​История открытия Мапунгубве, или «холма шакалов» — классический приключенческий сюжет в духе историй про Индиану Джонса или Аллана Квотермейна. Центральное место здесь занимают отец и сын ван Грааны, потомки голландских колонистов Южной Африки. В рождественские каникулы 1932 года ван Граан-младший, студент Университета Претории, охотился и захотел пить. Получив воду от одного из местных банту, он обратил внимание на кувшин: ничего подобного он ранее не видел. Хозяин сказал, что нашел его на «холме шакалов».

Вернувшись с охоты, сын рассказал об этом отцу. Ван Граан-старший был старателем, и его крайне заинтересовала история о холме с сокровищами. Собрав команду из пяти человек, ван Грааны отправились на его поиски. По пути они решили подкупить одного из местных по имени Мовена, чтобы тот показал им дорогу, но встретили упорное сопротивление последнего. Для банту «холм шакалов» был священным, а потому запретным местом. В ход пошли угрозы, и запуганный Мовена все же отвел компанию белых на Мапунгубве.

Успеху экспедиции способствовала и погода: незадолго до восхождения прошел сильный дождь, и верхний слой почвы смыло с холма. Благодаря этому обнажились кусочки керамики, а также — к радости белых копателей — блестевшие на солнце золотые украшения: бусы, браслеты и т.д. Ван Грааны с товарищами принялись за раскопки и за день работы нашли еще больше. Казалось, Мапунгубве ждет судьба разграбленных гробниц египетских фараонов.

Младший ван Граан, однако, проявил академическую честность. Он уговорил отца прервать раскопки и рассказать о находке ученым. По возвращении в Преторию он подробно изложил увиденное своему преподавателю Лео Фоше. Благодаря последнему в 1933 году на Мапунгубве была отправлена первая научная археологическая экспедиция, которая положила начало изучению этого удивительного места.

Фото: © Shutterstock

#history #Africa

На этой миниатюре из Кодекса Санкт-Галлен рубежа X–XI веков изображен архидиакон Пацифик из Вероны (ок. 776–844). Зорким глазом он вглядывается в ночное небо через трубку, которую некоторые ранние исследователи даже принимали за подзорную. Однако Пацифик держит в руках не ее, а «ночные часы» — horologium nocturnum. Это приспособление позволяло наблюдать и определять по звездам точное время для ночных молитв, что было важно для братии любого средневекового монастыря. Веронский архидиакон оставил описание «ночных часов», а в одной из посвященных ему эпитафий даже назван их изобретателем. Последнее, однако, нельзя утверждать наверняка.

Cod. Sang. 18, fol. 43

#history #miniatures

​Ставший римским папой за год до ожидавшегося в Европе Второго пришествия 1000 года, Сильвестр II, он же Герберт Орильякский (ок. 945 – 1003), был одним из величайших умов своего времени. Его обширные познания были следствием как природной любознательности, так и глубокого знакомства с достижениями арабской науки — хотя современники и потомки считали его чернокнижником и обвиняли в сделке с дьяволом. Благодаря ему в Европе вновь появились абак и армиллярная сфера, т.е. небесный глобус. Он активно использовал ее в учебных целях для демонстрации небесной механики. Подобно позднейшим гуманистам, он читал римских классиков, собирал латинские рукописи и владел обширной библиотекой. Существует байка, что за рукописную копию великой поэмы Лукана «Фарсалия» Герберт был готов отдать армиллярную сферу, собранную им самим. Но в полученной рукописи Герберт не обнаружил двух последних песен. Их и не могло быть, ведь Лукан покончил с собой, и поэма осталась незавершенной. Однако в отместку за «обман» Герберт отправил бывшему владельцу рукописи только половину своей сферы.

На фото — единственное изображение папы с армиллярной сферой, которое мне удалось найти в сети. Это фреска из собора итальянского городка Боббио, в котором Герберт служил аббатом монастыря Святого Колумбана.

#history #stories

Трудно представить себе средневековую науку без астролябии, механического устройства для определения координат небесных тел. С ее помощью узнавали время, составляли гороскопы, вычисляли высоту зданий и длительность светового дня. Одним из тех, кто способствовал ее распространению в Европе, был монах из Райхенау Герман Расслабленный (1013–1054). Врожденная болезнь парализовала его тело и не позволяла внятно разговаривать — отсюда и прозвище. Физические недостатки не помешали ему сделать вклад в науку: в труде De Mensura Astrolabii Герман переработал известные до него сведения об астролябии и привел детальные инструкции по ее изготовлению. Предположительно, за основу монах взял описание, составленное до него Гербертом Орильякским. Заслуги Германа признавались спустя века: в рукописи середины XIII века хронист английского монастыря Сент-Олбанс Матвей Парижский изобразил его рядом с Евклидом (слева) с астролябией в руке.

MS Ashmole 304, fol. 2v.

#history #miniatures #England #Germany

​И снова Сент-Олбанс.

15 июля 1381 года после непродолжительного суда в монастыре был казнен священник Джон Болл, идейный вдохновитель крестьянского восстания Уота Тайлера. Он был «повешен, выпотрошен и четвертован» (hanged, drawn and quartered) — эта жуткая английская казнь предназначалась для изменников государства и королевской власти. Еще до событий 1381 года Болл на протяжении многих лет странствовал по Англии и проповедовал социальное и природное равенство всех людей. Его взгляды были созвучны учению его современника Джона Уиклиффа, а потому не нравились церковным и светским властям. После освобождения Болла повстанцами Тайлера из тюрьмы, где он был заточен за свои слова, тот обратился к ним с проповедью (см. миниатюру). В ней, в частности, прозвучали знаменитые слова Whan Adam dalf, and Eve span, wo was thane a gentilman? — «Когда Адам пахал, а Ева пряла, кто тогда был дворянином?». После убийства Тайлера Болл на протяжении месяца скрывался и рассылал письма повстанцам, призывая их завершить начатое богоугодное дело. В конце концов он был схвачен. Казнь в Сент-Олбансе происходила в присутствии юного короля Ричарда II, после которой голова Болла была насажена на пику и выставлена на Лондонском мосту на всеобщее обозрение.

MS Royal 18 E. I, f. 165v

#on_this_day #England

Сын Люцифера и падуанский предгуманизм: «Эцеринида» Альбертино Муссато

Эццелино да Романо (1194–1259) можно смело назвать самым одиозным итальянским правителем Средневековья. Он правил Вероной, Падуей и Виченцей и возглавлял партию итальянских гибеллинов в эпоху Фридриха II Гогенштауфена. Эццелино обрел мрачную славу бескомпромиссного правителя и полководца, чуждого всякого сострадания. Он сжигал тысячи людей заживо, отрезал носы и выкалывал глаза, морил голодом целые семьи, устраивал многодневные пытки в своих тюрьмах — в общем, настоящий демон из преисподней, даже на смертном одре не покаявшийся перед Господом.

Складыванию такого образа способствовала не только его политическая деятельность, но и позднейшие литературные произведения. «Он был наихудшим человеком в мире. Я действительно не верю, что от начала мира вплоть до наших дней был еще столь же дурной человек… Ни Нерон, ни Деций, ни Диоклетиан, ни Максимиан не были подобны ему в злодействе, и ни Ирод, ни Антиох, которые были худшими в мире людьми», — красноречиво писал о нем Салимбене де Адам, автор знаменитой «Хроники». Но наиболее законченную форму демонический образ Эццелино принял в «Эцериниде» — трагедии падуанского поэта Альбертино Муссато (1261–1329). Он принадлежал к кругу т.н. падуанских предгуманистов, занимавшихся поиском и комментированием рукописей древнеримских авторов еще до того, как Франческо Петрарка сделал это мейнстримом. При написании «Эцериниды» Муссато вдохновлялся трагедиями Сенеки, который до этого был известен исключительно как философ, но не как трагик. Свое произведение он представил согражданам в 1315 году и был награжден за нее венком из плюща и мирта.

В «Эцериниде» представлен весь жизненный путь Эццелино да Романо от рождения до смерти. Зачатый от Люцифера в результате преступной связи, он осознает себя сыном «князя мира сего» и носителем особой миссии: «Я верю, что господь меня послал в сей мир казнить грехи народа». Эццелино отрицает искупительную жертву Христа и считает Крест вражеским символом. Под пером Муссато он обретает черты Антихриста: место Святого Духа занимает Люцифер, вместо непорочного зачатия в сюжете представлено прелюбодеяние, а казни тысяч невинных на крестах представляют собой кровавую карикатуру на Голгофу.

«Эцеринида» — это трагедия в средневековом ее понимании. Ей обозначали и эпические, и лирические произведения, не только и не столько предназначенные для сцены. Муссато изначально создавал свое произведение для публичной декламации, как стилизованный под античные поэтические формы эпос. Для автора «Эцеринида» была также тираноборческим манифестом. В образе тирана прошлого угадывался противник в настоящем — правитель Вероны Кан Гранде делла Скала (1291–1329). На протяжении многих лет он пытался подчинить Падую и в сентябре 1328 года добился своего. Его правление было недолгим: 22 июля следующего года он скончался. Незадолго до этого, 31 мая умер и Альбертино Муссато.

#history #longread #literature #Italy

Сиенская Венера и божественная расплата

Как рассказывает флорентийский скульптор Лоренцо Гиберти (1378–1455), однажды в Сиене рабочие закладывали фундамент для нового дома. Во время работ они обнаружили древнюю статую обнаженной женщины. Находка произвела настоящий фурор: в ней признали богиню Венеру. «Как все понимающие и ученые в искусстве скульпторы, и ювелиры, и живописцы сбежались посмотреть эту статую, столь удивительную и столь выдающуюся по искусству. Каждый хвалил ее и удивлялся. Каждому из великих живописцев, какие были в то время в Сиене, казалось, что в ней великое совершенство», — писал Гиберти в своих Commentarii. Речь идет о 1340-х годах, и на тот момент Сиена была самым замечательным художественным центром Италии. В расцвете своих творческих сил находились Амброджо и Пьетро Лоренцетти, Бартоломео Булгарини, Уголино ди Нерио и другие художники, а первые ростки гуманизма и Ренессанса уже начинали восходить на итальянских землях. Поэтому жители Сиены с большими почестями поместили античный шедевр искусства на центральную площадь Кампо и устроили городской праздник.

Статуя находилась на этом месте чуть менее 15 лет, и за этот срок Сиена испытала на себе самые разнообразные несчастья. Сначала вновь обострился военный конфликт с соседней Флоренцией. В 1346 году против правившего городом олигархического Совета Девяти возник заговор, приведший к убийству нескольких его членов. В 1348 году в город пришла Черная смерть, «уполовинившая» численность населения. В 1355 году при участии императора Карла IV в городе окончательно свергли олигархов из Совета Девяти и учредили пополанское правление. В общем, кучно пошло.

Новые правители города, анализируя события последних лет, пришли к выводу, что всему виной… античная статуя. Бог наказывает нас за грехи, говорили они, потому что идолопоклонничество запрещено христианской верой. Один гражданин на заседании Совета призвал статую снять, разбить и закопать ее обломки в землях Флоренции. Наверное, посчитал, что таким образом несчастья обрушатся уже на соседей. 7 ноября 1357 года Совет принял соответствующее решение и зафиксировал в своем документе, что на Венеру «стыдно смотреть» (cum inhonestum videatur).

#stories #art #Italy

Заметной новинкой этого года в ряду исследований о Средних веках стала книга Питера Хизера Christendom: The Triumph of a Religion, AD 300–1300. В ней автор, следуя интеллектуальной традиции Питера Брауна, анализирует процесс христианизации Средиземноморского мира от обращения Константина до эпохи наивысшего могущества римских пап. Саму книгу я пока не прочитал, но зато послушал посвященный ей выпуск подкаста Byzantium & Friends. В разговоре Хизер поднял вопрос трактовки христианизации в эпоху раннего Средневековья, а именно – существования в Европе «нескольких христианств».

Как я понял, эта идея сейчас достаточно популярна в западной историографии: о ней я также читал в другой книжной новинке этого года The Bright Ages. A New History of Medieval Europe Мэттью Гэбриэля и Дэвида М. Перри. Суть в том, что традиционный взгляд на распространение христианской религии недалеко ушел от взглядов церковных авторов прошлого. Они объясняли триумф христианства действием Промысла Божьего, который обеспечил его победу над различными «ересями». Мне лично это напоминает «вульгарный» взгляд на эволюцию человека: линейное развитие от австралопитеков до Хомо сапиенса, в котором существование других видов признается неким отклонением от нормы или тупиковым путем. Очевидно, что дело обстояло иначе.

Хизер подчеркивает, что и с христианством все было не так однозначно, и приводит простой пример: к моменту крещения франкского короля Хлодвига (496 г.) почти все «варварские короли» и их подданные, осевшие на западных территориях Римской империи, исповедовали арианство и не признавали Никейский символ веры. Сделай Хлодвиг выбор в пользу доминировавшей тогда на Западе «версии» христианства – например, если бы его жена Клотильда была арианкой, а не приверженкой ортодоксии – и история могла бы пойти совершенно иначе. Т.е. вместо того, чтобы вслед за церковными авторами говорить о ересях и неизбежности победы доктринального (никейского) христианства, лучше сосредоточиться на конкретных событиях и факторах, которые позволили тому же арианству сначала господствовать на Западе, а затем, после Хлодвига и победных походов Юстиниана – потерять это господство.

В пользу идеи «нескольких христианств» говорит и адаптивность религии, которая позволяла ей приспособиться к местным условиям ценой зачастую довольно сильного отклонения от своей же доктрины. Да что там, даже на одной и той же территории религиозные практики в раннюю эпоху и в эпоху Высокого Средневековья могли кардинально отличаться. В Англии X века, говорит Хизер, была одна церковь на 10 миль: кто станет тратить столько времени на дорогу туда-обратно, чтобы принять участие в богослужении? Это совершенно другая ситуация по сравнению с XII–XIII вв., когда здесь стало куда больше церквей и образованных священников.

В общем, есть над чем подумать. А книгу Хизера я прикреплю к посту, кому интересно почитать.

#books #thoughts

Олег Воскобойников в книге «Душа мира», посвященной Фридриху II Гогенштауфену, также обращал внимание, что крестоносцы XI–XII веков, видевшие в Христе победителя смерти, ужасались виду «греческих» распятий. Господь на них изображался мертвецом, висящим на кресте с кровоточащими ранами и искаженным от невыносимой боли ликом. Но прошло время, и вот в XIII веке прежде господствовавший в Европе образ Христа-Триумфатора сменяется образом «Христа Страждущего», Christus Patiens.Эта перемена произошла буквально за несколько десятилетий, не в последнюю очередь благодаря деятельности Франциска Ассизского, популяризировавшего образ страдающего, «человечного» Христа. Ниже – небольшой ролик о двух распятиях из Галереи Уффици (Флоренция), ярко иллюстрирующих данное изменение в иконографии.

#art #Italy

И снова Олег Сергеевич, и снова к вопросу об том, как вектор развития христианской Церкви зависел от конкретных решений и мирских событий. А в викторине можете поучаствовать на его канале. Вопросы там всегда небанальные. Я вот в этот раз не угадал :(

Неумолимо, медленно, но верно, надвигается на меня мой курс https://stradarium.ru/chris. Остался месяц. Читая разное еще не читанное о рождении христианской цивилизации, удостоверяюсь: как только Церковь пошла на союз с властью, раздоры, никогда ее не оставлявшие со времен апостолов, стали ее образом жизни, рутиной. Несмотря на то, что она – вслед за Христом – периодически заявляла о своей неотмирасегошности. Отцы Церкви (точнее те, кто вышли в Отцы) потчевали тех, кто, проиграв, попадали в еретики и – бери выше – ересиархи. Те отвечали сторицей: иным Отцам, даже всевластным патриархам, вроде св. Афанасия и св. Иоанна Златоуста, порой приходилось несладко.

Все прибегали к помощи светской власти, потому что прецедент создали Лициний и Константин (с Лицинием и присными покончивший). Чья власть выиграла, вмешавшись, тот, глядишь, имел все шансы выйти в Отцы, как минимум соборные, то есть в участники Соборов. Если Собору «везло», он через два-три поколения мог обрести статус непререкаемой истины – вселенского. Из них всех только первый, константиновский, в Никее, признавался и признается везде и всюду беспрекословно. Иначе бы он бросил тень на все последующие.

Львиная доля серьезных сочинений тех веков – полемические трактаты и послания против кого-нибудь, то лично, то обзывайкой. Величайший христианский мыслитель Ориген был осужден, но его сочинения сохранились, переводились, а сегодня его издают среди Отцов. Попавшие в ересиархи наверняка обладали огромным обаянием, умом, политическим чутьем, благочестием, принципиальностью – теми же качествами, которые мы ценим в победителях, Отцах.

Закругляемся. Я всегда говорил студентам, что словом «еретик» нужно пользоваться аккуратно: ты тыкаешь в человека пальцем и встаешь на точку зрения прокурора. Церковь не боялась осуждать, анафематствовать, извергать и проч. Но она очень долго не посягала на жизнь человека. Впервые это произошло в Испании в конце IV века, где зародилось и быстро пересекло Пиренеи движение (как водится) за возвращение к апостольской чистоте, во главе с набожным и умным аристократом. Нашлось двое бдительных, обвинивших того в манихействе, чел подался к Амвросию, к папе Дамазу, наконец к узурпатору Максиму, только что убившему императора Грациана. Узурпатору нужен был союз с епископатом, отдали жалобщика на светский суд, под пытками он признался в ворожбе и был обезглавле. По моим сведениям, это первый ересиарх, уничтоженный физически с подачи церковной иерархии. Если я не прав, поправьте меня – пригодится для курса. Вот только… Внимание: опрос.