слушала сегодня ялома и в очередной раз удивлялась тому, что он уже больше 50 лет в психотерапевтической практике.
я со своими пятью годами: 💀💀💀

но есть ещё кое-что важное

дисклеймер: это потенциально сенситив контент для моих клиенток! подумайте дважды перед тем, как читать дальше.

я много думаю в последнее время о том, какой большой путь мы проделываем в терапии. и я сейчас не только об изменениях анализанток или моих изменениях как терапевтки, женщины и личности рядом с ними, а о том, что зовётся жизнью — жизнью, которую мы разделяем друг с другом.
это и истории любви, начала отношений, замужества, расставаний, разводов, новой должности, ухода со старой работы, смена деятельности.. перечислять могу долго.
но больше всего в рамках терапии меня сейчас будоражат две темы:
— беременность (и всё, что с ней связано, включая её невозможность, аборты, выкидыши, её неожиданность или нежелаемость)
— смерть (не кого-то из жизни клиентки или моей, а смерть клиентки или моя)

я фантазирую о том, что могу проработать ещё 5-10-15-20-итд лет как психолог, и за это время может случиться всё, что угодно. может родиться ребенок и не один, может быть неизлечимое заболевание и не одно, может быть скоропостижная смерть и не одна, могут быть похороны и не одни. эта мысль убивает меня — и вместе с этим рождает невероятное количество трепета к тому пути, который мы проходим вместе, и интереса. очень много интереса.

это не значит, что я желаю своей смерти или смерти своих клиенток — вовсе нет. просто в самой мысли о конечности нашего совместного пути вот именно таким образом я чувствую много жизни и важности. так же, как и в том, когда случается (или не случается) беременность.

конечно же, я много думаю и о своей возможной (почему-то хочется написать «скорой», но я по-прежнему не могу отличить в этой теме фантазию от предчувствия) беременности — говоря откровенно, я этого хочу, хочу быть женой и мамой. несмотря на свою свободолюбивую и бунтарскую натуру, я человек традиционных ценностей в вопросах отношений и желающий семью. и да, дети, лично для меня, допустимы именно в рамках семьи, где есть мой любящий и любимый муж. по крайней мере пока что я мыслю так.

так вот!
моя беременность не может не сказаться и на терапии с клиентками — и мне, конечно, жутко интересно, что и как будет происходить в этот период.
когда я сообщу клиенткам о своём положении? как я это сделаю? какая у них будет реакция? куда это развернёт наш процесс? до какого момента я буду работать? как я буду работать в период токсикоза? а что будет, если случится выкидыш или родится ребёнок с неизлечимым заболеванием или инвалидностью — как это скажется на моей частной практике и процессах с клиентками? как долго я буду в декрете и буду ли в нем вообще?

как видите, вопросов у меня много. они разные и будоражат мой пытливый ум и моё любопытство. так что, когда я забеременею, напомните мне об этом посте, пожалуйста. ну а когда я умру, вы все приглашены на мои похороны. там уже напоминать ничего не нужно будет — некому. кутью захватите с собой 💋

увидела сегодня в тиктоке потрясающую мысль, которой хочу поделиться с вами:

«я пришла к выводу, что сердца так часто разбиваются, что, кажется, для того и созданы. нам не нужно "крепкое" сердце — нам нужно сердце-ваза, чтобы постоянно бить, менять материал, окраску, узор. и жить. потому что так появляется характер»

«не сделать того, что считаешь нужным — хуже, чем обжечься»

я по этому принципу бывшему, в которого до сих пор влюблена, написала. ни о чем не жалею.

«некоторые утверждают, что аналитические отношения — неестественные и ненастоящие в отличие от «настоящих» отношений за пределами анализа. однако, я, как и Стивен Митчелл (1993), полагаю, что именно «ненастоящие» измерения аналитической ситуации часто способствуют получению гораздо более реального, связанного с большим риском, более глубокого опыта, чем в «настоящей жизни».

это происходит из-за того, что аналитическая ситуация позволяет обоим участникам стремиться к поиску истины; выражать и переживать самость такими путями, которые часто запрещены компромиссами, которые мы принимаем во имя социальной адаптации в не-аналитических отношениях. в этом смысле аналитическая ситуация более реальна для аналитика и пациента, чем не-аналитические отношения.
конечно, также важно найти способ интегрировать переживания самости, воплотившиеся в аналитических отношениях, в реалии обыденной жизни»

«я считаю, что индивидуация — это процесс, никогда не приходящий к полному завершению, но он может в какие-то моменты порождать ощущение своей завершенности»

— хочу добавить, что вот такие «моменты ощущения завершенности» крайне важны для психики и, как по мне, нет необходимости их намеренно «гасить» в себе, тк они зачастую переживаются как инфляция, а инфляция, напоминаю, позволяет нам закрыть одну дверь и открыть другую во что-то новое. без неё невозможен дальнейший путь индивидуации. немного писала об этом ранее вот тут

дорогой дневник!
у меня сегодня ужасно апатичное, меланхоличное, даже депрессивное состояние с самого утра. оно настолько сложное, что, во-первых, я рыдаю весь день, а во-вторых, мне пришлось просить помощи не только у вероники, но и, о ужас, у мужчины, в которого влюблена.

немного введу в контекст: несмотря на мой контакт со сферой чувств, несмотря на мою направленность на отношения, я боюсь быть зависимой от чего бы то ни было, включая партнёра, потому что в прошлом мне это принесло очень много боли, неизмеримо много.
и если веронике я могу просто написать то, что со мной сейчас происходит, без прямого «помоги мне», и она знает (чувствует), какие слова сказать и как отреагировать, то в случае с мужчиной всё сложнее. опустим весь текущий контекст наших отношений и остановимся на более психологическом: мы говорим на разных языках.
он — на языке логики, я — на языке чувств. и мы оба это понимаем. поэтому, зная его особенности и нашу разность, мне пришлось писать буквально: «кот, пожалуйста, напиши мне что-нибудь теплое, мне сейчас очень плохо».

я знаю, что послужило триггером такого состояния (хотя мужчина называет это «катализатором», а кто я такая, чтобы с ним спорить, особенно учитывая моё текущее состояние, но, честно говоря, будь я немного пободрее, я бы расспросила, почему именно так он это видит).
я знаю, куда меня начало это всё погружать (спойлер: в мою травматику, в мои ощущения брошенности и оставленности, база).
я знаю, что то, что я сейчас ощущаю, не имеет никакой связи с реальностью, и ни в коем случае нельзя принимать решения, будучи в таком состоянии.
но блять на уровне чувств меня заносит. и вывожу я сегодняшний день чисто благодаря веронике, мужчине и господу богу.

есть в этом и важное наблюдение: оказывается, я могу замечать себя ПЕРЕД глубоким падением в бездну травмы, а не только будучи в ней. и еще, оказывается, я могу попросить помощи и поддержки, даже если мне стыдно и уязвимо. и мне даже её дают! вау! и не осуждают за это! и с такой нежностью это делают! ну вот, снова рыдаю

я много внимания уделяю словам и искренне верю в то, что, во-первых, словами можно как исцелить, так и ранить. а во-вторых — мы не просто так выбираем, какие слова сказать. как правило, этот выбор бессознательный, и я точно не сторонник того, что вообще всю речь нужно фильтровать и тщательно, осознанно выбирать, что произнести вслух (в важные, критичные моменты — да, но в остальном я бы доверялась бессознательному и уже потом, при необходимости, анализировала. ну и в целом, если вы в хорошем контакте со сферой чувств и отношений, у вас этот навык «подбирать нужные ценные слова» достойно развит, там вообще я бы доверилась, шо называется, потоку).

так вот!
меня зацепило, что я в контексте своего состояния (пост выше) использовала слово «триггер», в то время как мужчина назвал то же самое «катализатором». и мне стало интересно поисследовать эти два слова и их значения, то, что лежит в их основе.

триггер пришел из голландского trekken — «тянуть» (спасибо чату жпт). причем изначально это был чисто технический термин: так называли спусковой крючок ружья — ту деталь, которая, будучи нажата, вызывает выстрел.
дальше это слово стало метафорой в психологии: что-то маленькое, что запускает большую внутреннюю реакцию. но не просто реакцию, а старую, привычную, автоматическую — реакцию из травмы.
триггер здесь как нечто, что будит разрушительную силу, хаотичную, вытесненную. например, мною это ощущалось как «что-то темное и страшное меня поглощает».
часто это то, что вскрывает травму или вытесненное желание, выпускает на волю внутренние разрушительные силы, которые были запечатаны. и когда они выходят, уже трудно их контролировать. случается аффект. и у каждого из нас свои признаки и симптомы этого аффекта.

теперь про катарсис.
это слово имеет корни в греческом языке: katálysis (κατάλυσις) — «разрушение, распад». в 19 веке термин catalyst вошёл в химию: так стали называть вещество, которое ускоряет химическую реакцию, не расходуясь в ней. далее слово перешло в более широкий язык как метафора: что-то (или кто-то), что ускоряет процесс изменений, не изменяясь при этом сам. опять же спасибо чату жпт за информацию.
то есть катализатор — это ускоритель, помощник движения, помощник перемен. он не давит, не заставляет, а даёт возможность процессу стать живым, стать более интенсивным. и катализатор не несёт в себе автоматизма, он скорее как приглашение к изменению (но приглашение, от которого, всё же, нельзя отказаться). это то, после чего уже нельзя остаться прежним. что-то меняется в этот момент внутри.

триггер — это то, что толкает нас назад, в боль, травму, защиту, повтор. он возвращает нас к месту, где мы когда-то застряли. и эта боль или смятение — первый сигнал.

катализатор — это то, что тянет нас вперёд, в трансформацию, выбор, зрелость. он помогает увидеть, что с болью можно не только бороться или убегать от неё или тонуть в ней, но можно и двигаться через неё к новой форме себя, к новому опыту, новым нейронным связям.

и, на мой взгляд, они оба нужны. потому что иногда, чтобы найти свой путь, нужно сначала столкнуться с триггером, увидеть, где болит, а потом уже принять катализатор как зов на выход из травмы.
это как две нити одного процесса, как два уровня того, что с нами происходит, когда мы меняемся. и это может быть одновременно:
— один и тот же человек способен быть и триггером, и катализатором: он случайно задевает наши старые раны, но его присутствие, слова, действия дают нам шанс прожить это иначе.
— одна и та же ситуация может сначала вызвать у нас автоматическую реакцию, а потом открыть новые смыслы.

и я в этом месте, конечно же, размышляю о том, насколько мы зачастую слепы к обратной стороне триггера — катализатору. хотя эта слепота абсолютно обоснованна. ведь для того, чтобы увидеть такую сторону, необходимо быть к ней готовым, скорее даже быть готовым к изменениям, которые за ней последуют. а на эту внутреннюю бессознательную готовность могут понадобиться и годы терапии, и годы выстраивания отношений, и усталость от замкнутого круга, и много разных других факторов, которые мне сейчас сложно дифференцировать. но, зная эту информацию сейчас, мы уже можем потихонечку примерять её на себя, понемногу открывая глаза.

думаю, символом этого процесса «триггер-катализатор» можно сделать образ спирали — не круг, где всё повторяется без конца, где уроборическая змея поглощает свой собственный хвост. и не прямая, где нет возвращений. а спираль — мы возвращаемся к боли (триггер), но на новом витке у нас появляется возможность увидеть её под другим углом и сдвинуться (катализатор).

«мы можем знать интеллектуально, что трансформация требует разрушения и смерти. но мы не знаем, что "большинство органов гусеницы растворяются, и эти жидкости помогают расти крошечным крыльям, глазам, мышцам и мозгу развивающейся бабочки".

мы также редко вспоминаем, что внутри куколки невозможна никакая другая деятельность. в буквальном и переносном смысле гусеница заживо съедается в процессе трансформации. вместо этого мы видим прекрасных бабочек — образ результата, а не испытания.

но мало кто из тех, кто прошел через испытание трансформации, может забыть изнурительную, изматывающую, ужасную боль этого опыта. они редко воспринимают слово "трансформация" легкомысленно»

«в разгар глубоких преобразований окончательная форма, которую примет наша жизнь, еще не явлена, как и сама жизнь не гарантирована. мы знаем только, что «для того чтобы жизнь продолжалась и обновлялась, она должна быть разрушена; радостная жизнь и болезненное разрушение взаимозависимы и нуждаются друг в друге»

«мы подобны психее в те моменты, когда "соглашаемся отпустить один образ любви, чтобы утвердить другой. потеря, конечно, реальна — иначе это не было бы жертвой. но новая жизнь, которую мы утверждаем через жертву, тоже реальна". как и психея, мы действуем в основном в темноте, и это рискованно. но когда нами руководит стремление к целостным и более правдивым отношениям с возлюбленным и с самим собой, бездействие — это бóльший риск»

господи, насколько это в тему моей любовной истории, знали бы вы!

у меня сегодня весь тикток в текущей повестке. и смех, и грех, хотя смешного в происходящем мало, НО БЛЯТЬ КАКИЕ ОНИ ДЕЛАЮТ МЕМЫ ГОСПОДИ БОЖЕ