Перед праздниками пообщался с ребятами из архангельского СМИ news29.ru

Все 40 тысяч знаков читать нет никакой надобности, поэтому вот несколько цитат, которые выражают суть беседы:

1. Если ты являешься "традиционным" медиа, необходимо срочно переставать им быть, их дни сочтены. Это не те традиции, которые следует оберегать: создавать музей ремесла или делать, к примеру, фестиваль традиционных медиа, куда будут приезжать зумеры и миллениалы, чтобы посмотреть, как в доисторические времена делали медиа. Нет, если ты «традиционная» газета и мыслишь как газета, если ты телеканал и мыслишь как телеканал, то все — осталось год-два, насколько там хватит государственных дотаций или терпения, инерции рекламодателей, совсем уж поросших мхом.

На пороге очередной рубеж. Десятые годы — это период осознания и начала процесса перестройки, следующие 5-7 лет превратятся в годы «зачистки». Места на рынке для тех, кто не осознал и не трансформируется, попросту не останется. Для них не будет ни рекламных денег, ни денег от пользователей, а если у кого и осталось немножко бюджетных средств, то и они растворятся. "Традиционные" издания и телеканалы обречены.

2. Важный момент — продуктовый подход при создании медиа. Задача журналиста сводится не просто к производству текста определенного объема к конкретному дедлайну, а к созданию различного контента на основе темы, потому что это могут быть и сториз в инстаграм, и короткие сообщения для мессенджера, и небольшие видео — все это формирует у потребителя ощущение информационного продукта, когда ты четко знаешь, что тебе в определенный день или в определенный час доставят либо самые оперативные новости, либо интервью с известным человеком, либо что-то еще, например, новости в виде рэпа, и у тебя формируются ожидания от этого информационного продукта. И дальше задача онлайн-команды уже эти ожидания оправдать и доставить соответствующую информацию.

3. Проблема многих местных изданий в том, что они рассуждают как студенческие медиа — мы локальные, поэтому не будем рассказывать ни про что другое. Мы только про Якутск или про Архангельск. Зачем? Разумеется, это ваша сильная сторона. Вы на месте, вы можете поговорить с людьми, вы лучше знаете их боли, чем федеральные издания. Но люди-то вовлечены и в локальную, и в федеральную, и в международную повестку. И если вы сможете найти способы, смыслы, форматы для упаковки федеральной и международной повестки и рассказать об этом локальной аудитории, то безусловно необходимо это делать. Не нужно себя ограничивать городом, краем, областью или чем-то еще.

4. Cтуденты, закончившие журфак, считают своим долгом показывать в своей работе, что образование получено не зря. Они пишут материал о проблемах экономической дотации жителей Дальнего Востока и начинают его с цитаты Остапа Бендера. Они же читали "12 стульев" в списке русской литературы у себя на факультете и искренне считают, что такими цитатами они создают добавленную ценность своим текстам. И все с ног на голову переворачивается. Вместо того, чтобы понять, как люди потребляют информацию, сэкономить их время и донести просто и ясно смысл, они намерены показать свои знания, блеснуть образованием и продемонстрировать, чему их научили.

Целиком тут (но 40 т.зн. вам не нужны, правда)

Любовь редактора к своему медиа проходит 5 стадий. ❤️

1. Редактор влюблен в свое детище. Миллион новых форматов и спецпроектов. Работа ночами. Аккаунты во всех соцсетях. Заголовки с восклицательными знаками. Рекламные баннеры в каждой дырке. Каждый день новые опросы на сайте. Конкурсы и интерактив с читателями. Полный хаос и отсутствие планов на будущее - важно здесь и сейчас.
2. У редактора кончились первые инвестиции и он задумывается, может стоит выражать свое внимание любимой поскромнее. Заброшены новые рубрики. Формат "картинка + текст" начинает вытеснять остальные. Фотограф ушел снимать свадьбы, а редактор подписался на фотобанк. Читатели недоумевают, куда пропали гороскопы. Редактор "не торопится со свадьбой" и задумывается об альтернативных рекламе заработках.
3. Редактор запил. Процессы текут сами собой, сотрудники креативят на свое усмотрение. Соцсетями завладели тролли и чужие рекламные комментарии. Подписка падает, а организация ивентов не принесла денег, а только пустые бутылки. Ушли хорошие рекламодатели из-за падения охватов, пришли мешок сахара и тонна навоза. В редкие минуты пробуждения редактор пишет заявки на субсидии и участвует в конкурсе на спецпроекты от РГО. Журналисты вяло отписывают прессухи, используя глаголы "прошло" и "состоялось".
4. Редактор пошел к психотерапевту. Давно ли вы говорили с любимой о ваших разногласиях? Она вообще в курсе, что вам не нравятся назывные заголовки и стоковые фото? Может пора перестать ставить опросы ради опросов, а наконец понять, чего ждет аудитория? Редактор с любопытством заглядывает в аналитику, видит процент отказов, вернувшихся посетителей, глубину и количество сеансов. Тянется к бутылке, но решительно сбрасывает ее со стола. Собирает планерку и озвучивает новую стратегию.
5. Редактор любит свое медиа настоящей любовью. Ежедневно отслеживает динамику аудитории, осторожно тестирует новые продукты и форматы, сделал контент-план, в котором совмещены офлайн, онлайн и социальные медиа, прописал продуктовую линейку и внятный прайс в медиакит, подсчитал охваты с вовлеченностью и привлек солидных рекламодателей с кроссплатформенными спецпроектами. Выиграл несколько грантов и подарил своему медиа долгосрочную стратегию развития.

Вы думаете, здесь медиа и редактора настиг хэппиэнд, жили они долго и счастливо до следующей смены собственника? Нет, к сожалению, время от времени редактор возвращался в предыдущие пункты. Но по крайней мере он знал, что если ничего не делать, то ничего и не получится.

Второй эпизод подкаста про медиа «Спикер пьян» препарирует сервис TikTok. Чтобы обсудить одну из самых быстрорастущих соцсетей в мире, мы (Всеволод Пуля, Илья Лочканов и Алексей Дюков) пригласили основателей ресурса @Bazabazon — Никиту Могутина (@mogutinik) и Анатолия Сулейманова.

Baza не только собрала внушительную аудиторию в TikTok (152 тысячи подписчиков), но и провела собственное исследование накруток и цензуры в этой сети.

Мы основательно поржали над следующими вопросами:

- Как работает TikTok и чем он отличается от всех остальных соцсетей?
- Можно ли пользоваться TikTok, если у тебя целый мозг, а не половина?
- Правда ли, что в TikTok сидит только молодежь? А сколько вообще людей в России пользуются этой соцсетью?
- Как так получилось, что минута для ТикТокеров — это час для Ютуберов?
- Как «Базе» удалось собрать больше 150 тысяч подписчиков в TikTok? Помог ли им в этом свиноёж?
- Можно ли выйти в TikTok с журналистским или хотя бы новостным контентом?
- Как работает цензура в TikTok и почему она там появилась? Можно ли там шутить про Путина и Кавказ?
- Зачем Baza сделала исследование про TikTok и почему у рекламных агентств стало из-за него бомбить?
- Почему в TikTok так много священников? Версия Никиты Могутина.

Для пользователей Apple: https://podcasts.apple.com/ru/podcast/%D1%81%D0%BF%D0%B8%D0%BA%D0%B5%D1%80-%D0%BF%D1%8C%D1%8F%D0%BD/id1500201467#episodeGuid=tag%3Asoundcloud%2C2010%3Atracks%2F766923793

Spotify: https://open.spotify.com/episode/4253zC0c7TL7Y1BdoWF62A?si=u1iycbQyT8O_VB74OlCRTg

P.S: скоро будем выходить и на Яндекс.Музыке. Вконтакте мы тоже уже есть, ищите по названию Спикер пьян 🥴

Так как мой текст про лонгриды, написанный в 2015 году, до сих пор вываливается в поиске гугла на первой строчке по запросу "мультимедийный лонгрид", хочется коротко суммировать, что с ними произошло за последние 5 лет:

1. Большинство авторов и блогеров успешно взяли фишки лонгридов из 2015 года и внедрили их в производство любых текстов, даже коротких. Речь про обвесы, фигурную верстку, наличие мультимедиа, работа с иллюстрациями и т.п.

2. Много авторов и изданий стали разбираться в аналитике, увидели процент дочитываний и стали тщательнее выбирать темы для лонгридов. Банально, но не для всех очевидно: очень редкая тема в длинном формате, даже со всеми красивостями, интересна большой аудитории

3. Но если тема общественно значима и касается многих, люди будут читать лонгрид даже без обвесов, мультимедиа и параллакс-скроллинга. Просто длинный текст никуда не делся и не денется еще очень долго.

4. При этом процент людей, готовых вдумчиво дочитать длинный текст до конца, всегда, во все времена, был мал. Интернет просто показал нам, как их мало.

5. И все-таки визуальная культура кругом оказывает влияние на массовое медиапотребление. Люди все больше смотрят сторис, сканируют, а не вчитываются. Те, кто научился адаптироваться к этому, стали переупаковывать лонгриды в новые короткие форматы, отжимать воду, сохранять суть. И это прекрасно

#3 Из чего сделаны 4 серебряные кнопки YouTube: прожарка Алексея Дюкова

В третьем выпуске подкаста Спикер пьян мы запихнули в жаровню шуток Ильи Лочканова другого нашего ведущего - Алексея Дюкова. Алексей смог привлечь более 400 тысяч подписчиков на YouTube-каналы, которые он курировал. Но работают ли его методы продвижения для медиа?

Ссылки:

Apple Podcasts

Soundcloud

Вконтакте

Castbox

03.44 Как Алексей Дюков начал работать с YouTube
04.50 Как Дюков начал работать в Divico
06.34 5 причин, почему медиа в России не нужно запускать YouTube-канал
10.30 Почему самое важное - это контент, обложка и заголовок
12.47 Что надо говорить на YouTube? Кто его смотрит сейчас?
14.00 Про видео, которые неожиданно сильно удивили просмотрами
15.34 Почему самыми популярными на YouTube стали не медиа?
19.08 Поем песню про "Синий трактор"
20.00 Как работают алогритмы показа контента в YouTube
21.20 Как профессиональным телеканалам стать успешными на YouTube?
24.15 Какой лайк-рейт у пресс-конференций правительства и Путина?
25.38 Что такое новая искренность
26.39 Аудитория хочет слышать какое-то мнение
28.11 Есть ли незанятые ниши на YouTube?
30.59 Хоть что-то на YouTube придумали в России или он весь слизан с Запада?
31.43 Что важнее - суть или формат?
23.26 Длина видео нимеет значение? А какое должно быть удержание?
33.10 Сюжеты телеканалов все-таки могут стать популярными на YouTube. Но есть нюанс
34.12 Еще про алгоритмы: как видео попадает в тренды?
35.23 Сколько стоят разные инструменты продвижения канала?
37.02 Работает ли YouTube как сообщество? Стоит ли использовать инструменты типа постов в ленте, сторис и прочее?
38.15 Что говорят в российском представительстве Google на встречах с блогерами?
39.24 Подводим итоги выпуска
41.19 Только одна, но четырежды серебряная рекомендация от Дюкова
42.01 Мысли Лочканова про YouTube

Хотите поспорить? Поделиться своей историей? Предложить пьяного спикера? Остались вопросы? Пишите на ok@speakerisdrunk.ru

#4 эпизод подкаста «Спикер пьян»

Нужны ли медиафорумы? Обсуждаем «Планерку» с Александром Литвиновым

Может быть, в России не так много медиа, зато точно много медиафорумов. Но все ли они одинаково полезны? Обсуждаем их с Александром Литвиновым, создателем проекта @planerka_org, который провёл два оффлайновых форума с топовыми спикерами.

Несколько цитат:

«Моя проблема с медиафорумами заключается в том, что многие из них проводятся по принципу «нам дали бабки — надо провести форум»

«Чувствуя, что у Познера передо мной должок, я взял у него большое интервью»

«Журналистика может быть бизнесом, и когда это бизнес — всем проще. А когда журналистику все воспринимают как чей-то рупор, неважно коммерческой структуры или государства, тогда приходится объяснять, что необязательно делать то, за что вам платят деньги, потому что ваши заказчики не разбираются в журналистике»

«Главный индикатор успеха — люди платят за участие свои деньги»

Слушайте нас везде:

Apple Podcasts

Google Podcasts

Яндекс.Музыка

Soundcloud

ОФИСЫ vs УДАЛЕННАЯ РАБОТА
Как Ильяхов ушел из Тинькофф-Журнала

Записали подкаст с Максимом Ильяховым, который в том числе рассказал о том, как удаленный формат работы привел к тому, что он решил уйти из Тинькофф-Журнала и почему он об этом не жалеет. Вот эта кулстори, к разговору о самоизоляции:

«Мы начинали делать Тинькофф-журнал с Сашей Раем. Мы работали дистанционно, но он ходил в банк, а я сидел из дома. Так прошел год, два, нас уже десять человек, двенадцать, уже ближе к двадцати и все еще мы контачим более-менее дистанционно. И года два назад началась тенденция, что люди стали ходить в офис, потому что им там удобнее оказалось общаться, людям хотелось концентрации, и действительно офис создавал для этого условия. Я принципиально не ходил.

И год назад я осознал, что все то время, пока я не ходил в офис, меня просто постепенно… Ну нельзя сказать, что меня исключали из общения, которое там происходило. Люди просто естественным образом сидя в офисе, друг с другом контачат гораздо лучше, чем с каким-то чуваком в телеграме, который приходит и иногда нарушает их договоренности. И я как-то прихожу с какой-то идеей, вбрасываю ее в чатик, и мне говорят: «Чувак, у нас эта идея уже есть на третий квартал этого года, мы ее будем делать, но не сейчас». А я нетерпеливый такой, говорю, нет, вы че, я же главред, давайте сейчас. А они - нет, мы на совещании решили делать в другой момент.

И тут я осознал, что все то время, пока я сидел у себя дома, катался по стране и дистанционно главредил журнал… Статейки-то я нормально делал, а вот процессы внутри компании выстроились без меня.

Когда компания больше 25-30 человек, которые функционально все время взаимодействуют, там хочешь-не хочешь формируется вот это невербальное, человеческое — кто главный, у кого грудь больше... Бесполезно, кто ты по должности. Если ты в чатике чмо, хотя в жизни качок, то тебе не поможет присутствие в чатике — нужно быть лично с этими людьми, управлять ими.

Я сделал вывод: нахрена я тогда этой компании нужен? И я постепенно ушел, все оставил и занялся новым маленьким изданием, в котором все еще это можно делать дистанционно.

Я не перевариваю сидение в офисе, заглядывание в глазки, держание друг друга за ручки, вот это вот «они на меня обиделись». Я ненавижу корпорации, ненавижу эти офисы, класса «А плюс», а еще больше меня воротит, когда офис делает вид, что он детский садик. Вот есть офисы такие, там гамаки висят, игрушки, плейстейшн у всех из задницы торчат, краны с кока-колой… В одной российской компании, которая производит айти-продукты, на каждом этаже стоит аппарат, как в бургер-кинге, с бесплатной газировкой. А рядом с ним (это год 2017-2018, чтобы вы понимали, то есть про ЗОЖ уже все всё слышали) лежат бесплатные печеньки. Сука, офис с печеньками — это вот оно. Ты подходишь, наливаешь себе чашку кока-колы, берешь горсть печенья, садишься за комп прогать новый маркетплейс…

В офисе ты занимаешься не работой, не интеллектуальным творчеством, а социализацией. Нюхаешь всех под хвостами. И они тоже нюхают тебя под хвостом. И постоянно думаешь: пахнет или не пахнет у меня под хвостом?»

Послушать подкаст целиком можно здесь:

Apple Podcasts

Google Podacsts

Soundcloud

ВКонтакте

Castbox.fm

#6 Цена и ценность «Ведомостей» с Сергеем Паранько

Платный доступ к медиа. Это центральная тема обсуждения зарубежных издателей последние несколько лет. В России пока не так много примеров платной модели или пейволла, но присматриваются к ней многие. Самый заметный кейс на российском рынке - газета «Ведомости». Обсуждаем с ее digital-директором издания Сергеем Паранько.

Цитаты:

«Первое, что я сделал, когда пришел в Ведомости, - поднял ценник на тысячу рублей. А потом сделал скидку на 30%»

«Мы продаем издание по подписке, плюс мы не гнушаемся размещать там рекламу. То есть то, что было в газетах лет сорок назад. Потом эта модель поменялась, потому что кто-то умный решил, что если увеличить охват, то можно аудиторию дороже продать рекламодателю. Сейчас мы возвращаемся к истории, когда мы делаем и рекламный охват на новостях, и зарабатываем на подписке»

«Мы живем в России. У нас все легко переходят с хрома на фаерфокс и снова читают 5 материалов бесплатно. Это национальный спорт — как взломать что-то платное»

«Зацепив email человека либо поймав его в соцсетях, мы начинаем выстраивать наши с ним отношения, чтобы создать привычку заходить на «Ведомости», упираться в пейволл, а потом даем ему разрядку с помощью акции. Вот это самый действенный метод»

Несколько вопросов из обсуждения:

- В «Ведомостях» меняется главный редактор. Как это скажется на доверии к изданию?
- Насколько Демьян Кудрявцев вмешивается в дела редакции «Ведомостей»
- Сколько у «Ведомостей» платных подписчиков?
- Как создается воронка продаж подписок в «Ведомостях»? Как происходит конверсия?
- Что нужно изданию, чтобы начать внедрять подписную модель?
- Какие метрики используются в редакции «Ведомостей»

Ссылки на подкаст:

Apple Podcasts

Google Podcasts

Soundcloud

Яндекс.Музыка

МЕДИАГРАМОТНОСТЬ после КОРОНАВИРУСА

Нет, медиаграмотность не повысится после выхода из самоизоляции, как это предсказывают многие исследователи. Дескать, у людей сейчас есть время разобраться, поизучать источники, отделить фейки от правды.

Да, а еще сжечь пару вышек 5G, почитать про то, как очередная знаменитость переболела коронавирусом и подписаться на еще один онлайн-кинотеатр по акции.

Более того, к сожалению, все человеческое общество устроено так, что медиаграмотность - его естественный враг, разрушающий самые его основы. Как пишет Харари, человечество и сообщества внутри него склеены мифами - о государстве, о религии, о нации, о праве. Всего этого не существует в природе, это нельзя потрогать, и только наша вера во все эти сущности придает им вес и значение. И позволяет двум и более землякам, двум и более единоверцам, двум и более сотрудникам транснациональной компании найти общий язык даже при первой встрече.

Камлающий шаман мало чем отличается от корпоративного юриста, разъясняющего пункт 27.4.1 в договоре. Они оба верят в миф, и коллективная вера делает миф значимым.

Некоторые фейк ньюс существуют тысячи лет. Мы хотим получить объяснение всем и сразу, и если не находим его, то быстро придумываем миф, который объяснит все.

Если пошатнуть эту веру, ослабить этот клей, слоны и черепахи, на которых мы стоим, посыпятся в бездну. Те, кто понимают это, не заинтересованы в повышении медиаграмотности широких масс. Ее не будут преподавать в школах, с ней будут бороться. А индустрия создания контента (не только журналистика) будет идти по естественному пути наименьшего сопротивления - создания как можно большего количества мифов разной степени достоверности.

Борьба за медиаграмотность - это всегда заплыв против течения. Против самой нашей сущности. И победу в ней не получится вырвать естественным образом, благодаря какому-то, пусть и крупному, кризису. Это долгий путь

РАЗГОВОР АНАЛИТИКА С РЕДАКТОРОМ

⁃ Мы напишем статью про историю русской мафии за рубежом
⁃ Знаешь, по этой теме практически нет поисковых запросов. Это будет выстрел в пустоту.
⁃ Но сама тема крутая! Русская мафия - международный бренд, как водка и Калашников!
⁃ Пожалуйста, пишите. Но потом не удивляйтесь низким просмотрам.

За время моего общения со многими редакциями в России и за рубежом я часто встречал этот конфликт: бесстрастные цифры против «редакционного чутья». И редакции, которые полагаются только и исключительно на свой креатив и «прикольные темы и форматы», проваливаются намного чаще, чем те, кто скрупулезно сопоставляет цифры и строит гипотезы, почему одна тема взлетела, а другая нет.

Разница восприятия действительности чувствуется по словам людей и их подходу к работе. Интересно смотреть, как каждый из этих подходов влияет на конечный результат. Я знаю администраторов пабликов на сотни тысяч человек. Их вообще не волнует журналистика, миссия и функция четвертой власти. У них нет журналистского образования. Но по факту именно они дают большой аудитории возможность коммуникации. Именно они чутко реагируют на потребности и желания людей. Иногда цинично, иногда манипулятивно. Но в целом - результативно.

В то же время многие редакторы живут в призрачном мире иллюзий, где они верхом на единорогах борются с ветряными мельницами невежества или «низкого культурного уровня людей», продолжая снова и снова делать то, что они прочитали в учебнике «Введение в теорию журналистики» лет так 20 назад.

Истина где-то посередине. Она в дискуссии, в диалоге редактора с аналитиком. Если таких разговоров в вашей редакции нет — это проблема.

Понятно, что с отдельными общественно важными новостями в деловых и общественно-политических изданиях такой дискуссии может не получиться: пишем, вне зависимости от цифр, это суть журналистики. Подождите, или это во мне говорит выпускник журфака МГУ?

Резюме: если еще не, то заведите в редакции человека, который не ужален мухой «миссии журналистики». Он будет отрезвлять нас, журналюг, и направлять в правильную сторону.

📢📢 NEW! У нас новый курс

SMM в медиа. Как использовать социальные сети для продвижения контента

Курс посвящен SMM в медиа. Ключевая цель курса – дать базовые знания и понимание особенностей социальных сетей и их использования в журналистике.

Формат курса:
Курс включает в себя 6 модулей и рассчитан на 4 недели изучения. Недельная нагрузка обучающихся по курсу составляет 2-3 астрономических часа (в зависимости от сложности раздела).

Модули состоят из видеолекций длительностью от 8 до 15 минут с расшифровкой текстов, полезных ссылок и финального теста из 15 вопросов

Курс бесплатный, доступен всем.

Тренеры:
Адам Тинворт, консультант и тренер по привлечению аудитории, включая SEO, социальные сети и контент-стратегию.

Всеволод Пуля, медиаменеджер, редактор, медиатренер. Главный редактор Russia Beyond, сооснователь MediaToolbox, редактор рубрики "Новые медиа" в журнале "Журналист".

Как мемы стали серьезным оружием дезинформации
…и как алгоритмизировать здравый смысл

Occupy Wall Street, захват Капитолия и сильное антипрививочное движение в США демонстрируют силу мемов в распространении дезинформации и оказании влияния на сообщества в сети, пишет Axios.

Многие годы мы боялись, что главной угрозой для достоверной информации являются дипфейки (поддельные фотографии и видео). Но мемы оказались куда более эффективным инструментом в распространении дезинформации, потому что их легче клепать и труднее определить в них фейк с помощью алгоритмов.

«В случае с дипфейками уже есть компании и технологии, которые помогут вам понять их происхождение, - говорит Шейн Криви, редактор в Kinzen - компании, занимающейся отслеживанием дезинформации. - Но я не знаю ни одной технологии, которая бы помогла вам понять происхождение мемов».

Многие мемы безобидны, но некоторые из них создают специально, с целью обмана или для того, чтобы сыграть на людских страхах и предрассудках.

Новое исследование Zignal Labs, занимающейся медиааналитикой, показывает, как мемы стали мощным оружием дезинформации против вакцины от ковида.

Аналитики выяснили, что всего один мем, впервые распространенный в конце декабря 2020 года, привел к появлению тысяч новых упоминаний о теории заговора про связь вакцины от коввида с технологиями 5G.

На картинке изображена электрическая схема гитарной педали, но наложенный на нее текст, утверждает, что это схема 5G-чипа, причем идентичного по своей архитектуре вакцине от ковида.

Дезинформации о вакцинах привела к падению на шесть процентных пунктов количества людей, готовых пройти вакцинацию, согласно другому исследованию.

Хотя искусственный интеллект успешно распознает вводящие в заблуждение фразы и изображения по отдельности, он еще не способен понять, как меняется контекст, когда текст и картинки или видео накладываются в мемах, говорит Криви.

Отчасти это проблема распознавания образов. "Мемы можно сделать контекстуально сложными", - говорит Дилеп Джордж, исследователь ИИ и основатель Vicarious AI. Например, форма, размер и расположение букв могут быть различными, а весь сюжет может быть помещена внутри другой буквы.

Алгоритмы сталкиваются и с другой проблемой в анализе мемов: пониманием культурного контекста. Мемы часто ироничны или пост-ироничны.

"Чтобы решить эту проблему, необходимо алгоритмизировать здравый смысл", - говорит Джордж, добавляя, что это потребует фундаментального прорыва в развитии систем искусственного интеллекта.

Чтобы выиграть конкуренцию с роботами, мы должны развивать свои человеческие качества

В зтом суть ТЕД-тока журналиста NYT Кевина Руза, который недавно написал книгу Futureproof о воздействии автоматизации на человечество.

Автоматизация затрагивает многие профессиональные сферы: грузчиков и курьеров заменяют дроны, алгоритмы диагностируют некоторые типы рака лучше живых врачей, нейронки пишут миллионы материалов на основе сырых данных.

Но к этим переменам в труде и экспертизе человечество готовится в корне неправильно, считает Руз.

В течение многих лет общепринятой мыслью было то, что если за технологиями будущее, то мы должны стать как можно более технологичными. Мы отправляли людей учиться кодить и изучать информатику, инженерию и математику. Потому что людей с развитыми «софт скиллз», художники, писатели и философы, в конечном итоге просто будут подавать кофе нашим роботам-надзирателям.

Но все должно быть наоборот. Вместо того, чтобы пытаться конкурировать с машинами, мы должны совершенствовать наши человеческие навыки — те вещи, которые могут делать только люди, вещи, связанные с состраданием, критическим мышлением и моральным мужеством.

Для Руза это означало, что он должен уделять больше внимания своей работе. Он перестал писать скупые корпоративные отчеты о доходах компаний, и стал изобретать более сложные форматы.

Он запустил цикл поэзии о финансах. Он стал работать над профайлами необычных людей с Уолл-стрит, например, парикмахера, который стрижет людей в Goldman Sachs. Для одного из материалов он даже убедил своего редактора позволить ему жить как миллиардеру в течение дня, носить часы за 30,000 долларов, ездить на Rolls Royce и летать на частном самолете. «Тяжелая работа, но кто-то должен ее делать».

Руз обнаружил, что этот новый подход к работе повысил его оптимизм насчет автоматизированного будущего. Вы можете научить робота делать выжимку из новостей или написать заголовок, который получит много кликов из Google или Facebook. Но вы не можете автоматизировать то, что кто-то будет смеяться над глупым лимериком о рынке облигаций или объяснять, что такое обеспеченные долговые обязательства, не вгоняя читателей в сон.

Руз нашел много примеров людей, которые отказались конкурировать с машинами, а вместо этого нашли в своей работе более человечную сторону. И преуспели.

Например, стенд-ап комик, который стал налоговым консультантом (не растеряв юмора при общении с клиентами). Или владелец маленького книжного магазина в Окленде, который превратил его в общественное пространство для обучения и общения.

«Если вы беспокоитесь о своем собственном месте в автоматизированном будущем, у вас есть несколько вариантов. Вы можете попытаться конкурировать с машинами. Вы можете работать сверхурочно, вы можете превратить себя в эффективный производительный станок. Или же вы можете сосредоточиться на своей человеческой сути и делать то, что машины не могут, привнося исключительно человеческие навыки в свою работу.

Так мы становимся устойчивыми к будущему (futureproof). Не бросая вызов машинам, а преуспевая в тех областях, где у человека есть естественное преимущество. Если мы будем жить и работать как люди, мы сделаем себя невозможными для замены. И хорошая новость в том, что нам не нужно учить ни одной строчки кода или запускать алгоритм. На самом деле, у вас уже есть все, что нужно».

Свежий сок мозга от Андрея Мирошниченко - о том, как журналистика превратилась из порции в поток.

Займемся квантованием этой статьи и нарежем основные тезисы:

- Единица нашего потребления новостей все время уменьшается: если раньше потребляли новости целым «изданием», потом отдельной статьей или видеороликом, то теперь все пришло к анонсу в соцсети.

- Продавать контент «постатейно» невозможно. Объемы выручки от микроплатежей не сравнятся с доходами от продажи всего пакета. Потому что в пакете все подписчики платили в том числе за контент, который им не нужен.

- Информация не «живет» порциями. Она существует в виде потока. Ее нарезка — это насилие над «естеством» информации, и это насилие объяснялось исключительно технологическими особенностями публикации. Журналистика — это смыслообразующая нарезка и упаковка «естественного» потока в искусственные порции; этим и кормилась.

- Когда нарезание потока на порции перестало быть технологическим условием информационного производства, потребность в журналистике, по сути, отпала.

- Потоки информации разбиваются на кванты, которые потом пересобираются алгоритмами в индивидуально настроенную ленту для каждого. Нет конца и начала, только бесконечный скроллинг ленты, вызывающий неврастению у людей книжного поколения, но вполне естественный для digital natives — например, для зумеров и следующих за ними поколений.

- Теперь лимитом становится способность воспринимать мнение другого. Три с половиной миллиарда личных потоков социальной информации — слишком много. Это не только разрушает старые институты сообщности, но и рождает какофонию. Каждый должен выкрикнуть что-то свое еще громче, чтобы пролезть в чужую ленту.

У меня тут такие мысли:

1. Кажется, журналистский контент идет в обратную сторону по сравнению с развлекательным. Там же было наоборот: сначала все покупали треки и фильмы по отдельности. Теперь всем рулит подписка. Разница тут, видимо, в стоимости производства контента. Музыку и фильмы делать дороже и дольше, чем журналистский контент.

2. То есть на самом деле не всем это квантование нужно. Вечера у телевизора за видеоиграми и любимыми сериалами никуда не делись. Игровая сессия и 1,5 часа просмотра единицы контента - это совсем не поток.

3. Соответственно, новый возможный путь журналистики - попадать внутрь современных стримингов. Дорога уже проторенная - Vox делал серию Explained для Netflix.

4. Видимо, перспективная бизнес-модель журналистики в скором будущем - длинный качественный инфотейнмент на основе только по-настоящему ярких инфоповодов. То есть документалки с игровой частью, видеоигры и т.п. Ютуб-блогеры типа Собчак, Пивоварова и Дудя уже к этому пришли.

Самые сочные цитаты из интервью с Александром Губским, издателем VTimes:

— Так повелось, что журналист в России всегда искал новость, а потом сам объяснял, почему она хорошая или плохая. В западной традиции журналистики все совсем не так. Есть новости и мнения. Когда журналист или эксперт высказывает свое мнение по той или иной проблеме, это именно мнение, а новости — это другое. Журналист находит новость, проверяет ее, связывается со всеми сторонами, причастными к событию, и дает читателю максимально объективную картину. А читатель сам делает вывод, хорошо это или плохо.

— «Догма» определяла в первую очередь базовые принципы работы журналиста: нужно связаться с обеими сторонами конфликта, у новости обязательно должны быть два независимых источника информации, не связанных между собой и т. д. Она именно про это, а не про дистрибуцию контента, не про социальные сети или RSS. Когда «Догма» писалась (последняя ее версия, кажется, датирована 2006 годом), бумага превалировала над цифрой и в доходах, и в аудитории. Когда мы оказались в цифре, можно было бы дописать какие-то технологические моменты (а потом их переписывать, поскольку технологии продолжают развиваться), но они к стандартам не имеют отношения. С точки зрения стандартов журналистики неважно, какими техническими средствами распространяется твой контент, важно, проверяешь ты информацию или не проверяешь, либо сам ее выдумываешь.

— Тут два тренда. С одной стороны, люди говорят, что мы не будем платить за контент, с другой стороны, проверенную информацию, которой можно доверять, найти сложно. В России тренды разнонаправленные существуют. Для нас как для нового делового издания было бы самонадеянно сразу ввести плату за контент. Мы создали Клуб друзей VT и будем, естественно, его расширять. И это не разовая акция, а наша стратегия.

— Дерк Сауэр нам рассказывал при запуске «Ведомостей», почему он мечтает сделать серьезную, большую ежедневную газету, а не глянцевый журнал, которых он много запустил в России. Глянцевый журнал он называл вертолетом, который может очень быстро подняться, но может так же быстро упасть. А ежедневная газета — это океанский лайнер, его долго строить, долго собирать и запускать. Но когда он вышел в море, чтобы его повернуть, на это требуется гораздо больше времени. Дерк говорил, что газета долго строится, но и долго убивается. Но примеры, к сожалению, такие мы тоже знаем.

— В СССР была вполне себе либеральная Конституция. В ней были прописаны правильные вещи — только они не соблюдались. То же самое и сегодня. В России по Конституции есть свобода собраний, но попробуйте свободно собраться. Поэтому все такого рода вещи надо не только писать, их надо соблюдать. Если написанное соблюдается, то весь механизм работает. В «Ведомостях» никогда не было конфликтов, за эти 20 лет и до этого во всех изданиях происходили корпоративные конфликты. Уходили целыми отделами, делились издания. В «Ведомостях» этого не было, потому что ни один начальник не говорил «делай, как я говорю», но «делай, как я делаю». И в этом смысле управлять и коммуницировать было очень легко, потому что журналисту было понятно, чего от него хочет начальник. Когда понятен и прозрачен механизм принятия решений, тогда нет почвы для внутрикорпоративных войн и противостояний. Все играют по одним правилам.

А вот кстати и сама «Догма» — правда образца 2001 года, а не 2006 — https://t.me/mediatoolbox/86

🌿Как мы стали делать вечнозеленый контент. Пьеса

Сезон отпусков. В редакции царит полуденный июльский зной. Липкая леность разлита в воздухе. Даже сайт грузится как будто нехотя. На редакционном принтере грустит оставшаяся с Нового года гирлянда-бахрома. С опозданием на два часа все-таки начинается планерка.

🥸Главред (пытается промокнуть пот на лбу смятой сигаретной пачкой): Коллеги, на следующей неделе у нас ежегодный праздник — День хрена. Надо готовиться, это серьезное событие регионального масштаба.

👨‍💼Корреспондент: Только никаких репортажей. Я беру больничный на следующую неделю. В качестве превентивной меры.

🦸‍♀️Стажерка: А что там происходит? Расскажи!

👨‍💼Корреспондент: Это только официально они празднуют сам овощ и типа здоровый образ жизни. На самом деле все эти хреноделы его выращивают, чтобы хреновуху гнать. Короче, если идти на День хрена — то только с запасной печенью.

👩‍💻СММщица: Каждый год одно и то же — этот День хрена. Давайте просто старые материалы в соцсетях еще раз запостим. Вечнозеленые.

👸Замглавредка: Так, что у нас выходило по теме в прошлые годы?

👩‍💻СММщица: Ну, вот, например: «10 народных способов не чувствовать себя хреново после веселого Дня хрена»...

👨‍💼Корреспондент: Все перепробовал! Ни один не помог!

👩‍💻СММщица (продолжает): «Оборвали всю ботву: как готовят хрен в лучших домах нашего города»;
«Хрен — тебе: чем полезно знаменитое растение»;
«Так слаще редьки или нет? Мнение хренелье»…

👸Замглавредка: Стоп-стоп-стоп. Мы уже все пословицы и афоризмы про хрен обыграли в заголовках, что ли?

👨‍💼Корреспондент: Нет, почему, (роется в смартфоне) вот еще осталось: «Ешь хрен едуч и будешь живуч».

🦸‍♀️Стажерка: О, это отлично бы подошло как заголовок для материала о профилактике коронавируса.

Продолжение — в журнале «Журналист»

Оказывается, инновации в медиа могут быть не только в технологиях дистрибуции, таргетинга и мультимедийного производства.

Мое любимое издание Axios сделало одной из своих фишек особый способ структурирования материалов, чтобы выдавать как можно больше информации в лаконичном формате. Называется smart brevity, «умная краткость».

В этом стиле в Axios пишут все свои рассылки, а несколько месяцев назад даже превратили этот формат в сервисный продукт для бизнеса — компании покупают на него подписку, чтобы получать советы по структурированию своих внутрикорпоративных коммуникаций и экономить время.

Разные элементы smart brevity используются в разных статьях, в зависимости от контекста, но наиболее часто используемые - вот:

• 1 big thing — Одно большое событие
• Why it matters — Почему это важно
• Driving the news — Об этом в новостях
• What they’re saying — Что говорят об этом
• How it works — Как это работает
• By the numbers — В цифрах
• Between the lines — Между строк
• The big picture — Общая картина
• State of play — Положение дел
• The bottom line — Суть дела (итог)
• Key takeaway — Основной вывод
• Yes, but — Да, но...
• What’s next — Что будет дальше
• What to watch — За чем следить

Попробовал написать статью о smart brevity… в стиле smart brevity. Там чуть больше подробностей. Посмотрите, получилось ли

«Я бы сравнивал журналистику с поведением муравьев. Есть представление, что муравьи как-то договариваются и вместе тащат гусеницу в муравейник. Но ученые выяснили, что муравьи на самом деле сначала пробуют тащить гусеницу в разные стороны. По сути, они просто сдвигают ее. Потом, поскольку у них есть чувство муравейника, они обнаруживают, что идут не туда. Они снова перегруппировываются, снова берутся с разных сторон. Это происходит много раз, пока муравьи не обнаруживают, что тащат гусеницу в нужном направлении.

Так и журналисты — они тащат журналистику в самые разные стороны. Но каким-то образом общество финансирует то, что ему нужно. Общественная плата за журналистику определяет нужные образцы профессионального поведения журналистов примерно так же, как геолокация муравейника определяет общее направление движения всех муравьев, хотя каждый муравей изначально тащит в свою сторону.

Либо видимая рука государства, либо невидимая рука рынка заставляет тех журналистов-муравьев, кто еще в строю, хватать гусеницу и тащить ее куда-нибудь. Но потом те, кто повернул не туда, немножко получают по голове от рынка или от государства, и в результате гусеница журналистики все-таки движется в «нужную» сторону. Это процесс саморегуляции, иногда принудительной. Можем ли мы это описывать как функцию журналистики, как осознанный долг журналистов перед обществом? Мы добываем информацию, и потом оказывается, что мы добываем ее в нужном направлении. Те, кто добывает в ненужном, не доходят до муравейника».

Интервью с Андреем Мирошниченко

Почему технологии не спасли журналистику

На первый взгляд кажется, что современные технологии давали нам прорыв практически во всех сферах применения: путешествиях, банковском деле, доставке еды и сексе. Но часто технологии с помощью автоматизации замещают ручной труд — таким образом, на горизонте пары десятилетий исчезнут вакансии таксистов, дальнобойщиков и доставщиков пиццы.

В случае же с журналистикой технологии просто десакрализировали функции по сбору и обработке информации, снизили порог входа в эту деятельность. А журналистика не смогла в ответ придумать ничего, что сохранило бы ее рыночную востребованность.

Вернее, смогла — но традиционной журналистикой это уже назвать сложно. Скорее, постжурналистикой — термином, который вновь недавно популяризировал Андрей Мирошниченко. Попутно с развитием технологий шли изменения в обществе и медиапотреблении, которые в итоге разрушили традиционную бизнес-модель СМИ и обеспечили переход к постжурналистике.

А что же технологии? Да, они помогают журналистам делать более интересный, вовлекающий и достоверный контент. Да, благодаря технологиям журналисты обрабатывают невероятные массивы данных и делают расследования, о которых раньше нельзя было даже подумать. Да, технологии дают широчайшие возможности по аналитике поведения аудитории и соответствующей доработке наших материалов. И да, это технологии подарили нам удивительные способы дистрибуции нашего контента и привлечения новой аудитории.

Но никакая технология не станет единоличным спасителем журналистики. Не надо на это рассчитывать. У любой технологии есть автор, владелец патентов и бенефициар. И скорее всего в их планы не входит гуманитарная миссия по спасению профессии журналиста.

Поэтому просто запомните: ни одна технология не станет тем флаконом великолепия, который можно будет «вылить» на ваше издание, чтобы оно стало востребованным, прибыльным и интересным. Технологии помогают нам, но только до определенного рубежа, после которого из помощников они превращаются в эксплуатантов.

Ну а журналистам остается искать выход из положения самостоятельно. Если он, конечно, вообще есть.

Это выдержка из колонки для журнала «Журналист» про технологии в журналистике