Знаете выражение «Умная Маша»? Оно возникло не на пустом месте; более того, у этой Маши есть реальный прототип - дочь художника Бронислава Малаховского.
Он (возможно, не без участия Хармса) придумал героиню рисованных историй для детского журнала «Чиж». В общей сложности в «Чиже» вышло около 25 приключений Маши, ставших очень популярными.
Саму героиню Малаховский срисовал со своей дочери Кати, которой в 1934-м было восемь лет.
В 1937 году Малаховского арестовали и расстреляли, его жену Марию сослали.
Их детей, ту самую Катю и ее брата Диму, заберут к себе (и позже усыновят) сестра Марии и ее муж, художник Натан Альтман. Катя вырастет, окончит Вагановское, станет балериной, затем хореографом. Приключения же Умной Маши станут классикой детской литературы, а само выражение - частью разговорной речи.
На последнем фото - дом, в котором жили Малаховские. Квартиру им уступил Алексей Толстой, перебравшийся в Москву.
Кстати, Бронислав Малаховский иллюстрировал первое издание «Буратино» Толстого.
Он (возможно, не без участия Хармса) придумал героиню рисованных историй для детского журнала «Чиж». В общей сложности в «Чиже» вышло около 25 приключений Маши, ставших очень популярными.
Саму героиню Малаховский срисовал со своей дочери Кати, которой в 1934-м было восемь лет.
В 1937 году Малаховского арестовали и расстреляли, его жену Марию сослали.
Их детей, ту самую Катю и ее брата Диму, заберут к себе (и позже усыновят) сестра Марии и ее муж, художник Натан Альтман. Катя вырастет, окончит Вагановское, станет балериной, затем хореографом. Приключения же Умной Маши станут классикой детской литературы, а само выражение - частью разговорной речи.
На последнем фото - дом, в котором жили Малаховские. Квартиру им уступил Алексей Толстой, перебравшийся в Москву.
Кстати, Бронислав Малаховский иллюстрировал первое издание «Буратино» Толстого.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Британский фильм "Товарищи", 1985. Курехин, сетуя на обстоятельства советской жизни, сбивается на колбасу.
#пятничныйкурехин
#пятничныйкурехин
Песню «Мальчик Евграф» Гребенщиков написал сидя в такси с Цоем: «Мы ехали к ним (Цою и Марьяне) домой (вероятно, речь о съемной квартире на Блюхера - прим) с мешком красного вина и опаздывали, ибо там нас уже дожидался Курехин».
Мальчик Евграф это образ из «Доктора Живаго».
«Оказывается, еще при жизни мамы отец увлекался одной мечтательницей и сумасбродкой, княгиней Столбуновой-Энрици. У этой особы от отца есть мальчик, ему теперь десять лет, его зовут Евграф».
Мальчик Евграф это образ из «Доктора Живаго».
«Оказывается, еще при жизни мамы отец увлекался одной мечтательницей и сумасбродкой, княгиней Столбуновой-Энрици. У этой особы от отца есть мальчик, ему теперь десять лет, его зовут Евграф».
«Он выдумал, что во дворе стоит кукла, что ли, кукла-статуя его старушки, около его двери.
Каждый раз, подходя к своей двери, он здоровался с ней по-немецки: «Гутен таг, мютерхен!» А уходя, прощался: «Ауфвидерзейн, мютерхен!» — в зависимости от времени дня. Непременно по-немецки. Вы же знаете, что он окончил Петершуле?..
Потом он решил, что эта старушка уже умерла, и они с Введенским там же во дворе ее похоронили. Взяли ящичек, сделали вид, что ее туда кладут, и зарыли. Всё это была игра».
Наталия Шанько - о Хармсе.
Каждый раз, подходя к своей двери, он здоровался с ней по-немецки: «Гутен таг, мютерхен!» А уходя, прощался: «Ауфвидерзейн, мютерхен!» — в зависимости от времени дня. Непременно по-немецки. Вы же знаете, что он окончил Петершуле?..
Потом он решил, что эта старушка уже умерла, и они с Введенским там же во дворе ее похоронили. Взяли ящичек, сделали вид, что ее туда кладут, и зарыли. Всё это была игра».
Наталия Шанько - о Хармсе.
Когда в пустой осенний сад придёшь
ища спасенья
то вдруг поймёшь
что ты изъят из обращенья
как гривеник фальшивый тих
закуришь приму
и не поймёшь
ни слова в них скользнувших мимо
они мигнут и скроят шиш сверкнувши ста́тью
а ты –
навек принадлежишь изъятью
изъятью чувств
изъятью нерв
изъятью долга
и тяготения к стране
иного толка
ведь ты чужого
не возмёшь
и понарошку
ты развернёшься
и уйдёшь нога за ножку
но горло перехватит сад что на Садовой
где листья жёлтые висят до выходного.
Евгений Вензель, 1969, 1978 .
ища спасенья
то вдруг поймёшь
что ты изъят из обращенья
как гривеник фальшивый тих
закуришь приму
и не поймёшь
ни слова в них скользнувших мимо
они мигнут и скроят шиш сверкнувши ста́тью
а ты –
навек принадлежишь изъятью
изъятью чувств
изъятью нерв
изъятью долга
и тяготения к стране
иного толка
ведь ты чужого
не возмёшь
и понарошку
ты развернёшься
и уйдёшь нога за ножку
но горло перехватит сад что на Садовой
где листья жёлтые висят до выходного.
Евгений Вензель, 1969, 1978 .
«Как известно, все меняется. Помню, работал я в молодости учеником камнереза (Комбинат ДПИ). И старые работяги мне говорили:
– Сбегай за водкой. Купи бутылок шесть. Останется мелочь – возьми чего-то на закуску. Может, копченой трески. Или еще какого-нибудь говна.
Проходит лет десять. Иду я по улице. Вижу –очередь. Причем от угла Невского и Рубинштейна
до самой Фонтанки. Спрашиваю – что, мол, дают? В ответ раздается:
– Как что? Треску горячего копчения!».
На снимках - та самая "Рыба" внутри и снаружи. Свою родную улицу Довлатов так и называл - Рыбинштейна.
– Сбегай за водкой. Купи бутылок шесть. Останется мелочь – возьми чего-то на закуску. Может, копченой трески. Или еще какого-нибудь говна.
Проходит лет десять. Иду я по улице. Вижу –очередь. Причем от угла Невского и Рубинштейна
до самой Фонтанки. Спрашиваю – что, мол, дают? В ответ раздается:
– Как что? Треску горячего копчения!».
На снимках - та самая "Рыба" внутри и снаружи. Свою родную улицу Довлатов так и называл - Рыбинштейна.
Сергей Нельдихен. Поэт. Являлся на поэтические сборища с морковью в нагрудном кармане.
Жил некоторое время в Доме искусств - фантастической арт-коммуне, располагавшейся в доме, где потом работал кинотеатр «Баррикада».
В посвященном этому месту романе Ольги Форш "Сумасшедший корабль" Нельдихен выведен под фамилей Олькин.
В 1942 году Сергей Нельдихен сгинул в ГУЛаге. А стихи остались. Прекрасные. Просто восторг.
Мои родители, люди самые обыкновенные,
Держали меня в комнатах до девятилетнего возраста,
Заботились обо мне по-своему,
Не пускали меня на улицу,
Приучили не играть с дворовыми мальчиками,
А с моими сестрами сидеть скромно у парадной лестницы
На холщевых складных табуретках.
Вечерами я садился на подоконник,
Смотрел на улицу, на фонари керосиновые,
А отец мыл чайные чашки и стаканы,
И не потому, что у нас прислуги не было,
А потому, что ему нечего было делать,
Как всякому отставному воину.
Я сам научился читать азбуку;
Мне также хотелось учиться музыке,
Но на нашем рояле не действовали клавиши...
Жил некоторое время в Доме искусств - фантастической арт-коммуне, располагавшейся в доме, где потом работал кинотеатр «Баррикада».
В посвященном этому месту романе Ольги Форш "Сумасшедший корабль" Нельдихен выведен под фамилей Олькин.
В 1942 году Сергей Нельдихен сгинул в ГУЛаге. А стихи остались. Прекрасные. Просто восторг.
Мои родители, люди самые обыкновенные,
Держали меня в комнатах до девятилетнего возраста,
Заботились обо мне по-своему,
Не пускали меня на улицу,
Приучили не играть с дворовыми мальчиками,
А с моими сестрами сидеть скромно у парадной лестницы
На холщевых складных табуретках.
Вечерами я садился на подоконник,
Смотрел на улицу, на фонари керосиновые,
А отец мыл чайные чашки и стаканы,
И не потому, что у нас прислуги не было,
А потому, что ему нечего было делать,
Как всякому отставному воину.
Я сам научился читать азбуку;
Мне также хотелось учиться музыке,
Но на нашем рояле не действовали клавиши...