Forwarded from Уроки истории с Тамарой Эйдельман
ОЧЕНЬ ВАЖНЫЙ РАЗГОВОР
Николай Эппле опубликовал на фейсбуке список книг, которые надо прочитать, чтобы разобраться в израильско-палестинском конфликте. Первым номером стоит книга Бенни Морриса "The Birth of the Palestinian refugee problem", а в скобочках написано - “маст рид”. Ну, если Эппле говорит, что мастрид, значит мастрид.
Бенни Морриса всю жизнь критикуют. Он попытался, по его словам, изучать историю Израиля “не из-за идеологических пристрастий или политических интересов, а просто чтобы понять, что же на самом деле происходило”.
Новейшая история дает возможность опрашивать живых свидетелей. Но Моррис считает, что воспоминания, связанные с созданием государства Израиль, настолько субъективны, что на них трудно полагаться. И он начал изучать государственные документы, которые были рассекречены.
Моррис опубликовал доказательства того, что израильские военные в 1948 г. выгоняли палестинцев из их домов (хотя это происходило далеко не всегда), и это резко противоречило тому, во что верили израильтяне. Моррис возлагал ответственность за трагедию 1948-го года и на Израиль, и на арабские страны, и это вызвало бурю возмущения… правильно - и в Израиле, и в арабских странах.
Моррис, честно служивший в израильской армии, в 80-е гг. пришел к выводу, что еврейские поселения на Западном берегу реки Иордан вредят и палестинцам, и Израилю, - и отказался нести службу на Западном берегу, что привело к очередному скандалу.
Затем - новый поворот. В 2000 г. палестинцы отвергли план мирного урегулирования, предложенный Биллом Клинтоном, и начали вторую интифаду, а Моррис занял намного более жесткую позицию по отношению к палестинцам, и теперь на него нападают левые.
К нему трудно прицепить ярлык, потому что он, как полагается настоящему ученому, делает выводы из того, что находит в источниках, и формирует свои политические взгляды в соответствии с фактами, а не с идеологическими концепциями. Получается ОЧЕНЬ интересно.
Недавно он дал интервью американскому политологу Коулмэну Хьюзу, чья личность не менее удивительна. Хьюз - человек афро-американского и пуэрто-риканского происхождения, изучавший философию в Колумбийском университете, с трех лет игравший на скрипке, а сегодня выступающий как рэпер-любитель и играющий на тромбоне в джаз-ансамбле.
Сегодня его считают одним из самых серьезных инфлюенсеров, пишущих о расовых проблемах. При этом он выступает против выплат компенсаций потомкам чернокожих рабов, считая, что в результате эти люди будут унижены и им будет привит комплекс жертвы. Он поддерживал движение BLM, а потом пришел к заключению, что выводы о расистской мотивированности полицейского насилия не учитывают воздействия других факторов.
И вот эти два неожиданных человека разговаривают в подкасте у Хьюза об израильско-палестинских отношениях. Интересно видеть двух незашоренных людей, обсуждающих сложнейшие вопросы, не боящихся касаться болезненных тем и при этом показывающих высочайший профессионализм: Хьюз замечательно готов к интервью, а Моррис обоснованно отвечает на его вопросы.
Моррис считает правильным изгнание палестинцев в 1948 г., потому что они угрожали самому существованию евреев на Ближнем Востоке, но при этом осуждает акты насилия и жестокости со стороны израильской армии и тогда, и позже. Он считает оправданной оккупацию Израилем в 1967 г. палестинских территорий, но при этом полагает, что израильской армии следовало после окончания войны уйти с них, и тогда история пошла бы по другому пути.
Сегодня он выступает за создание двух отдельных государств - еврейского и палестинского, но не видит реальной возможности.
Насколько он прав? Я не знаю. Но когда два человека спокойно и с уважением друг к другу обсуждают то, что Хьюз резонно называет «самым радиоактивным вопросом» сегодняшнего дня, то слушать их невероятно интересно.
#эйдельман_книги
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
Николай Эппле опубликовал на фейсбуке список книг, которые надо прочитать, чтобы разобраться в израильско-палестинском конфликте. Первым номером стоит книга Бенни Морриса "The Birth of the Palestinian refugee problem", а в скобочках написано - “маст рид”. Ну, если Эппле говорит, что мастрид, значит мастрид.
Бенни Морриса всю жизнь критикуют. Он попытался, по его словам, изучать историю Израиля “не из-за идеологических пристрастий или политических интересов, а просто чтобы понять, что же на самом деле происходило”.
Новейшая история дает возможность опрашивать живых свидетелей. Но Моррис считает, что воспоминания, связанные с созданием государства Израиль, настолько субъективны, что на них трудно полагаться. И он начал изучать государственные документы, которые были рассекречены.
Моррис опубликовал доказательства того, что израильские военные в 1948 г. выгоняли палестинцев из их домов (хотя это происходило далеко не всегда), и это резко противоречило тому, во что верили израильтяне. Моррис возлагал ответственность за трагедию 1948-го года и на Израиль, и на арабские страны, и это вызвало бурю возмущения… правильно - и в Израиле, и в арабских странах.
Моррис, честно служивший в израильской армии, в 80-е гг. пришел к выводу, что еврейские поселения на Западном берегу реки Иордан вредят и палестинцам, и Израилю, - и отказался нести службу на Западном берегу, что привело к очередному скандалу.
Затем - новый поворот. В 2000 г. палестинцы отвергли план мирного урегулирования, предложенный Биллом Клинтоном, и начали вторую интифаду, а Моррис занял намного более жесткую позицию по отношению к палестинцам, и теперь на него нападают левые.
К нему трудно прицепить ярлык, потому что он, как полагается настоящему ученому, делает выводы из того, что находит в источниках, и формирует свои политические взгляды в соответствии с фактами, а не с идеологическими концепциями. Получается ОЧЕНЬ интересно.
Недавно он дал интервью американскому политологу Коулмэну Хьюзу, чья личность не менее удивительна. Хьюз - человек афро-американского и пуэрто-риканского происхождения, изучавший философию в Колумбийском университете, с трех лет игравший на скрипке, а сегодня выступающий как рэпер-любитель и играющий на тромбоне в джаз-ансамбле.
Сегодня его считают одним из самых серьезных инфлюенсеров, пишущих о расовых проблемах. При этом он выступает против выплат компенсаций потомкам чернокожих рабов, считая, что в результате эти люди будут унижены и им будет привит комплекс жертвы. Он поддерживал движение BLM, а потом пришел к заключению, что выводы о расистской мотивированности полицейского насилия не учитывают воздействия других факторов.
И вот эти два неожиданных человека разговаривают в подкасте у Хьюза об израильско-палестинских отношениях. Интересно видеть двух незашоренных людей, обсуждающих сложнейшие вопросы, не боящихся касаться болезненных тем и при этом показывающих высочайший профессионализм: Хьюз замечательно готов к интервью, а Моррис обоснованно отвечает на его вопросы.
Моррис считает правильным изгнание палестинцев в 1948 г., потому что они угрожали самому существованию евреев на Ближнем Востоке, но при этом осуждает акты насилия и жестокости со стороны израильской армии и тогда, и позже. Он считает оправданной оккупацию Израилем в 1967 г. палестинских территорий, но при этом полагает, что израильской армии следовало после окончания войны уйти с них, и тогда история пошла бы по другому пути.
Сегодня он выступает за создание двух отдельных государств - еврейского и палестинского, но не видит реальной возможности.
Насколько он прав? Я не знаю. Но когда два человека спокойно и с уважением друг к другу обсуждают то, что Хьюз резонно называет «самым радиоактивным вопросом» сегодняшнего дня, то слушать их невероятно интересно.
#эйдельман_книги
ВЫНУЖДЕНЫ СООБЩИТЬ, ЧТО НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕН ЗАСЛУЖЕННЫМ УЧИТЕЛЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ТАМАРОЙ НАТАНОВНОЙ ЭЙДЕЛЬМАН, КОТОРУЮ ТАК НАЗЫВАЕМОЕ МИНИСТЕРСТВО ЮСТИЦИИ ВКЛЮЧИЛО В РЕЕСТР ИНОСТРАННЫХ АГЕНТОВ.
Я никак не могу считаться экспертом по истории палестино-израильского конфликта, меня он интересует как источник материала (примеров и антипримеров) в моих штудиях политики примирения, но книга Бенни Морриса о проблеме палестинских беженцев действительно маст-рид. Не на мой непросвещенный взгляд, а вполне объективно. В ней он сделал общественным достоянием материалы о переселении палестинского населения, которые прежде доступны не были. Впрочем сам Моррис в этом же самом интервью Хьюзу, отвечая на вопрос, что бы он посоветовал из своих книг желающим разобраться в истории конфликта, советует две другие:
1948: A History of the First Arab–Israeli War. Yale University Press, 2008
Righteous Victims: A History of the Zionist-Arab Conflict, 1881-1998. Vintage, 2011. (Первое издание вышло в 1999 году, в этом дописана глава на новом материале.)
Вообще с Моррисом интересно. Для многих он, опубликовав эти самые документы о переселении, стал безусловным сторонником палестинцев и предателем Израиля. К тому же в 1988 году, призванный как резервист, он отказался служить на территориях, так как считал правильным оттуда уйти - и загремел в тюрьму на две недели. Но! В 2004 году Ари Шавит, известный журналист левой газеты Хаарец взял у Морриса интервью, в котором тот сделал довольно любопытные признания относительно своей позиции по переселению палестинцев. Оно наделало много шуму, думаю, мало кому придет в голову после этого считать его сколько-нибудь пропалестински настроенным. (Цитирую по книге Omri Boehm. «Haifa Republic: A Democratic Future for Israel», перевод мой.)
Ш: Был ли Бен-Гурион сторонником принудительного переселения палестинцев (transferist)?
М: Конечно. Бен-Гурион был сторонником переселения. Он понимал, что существование еврейского государства с многочисленным и враждебным арабским меньшинством внутри него было бы невозможно.
Ш: Но я не слышал, чтобы вы где-то его осуждали.
М: Бен-Гурион был прав. Если бы он не сделал то, что сделал, государство бы не возникло. Это нужно отчетливо понимать. … Без изгнания палестинцев, еврейское государство здесь не могло бы возникнуть.
Ш: Но в конечном счете, вы это все оправдываете? Вы поддерживаете переселение 1948 года?
М: Нельзя оправдать изнасилования. Нельзя оправдать массовое истребление. Это военные преступления. Но при определенных условиях изгнание не военное преступление. Я не думаю, что изгнание [палестинцев] в 1948 году было военным преступлением. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Иногда приходится замарать руки. (…)
Ш: Значит, когда командующие Операцией «Дани» стояли и наблюдали длинную и страшную 50-тысячную колонну людей, изгнанных из Лидды и движущихся на Восток, вы душой с ними? Вы их оправдываете?
М: Я определенно понимаю их. … Я не думаю, что они мучились угрызениями совести, и на их месте я бы тоже не мучился угрызениями совести.
Ш: Вы не осуждаете их с моральной точки зрения?
М: Нет.
Ш: Но то, что они делали - это этнические чистки.
М: В истории бывают обстоятельства, когда этнические чистки оправданы. (…)
М: Я думаю, в 1948 году Бен-Гурион совершил серьезную историческую ошибку. Даже понимая демографическую проблему и необходимость создания еврейского государства без значительного арабского меньшинства, он смалодушничал во время войны. В конце концов, он не пошел до конца.
Ш: Не уверен, чт я вас понял. Вы хотите сказать, что Бен-Гурион ошибался, изгнав слишком мало палестинцев?
М: Если он уже запустил процесс изгнания, возможно, ему стоило довести дело до конца. Я понимаю, что это шокирует арабов, либералов и любителей политкорректности. Но я думаю, что здесь было бы гораздо спокойнее и всем выпало бы меньше страданий, если бы эта ситуация была разрешена тогда раз и навсегда, если бы Бен-Гурион провел масштабное изгнание и очистил всю страну - весь Израиль до реки Иордан. Может быть, это была его фатальная ошибка. Изгнав арабов полностью - а не частично - он бы обеспечил Израилю стабильность на поколения вперед. (…)
[Окончание в следующей записи]
1948: A History of the First Arab–Israeli War. Yale University Press, 2008
Righteous Victims: A History of the Zionist-Arab Conflict, 1881-1998. Vintage, 2011. (Первое издание вышло в 1999 году, в этом дописана глава на новом материале.)
Вообще с Моррисом интересно. Для многих он, опубликовав эти самые документы о переселении, стал безусловным сторонником палестинцев и предателем Израиля. К тому же в 1988 году, призванный как резервист, он отказался служить на территориях, так как считал правильным оттуда уйти - и загремел в тюрьму на две недели. Но! В 2004 году Ари Шавит, известный журналист левой газеты Хаарец взял у Морриса интервью, в котором тот сделал довольно любопытные признания относительно своей позиции по переселению палестинцев. Оно наделало много шуму, думаю, мало кому придет в голову после этого считать его сколько-нибудь пропалестински настроенным. (Цитирую по книге Omri Boehm. «Haifa Republic: A Democratic Future for Israel», перевод мой.)
Ш: Был ли Бен-Гурион сторонником принудительного переселения палестинцев (transferist)?
М: Конечно. Бен-Гурион был сторонником переселения. Он понимал, что существование еврейского государства с многочисленным и враждебным арабским меньшинством внутри него было бы невозможно.
Ш: Но я не слышал, чтобы вы где-то его осуждали.
М: Бен-Гурион был прав. Если бы он не сделал то, что сделал, государство бы не возникло. Это нужно отчетливо понимать. … Без изгнания палестинцев, еврейское государство здесь не могло бы возникнуть.
Ш: Но в конечном счете, вы это все оправдываете? Вы поддерживаете переселение 1948 года?
М: Нельзя оправдать изнасилования. Нельзя оправдать массовое истребление. Это военные преступления. Но при определенных условиях изгнание не военное преступление. Я не думаю, что изгнание [палестинцев] в 1948 году было военным преступлением. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Иногда приходится замарать руки. (…)
Ш: Значит, когда командующие Операцией «Дани» стояли и наблюдали длинную и страшную 50-тысячную колонну людей, изгнанных из Лидды и движущихся на Восток, вы душой с ними? Вы их оправдываете?
М: Я определенно понимаю их. … Я не думаю, что они мучились угрызениями совести, и на их месте я бы тоже не мучился угрызениями совести.
Ш: Вы не осуждаете их с моральной точки зрения?
М: Нет.
Ш: Но то, что они делали - это этнические чистки.
М: В истории бывают обстоятельства, когда этнические чистки оправданы. (…)
М: Я думаю, в 1948 году Бен-Гурион совершил серьезную историческую ошибку. Даже понимая демографическую проблему и необходимость создания еврейского государства без значительного арабского меньшинства, он смалодушничал во время войны. В конце концов, он не пошел до конца.
Ш: Не уверен, чт я вас понял. Вы хотите сказать, что Бен-Гурион ошибался, изгнав слишком мало палестинцев?
М: Если он уже запустил процесс изгнания, возможно, ему стоило довести дело до конца. Я понимаю, что это шокирует арабов, либералов и любителей политкорректности. Но я думаю, что здесь было бы гораздо спокойнее и всем выпало бы меньше страданий, если бы эта ситуация была разрешена тогда раз и навсегда, если бы Бен-Гурион провел масштабное изгнание и очистил всю страну - весь Израиль до реки Иордан. Может быть, это была его фатальная ошибка. Изгнав арабов полностью - а не частично - он бы обеспечил Израилю стабильность на поколения вперед. (…)
[Окончание в следующей записи]
[Окончание. Начало см в предыдущей записи.]
Ш: А сегодня? Вы поддерживаете переселения в сегодняшних условиях?
М: Если вы спрашиваете, поддерживаю ли я переселение и изгнание арабов с Западного Берега, из Газы и возможно из Галилеи и Треугольника, мой ответ: не сейчас. Я не хотел бы быть соучастником этого. В нынешних обстоятельствах это и аморально и нереалистично.
[Конец цитаты.]
Трудно отнести Морриса к тому или иному лагерю после этого, правда? Прагматик, может быть?
Кстати, Омри Бем считает, что это интервью вдохновило Шавита на написание книги My Promised Land - она стала бестселлером и там переселение 1948 года рассматривается как первородный грех государства Израиль, и там даже есть сцена с этой колонной людей.
Ш: А сегодня? Вы поддерживаете переселения в сегодняшних условиях?
М: Если вы спрашиваете, поддерживаю ли я переселение и изгнание арабов с Западного Берега, из Газы и возможно из Галилеи и Треугольника, мой ответ: не сейчас. Я не хотел бы быть соучастником этого. В нынешних обстоятельствах это и аморально и нереалистично.
[Конец цитаты.]
Трудно отнести Морриса к тому или иному лагерю после этого, правда? Прагматик, может быть?
Кстати, Омри Бем считает, что это интервью вдохновило Шавита на написание книги My Promised Land - она стала бестселлером и там переселение 1948 года рассматривается как первородный грех государства Израиль, и там даже есть сцена с этой колонной людей.
Forwarded from FreeRussia.NL
Уже в это воскресенье, 29 октября, приходите на «Возвращение имен» в Амстердаме!
🔗 Подробности
В этом году в международной акции Мемориала принимают участие сообщества более 20 стран и 60 городов.
Пришедшие на акцию зачитают имена репрессированных и смогут рассказать о своих репрессированных родственниках.
Расскажите об акции своим друзьям и знакомым!
В Нидерландах акция организована Николаем Эппле и Ланой Пылаевой.
Очень ждём вас!
🗓️ 29 октября, 14:00 - 16:00
📍 Frederiksplein, 1017 XM, Amsterdam (сквер у мемориала Walraven van Hall)
🔗 Подробности
В этом году в международной акции Мемориала принимают участие сообщества более 20 стран и 60 городов.
Пришедшие на акцию зачитают имена репрессированных и смогут рассказать о своих репрессированных родственниках.
Расскажите об акции своим друзьям и знакомым!
В Нидерландах акция организована Николаем Эппле и Ланой Пылаевой.
Очень ждём вас!
🗓️ 29 октября, 14:00 - 16:00
📍 Frederiksplein, 1017 XM, Amsterdam (сквер у мемориала Walraven van Hall)
Прямая трансляция акции «Возвращение имен» от Мемориала:
🔗 https://www.youtube.com/live/DJD7zlImW_Y
🔗 https://www.youtube.com/live/DJD7zlImW_Y
YouTube
Возвращение имен 2023 | полная трансляция
29 октября прошла акция «Возвращение имен» 2023. Это акция памяти жертв советского террора. Люди по всему миру читают имена расстрелянных в годы советской власти.
Уже второй год «Возвращение имен» проходит в контексте полномасштабной войны, которую ведет…
Уже второй год «Возвращение имен» проходит в контексте полномасштабной войны, которую ведет…
Ездил сейчас с докладом на тему «Неудобного прошлого» в Рурский университет в Бохуме. Выступление было в рамках серии лекций Erinnerungskulturen in Osteuropa, который проводит Osteuropa Kolleg NRW (ниже повешу афишу, там много интересного, обещают выкладывать записи), моя лекция была организована при поддержке Премии Просветитель и Фонда Зимина.
По пути купил журнал Stern с каверстори про всплеск антисемитизма в связи с событиями в Израиле/Палестине. На обложке написано «Nie wieder ist jetzt” (“Никогда снова - это сейчас»). Продавец, по виду немец, говорит, «да уж, приехали. Все требуют от Израиля прекратить войну - ок, мы (sic) прекратим войну когда все заложники будут освобождены».
А сегодня в Бохуме на площади, где обычно проходят рождественские ярмарки, смонтировали сцену для концерта в память о годовщине Хрустальной ночи (это как раз сегодня). На сцене какие-то неформалы, я не понял, это низовая инициатива или городские власти. А вот зато около Stolpensteine зажигают свечки точно не власти, а обычные люди. В общем, по беглым впечатлениям проезжающего, Германия в порядке.
По пути купил журнал Stern с каверстори про всплеск антисемитизма в связи с событиями в Израиле/Палестине. На обложке написано «Nie wieder ist jetzt” (“Никогда снова - это сейчас»). Продавец, по виду немец, говорит, «да уж, приехали. Все требуют от Израиля прекратить войну - ок, мы (sic) прекратим войну когда все заложники будут освобождены».
А сегодня в Бохуме на площади, где обычно проходят рождественские ярмарки, смонтировали сцену для концерта в память о годовщине Хрустальной ночи (это как раз сегодня). На сцене какие-то неформалы, я не понял, это низовая инициатива или городские власти. А вот зато около Stolpensteine зажигают свечки точно не власти, а обычные люди. В общем, по беглым впечатлениям проезжающего, Германия в порядке.
Обратил внимание на интересную вещь, хочется зафиксировать. Двигаюсь совершенно наощупь, возможно, это очевидные вещи.
Семьи заложников, захваченных хамасовцами 7 октября, запустили в соцсетях кампанию #LetMyChildrenGo («отпустите моих детей» - с отсылкой к слову Моисея Фараону). Желающим предлагается выбрать на специальном сайте конкретного ребенка, который находится в заложниках, нарисовать его/ее историю и опубликовать рисунок у себя в соцсетях с хештегом #LetMyChildrenGo, а также загрузить на сайт проекта.
Этот проект посвящен живим людям - жизнь которых находится в огромной опасности, но живых. Но я поймал себя на мысли, что этот проект очень похож на мемориальные проекты по сохранению памяти жертв государственного террора - возвращение имен в России, выставки с портретами жертв франкистского террора в Испании, инстаграм-дневники жертв Холокоста в Германии. Задача мемориальных проектов - сохранить память о тех, кого постарались этой памяти решить, насильственно отняв жизнь до срока, лишив лостойного погребения и достойной памяти.
Но получается, такое возвращение памяти вполне может касаться и живых. Матери Площади мая в Аргентине ходили с портретами похищенных детей, про которых не было понятно, живы они или нет, они были похищены и изолированы, - и это тоже было вполне себе "возвращение имен". И акции написания писем политзаключенным, получившие сейчас распространение - тоже об этом. То есть получается, что проекты меориальные и актаульные могут работать одинаково - тут что-то важное, об этом стоит подумать. Похищенные и умершие похожи в том отношении, что к ним нет доступа, с ними невозможно общение, и именно это не добровольное, а насильственное лишение доступа, как поругание человеческого достоинства, поминовением или окликанием каким-то образом хотя бы отчасти выправляется. Мы не можем освободить изолированного близкого, но мы можем постараться хотя бы со своей стороны разрушить разделяющую нас преграду - напомнив о нем, и обратившись к нему.
Тут возможно дело в концепте памяти. Память - это ведь не обязательно о давно прошедшем и невозвратимом. Что значит "возвращение памяти о ком-то"? Память - это форма общения. Молитва о человеке - в христианстве и не только - это способ восстановить его в памяти Божьей, а пока мы в памяти Божьей, мы живы. В замечательном мультфильме "Тайна Коко" прапрадедушка героя в стране мертвых чуть не исчез навсегда, потому что его почти забыли, его нужно вспомнить - и он не исчезнет, если не как живой человек, тоо хотя бы как адресат обращенной к нему "памяти". И фотография, изображение, в этом мультике прямо соответствует наличию памяти - тут тоже что-то важное: не меньше половины "Поколения постпамяти" Хирш посвящена фотографии как средству межпоколенческого переноса "памяти".
Но ведь и похищенные хунтой, засаженные в тюрьму преступным режимом, похищенные террористами Хамас имеют тем больше шансом на спасение, чем громче о них помнят и к ним взывают. В буквальном вполне смысле - если о них не помнить, их проще убить в тишине, и без писем и передач у них больше опасность впасть в отчаяние.
Тут красивая параллель. Как поминовением мы вытягиваем умерших из забвения в память, видимость, восстанавливая в каком-то смысле их жизнь, так общением и обращением внимания мы вытягиваем у смерти и забвения живых. Про ппамять как общение, касающееся и живых и мертвых и стирающее в некотором смысле между ними отличие, много написано у богословов, а вот интересно, написано ли у memory scholars и social scientists?
Про это можно еще подумать, а для начала попрактиковать памятование, поучаствовав в акции #LetMyChildrenGo
Семьи заложников, захваченных хамасовцами 7 октября, запустили в соцсетях кампанию #LetMyChildrenGo («отпустите моих детей» - с отсылкой к слову Моисея Фараону). Желающим предлагается выбрать на специальном сайте конкретного ребенка, который находится в заложниках, нарисовать его/ее историю и опубликовать рисунок у себя в соцсетях с хештегом #LetMyChildrenGo, а также загрузить на сайт проекта.
Этот проект посвящен живим людям - жизнь которых находится в огромной опасности, но живых. Но я поймал себя на мысли, что этот проект очень похож на мемориальные проекты по сохранению памяти жертв государственного террора - возвращение имен в России, выставки с портретами жертв франкистского террора в Испании, инстаграм-дневники жертв Холокоста в Германии. Задача мемориальных проектов - сохранить память о тех, кого постарались этой памяти решить, насильственно отняв жизнь до срока, лишив лостойного погребения и достойной памяти.
Но получается, такое возвращение памяти вполне может касаться и живых. Матери Площади мая в Аргентине ходили с портретами похищенных детей, про которых не было понятно, живы они или нет, они были похищены и изолированы, - и это тоже было вполне себе "возвращение имен". И акции написания писем политзаключенным, получившие сейчас распространение - тоже об этом. То есть получается, что проекты меориальные и актаульные могут работать одинаково - тут что-то важное, об этом стоит подумать. Похищенные и умершие похожи в том отношении, что к ним нет доступа, с ними невозможно общение, и именно это не добровольное, а насильственное лишение доступа, как поругание человеческого достоинства, поминовением или окликанием каким-то образом хотя бы отчасти выправляется. Мы не можем освободить изолированного близкого, но мы можем постараться хотя бы со своей стороны разрушить разделяющую нас преграду - напомнив о нем, и обратившись к нему.
Тут возможно дело в концепте памяти. Память - это ведь не обязательно о давно прошедшем и невозвратимом. Что значит "возвращение памяти о ком-то"? Память - это форма общения. Молитва о человеке - в христианстве и не только - это способ восстановить его в памяти Божьей, а пока мы в памяти Божьей, мы живы. В замечательном мультфильме "Тайна Коко" прапрадедушка героя в стране мертвых чуть не исчез навсегда, потому что его почти забыли, его нужно вспомнить - и он не исчезнет, если не как живой человек, тоо хотя бы как адресат обращенной к нему "памяти". И фотография, изображение, в этом мультике прямо соответствует наличию памяти - тут тоже что-то важное: не меньше половины "Поколения постпамяти" Хирш посвящена фотографии как средству межпоколенческого переноса "памяти".
Но ведь и похищенные хунтой, засаженные в тюрьму преступным режимом, похищенные террористами Хамас имеют тем больше шансом на спасение, чем громче о них помнят и к ним взывают. В буквальном вполне смысле - если о них не помнить, их проще убить в тишине, и без писем и передач у них больше опасность впасть в отчаяние.
Тут красивая параллель. Как поминовением мы вытягиваем умерших из забвения в память, видимость, восстанавливая в каком-то смысле их жизнь, так общением и обращением внимания мы вытягиваем у смерти и забвения живых. Про ппамять как общение, касающееся и живых и мертвых и стирающее в некотором смысле между ними отличие, много написано у богословов, а вот интересно, написано ли у memory scholars и social scientists?
Про это можно еще подумать, а для начала попрактиковать памятование, поучаствовав в акции #LetMyChildrenGo
И кстати, все же наверное уже видели, как Николай Эппле в фейсбуке сводит трагедию к отвлеченному интеллектуальному упражнению, призывает к нюансированности при обсуждении убийства детей и пытается аморально и цинично ходить между струек и не занимать позиций? Если кто не видел, вот, можно насладиться.
(На самом деле мне правда кажутся страшно важными те моменты в книге Ротберга, про которые я там пишу, заметно проясняющими кое-что и в происходящем прямо сейчас, и не только.)
(На самом деле мне правда кажутся страшно важными те моменты в книге Ротберга, про которые я там пишу, заметно проясняющими кое-что и в происходящем прямо сейчас, и не только.)
Forwarded from Новое литературное обозрение
Владислав Аксенов — лауреат премии "Просветитель-2023" в специальной номинации "Политпросвет" за книгу "Война патриотизмов. Пропаганда и массовые настроения в России периода крушения империи"!
Если бывают человеческие истории, олицетворяющие процесс примирения с прошлым в масштабах наций, то история Ким Фук как раз из таких. Это имя вряд ли кому-то что-то говорит, но ее на самом деле все знают. Это девочка с одной из самых известных фотографий 20 века (можно сказать – одной из самых известных фото в принципе) – той, на которой обожжённая напалмом нагая вьетнамская девочка бежит по дороге и плачет.
Девочке с фотографии сейчас 60 лет, она живет в Онтарио (Канада) с мужем и двумя детьми. Она посол доброй воли ЮНЕСКО и возглавляет фонд своего имени, обеспечивающий медицинскую и психологическую помощь детям жертвам войны. В июле 2022 она помогла перевезти в Канаду из Польши 236 украинских детей, спасающихся от войны.
Основных источника, помимо бесконечного количества заметок в СМИ, тут два – книга канадской журналистки Денис Чун (1999) и автобиография самой Ким (2017). Первую я прочел, вторая скоро придет по почте.
Девочка чудом выжила после ожогов, но боль и серьезные проблемы со здоровьем сопровождают ее всю жизнь. До 30 лет она была орудием вьетнамской пропаганды, профессиональной жертвой, свидетельством зверств американской военщины (авиаудар нанесла южнокорейская авиация, причем по своим, но какая разница). История Ким полна прихотливых извивов: сначала ей не особенно интересовались, потом, когда немецкий фотограф через 10 лет после фото нашел ее, власти поняли, какой мощный символ у них в руках и начали его использовать на всю катушку. И это насилие, длившееся почти 20 лет, было, возможно, даже пожестче напалма – например, выдергивая на интервью по несколько раз в неделю, ей не дали выучиться на врача, о чем она мечтала, но на интервью заставляли представляться студенткой медицинского, потому что хорошо звучит.
В 1980-х у нее завязывается странная дружба с премьер-министром Вьетнама Фам Ван Донгом. Ее родители живут впроголодь, ей не дают учиться, ее возлюбленного сажают за проповедь христианства (она обращается в христианство, это важно), зато она переписывается с премьером, обедает у него на вилле и разговаривает с ним по душам, он организует ей обучение на Кубе – но только пока она хорошо себя ведет и не нарушает договоренностей. [Окончание следует.]
Девочке с фотографии сейчас 60 лет, она живет в Онтарио (Канада) с мужем и двумя детьми. Она посол доброй воли ЮНЕСКО и возглавляет фонд своего имени, обеспечивающий медицинскую и психологическую помощь детям жертвам войны. В июле 2022 она помогла перевезти в Канаду из Польши 236 украинских детей, спасающихся от войны.
Основных источника, помимо бесконечного количества заметок в СМИ, тут два – книга канадской журналистки Денис Чун (1999) и автобиография самой Ким (2017). Первую я прочел, вторая скоро придет по почте.
Девочка чудом выжила после ожогов, но боль и серьезные проблемы со здоровьем сопровождают ее всю жизнь. До 30 лет она была орудием вьетнамской пропаганды, профессиональной жертвой, свидетельством зверств американской военщины (авиаудар нанесла южнокорейская авиация, причем по своим, но какая разница). История Ким полна прихотливых извивов: сначала ей не особенно интересовались, потом, когда немецкий фотограф через 10 лет после фото нашел ее, власти поняли, какой мощный символ у них в руках и начали его использовать на всю катушку. И это насилие, длившееся почти 20 лет, было, возможно, даже пожестче напалма – например, выдергивая на интервью по несколько раз в неделю, ей не дали выучиться на врача, о чем она мечтала, но на интервью заставляли представляться студенткой медицинского, потому что хорошо звучит.
В 1980-х у нее завязывается странная дружба с премьер-министром Вьетнама Фам Ван Донгом. Ее родители живут впроголодь, ей не дают учиться, ее возлюбленного сажают за проповедь христианства (она обращается в христианство, это важно), зато она переписывается с премьером, обедает у него на вилле и разговаривает с ним по душам, он организует ей обучение на Кубе – но только пока она хорошо себя ведет и не нарушает договоренностей. [Окончание следует.]
[Начало см. с предыдущем посте] Пока она учится на Кубе, СССР разваливается, Вьетнам начинает сближаться с США, а Куба напротив превращается в подобие концлагеря. В 1992 году она выходит замуж и придумывает схему с полетом в Москву на медовый месяц, чтобы на обратном пути сбежать на пересадке в Канаде. Побег удается.
В 1996 году она выступает на Дне ветеранов Вьетнама и к ней подходит человек, говорящий, что это он отдал приказ о том самом налете – теперь он методистский священник. Они плачут друг у друга в объятьях, но потом правда выясняется, что он никакого приказа не отдавал, просто очень мучается чувством вины.
Но самое интересное в этой истории, как ни банально, это собственно фотография, точнее, сила мифа. Сделанная 8 июня 1972 года фотография стала олицетворением ужасов войны. Про нее говорят, что она остановила войну во Вьетнаме. Это не так, война прекратилась по военным, политическим и экономическим причинам, но этот образ, помимо того что он изменил жизни многих, кто оказался так или иначе связан с этой фотографией, очень точно совпал с чувствами и чаяниями и простых людей и политиков как во Вьетнаме, как и в США. И Ким Фук с ее христианском движением прощения стала «агентом» этого мифа. Сегодня население Вьетнама – страны, действительно очень сильно пострадавшей от США (погуглите, например, “Agent Orange”) – одно из самых проамериканских в мире (цифры сравнимы с Израилем, Южной Кореей, Филиппинами, ну и кстати с Японией), и фотографии Ким Фук принадлежит тут очень серьезная роль.
В 1996 году она выступает на Дне ветеранов Вьетнама и к ней подходит человек, говорящий, что это он отдал приказ о том самом налете – теперь он методистский священник. Они плачут друг у друга в объятьях, но потом правда выясняется, что он никакого приказа не отдавал, просто очень мучается чувством вины.
Но самое интересное в этой истории, как ни банально, это собственно фотография, точнее, сила мифа. Сделанная 8 июня 1972 года фотография стала олицетворением ужасов войны. Про нее говорят, что она остановила войну во Вьетнаме. Это не так, война прекратилась по военным, политическим и экономическим причинам, но этот образ, помимо того что он изменил жизни многих, кто оказался так или иначе связан с этой фотографией, очень точно совпал с чувствами и чаяниями и простых людей и политиков как во Вьетнаме, как и в США. И Ким Фук с ее христианском движением прощения стала «агентом» этого мифа. Сегодня население Вьетнама – страны, действительно очень сильно пострадавшей от США (погуглите, например, “Agent Orange”) – одно из самых проамериканских в мире (цифры сравнимы с Израилем, Южной Кореей, Филиппинами, ну и кстати с Японией), и фотографии Ким Фук принадлежит тут очень серьезная роль.
При обсуждении темы проработки советского прошлого в России постоянно встает вопрос о том, как неудача в этой самой проработке обусловила начало войны. Мне этот вопрос задают периодически. В общем виде, кажется, ответ вполне очевиден: практики "хозяйствования" и управления, в основе которых убеждение в том, что высшая ценность - это интересы государства, причем в понимании узкого круга руководящих лиц, а человеческая жизнь - ценнность относительная, служащая интересам государства, - эти практики не осуждены и не сданы в утиль, они продолжают формировать реальность и не могли не вступить рано или поздно в конфликт с окружающим миром и ближайшими соседями. Образно это описывается как "захворавшего советского дракона не добили, он набрался сил и стал снова есть людей". Но это все же очень общий ответ, а ответ более детализированный сложнее, так просто не ответишь. Мне давно хотелось эту связь сформулировать, и вот наконец я это сделал.
Про дракона там тоже есть - не смог не помянуть мое любимое место из "Теллурии" Сорокина, про Трех великих лысых.
(Я давно не писал ничего в этом канале. Я его не забросил, но я чувствую, что писать сюда по-старому не очень получается, да и не очень хочется, а как это делать по-новому, я пока придумываю. Надесюсь, тут скоро будут появляться материалы, связанные с работой над новой книгой.)
Ссылка, открывющаяся в России без vpn - https://storage.googleapis.com/crng/92259.html
Просто ссылка - https://carnegieendowment.org/politika/92259
Про дракона там тоже есть - не смог не помянуть мое любимое место из "Теллурии" Сорокина, про Трех великих лысых.
(Я давно не писал ничего в этом канале. Я его не забросил, но я чувствую, что писать сюда по-старому не очень получается, да и не очень хочется, а как это делать по-новому, я пока придумываю. Надесюсь, тут скоро будут появляться материалы, связанные с работой над новой книгой.)
Ссылка, открывющаяся в России без vpn - https://storage.googleapis.com/crng/92259.html
Просто ссылка - https://carnegieendowment.org/politika/92259
Carnegie Endowment for International Peace
От беспамятства к войне. Как неудача в проработке советского прошлого привела к войне с Украиной
Невозможность расстаться с советской идентичностью не оставляет Кремлю иной возможности, кроме возвращения в СССР — со всеми особенностями этого процесса. Это определяет и официальные объяснения целей этой войны, и особенности ее ведения
А еще я некоторое время назад дал комментарий подкасту «Юра, мы все узнали» для выпуска о травме советского государственного террора.
https://yura.mave.digital/ep-64
«В российском обществе тема государственных репрессий имеет особо значение. Уже много десятилетий ведется спор о причинах, последствиях и оценках так называемого Большого террора и в целом периода советской истории, когда страной руководил Иосиф Сталин. Кто-то отрицает сам факт репрессий, кто-то оспаривает их масштаб, а кто-то не делает ни того ни другого, а просто соглашается с тем, что иначе тогда поступить было просто нельзя. Другие же говорят о бесчеловечности и преступности репрессий и отмечают, что то, что общество и государство так и не дали однозначную оценку тем событиям, служит основой для того, чтобы подобные события повторялись в России как в ее настоящем, так и в будущем.
О теме исторической памяти и коллективной исторической травмы в новом выпуске подкаста «Юра, мы всё узнали!» мы поговорили с:
Оксаной Труфановой, юристом, исследователем периода советских репрессий и автором книги «"Большой террор" в Челябинской области» https://5rim.ru/product/bolshoy-terror-v-chelyabinskoy-oblasti/
Андреем Гронским, врачом-психотерапевтом, кандидатом медицинских наук, автором книги «Обаяние тоталитаризма» https://biblioteka.by/gronsky
Николаем Эппле, филологом, исследователем исторической памяти, автором книги «Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах» https://www.nlobooks.ru/books/biblioteka_zhurnala_neprikosnovennyy_zapas/26391/
Автор и ведущая подкаста – Ольга Жаданова».
https://yura.mave.digital/ep-64
https://yura.mave.digital/ep-64
«В российском обществе тема государственных репрессий имеет особо значение. Уже много десятилетий ведется спор о причинах, последствиях и оценках так называемого Большого террора и в целом периода советской истории, когда страной руководил Иосиф Сталин. Кто-то отрицает сам факт репрессий, кто-то оспаривает их масштаб, а кто-то не делает ни того ни другого, а просто соглашается с тем, что иначе тогда поступить было просто нельзя. Другие же говорят о бесчеловечности и преступности репрессий и отмечают, что то, что общество и государство так и не дали однозначную оценку тем событиям, служит основой для того, чтобы подобные события повторялись в России как в ее настоящем, так и в будущем.
О теме исторической памяти и коллективной исторической травмы в новом выпуске подкаста «Юра, мы всё узнали!» мы поговорили с:
Оксаной Труфановой, юристом, исследователем периода советских репрессий и автором книги «"Большой террор" в Челябинской области» https://5rim.ru/product/bolshoy-terror-v-chelyabinskoy-oblasti/
Андреем Гронским, врачом-психотерапевтом, кандидатом медицинских наук, автором книги «Обаяние тоталитаризма» https://biblioteka.by/gronsky
Николаем Эппле, филологом, исследователем исторической памяти, автором книги «Неудобное прошлое: Память о государственных преступлениях в России и других странах» https://www.nlobooks.ru/books/biblioteka_zhurnala_neprikosnovennyy_zapas/26391/
Автор и ведущая подкаста – Ольга Жаданова».
https://yura.mave.digital/ep-64
Слушай выпуск подкаста Юра, мы всё узнали!
Страна во время и после репрессий — Подкаст «Юра, мы всё узнали!»
В российском обществе тема государственных репрессий имеет особо значение. Уже много десятилетий ведется спор о причинах, последствиях и оценках так называемого Большого террора и в целом периода советской истории, когда страной руководил Иосиф Стали
24 апреля была годовщина геноцида армян 1915 года, и премьер-минист Республики Армения произнес по этому случаю важную речь, призвав перенести акцент в осмыслении рагедии с внешнего взгляда на внутренний, с травматического и жертвенного нарратива на внутренний диалог об ответственности за собственную судьбу. Трудный поворот и важно, что он обозначается:
"Геноцид армян стал для нас общенациональной трагедией и душевным потрясением, и, без преувеличения, определяющим фактором нашей социальной психологии. Даже сегодня мы воспринимаем мир, окружающую нас среду, самих себя под преобладающим влиянием душевного потрясения Геноцида, и мы не преодолели это потрясение.
Это значит, что, будучи международно признанным государством, мы часто строим свои отношения и конкурируем с другими странами и международным сообществом в состоянии душевного потрясения, и именно поэтому порой нам не удается правильно разграничивать реалии и факторы, исторические процессы и прогнозируемые горизонты.
Возможно, в этом кроется также причина того, что мы получаем новые потрясения, вновь переживая душевные потрясения Геноцида армян как наследие и как традицию.
В этом смысле я считаю чрезвычайно важным внутреннее умосозерцание Геноцида армян. Когда мы говорим о Геноциде армян, о Мец Егерне, мы всегда обращаемся к внешнему миру, говорим с внешним миром, но нашего внутреннего диалога на эту тему никогда не происходит.
Что мы должны делать и чего не должны делать, чтобы преодолеть душевное потрясение от Геноцида армян и исключить его как угрозу? Это вопросы, которые должны быть ключевым предметом обсуждения в нашей политической, политологической, эстетической и философской мысли, но подобный ракурс рассмотрения факта Геноцида у нас не имеет хождения.
Это императив, неотложный императив, и мы должны оценить отношения между Геноцидом армян и Первой Республикой Армения, мы должны соотнести восприятие Геноцида армян с насущными интересами Республики Армения, нашей национальной государственности.
Геноцид армян, лишение родины - это не приговор, который мы должны нести в качестве непрерывного поиска утраченной Родины. Мы должны прекратить поиск Родины, потому что мы нашли эту Родину, нашу Землю обетованную, где течет молоко и мед. Дань памяти мучеников Геноцида армян должно символизировать для нас не утраченную, а обретенную и настоящую Родину в лице Республики Армения, конкурентоспособная, легитимная, продуманная и созидательная политика которой может исключить повторение.
Никогда больше. Мы должны говорить это не другим, а самим себе. И это вовсе не обвинение в собственный адрес, а такой ракурс, когда мы и только мы несем ответственность и являемся вершителями своей судьбы, и мы обязаны иметь достаточно мысли, воли, глубины и знаний, чтобы нести эту ответственность в сфере наших суверенных решений и восприятий".
"Геноцид армян стал для нас общенациональной трагедией и душевным потрясением, и, без преувеличения, определяющим фактором нашей социальной психологии. Даже сегодня мы воспринимаем мир, окружающую нас среду, самих себя под преобладающим влиянием душевного потрясения Геноцида, и мы не преодолели это потрясение.
Это значит, что, будучи международно признанным государством, мы часто строим свои отношения и конкурируем с другими странами и международным сообществом в состоянии душевного потрясения, и именно поэтому порой нам не удается правильно разграничивать реалии и факторы, исторические процессы и прогнозируемые горизонты.
Возможно, в этом кроется также причина того, что мы получаем новые потрясения, вновь переживая душевные потрясения Геноцида армян как наследие и как традицию.
В этом смысле я считаю чрезвычайно важным внутреннее умосозерцание Геноцида армян. Когда мы говорим о Геноциде армян, о Мец Егерне, мы всегда обращаемся к внешнему миру, говорим с внешним миром, но нашего внутреннего диалога на эту тему никогда не происходит.
Что мы должны делать и чего не должны делать, чтобы преодолеть душевное потрясение от Геноцида армян и исключить его как угрозу? Это вопросы, которые должны быть ключевым предметом обсуждения в нашей политической, политологической, эстетической и философской мысли, но подобный ракурс рассмотрения факта Геноцида у нас не имеет хождения.
Это императив, неотложный императив, и мы должны оценить отношения между Геноцидом армян и Первой Республикой Армения, мы должны соотнести восприятие Геноцида армян с насущными интересами Республики Армения, нашей национальной государственности.
Геноцид армян, лишение родины - это не приговор, который мы должны нести в качестве непрерывного поиска утраченной Родины. Мы должны прекратить поиск Родины, потому что мы нашли эту Родину, нашу Землю обетованную, где течет молоко и мед. Дань памяти мучеников Геноцида армян должно символизировать для нас не утраченную, а обретенную и настоящую Родину в лице Республики Армения, конкурентоспособная, легитимная, продуманная и созидательная политика которой может исключить повторение.
Никогда больше. Мы должны говорить это не другим, а самим себе. И это вовсе не обвинение в собственный адрес, а такой ракурс, когда мы и только мы несем ответственность и являемся вершителями своей судьбы, и мы обязаны иметь достаточно мысли, воли, глубины и знаний, чтобы нести эту ответственность в сфере наших суверенных решений и восприятий".
"Мы были немыми свидетелями злых дел, мы прошли огонь и воду, изучили эзопов язык и освоили искусство притворяться, наш собственный опыт сделал нас недоверчивыми к людям, и мы много раз лишали их правды и свободного слова, мы сломлены невыносимыми конфликтами, а может быть, просто стали циниками — нужны ли мы еще? Не гении, не циники, не человеконенавистники, не рафинированные комбинаторы понадобятся нам, а простые, безыскусные, прямые люди. Достанет ли нам внутренних сил для противодействия тому, что нам навязывают, останемся ли мы беспощадно откровенными в отношении самих себя — вот от чего зависит, найдем ли мы снова путь к простоте и прямодушию".
Неизвестное мне московское издательство Cheapcherrylibrary выпустило отдельным изданием сборник эссе Дитриха Бонхеффера "Спустя десять лет", написанных в заключении.
Это тот же перевод А. Григорьева, что публиковался в классическом прогрессовском издании "Сопротивления и покорности" 1994 года и в переиздании Сретенского монастыря (sic!) 2020 года - обоих изданий давно нет в продаже.
"Спустя десять лет" по-моему самый пронзительный кусок тюремных писаний Бонхеффера. Там и "Нужны ли мы еще" и "о глупости" и "чувство качества" - которые я не устаю репостить все 20 лет моей жж и fb активности.
Словом, увидите, обязательно покупайте. (Пишут, в Москве купить можно в Primus Versus на Покровке и в Кафе Гоен на Артплее.)
"Если у нас не достанет мужества восстановить подлинное чувство дистанции между людьми и лично бороться за него, мы погибнем в хаосе человеческих ценностей. Нахальство, суть которого в игнорировании всех дистанций, существующих между людьми, так же характеризует чернь, как и внутренняя неуверенность; заигрывание с хамом, подлаживание под быдло ведет к собственному оподлению. Где уже не знают, кто кому и чем обязан, где угасло чувство качества человека и сила соблюдать дистанцию, там хаос у порога. Где ради материального благополучия мы миримся с наступающим хамством, так мы уже сдались, там прорвана дамба, и в том месте, где мы поставлены, потоками разливается хаос, причем вина за это ложится на нас. В иные времена христианство свидетельствовало о равенстве людей, сегодня оно со всей страстью должно выступать за уважение к дистанции между людьми и за внимание к качеству.
Качество — заклятый враг омассовления. В социальном отношении это означает отказ от погони за положением в обществе, разрыв со всякого рода культом звезд, непредвзятый взгляд как вверх, так и вниз (особенно при выборе узкого круга друзей), радость от частной, сокровенной жизни, но и мужественное приятие жизни общественной. С позиции культуры опыт качества означает возврат от газет и радио к книге, от спешки — к досугу и тишине, от рассеяния — к концентрации, от сенсации — к размышлению, от идеала виртуозности — к искусству, от снобизма — к скромности, от недостатка чувства меры — к умеренности. Количественные свойства спорят друг с другом, качественные — друг друга дополняют".
Неизвестное мне московское издательство Cheapcherrylibrary выпустило отдельным изданием сборник эссе Дитриха Бонхеффера "Спустя десять лет", написанных в заключении.
Это тот же перевод А. Григорьева, что публиковался в классическом прогрессовском издании "Сопротивления и покорности" 1994 года и в переиздании Сретенского монастыря (sic!) 2020 года - обоих изданий давно нет в продаже.
"Спустя десять лет" по-моему самый пронзительный кусок тюремных писаний Бонхеффера. Там и "Нужны ли мы еще" и "о глупости" и "чувство качества" - которые я не устаю репостить все 20 лет моей жж и fb активности.
Словом, увидите, обязательно покупайте. (Пишут, в Москве купить можно в Primus Versus на Покровке и в Кафе Гоен на Артплее.)
"Если у нас не достанет мужества восстановить подлинное чувство дистанции между людьми и лично бороться за него, мы погибнем в хаосе человеческих ценностей. Нахальство, суть которого в игнорировании всех дистанций, существующих между людьми, так же характеризует чернь, как и внутренняя неуверенность; заигрывание с хамом, подлаживание под быдло ведет к собственному оподлению. Где уже не знают, кто кому и чем обязан, где угасло чувство качества человека и сила соблюдать дистанцию, там хаос у порога. Где ради материального благополучия мы миримся с наступающим хамством, так мы уже сдались, там прорвана дамба, и в том месте, где мы поставлены, потоками разливается хаос, причем вина за это ложится на нас. В иные времена христианство свидетельствовало о равенстве людей, сегодня оно со всей страстью должно выступать за уважение к дистанции между людьми и за внимание к качеству.
Качество — заклятый враг омассовления. В социальном отношении это означает отказ от погони за положением в обществе, разрыв со всякого рода культом звезд, непредвзятый взгляд как вверх, так и вниз (особенно при выборе узкого круга друзей), радость от частной, сокровенной жизни, но и мужественное приятие жизни общественной. С позиции культуры опыт качества означает возврат от газет и радио к книге, от спешки — к досугу и тишине, от рассеяния — к концентрации, от сенсации — к размышлению, от идеала виртуозности — к искусству, от снобизма — к скромности, от недостатка чувства меры — к умеренности. Количественные свойства спорят друг с другом, качественные — друг друга дополняют".