Старики и дети на снимках ленинградских фотографов (Подгорков, Снигиревская, Фалин и др).
"В Элисте случилось с ним еще одно приключение... Его поселили в гостиничный номер, где лежал покойник — тихий покойник, под простыней. Правда, на
отдельной кровати.
— Это что такое?! — сказал Довлатов администратору.
— Человек умер, — спокойно сказал администратор. — Должны за ним приехать, забрать.
— Ладно, — сказал Довлатов.
Покойник не приванивал, и он стал жить с ним по соседству.
Довлатов уверял, что в его жизни это было самое спокойное, а потому и самое приятное соседство". Эссе Игоря Смирнова-Охтина, посвященное С.Д.
отдельной кровати.
— Это что такое?! — сказал Довлатов администратору.
— Человек умер, — спокойно сказал администратор. — Должны за ним приехать, забрать.
— Ладно, — сказал Довлатов.
Покойник не приванивал, и он стал жить с ним по соседству.
Довлатов уверял, что в его жизни это было самое спокойное, а потому и самое приятное соседство". Эссе Игоря Смирнова-Охтина, посвященное С.Д.
Ольга Бродович в книге «Люди счастливой жизни» вспоминает эпизод, поставивший точку в школьном образовании Бродского.
«Ося тогда (в восьмом классе школы) увлекался Олдриджем. И вот кто-то пишет ему на уроке записку, что в книжном на Литейном появилась новая книжка Олдриджа. Прочитав записку, Ося встал и пошел в магазин за этой книжкой.
Прямо посреди урока.
Учитель ему говорит: «Бродский, вы что это? Сядьте немедленно на место». Ося постоял — и пошел дальше.
Учитель: «Завтра в школу без родителей не приходите».
Ося мне потом говорит: «Я подумал: а зачем я вообще буду возвращаться в школу?» Обязательное образование было тогда семилетним. «Так в пятнадцать лет я бросил свои кости в цеха одного завода».
«Ося тогда (в восьмом классе школы) увлекался Олдриджем. И вот кто-то пишет ему на уроке записку, что в книжном на Литейном появилась новая книжка Олдриджа. Прочитав записку, Ося встал и пошел в магазин за этой книжкой.
Прямо посреди урока.
Учитель ему говорит: «Бродский, вы что это? Сядьте немедленно на место». Ося постоял — и пошел дальше.
Учитель: «Завтра в школу без родителей не приходите».
Ося мне потом говорит: «Я подумал: а зачем я вообще буду возвращаться в школу?» Обязательное образование было тогда семилетним. «Так в пятнадцать лет я бросил свои кости в цеха одного завода».
В 1935-м ленинградский журнал «Литературный современник» напечатал два стихотворения Владимира Лившица. Это был его дебют.
И все бы ничего, но в редакции перепутали и напечатали оба стишка (совершенно разные и по теме, и по размеру) как один.
Лившиц, разумеется, в отчаянии. Но происходит странное: никто не задает вопросы, не удивляется, напротив, автора поздравляют и хвалят.
«Я получаю первый урок: читающая публика подчас дура», - вспоминал Лившиц.
Для справки: Владимир Лившиц - приятель Ахматовой (и не только), отец Льва Лосева (тоже прекрасного поэта, друга Бродского). Автор детских книжек, текстов песен к фильмам типа «Карнавальная ночь» и создатель литературной мистификации «Джемс Клиффорд» (об этом в другой раз). Взрослые стихи Лившица тоже хороши, особенно мне нравится
«Мотоциклет
Проспектом Газа,
На повороте накренясь...».
И все бы ничего, но в редакции перепутали и напечатали оба стишка (совершенно разные и по теме, и по размеру) как один.
Лившиц, разумеется, в отчаянии. Но происходит странное: никто не задает вопросы, не удивляется, напротив, автора поздравляют и хвалят.
«Я получаю первый урок: читающая публика подчас дура», - вспоминал Лившиц.
Для справки: Владимир Лившиц - приятель Ахматовой (и не только), отец Льва Лосева (тоже прекрасного поэта, друга Бродского). Автор детских книжек, текстов песен к фильмам типа «Карнавальная ночь» и создатель литературной мистификации «Джемс Клиффорд» (об этом в другой раз). Взрослые стихи Лившица тоже хороши, особенно мне нравится
«Мотоциклет
Проспектом Газа,
На повороте накренясь...».
Мотоциклет
Проспектом Газа,
На повороте накренясь,
В асфальт швыряет клочья газа,
Узорной шиной метит грязь.
Ему заранее открыли
Проезд.
И, взрывами несом,
Он тарахтит.
И плещут крылья
Холодных луж под колесом.
Герой — в седле.
Глаза — в стекле.
Под ним, колеса в грязь вонзая,
Брыкается мотоциклет,
Вытягиваясь, как борзая.
Мне в спорах вечно не везет,
Но здесь,
Переходя на прозу,
Держу пари, что он везет
Бензином пахнущую розу!
Владимир Лившиц, 1935. Проспект Газа в Ленинграде - нынешний Старо-Петергофский.
Проспектом Газа,
На повороте накренясь,
В асфальт швыряет клочья газа,
Узорной шиной метит грязь.
Ему заранее открыли
Проезд.
И, взрывами несом,
Он тарахтит.
И плещут крылья
Холодных луж под колесом.
Герой — в седле.
Глаза — в стекле.
Под ним, колеса в грязь вонзая,
Брыкается мотоциклет,
Вытягиваясь, как борзая.
Мне в спорах вечно не везет,
Но здесь,
Переходя на прозу,
Держу пари, что он везет
Бензином пахнущую розу!
Владимир Лившиц, 1935. Проспект Газа в Ленинграде - нынешний Старо-Петергофский.
Анна Демьяненко, исполнительница роли Анны/Марии в «Господине оформителе», довольно давно перебралась в Штаты.
Там родила дочь Машу, которая теперь снимается в хоррорах.
Мама и дочь похожи так же, как и постеры их фильмов.
Превратности судьбы.
Там родила дочь Машу, которая теперь снимается в хоррорах.
Мама и дочь похожи так же, как и постеры их фильмов.
Превратности судьбы.
Не знаю, как у вас, а в Петербурге последние сутки вот так.
Смелов, Ведерников, Добужинский, Богданов, Любимова, Гагарина, Каплан.
Смелов, Ведерников, Добужинский, Богданов, Любимова, Гагарина, Каплан.