напишу для себя, поскольку очень важно и давно уже –
- именно от того, что позволило вполне отчетливо увидеть то, что не столь очевидно в обычном течении дел, пока тебя самого не касается –
- но во всем случившемся самое болезненное для меня – то, сколь многие из тех, кого привык уважать или по крайней мере считать за достойных людей –
- публично сказали обо мне – именно от того я знаю, чего стоят их высказывания – чем что обусловлено, как обстоят дела, почему так поступил и проч. –
- и здесь было очевидно, как предположения претворяются в утверждения, подозрения – в достоверное знание –
- и вроде бы достойные люди – ну, т.е. те, кого я считал таковыми до этого момента – отчасти веря на слово –
- в откровенный шлак –
- признаться, это печально, ведь после всего - доверять и слышать остается тех, кого знаешь, как прошедших хоть пару-тройку таких испытаний –
- а это единицы –
- а все остальные обращаются – ну… в тех, кто доселе вроде бы «ни в чем подобном не замечен», но и не более того –
- это и есть то самое рассыпание сети доверия, предположения, что за словами других стоит какая-то реальность – помимо «субъективной уверенности» и «добрых чувств = ненависть к врагам Рейха» –
- и жить в этом мире – мало приятного, но вернуться в прежний нет никакой возможности

сейчас перечитываю Франка, добрался до хорошо известных его писем Вяч. Иванову, 1947 году –
- и поразился тому, о чем не задумывался или давно позабыл некогда –
- насколько разъединена эмиграция – ведь общается между собой, знает о происходящем друг с другом, следит за ходом идей – лишь совсем узкий круг, фактически – «русский Париж» и его окрестности –
- и Франк, готовя антологию русской мысли для английского читателя, спрашивает у Иванова – чем он занимался, что делал последнюю ¼ века –
- и следом сообщает о своем, что писал и о чем думал в 1920-е - 40-е, какие книги вышли, что вот Струве умер в 1944-м, а следом и Булгаков –
- это уже для последующего историка все окажется частями «истории эмиграции», а Гуль не даром каждый из своих трех томов называет по странам («Россия в Германии», «…во Франции», «…в Америке»), а в сущности – по городам, там, где есть возможность знать друг о друге, слышать друг друга –
- а остальное – лишь как глухие отсылки, где каждый раз нужно специальное усилие, воля, чтобы узнать – что вообще происходит, живы ли те или эти, не говоря уж о том, чтобы знать – чем они живут?

Седьмой день пьём здоровье Иммануила Канта. На сей раз с Андреем Теслей.

https://globalaffairs.ru/articles/kogda-filosofiya-ne-filosofiya/

овладевая новым колесным

и чудесный корейский тигр

Давно меня интриговала эта тема - сравнить теорию насилия Евгения Дюринга и критику насилия Вальтера Беньямина. По ходу и классикам марксизма досталось)

Записали в библиотеке БФУ с Андреем Тесля беседу о хранящемся там издании Анти-Дюринга Фрица Энгельса.

https://youtu.be/EQXHeMoLhDU?si=23UM0VVP8oKe8jAo

с праздником, сотоварищи!