Ленинград Виктора Прошкина. Приятно смотреть на зиму в конце весны, правда?
Кот Самсон прописан в центре,
В переулке возле церкви,
И пока мы в классе пишем,
Он слоняется по крышам
Как звезда по небосводу,
А в ненастную погоду,
Отказавшись от прогулки,
На событья в переулке
Смотрит с миной безучастной
Из окна в квартире частной.
Вот он влез на подоконник...
По земле идет полковник.
У него в петлице пушка.
По стеклу летает мушка.
Размышляя о глаголе,
Дети бегают по школе.
Чересчур похож на гнома
Старичок из гастронома.
Тащит сетку, та полна.
Что там в сетке? Ветчина?
Непонятно, хоть убей!
В небе восемь голубей.
Вечер клен задел, снижаясь.
Кот мурлычет, погружаясь
В беспорядочные грезы.
Каждый глаз – как лист березы.
Обеспеченный ночлегом,
Он сочувствует коллегам:
Тот – водичку пьет из Мойки,
Тот – поужинал в помойке,
Тот – вздремнул на полчаса,
Тот – спасается от пса,
Тот – совсем больной от стужи...
Многим, муррр, конечно хуже...
Не могу им всем помочь,
Потому что скоро ночь,
Это мне не по плечу,
Потому что... Спать хочу...
Кран ворчит на кухне сонно:
«Есть ли совесть у Самсона?».
В переулке возле церкви,
И пока мы в классе пишем,
Он слоняется по крышам
Как звезда по небосводу,
А в ненастную погоду,
Отказавшись от прогулки,
На событья в переулке
Смотрит с миной безучастной
Из окна в квартире частной.
Вот он влез на подоконник...
По земле идет полковник.
У него в петлице пушка.
По стеклу летает мушка.
Размышляя о глаголе,
Дети бегают по школе.
Чересчур похож на гнома
Старичок из гастронома.
Тащит сетку, та полна.
Что там в сетке? Ветчина?
Непонятно, хоть убей!
В небе восемь голубей.
Вечер клен задел, снижаясь.
Кот мурлычет, погружаясь
В беспорядочные грезы.
Каждый глаз – как лист березы.
Обеспеченный ночлегом,
Он сочувствует коллегам:
Тот – водичку пьет из Мойки,
Тот – поужинал в помойке,
Тот – вздремнул на полчаса,
Тот – спасается от пса,
Тот – совсем больной от стужи...
Многим, муррр, конечно хуже...
Не могу им всем помочь,
Потому что скоро ночь,
Это мне не по плечу,
Потому что... Спать хочу...
Кран ворчит на кухне сонно:
«Есть ли совесть у Самсона?».
ЗДЕСЬ БЫЛ МАЙК
Кот Самсон прописан в центре, В переулке возле церкви, И пока мы в классе пишем, Он слоняется по крышам Как звезда по небосводу, А в ненастную погоду, Отказавшись от прогулки, На событья в переулке Смотрит с миной безучастной Из окна в квартире частной. Вот…
На фото, правда, не Самсон, а Катя, ленинградская кошка Бродского. Зато балкон - "в переулке возле церкви".
Один из забытого героев художественного андеграунда 80-х - Кирилл Хазанович. Он был частью «Новых художников», плотно тусовался с Новиковым, Котельниковым, Гурьяновым.
Хазанович, которого обычно резкий в оценках Гурьянов называл «веселым, симпатичным и талантливым», превратил свою квартиру в настоящую перфоманс-зону. Обрушив на пол содержимое огромного шкафа с книгами деда-академика, Кирилл устлал книгами весь пол и жил в этом пространстве.
«И мы ходили по книгам, иногда что-то спонтанно поднимая с пола и читая», - вспоминал позже Гурьянов.
Кирилл Хазанович ушел из жизни в 1990-м. Ему было 27. Ни одного его фото я не нашел.
С работами тоже все не слава Богу. Так что в качестве иллюстраций - одна из картин Хазановича (портрет Новикова, написанный в компании Егельского) плюс пара снимков веселой компании.
Кто там, узнайте сами (например, Цой).
Хазанович, которого обычно резкий в оценках Гурьянов называл «веселым, симпатичным и талантливым», превратил свою квартиру в настоящую перфоманс-зону. Обрушив на пол содержимое огромного шкафа с книгами деда-академика, Кирилл устлал книгами весь пол и жил в этом пространстве.
«И мы ходили по книгам, иногда что-то спонтанно поднимая с пола и читая», - вспоминал позже Гурьянов.
Кирилл Хазанович ушел из жизни в 1990-м. Ему было 27. Ни одного его фото я не нашел.
С работами тоже все не слава Богу. Так что в качестве иллюстраций - одна из картин Хазановича (портрет Новикова, написанный в компании Егельского) плюс пара снимков веселой компании.
Кто там, узнайте сами (например, Цой).