина. — Вы в своем уме вообще? Он, наверное, уже превратился в уголь, господи!»

У женщины, сын которой носил крестик на оранжевой тесемке, звонит телефон. Она берет трубку и молча слушает около двух минут; потом кладет ее и начинает плакать. Ей сообщили, что ребенка нашли под завалами. Мертвым.

Сотрудница МЧС подбегает к ней со стаканом валерьянки и шприцем. «Так не бывает», — едва слышно говорит женщина и продолжает плакать.

Пожарные готовы начать эвакуацию тел. Для этого требуются мешки для трупов и присутствие следователей. С той стороны тревожно интересуются, не упадет ли на них кровля. Пожарные отвечают, что никаких гарантий дать не могут:

— 534-й, поторопите эти мешки сюда нам. Начинаем обнаружение и эвакуацию пакетов. Нужен следственный комитет, представитель.

— А кровля там какая?

— Значит, перекрытие, оно тут прогорело. Местами уже небо видать. Местами просто профлист свисает.

— Он упадет на нас или нет?

— Ну, меры предосторожности соблюдаем, смотрим. Но никто не застрахован, что она может дальше упасть.

Аудиозапись переговоров.

Пожарные вдруг вспоминают, что у выноса трупов не должно быть случайных свидетелей. Работы приостанавливают.

— Всех посторонних — из здания! Обеспечить пропускной режим! Оцепление по периметру! Отправить полицию в здание рядом, чтобы людей убрали из окон с телефонами!

Аудиозапись переговоров.

На частоте пожарных проходит важная информация для понимания того, что произошло в «Зимней вишне»: никто никого в кинозалах снаружи не запирал.

— Вы мне скажите, большой кинозал — он был закрыт?

— Нет, все кинозалы были открыты.

Аудиозапись переговоров.

Число погибших чуть было не увеличивается еще на три, но, к счастью, хотя бы этот сигнал оказывается ложным.

— На третьем этаже при разборе завалов обнаружено три «пакета» взрослых.

И через некоторое время:

— Проверили, это три манекена, отбой.

Аудиозапись переговоров.

Число тел, найденных в Красном зале, резко возрастает до 29, а общее количество жертв — до 51. Уточняя их число по радиосвязи, кто-то забывает, что их принято называть «пакетами» и называет погибшими. Его резко обрывают.

— Я правильно понял, еще 14 погибших?

— Цифру ты услышал просто! Цифру, блядь! — огрызаются в ответ.

Аудиозапись переговоров.

Запрет пожарным говорить о жертвах в радиоэфире — рапространенная практика. Так достигается улучшение показателя смертности при пожарах.

«В советской пожарной охране, если человек умирал через 90 дней после пожара, то считался погибшим при пожаре, — позже объяснит „Коммерсанту“ инженер пожарной безопасности Александр Подгрушный. — Теперь только явные признаки воздействия огня должны быть. Перевожу на русский: загорелась квартира, человек прыгнул с седьмого этажа. Все, он не считается погибшим при пожаре — он же от удара об асфальт умер.

Вытаскиваешь человека из горящей квартиры. Он без признаков жизни. Тебе запрещают передавать, что это труп. Ты его обязан быстро сплавить в скорую помощь. У тебя в эфире проходит, что это пострадавший. То есть в эфире — ложь. Тебе говорят: ты не врач, ты смерть не можешь констатировать.

Ругают пожарных, если есть жертвы. Дана негласная команда, чтобы статистика была лучше».

Глава МЧС Владимир Пучков, прилетевший в Кемерово, выходит к журналистам. Он объявляет последнее число погибших: 64 человека.

Впоследствии информация о гибели четырех не подтвердится и официальным числом станет ровно 60.