​До XIII века в отношениях между заказчиком и архитектором ведущую роль играл первый. Сугерий в своих трудах практически не упоминает тех архитекторов, с которыми он работал в процессе реконструкции Сен-Дени. Возникает ощущение, будто он и есть architectus, а остальные были лишь немыми проводниками его воли. Хотя сам прославленный аббат предпочитал литературный термин auctor. Им в Средние века назывался человек, который для подтверждения собственных слов использовал уже ранее написанные. Автора в современном понимании, т.е. человека, который создает нечто уникальное и подписывает это своим именем, в ту эпоху не существовало. Не только литература – вся культура заимствовала формы из прошлого. И в этом смысле даже новшества порождались подобными заимствованиями.

Начиная с XIII века место и роль архитектора в архитектуре постепенно меняется. Отныне он играл главенствующую роль в отношениях с заказчиком. Отныне архитектор был волен выбирать, какими способами и с помощью каких средств воплотить эстетическую и техническую программу, которую перед ним поставил заказчик. Он мог копировать и комбинировать различные архитектурные формы в соответствии с конкретной ситуацией. Именно с XIII века основным занятием архитектора стало создание подробных чертежей будущего строения, по которым затем делались лекала для изготовления типовых элементов строения – пилястр, карнизов, изгибов свода, колонн и т.п. Средневековая «стандартизация производства» позволила архитектору курировать несколько проектов и не проводить все время на стройке, возложив это бремя на главного каменщика. На первый план выходило слаженное взаимодействие ремесленников, которые изготавливали типовые элементы, главного каменщика, курировавшего стройку на месте, и самого архитектора, на чертеж которого ориентировались строители. В этом смысле архитектор становился более теоретиком, чем практиком, что естественно поднимало его социальный статус в средневековом обществе, отдававшем предпочтение умозрительному, а не практическому знанию.

На фото – базилика Сен-Реми в Реймсе, Франция.

#history #architecture

​В эпоху Высокого Средневековья каменное строительство, наряду с текстильным производством и международной торговлей, стало драйвером развития экономики. Возведение каменных сооружений – городских соборов и церквей, а также мостов, жилых и хозяйственных строений, замков и т.п. – требовало огромного количества материала, поэтому спрос на камень, дерево, железо многократно возрос. Помимо количественного роста были и качественные изменения. Они выражались в углублении разделения труда: возникали узкоспециализированные ремесленные артели и объединения, появлялись новые технологии и механизмы, которые облегчали процесс возведения здания. Кроме того, строительная промышленность порождала широкий спрос на наемный труд, так что эта отрасль также активно развивалась. Все эти изменения можно наблюдать после 1000 года, когда Европа, с облегчением выдохнув после несостоявшегося апокалипсиса, начала повально перестраивать свои храмы. По словам бургундского хрониста Рауля Глабера, «мир как будто стряхивал с себя ветошь и повсюду облачался в новое белое платье церквей».

На фото – церковь Нотр-Дам-ля-Гранд в Пуатье, Франция.

#history #architecture

​Церемония обручения дожа Венеции с морем – одна из традиций, которая определяла политическое мировоззрение Республики в течение многих столетий. Ее учреждение связано с внешнеполитическими событиями, о которых я подробно рассказывал здесь. В первые полтора столетия церемония была достаточно простой: дож читал краткую молитву о даровании венецианцам «спокойного моря», после чего епископ окроплял его святой водой вместе с приближенными. Но в 1177 году церемония претерпела изменения, благодаря которым и стала называться именно «обручением».

В 50-е – 70-е гг. XII в. Северная Италия была яблоком раздора между немецким императором Фридрихом Барбароссой и римским папой Александром III, возглавлявшим Ломбардскую лигу городов. Венеция, хоть и не входила в Лигу, также боролась против притязаний императора и поддерживала папу. А после драматичной победы при Леньяно в 1176 году Венеция стала посредником в переговорах между Александром и Фридрихом. Тогдашний дож по имени Себастиано Дзиани присутствовал в Соборе Сан-Марко, когда император, стоя на коленях перед сидевшим на троне папой, признал его власть и получил поцелуй мира. Тогда же, в 1177 году Александр III впервые провел церемонию венчания дожа с морем. Это был уже иной уровень взаимоотношений: если до этого главным было успокоить, умиротворить море (подобно тому, как древний человек умиротворял своенравного бога), то теперь Республика соединялась с ним в единое целое, как равноправный партнер. Символическим закреплением этого «союза» было бросание освященного золотого перстня в воду со словами Desponsamus te, mare (лат. «Мы женимся на вас, Море»). По легенде, именно папа предложил Себастиано бросить перстень, сняв его с его руки.

#history #Italy

«Я переводил Мапа по множеству причин: это один из лучших латинских прозаиков XII века, а там большая конкуренция; это бытование жанра exempla вне церковной сферы, то есть важная часть предыстории европейской новеллистики; интересно посмотреть на чувство юмора 840 лет назад, сильно ли оно изменилось. Наконец, это переводческая задача, которую сложно и интересно решать: подвижный стиль человека, то пишущего быстро и сжато, то вдруг вспоминающего, что он все-таки выдающийся стилист, и начинающего сыпать риторическими красотами. Наконец, надо же публике правду сказать, а то она думает, что все хорошее в литературе началось сто лет назад, а это не так.»

В августе 2020 года в издательстве «Наука» впервые на русском языке выйдет сборник анекдотов, вымышленных историй и случаев из придворной жизни Вальтера Мапа в переводе доктора филологических наук Романа Шмаракова и под редакцией историка Олега Воскобойникова.

Какие байки о королевских дворах могли рассказывать друг другу Вальтер Мап и средневековые английские историки Вильям Ньюбургский и Гиральд Камбрийский? Поговорили с переводчиком книги и, с разрешения издательства, публикуем несколько ироничных рассказов из сборника.

https://proshloe.com/zabavy-pridvornyh.html

​14 апреля 972 года германский король и император Священной Римской империи Оттон II женился на византийской принцессе Феофано, племяннице императора Иоанна II Цимисхия. Церемония венчания и коронации новоиспеченной императрицы состоялась в Риме в базилике Святого Петра. После смерти мужа в 983 году она стала регентом при 3-летнем наследнике Оттоне III. Вместе со свекровью Адельгейдой она успешно управляла Империей, усмиряя немецких феодалов и римскую знать. Ее воспитание оказало большое влияние на имперское мировоззрение малолетнего Оттона. В 991 году, спустя год после очередной поездки в Италию, Феофано скончалась.

На фото – изображение Оттона II и Феофано из Das Sächsische Stammbuch, «Книги саксонских родов», созданной в первой половине XVI века.

#on_this_day #Germany

​В средневековой Норвегии существовал обычай украшать церкви гобеленами из шерсти, на которых были изображены сцены из Библии. Подобно витражам в готических соборах, они иллюстрировали историю христианства для мирян. Кроме того, такие гобелены защищали прихожан от холода, что в условиях суровых северных зим было крайне важно. Наконец, это просто красиво. Художники использовали нити красного, синего, охристого, зеленого цветов, а для обозначения контуров фигур — белые. После Реформации эти гобелены постигла печальная участь уничтожения или переработки, так что до нашего времени дошли лишь маленькие фрагменты. Счастливое исключение — гобелен из городка Хёйланнет (норв. Høylandet). Он был создан в конце XII века, после Реформации и до XIX века хранился на церковном чердаке, где прекрасно сохранился (если не считать естественного выцветания). Длина его составляет 2.1 метра, ширина — 0.4 метра. Это также лишь фрагмент более крупного гобелена, но самый крупный из известных на данный момент. Гобелен изображает библейские сцены, связанные с Рождеством Христовым: приход трех волхвов, Бальтазара, Гаспара и Мельхиора, к Марии и подношение даров ее Младенцу. Сейчас он хранится в музее при Норвежском технологическом университете в г. Тронхейм.

#art #Scandinavia

​Ковер из Байё: история одного клятвопреступления

В ряду средневековых ковров и гобеленов особенно выделяется знаменитый ковер из Байё, чье 70-метровое полотно в подробностях изображает завоевание Англии нормандским герцогом Вильгельмом. Вот уже двести лет историки черпают в нем бесценные сведения о политической, военной, повседневной истории второй половины XI века. Однако изначальная цель его создания была, конечно, иной — обосновать и узаконить состоявшееся вторжение.

Центральной сценой ковра является сцена принесения клятвы верности англосаксонским эрлом Гарольдом герцогу Вильгельму в благодарность за освобождение из плена в 1064 году. Церемония была проведена в церкви, в присутствии нормандской знати, и Гарольд клялся на святых мощах (это важная деталь). По этой клятве он должен был содействовать передаче власти над Англией Вильгельму после смерти бездетного английского короля Эдуарда Исповедника. В своих притязаниях герцог опирался не на генеалогическое родство, а на некое «обещание», данное ему Эдуардом. Однако в 1066 году, когда король скончался, на престол взошел именно Гарольд. И это было ожидаемо: новоиспеченный король принадлежал к могущественному роду Годвинов, чьи представители крепко держали нити власти в своих руках еще при Исповеднике. Вильгельм же обвинил Гарольда в клятвопреступлении и нарушении вассальной чести (хм, как будто тогдашняя английская знать вообще что-то понимала в тонкостях феодальных отношений) и начал подготовку к силовому решению вопроса.

Вильгельм проделал огромную дипломатическую работу и обеспечил себе нейтралитет соседних государств и идейную поддержку папы римского. Ситуация была обрисована так, будто Гарольд не просто нарушил данное слово, а оскорбил самого Господа и тех святых, на чьих мощах он дал клятву. И ковер из Байё иллюстрирует то, как обман и предательство запускают цепочку неизбежных событий, итог которых — смерть Гарольда и торжество справедливого воздаяния. Символично, что в сцене с коронацией авторы ковра поместили изображение кометы*, которая в ту эпоху считалась дурным предзнаменованием. Поэтому Вильгельм в своем предприятии представлен орудием Божьего Промысла, а вторжение являлось ни чем иным, как священной войной с целью восстановить «справедливый» порядок вещей. Можно сказать, что это была «генеральная репетиция» другой священной войны, которая через три десятилетия захватит умы всей Европы — крестового похода в Святую Землю.

Конечно, сейчас уже очевидно, что частная клятва никак не могла стать должным обоснованием для войны. Да и сам факт этой клятвы подвергается сомнению и до сих пор считается одним из темных пятен английской истории. Однако для своего времени она стала той костяшкой домино, которая привела к масштабным социально-политическим изменениям на севере Европы. А ее дидактическое осмысление отразилось в композиции ковра из Байё.

*Это самое раннее дошедшее до нас изображение кометы Галлея.

#art #history #England