«История о том, как однажды водитель грузовика обозвал деда «жидовской мордой» и тот в ответ поднял грузовик и развернул его поперек дороги, — вымысел, за которым стоит реальный случай. Однажды на Невском прохожий оскорбил отца, назвав его «жидом». Шестнадцатилетний Сережа оказался свидетелем этой сцены. Он подскочил к обидчику, схватил его в охапку, поднял и чуть не задушил. Отцу еле удалось его остановить. Довлатов мог иронизировать над родственниками, но, если это делал кто-то другой, он свирепел».
Из воспоминаний сводной сестры Довлатова Ксаны Мечик.

Помните? «Как-то раз в Щербаковом переулке ему нагрубил водитель грузовика. Вроде бы обозвал его жидовской мордой.
Дед ухватился за борт. Остановил полуторку. Отстранил выскочившего из кабины шофера. Поднял грузовик за бампер. Развернул его поперек дороги.
Фары грузовика упирались в здание бани. Задний борт – в ограду Щербаковского сквера.
Водитель, осознав случившееся, заплакал…»
На фото - дед Довлатова Исаак Мечик с женой и сыновьями (Донат - слева).

И напоследок. Здание бани - это дом 4 по Щербакову. Сейчас здесь новодел, а после войны на этом месте было трёхэтажное здание - действительно бань.

Спешите на работу? Вот вам история на ход ноги - как мне кажется, совершенно в довлатовском стиле.
Девяностые. Ранняя весна. Иду по Щербакову. Из окна на втором этаже высовывается рожа.
⁃ Слышь, парень, который час?
⁃ Восемь.
⁃ Утра или вечера?
⁃ Вечера.
⁃ А день недели какой?
⁃ Среда.
Окно захлопывается. Через секунду - вдогонку:
⁃ Спасибо!

Сегодня вечером в «Дружбе» на Московском - показ фильма Асановой «Жена ушла». И так - почти каждый понедельник: хорошее ленинградское кино (Мельников, Фрумин, Асанова, Авербах). Кроме «Дружбы» все это дело (в сопровождении толкового киноведческого конферанса) можно посмотреть и в «Заневском». Рекомендую (сам хожу, не пропуская, с начала апреля). Асанова или Авербах на большом экране - это кайф.

Олег Иванович Даль давал, конечно, жару. Вот фрагмент из книжки Евгения Татарского (режиссера «Золотой мины» и «Принца Флоризеля» - фильмов, где снимался Даль).
«…Аэропорт в Ленинграде недалеко от площади Победы. А на площади Победы стоят два дома-близнеца, и в одном из них живет некто Даша Приставка. В ее однокомнатной квартире сидел Даль, сидел Конецкий и кто-то еще сидел, и сильно выпивали. И вот Далю надо улетать. А Даша – женщина строгая, она была завучем английской школы, говорит:
– Тебе надо лететь!
Вызвали такси. Привезли его в аэропорт. Там он попал в лапы Чечельницкого (человека, который должен был следить за тем, чтобы Даль долетел на съемки - прим.) и оказался в самолете. Когда Юрка (Чечельницкий - прим.) уходил, трап уже отъезжал. Олег мне рассказывал:
– Тоска зеленая! Они выпивают там, а я в самолете и должен лететь! Я к летчикам пошел и говорю, что мне надо трап срочно! Ребята свистнули, сказали в микрофон что-то такое, и трап снова подали!
И сияющий радостный Олег мне заявил, что вот таким образом он убежал из самолета и снова попал в однокомнатную квартиру Даши».

Ещё о Дале. Актёр жил в одном доме с Конецким (квартира писателя находилась этажом выше). Они приятельствовали. Ну и куда в этой истории без Довлатова. Конецкий был связан с теткой С.Д. Маргаритой Довлатовой - дружил с ней, занимался в ее литературном объединении. А Сергей Донатович то ли ухаживал, то ли крутил роман с будущей женой Даля Елизаветой Эйхенбаум.

События и светская хроника, кафе и рестораны, увлечения петербуржцев, а также газетные заметки петербургской прессы в два предреволюционных десятилетия. Об этом и многом другом читайте в канале «Петрополь», посвящённому городской жизни Петербурга начала ХХ-го века.
@petropolis

Дома-утюга мало не бывает. Фото Леонида Богданова.

Приготовьтесь, история будет длинной.
Поговорим о загадочном (на самом деле не очень загадочном) персонаже стихотворения, которое приписали Бродскому.
В пасквиле «Окололитературный трутень», давшем в 1963-м старт травле И.А., был такой пассаж:
«”Мы — пыль мироздания”, — авторитетно заявляет он в стихотворении ’’Самоанализ в августе”. В другом, посвященном Нонне С., он пишет: ’’Настройте, Нонна, и меня на этот лад, чтоб жить и лгать, плести о жизни сказки”. 
Бродский реагирует мгновенно - он пишет ответное письмо редактору «Вечернего Ленинграда». В его письме, среди прочего, есть такое:
«Мы – пыль мироздания" и "Настройте, Нонна…". Ничего подобного я никогда не писал. Вторая цитата принадлежит тому же известному поэту».
Что это за стишок-посвящение Нонне С? Что за «известный поэт» его сочинил? И кто вообще такая эта Нонна C?

«(Они) нигде не были опубликованы, однако мое авторство доказуемо и неоспоримо». Это из письма Дмитрия Бобышева (того самого), написанного также по следам «Трутня» - в защиту Бродского.
Выходит, «Настройте, Нонна» написал не Бродский, а Бобышев?
Читаем у Кузьминского.
«В 1961 году по весне, на физфаке ЛГУ состоялся вечер "Два часа русской поэзии"…Бродский читал "Гостя", Рейн "Соседа Котова", Горбовский "Квартиру", Найман - что-то изящное и кокетливое, а эпатировал - Бобышев… Упоминаемая (Бобышевым - прим) Нонна, Нонна Суханова, была известна всему филологическому факультету…».
Чем это Нонна Суханова была известна всему филфаку?
Снова - Бобышев. В интервью 2007 года он говорит, что стихотворение «Нонне Сухановой» «посвящено джазовой певице, выступавшей на танцевальных вечерах». И приводит его фрагмент:
…Настройте, Нонна, и меня на этот лад,
чтоб жить и лгать, плести о жизни сказки
и раздавать бы скромный свой талант,
как раздаете Вы мотив американский».