«В его даре было что-то хамелеоновское, — он мог быть кем угодно». Николай Чуковский о Владимире Познере. Владимир Соломонович (двоюродный дядя телеведущего) был поэтом, входил в компанию Серапионовых братьев и сочинял подражательные стихи - хоть под Маяковского, хоть под Брюсова.
«Мальчик, очень талантливый в стихах», - отзывался Шкловский о 16-летнем Познере.
Литературные игры в Петрограде кончились в 1921-м - семья юного поэта уехала из России. Познер поступил в Сорбонну, но писать не бросил. Горький в 1922-м отмечал, что ему нравятся баллады «юноши, живущего в Париже», который по окончании учебы намерен вернуться в Россию, к «Серапионовым братьям».
Познер в Россию не вернулся. Но приезжал.
Неколебима Алонкина,
Студии ограда.
В конце семестра в Студии тишь,
Но она
В море Петрограда
Забрасывает сеть афиш.
Шуточный стих Познера, посвященный Мусе Алонкиной, Серапионовой даме и секретаре Дома Искусств на Мойке.
Мусе Алонкиной, с которой Грин, в нее влюбленный, «списал» свою Ассоль.
«Мальчик, очень талантливый в стихах», - отзывался Шкловский о 16-летнем Познере.
Литературные игры в Петрограде кончились в 1921-м - семья юного поэта уехала из России. Познер поступил в Сорбонну, но писать не бросил. Горький в 1922-м отмечал, что ему нравятся баллады «юноши, живущего в Париже», который по окончании учебы намерен вернуться в Россию, к «Серапионовым братьям».
Познер в Россию не вернулся. Но приезжал.
Неколебима Алонкина,
Студии ограда.
В конце семестра в Студии тишь,
Но она
В море Петрограда
Забрасывает сеть афиш.
Шуточный стих Познера, посвященный Мусе Алонкиной, Серапионовой даме и секретаре Дома Искусств на Мойке.
Мусе Алонкиной, с которой Грин, в нее влюбленный, «списал» свою Ассоль.
«Я жил у него. Приехал в Ленинград, а у него в кладовке велосипед стоял. Он уехал на дачу и оставил мне ключи, а я ездил на велосипеде по Ленинграду, это был велосипед его жены. Я был потрясен этой квартирой с огромными потолками, чего я раньше не видел — у нас в Свердловске такого не было. В Горьком тоже я не видел такого, я в общаге жил.
А у него была старая квартира, небольшая, но старая, с огромными коридорами, потолками высоченными.
Для меня это было нечто удивительное. И тогда зерно сомнения в меня упало (не поселиться ли в Ленинграде).
Так оказалось, что я здесь живу».
Балабанов - о Сельянове, его квартире и решении осесть в Петербурге. Время - начало девяностых, локация - дом Бенуа на Третьей линии Васильевского.
А у него была старая квартира, небольшая, но старая, с огромными коридорами, потолками высоченными.
Для меня это было нечто удивительное. И тогда зерно сомнения в меня упало (не поселиться ли в Ленинграде).
Так оказалось, что я здесь живу».
Балабанов - о Сельянове, его квартире и решении осесть в Петербурге. Время - начало девяностых, локация - дом Бенуа на Третьей линии Васильевского.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
#пятничныйкурехин. Искусствоведческий экспресс-анализ.
Стихи Геннадия Алексеева. Невероятный поэт, не устану повторять.
Хожу по весеннему городу,
и в горле у меня
булькает восторг.
Но я и виду не подаю.
Хожу по городу
и криво усмехаюсь:
«Подумаешь, весна!»
Сажусь в весеннюю электричку,
и в ушах у меня
щекотно от восторга,
но я не поддаюсь.
Еду в весенней электричке
и исподлобья гляжу
в окно:
«Эка невидаль – весна!»
Вылезаю из электрички,
бросаюсь в лес,
раскапываю снег
под елкой,
расталкиваю
знакомого муравья
и кричу ему в ухо:
– Проснись, весна
на дворе!
Восторг–то какой!
– Сумасшедший!– говорит муравей.
– И откуда только
берутся такие восторженные идиоты?
Хожу по весеннему городу,
и в горле у меня
булькает восторг.
Но я и виду не подаю.
Хожу по городу
и криво усмехаюсь:
«Подумаешь, весна!»
Сажусь в весеннюю электричку,
и в ушах у меня
щекотно от восторга,
но я не поддаюсь.
Еду в весенней электричке
и исподлобья гляжу
в окно:
«Эка невидаль – весна!»
Вылезаю из электрички,
бросаюсь в лес,
раскапываю снег
под елкой,
расталкиваю
знакомого муравья
и кричу ему в ухо:
– Проснись, весна
на дворе!
Восторг–то какой!
– Сумасшедший!– говорит муравей.
– И откуда только
берутся такие восторженные идиоты?
Старики и дети на снимках ленинградских фотографов (Подгорков, Снигиревская, Фалин и др).
"В Элисте случилось с ним еще одно приключение... Его поселили в гостиничный номер, где лежал покойник — тихий покойник, под простыней. Правда, на
отдельной кровати.
— Это что такое?! — сказал Довлатов администратору.
— Человек умер, — спокойно сказал администратор. — Должны за ним приехать, забрать.
— Ладно, — сказал Довлатов.
Покойник не приванивал, и он стал жить с ним по соседству.
Довлатов уверял, что в его жизни это было самое спокойное, а потому и самое приятное соседство". Эссе Игоря Смирнова-Охтина, посвященное С.Д.
отдельной кровати.
— Это что такое?! — сказал Довлатов администратору.
— Человек умер, — спокойно сказал администратор. — Должны за ним приехать, забрать.
— Ладно, — сказал Довлатов.
Покойник не приванивал, и он стал жить с ним по соседству.
Довлатов уверял, что в его жизни это было самое спокойное, а потому и самое приятное соседство". Эссе Игоря Смирнова-Охтина, посвященное С.Д.