С фресками Санта-Марии-Антиквы часто сравнивают росписи другой церкви, посвященной Деве Марии и расположенной в Ломбардии, в местечке Кастельсеприо. Подобно римской базилике, Санта-Мария-форис-Портас (таково ее официальное название) долгое время была обделена вниманием. Но в 1944 году под слоем штукатурки были обнаружены росписи, посвященные жизни Марии, Иосифа и детству Иисуса Христа. Они сразу стали предметом бурной дискуссии среди искусствоведов и историков. Главный вопрос касается датировки: кто-то относит их к VII – VIII вв., подобно фрескам Санта-Марии Антиквы, кто-то — к IX – X вв., видя в них стилистическое сходство с современным им искусством Византии или Каролингов. Но в одном сходятся все: для итальянского искусства той эпохи фрески Кастельсеприо — явление уникальное. Изображая с помощью художественных средств христианский догмат о Боговоплощении, художник не столько следует канону, сколько создает панораму реальной жизни. На лицах Марии, Иосифа мы видим палитру подлинно человеческих эмоций: испуг, усталость, вопрошание, радость. Фигуры пронизаны легкостью и естественностью, их движение и позы художник передает как будто непринужденно, мастерски владея перспективой и объемом. «Редкое состояние художника! Он не утратил радости видеть и наблюдать жизнь, отдаваться зрительным впечатлениям, но вместе с тем способен в каждом явлении угадывать его непостижимый разумом смысл» — так писал о нем советский искусствовед М.В. Алпатов.
#art #Italy
#art #Italy
«Пещера Геракла» и оккультные науки на испанской земле
В Толедо есть одно интересное место, которое будоражило умы на протяжении многих веков и до сих пор привлекает внимание туристов и любителей всяческих легенд. Это так называемая «пещера Геракла» (исп. La Cueva de Hércules, на фото), расположенная в историческом центре города под ныне разрушенной церковью Сан-Хинес. С этой пещерой связано сразу несколько легенд. Одна из них гласит, что пещера была входом в некий заколдованный дворец – средоточие несметных сокровищ и ужасного зла. Ни один смертный не должен был открыть его. Однако последний ветсготский король Родриго, движимый отчаянным желанием остановить угрозу со стороны арабов, решился проникнуть туда и забрать сокровища – чем привел Испанию к гибели. Согласно другой легенде, пещера Геракла служила тайным местом встречи магов, некромантов и демонологов со всего Средиземноморья. Там они проводили свои ритуалы, изучали запрещенные писания и вызывали демонов. Позже возникло представление о существовании в Толедо факультета или даже целого университета оккультных наук и колдовства. Считалось, что даже римские папы Сильвестр II (999 – 1003) и Григорий VII (1073 – 1085) обучались там некромантии.
Репутация бывшей столицы Вестготского королевства как загадочного и даже проклятого места начала складываться параллельно с идеями Реконкисты. Толедо стал ассоциироваться с предательством и грехами власть имущих, за которыми последовало неизбежное наказание в виде полчищ мавров. Долгое пребывание в руках «неверных» также подпитывало представления о нечистоте и греховности города: христиане считали, что именно по вине мусульман Толедо и вся Испания стали средоточием магических искусств. К XII – XIII векам этот образ уже окончательно сложился: так, церковный писатель, монах и проповедник Гелинанд (Элинанд) из Фруамона в 1229 году утверждал, что «в Париже клирики изучают свободные искусства, в Орлеане – тексты древних, в Болонье – своды законов, в Салерно – снадобья, в Толедо – чертей, и нигде – добрые нравы». Впрочем, не только Толедо имел сомнительную репутацию «нечистого города»; таковыми признавались также Саламанка и Севилья. Однако именно древняя ветсготская столица и центр архиепископства сохраняет свой таинственный шарм и поныне.
#longread #culture #Spain
В Толедо есть одно интересное место, которое будоражило умы на протяжении многих веков и до сих пор привлекает внимание туристов и любителей всяческих легенд. Это так называемая «пещера Геракла» (исп. La Cueva de Hércules, на фото), расположенная в историческом центре города под ныне разрушенной церковью Сан-Хинес. С этой пещерой связано сразу несколько легенд. Одна из них гласит, что пещера была входом в некий заколдованный дворец – средоточие несметных сокровищ и ужасного зла. Ни один смертный не должен был открыть его. Однако последний ветсготский король Родриго, движимый отчаянным желанием остановить угрозу со стороны арабов, решился проникнуть туда и забрать сокровища – чем привел Испанию к гибели. Согласно другой легенде, пещера Геракла служила тайным местом встречи магов, некромантов и демонологов со всего Средиземноморья. Там они проводили свои ритуалы, изучали запрещенные писания и вызывали демонов. Позже возникло представление о существовании в Толедо факультета или даже целого университета оккультных наук и колдовства. Считалось, что даже римские папы Сильвестр II (999 – 1003) и Григорий VII (1073 – 1085) обучались там некромантии.
Репутация бывшей столицы Вестготского королевства как загадочного и даже проклятого места начала складываться параллельно с идеями Реконкисты. Толедо стал ассоциироваться с предательством и грехами власть имущих, за которыми последовало неизбежное наказание в виде полчищ мавров. Долгое пребывание в руках «неверных» также подпитывало представления о нечистоте и греховности города: христиане считали, что именно по вине мусульман Толедо и вся Испания стали средоточием магических искусств. К XII – XIII векам этот образ уже окончательно сложился: так, церковный писатель, монах и проповедник Гелинанд (Элинанд) из Фруамона в 1229 году утверждал, что «в Париже клирики изучают свободные искусства, в Орлеане – тексты древних, в Болонье – своды законов, в Салерно – снадобья, в Толедо – чертей, и нигде – добрые нравы». Впрочем, не только Толедо имел сомнительную репутацию «нечистого города»; таковыми признавались также Саламанка и Севилья. Однако именно древняя ветсготская столица и центр архиепископства сохраняет свой таинственный шарм и поныне.
#longread #culture #Spain
Антикварные почтовые открытки с изображениями Леринского аббатства, одного из древнейших на территории Франции. Основанный в 410 году на небольшом острове Сент-Онорà неподалеку от Канн, монастырь со временем стал одной из самых влиятельных обителей в Европе. Из него вышли такие выдающиеся подвижники, как святой покровитель Ирландии Патрик и святитель Луп из Труа, принимавший непосредственное участие в искоренении пелагианской ереси на Британских островах в 429 году. Был разрушен в ходе Французской революции, поэтому большинство нынешних построек относятся к XIX веку. Монастырь действующий, принадлежит ордену цистерцианцев и частично открыт для посещения.
#architecture #France
#architecture #France
14 октября 1066 года произошло сражение при Гастингсе, одно из наиболее важных событий средневековой истории Европы. По его итогам англосаксонский король Гарольд был убит; его войско, ослабленное после недавнего столкновения с норвежцами во главе с Харальдом Суровым, было разбито войском нормандского герцога Вильгельма. До конца года он почти без сопротивления покорил юг страны с такими городами, как Кентербери, Дувр, Винчестер, Лондон и на Рождество короновался в Вестминстере. Однако полное подчинение Англии растянулось еще на пятнадцать лет.
На фото – сцена смерти Гарольда на т.н. ковре из Байё.
#on_this_day #England
На фото – сцена смерти Гарольда на т.н. ковре из Байё.
#on_this_day #England
Коронация в Вестминстере на Рождество 1066 года позволяла Вильгельму позиционировать себя уже не сугубо как завоевателя, а как легитимного монарха и наследника англосаксонских королей, а движение сопротивления расценивать как бунт против законной власти. Однако сам герцог не стремился к этническому противостоянию «нормандцы против англосаксов»: для него верность была важнее этнической принадлежности. Многие представители английской знати присягнули ему и сохранили свои земли. Те же районы, что стали очагами сопротивления, испытали на себе все прелести разорения и опустошения.
Больше всего пострадал традиционно вольный Север, в частности Нортумбрия, где в 1069 году вспыхнуло крупнейшее антинормандское восстание. Оно носило более «народный» характер в том смысле, что местное население поддержало лидеров из аристократии и пришедших им на помощь датчан. Это можно объяснить более патриархальным социальным устройством Севера: местная элита была близка по своему уровню благополучия к зажиточному крестьянству, а оно, в свою очередь, было более политически активным, чем крестьянство других областей. Однако их «патриотизм» не носил общеанглийского характера, оставаясь сугубо локальным.
Но даже датская помощь и поддержка простого населения не помогли, так что Северное восстание потерпело неудачу. Зимой 1070 года Вильгельм устроил настоящую карательную операцию: из Йорка были разосланы отряды, которые убивали всех без разбора, сжигали поселения и уничтожали посевы. Нортумбрия на несколько десятилетий превратилась в «выжженную землю» и навсегда утратила былую вольность, став частью королевства Вильгельма.
#longread #history #England
Больше всего пострадал традиционно вольный Север, в частности Нортумбрия, где в 1069 году вспыхнуло крупнейшее антинормандское восстание. Оно носило более «народный» характер в том смысле, что местное население поддержало лидеров из аристократии и пришедших им на помощь датчан. Это можно объяснить более патриархальным социальным устройством Севера: местная элита была близка по своему уровню благополучия к зажиточному крестьянству, а оно, в свою очередь, было более политически активным, чем крестьянство других областей. Однако их «патриотизм» не носил общеанглийского характера, оставаясь сугубо локальным.
Но даже датская помощь и поддержка простого населения не помогли, так что Северное восстание потерпело неудачу. Зимой 1070 года Вильгельм устроил настоящую карательную операцию: из Йорка были разосланы отряды, которые убивали всех без разбора, сжигали поселения и уничтожали посевы. Нортумбрия на несколько десятилетий превратилась в «выжженную землю» и навсегда утратила былую вольность, став частью королевства Вильгельма.
#longread #history #England
Фото и планировка замка Рестормел, расположенного в Корнуолле, Англия. Он был построен в конце XI века вскоре после Нормандского завоевания, когда вся Англия покрылась сетью укрепленных замков. Через них завоеватели-нормандцы осуществляли военно-административную власть над покоренной округой. Рестормел привлекает внимание круглой формой башни-донжона, к которой изнутри были пристроены хозяйственные и жилые помещения. Такие замки строили значительно реже традиционных, имевших прямоугольную форму. Всего в Англии и Уэльсе насчитывается чуть более двадцати подобных круглых замков, построенных преимущественно в конце XI — первой половине XIII веков.
#architecture #England
#architecture #England
Личных рассуждений пост
Кажется, вчера минуло десять лет, как Сергей Собянин стал мэром Москвы. За этот срок город здорово изменился. Крутой нрав столичного градоначальника позволил ему принять много непопулярных решений (вроде «ночи длинных ковшей», закона о реновации или ликвидации троллейбусов), которые, по его мысли, позволили превратить Москву во флагманский европейский мегаполис. Выражения вроде «городское пространство», «комфортная среда» и «цифровизация» прочно вошли в лексикон и мэра, и самих жителей Москвы.
Как и многие города с многовековой историей, Москва претендует на обладание некой неизменной сущностью, «харизмой», которая определяет ее своеобразие. В этой связи на ум приходит популярное мнение, что Собянин «убил дух старой Москвы», искоренил эту харизму, так что вокруг нас теперь сплошь «пространства», но нет «мест». И любопытно то, что это глобальное столкновение «пространства» и «места» в рамках города имеет такую же давнюю историю, как и сама Москва.
В книге «Плоть и камень: тело и город в западной цивилизации» Ричард Сеннет отмечает, что подъем экономической жизни и рост городов в средневековой Европе вступил в противоречие с религиозными и нравственными заветами христианства. Труд средневекового купца, очень трудно поддававшийся четкому определению с точки зрения теологии, был по своей сути космополитичным и менял его восприятие родного города: из «места», с которым у него существует эмоциональная связь, он превращался в «пространство», максимально удобное для осуществления деятельности, но в то же время не вызывающее эмоций. Между тем христианство с той поры, как оно стало официальной религией Рима, проповедовало эмоциональную связь человека с местом обитания и своими сожителями. Пьер Абеляр называл города братствами, члены которых связаны между собой узами милосердия. А французский хирург Анри де Мондевиль сравнивал города с человеческим телом: как во время болезни один орган «приходит на помощь» другому, так и горожане в моменты общественных кризисов проявляют сострадание и взаимовыручку. «Пространство» функционально и глобально, «место» эмоционально и локально. Поэтому коренным москвичам тяжело дается постепенное «обезличивание» Москвы, ее превращение в нейтральное пространство, которое не возбуждает чувств и измеряется лишь степенью легкости, с которой человек каждый день перемещается по нему.
#longread
Кажется, вчера минуло десять лет, как Сергей Собянин стал мэром Москвы. За этот срок город здорово изменился. Крутой нрав столичного градоначальника позволил ему принять много непопулярных решений (вроде «ночи длинных ковшей», закона о реновации или ликвидации троллейбусов), которые, по его мысли, позволили превратить Москву во флагманский европейский мегаполис. Выражения вроде «городское пространство», «комфортная среда» и «цифровизация» прочно вошли в лексикон и мэра, и самих жителей Москвы.
Как и многие города с многовековой историей, Москва претендует на обладание некой неизменной сущностью, «харизмой», которая определяет ее своеобразие. В этой связи на ум приходит популярное мнение, что Собянин «убил дух старой Москвы», искоренил эту харизму, так что вокруг нас теперь сплошь «пространства», но нет «мест». И любопытно то, что это глобальное столкновение «пространства» и «места» в рамках города имеет такую же давнюю историю, как и сама Москва.
В книге «Плоть и камень: тело и город в западной цивилизации» Ричард Сеннет отмечает, что подъем экономической жизни и рост городов в средневековой Европе вступил в противоречие с религиозными и нравственными заветами христианства. Труд средневекового купца, очень трудно поддававшийся четкому определению с точки зрения теологии, был по своей сути космополитичным и менял его восприятие родного города: из «места», с которым у него существует эмоциональная связь, он превращался в «пространство», максимально удобное для осуществления деятельности, но в то же время не вызывающее эмоций. Между тем христианство с той поры, как оно стало официальной религией Рима, проповедовало эмоциональную связь человека с местом обитания и своими сожителями. Пьер Абеляр называл города братствами, члены которых связаны между собой узами милосердия. А французский хирург Анри де Мондевиль сравнивал города с человеческим телом: как во время болезни один орган «приходит на помощь» другому, так и горожане в моменты общественных кризисов проявляют сострадание и взаимовыручку. «Пространство» функционально и глобально, «место» эмоционально и локально. Поэтому коренным москвичам тяжело дается постепенное «обезличивание» Москвы, ее превращение в нейтральное пространство, которое не возбуждает чувств и измеряется лишь степенью легкости, с которой человек каждый день перемещается по нему.
#longread
Это – гравюра немецкого художника эпохи Возрождения Лукаса Кранаха Старшего «Усекновение главы апостола Матфея». Она была выполнена в 1539 году. Среди многих подобных картин на данный сюжет она выделяется необычным подходом к изображению орудия казни: вместо привычного меча – нечто, подозрительно напоминающее гильотину времен Французской революции.
Уже в эпоху Возрождения в Европе существовали машины, которые отрубали людям головы при помощи лезвия с утяжелителем. Наиболее известна ее разновидность под названием «шотландская дева», которая в период с 1564 по 1710 годы обезглавила более ста пятидесяти человек, т.е. в среднем по одному в год. Далековато от «рекордов» знаменитого французского палача Шарля-Анри Сансона. Однако и в Средние века, и даже в эпоху Возрождения и барокко казнь была сродни ритуальному действу, которое собирало толпы зевак и потому не должно было оканчиваться слишком быстро. Лишь эпоха Просвещения с ее культом разумности, гуманности и неотъемлемых прав человека возвело гильотину на э̶ш̶а̶ф̶о̶т пьедестал.
По мысли доктора Жозефа-Игнаса Гильотена – не создателя, но популяризатора гильотины, – казнь должна быть максимально быстрой, безболезненной и невидимой для посторонних глаз. И если первые два пункта были претворены в жизнь, то третий, который был тесно связан с идеей деритуализации казни, потребовал дополнительных усилий. Для этого приговоренному запрещалось обращаться с речью к толпе, а вокруг эшафота выстраивались солдаты, порой несколько тысяч: так толпа была оттеснена от эпицентра события и превращалась из активного участника казни в ее пассивного и молчаливого наблюдателя. Например, во время казни Людовика XVI вокруг эшафота находилось 15 тысяч солдат, так что между королем и толпой горожан было триста метров пространства. Так Революция стремилась отринуть старые представления и сделать казнь бесстрастным, как государственная бюрократия, механическим действом.
#history #France #Germany
Уже в эпоху Возрождения в Европе существовали машины, которые отрубали людям головы при помощи лезвия с утяжелителем. Наиболее известна ее разновидность под названием «шотландская дева», которая в период с 1564 по 1710 годы обезглавила более ста пятидесяти человек, т.е. в среднем по одному в год. Далековато от «рекордов» знаменитого французского палача Шарля-Анри Сансона. Однако и в Средние века, и даже в эпоху Возрождения и барокко казнь была сродни ритуальному действу, которое собирало толпы зевак и потому не должно было оканчиваться слишком быстро. Лишь эпоха Просвещения с ее культом разумности, гуманности и неотъемлемых прав человека возвело гильотину на э̶ш̶а̶ф̶о̶т пьедестал.
По мысли доктора Жозефа-Игнаса Гильотена – не создателя, но популяризатора гильотины, – казнь должна быть максимально быстрой, безболезненной и невидимой для посторонних глаз. И если первые два пункта были претворены в жизнь, то третий, который был тесно связан с идеей деритуализации казни, потребовал дополнительных усилий. Для этого приговоренному запрещалось обращаться с речью к толпе, а вокруг эшафота выстраивались солдаты, порой несколько тысяч: так толпа была оттеснена от эпицентра события и превращалась из активного участника казни в ее пассивного и молчаливого наблюдателя. Например, во время казни Людовика XVI вокруг эшафота находилось 15 тысяч солдат, так что между королем и толпой горожан было триста метров пространства. Так Революция стремилась отринуть старые представления и сделать казнь бесстрастным, как государственная бюрократия, механическим действом.
#history #France #Germany
