Приготовьтесь, история будет длинной.
Поговорим о загадочном (на самом деле не очень загадочном) персонаже стихотворения, которое приписали Бродскому.
В пасквиле «Окололитературный трутень», давшем в 1963-м старт травле И.А., был такой пассаж:
«”Мы — пыль мироздания”, — авторитетно заявляет он в стихотворении ’’Самоанализ в августе”. В другом, посвященном Нонне С., он пишет: ’’Настройте, Нонна, и меня на этот лад, чтоб жить и лгать, плести о жизни сказки”. 
Бродский реагирует мгновенно - он пишет ответное письмо редактору «Вечернего Ленинграда». В его письме, среди прочего, есть такое:
«Мы – пыль мироздания" и "Настройте, Нонна…". Ничего подобного я никогда не писал. Вторая цитата принадлежит тому же известному поэту».
Что это за стишок-посвящение Нонне С? Что за «известный поэт» его сочинил? И кто вообще такая эта Нонна C?

«(Они) нигде не были опубликованы, однако мое авторство доказуемо и неоспоримо». Это из письма Дмитрия Бобышева (того самого), написанного также по следам «Трутня» - в защиту Бродского.
Выходит, «Настройте, Нонна» написал не Бродский, а Бобышев?
Читаем у Кузьминского.
«В 1961 году по весне, на физфаке ЛГУ состоялся вечер "Два часа русской поэзии"…Бродский читал "Гостя", Рейн "Соседа Котова", Горбовский "Квартиру", Найман - что-то изящное и кокетливое, а эпатировал - Бобышев… Упоминаемая (Бобышевым - прим) Нонна, Нонна Суханова, была известна всему филологическому факультету…».
Чем это Нонна Суханова была известна всему филфаку?
Снова - Бобышев. В интервью 2007 года он говорит, что стихотворение «Нонне Сухановой» «посвящено джазовой певице, выступавшей на танцевальных вечерах». И приводит его фрагмент:
…Настройте, Нонна, и меня на этот лад,
чтоб жить и лгать, плести о жизни сказки
и раздавать бы скромный свой талант,
как раздаете Вы мотив американский».

Итак, Нонна Суханова - джазовая певица. В 50-х была действительно популярна на танцплощадках, где пела джазовые стандарты - причем в оригинале, на английском, что в те годы было невероятно смело.
Модники-студенты ходили ее слушать. И как не ходить, когда джаз, да в оригинальном корректном (Суханова окончила филфак, прекрасно знала язык) исполнении?
Стихотворение Бобышева датировано 1960-м. Год спустя популярность Сухановой вышла сильно за пределы ленинградских джаз-сейшнов. На экраны вышел фильм «Человек-амфибия», моментально ставший хитом. Так же как и звучащая в кадре «Песенка о морском дьяволе», записанная Нонной Сухановой. Это, кстати, был первый киноопыт Андрея Петрова (он и посоветовал режиссерам взять Суханову). В кадр она, правда, не попала.
Киновед Александр Поздняков:
«Это буги-вуги… На экране царил свободный мир, сиял неоновой рекламой… загорелые люди в белых штанах, как в мечтах Остапа Бендера. Снимали в Баку, в каком-то маленьком кафе. Пела за кадром джазовая певица Нонна Суханова, она, кстати, живет в Питере. А играла кафешантанную певичку Нина Большакова, известная тогда манекенщица…». Посмотрите фрагмент фильма. Очень круто. Настоящий Запад.

https://www.youtube.com/watch?v=9wWmF3WzvE4

После «Человека-амфибии» Суханова продолжала петь, затем оставила музыку и зарабатывала уроками английского.
«Работаю на скорой и вчера Нонна Суханова была моей пациенткой (стало плохо в магазине). Она быстро пришла в себя и по дороге домой (от госпитализации она отказалась) исполняла в карете песню про морского дьявола, только на английском языке. Такого позитива не ожидаешь и от многих молодых и здоровых. Не удержался и на два голоса мы "сбацали" русскую версию "дьявола". Живёт Нонна Суханова на Суздальском проспекте... весьма небогато, но, вроде бы, не грустит» - из комментария, оставленного в 2013 году одним из пользователей сайта Кино-Театр.ру.
Нонна Суханова умерла в Петербурге в 2014-м. Ей было 80. Она вошла в историю как первая советская джазовая певица, как исполнительница первого советского буги и как фигурант истории Бродского - правда, опосредованный.

Читаю книжку режиссера Масленникова, а там: "Мориарти озвучивал Даль". Вот это новость (по крайней мере, для меня). Полез смотреть, прислушался. Ну да, голос Даля.

В Ленинграде жил и работал фотограф Валентин Брязгин. Для заработка трудился в «Ленинградской правде». Когда у него украли редакционный - дорогущий «Никон», Брязгин купил простую «Смену» и продолжил снимать ею. Разницы в качестве никто не заметил.
«Снимать можно и ведром. Важ­но, в чьих руках это ведро находится» - его слова.
Ничего не напоминает?

«Фотокорам раздали японские камеры, стоимостью чуть ли не пять тысяч. Жбанкову японской камеры не досталось. «Все равно пропьет», — заявил редактор. Жбанков фотографировал аппаратом «Смена» за девять рублей. Носил его в кармане, футляр был потерян. Проявитель использовал неделями. В нем плавали окурки, фотографии же выходили четкие, непринужденные, по-газетному контрастные. Видно, было у него какое-то особое дарование…».
Использовал ли Довлатов историю Брязгина? Не исключено. Брязгин работал в «Ленправде» с 1968 до начала 80-х. Довлатов же писал «Компромисс» во второй половине семидесятых (и был издан впервые в 1981-м). Правда, место действия «Компромисса» - не Ленинград, а Таллинн, но мы же знаем творческий метод C.Д.
«Наверное, (он) прототип и есть. Брязгин в «Ленинградской правде» работал. Яркая фигура шестидесятых-семидесятых». Это мнение фотографа Александра Китаева.
Валентин Брязгин в итоге уволился из газеты и уехал в деревню. Снимал там. Там и умер в 1988-м.

Продолжаю воспевать дом-утюг. «Уличные фонари», фото Александра Китаева, 1995 год.

"В Элисте случилось с ним еще одно приключение... Его поселили в гостиничный номер, где лежал покойник — тихий покойник, под простыней. Правда, на
отдельной кровати.
— Это что такое?! — сказал Довлатов администратору.
— Человек умер, — спокойно сказал администратор. — Должны за ним приехать, забрать.
— Ладно, — сказал Довлатов.
Покойник не приванивал, и он стал жить с ним по соседству.
Довлатов уверял, что в его жизни это было самое спокойное, а потому и самое приятное соседство". Эссе Игоря Смирнова-Охтина, посвященное С.Д.

В автобиографии особенно доставляет вот это: «Дружинник народной милиции».