Тиббетс командует запустить двигатели. «Если слишком не увлекаться полетами воображения, можно было подумать, что это просто очередное задание», — вспоминает он.

В бортовом журнале второго пилота Роберта Льюиса появляется первая запись:

«Двигатели запущены в 2:27».

Тиббетс старается выкинуть из головы, что на борту самолета, названного им в честь мамы, четырехтонная атомная бомба, и приступает к предполетной проверке.

Энола Гей: Рябой восемь-два — вышке «Северный Тиниан». Прошу инструкций по выруливанию и взлету.

Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет на восток с полосы А.

С дальнего конца взлетно-посадочной полосы «Эноле Гей» мигает фарами внедорожник — так летчикам сообщают, что взлет разрешен.

Тиббетс просит второго пилота Льюиса снова вызвать вышку.

Северный Тиниан: Вышка «Северный Тиниан» — Рябому восемь-два. Взлет разрешен.

Второй пилот Роберт Льюис вслух ведет обратный отсчет времени.

Пятнадцать секунд до старта.

Десять секунд.

Пять секунд.

Приготовиться.

Командир экипажа Пол Тиббетс отпускает тормоза.

— Поехали! — говорит он второму пилоту.

Самолёт B-29 «Энола Гей» взмывает в воздух. Он перегружен на 6800 килограммов: летит с 7000 галлонами топлива и четырехтонной атомной бомбой «Малыш».

Вслед за «Энолой Гей» взлетают самолеты аэрофотосъемки «Великий артист» и «Необходимое зло».

За взлетом из укрытия на вершине горы Лассо наблюдает сбежавший из плена японский офицер Кизо Имаи — один из 500 солдат, укрывающихся на острове Тиниан.

Оружейник Уильям Парсонс хлопает Пола Тиббетса по плечу:

— Мы начинаем, — говорит он командиру. Тиббетс кивает.

Парсонс и специалист по электронике Моррис Джеппсон забираются в негерметичный, неотапливаемый и тесный бомбоотсек, где им предстоит закончить сборку атомной бомбы.

Тиббетс вызывает вышку «Северный Тиниан».

Рябой: Судья (кодовое имя оружейника Парсонса — прим.) начинает работу.

Тиббетс жалеет, что ему не позволили самому выбрать себе кодовое имя. Когда он узнал, что на Хиросиму будет сброшена атомная бомба, он придумал «самое подходящее» — Справедливость.

Для подрыва «Малыша» разработан радиолокационный модуль, издающий электрический сигнал на заранее определенной высоте над целью. Для верности таких модулей в бомбу установлено сразу четыре. Но еще до её сброса их сигналы могут отразиться не от земли, а от фюзеляжа самолета, и подорвать заряд. Оружейник Парсонс убеждается, что в бомбу вставлены зелёные заглушки — они исключают случайную детонацию.

Парсонс снимает с бомбы бронированную панель и обнажает затвор «пушки».

Отвинтив крышку затвора, он осторожно кладет ее на резиновый коврик.

Оружейник поочередно вставляет в затвор четыре блока кордита — нитроглицеринового бездымного пороха.

Парсонс возвращает крышку на место и завинчивает её. Он подсоединяет провод взрывателя и ставит на место внешние панели. Вместе со специалистом по электронике Моррисом Джепсоном он завершает подготовку бомбы.

«Малыш» собран, но ещё не приведен в боевую готовность.

В замке Хиросима младший лейтенант Тацуо Ёкояма сонно плетется обратно в свой кабинет. Ночь выдалась нервной: три воздушные тревоги, но бомбардировщика не видно. Офицер отпускает бойцов зенитной батареи и приказывает ординарцу принести чайник чая.

Второй пилот Роберт Льюис ведёт дневник полета. Об этом его попросил редактор отдела науки New York Times Уильям Лоуренс, который хоть и наблюдал за ходом Манхэттенского проекта, но не был допущен на борт первого в мире атомного бомбардировщика.

«Через 45 минут после вылета с базы все заняты делом. Полковник Тиббетс трудится над обычными операциями, которые должен выполнять пилот В-29. Капитан Ван Керк, штурман, и сержант Стиборик, радист, постоянно переговариваются друг с другом, определяя наши координаты относительно северных Марианских островов и проверяя направление и силу ветра при помощи радара», — пишет Льюис.

Внутри «Энолы Гей» уютно и тепло. Пол Тиббетс вглядывается в ночь: звезды сияют сквозь черноту неба.

Наконец командир нарушает молчание и спрашивает второго пилота, что тот пишет в дневнике. Льюис немногословно отвечает, что «ведет записи».

В кабине снова тишина.

В Хиросиме 20-летняя служащая Восточноазиатского завода жестяных изделий Тосико Сасаки просыпается еще до рассвета.

У нее много домашних дел. Нужно успеть приготовить не только завтрак для большой семьи, но и еду на целый день для матери и 11-месячного брата.

Маленький брат Тосико по имени Акио накануне заболел серьезным расстройством желудка. Мать отвезла его в Детскую больницу Тамура.

Еду нужно приготовить до того, как отец, работник завода по производству беруш для артиллеристов, уйдет на службу. Тогда он сможет занести ее в больницу.

Командир Тиббетс передаёт управление «Энолой Гей» второму пилоту — Роберту Льюису.

«По полковнику, прозванному нами Старым Быком, заметно, что у него был тяжелый день. С учетом всего, что он сделал, чтобы этот вылет состоялся, он вполне заслужил немного подремать», — отмечает Льюис в дневнике.

Но Пол Тиббетс и не думает спать. Он выходит в салон поболтать с экипажем.

— Боб, вы уже поняли, что на борту? — обращается он к стрелку Роберту Кэрону.

Кэрон уже догадался, что на борту мощная взрывчатка:

— Кошмар химика? — предполагает Кэрон.

— Не совсем.

— Может, кошмар физика?

— Да, — отвечает Тиббетс и, не добавляя ни слова, идет на свое место.

Тиббетс уже исчезает в проходе, ведущем в кабину пилотов, но стрелок Кэрон буквально хватает его за ногу.

— Что такое?

— Ничего, полковник. Только один вопрос. Мы расщепляем атомы? — вспоминает он фразу из научного журнала.

Командир ничего не отвечает хвостовому стрелку.

«Энола Гей» подлетает к острову Иводзима. Здесь она должна встретиться с самолетами аэрофотосъемки «Великим артистом» и «Необходимым злом».

Командир Тиббетс описывает над Иводзимой круг против часовой стрелки и находит эти два самолета. Вместе они продолжают путь к Хиросиме.

«Энола Гей», «Великий Артист» и «Необходимое зло» летят в сторону острова Сикоку — на юго-восток Японии. Три самолёта образуют букву «V».

Напоследок Тиббетс связывается с майором Уильямом «Бадом» Уанной (на фото), находящимся в центре связи на оккупированной американцами Иводзиме.

Рябой: Мы действуем по плану.

Бад: Удачи.