Forwarded from GradSPb | Санкт-Петербург
⠀
В юго-восточной части Павловска в районе тихой, почти пустынной улицы Артиллерийской (бывшей Кладбищенской) и улицы Обороны (бывшей Солдатской) находится комплекс заброшенных казарменных построек XIX-XX вв.
⠀
Военные обосновались на этой территории в 1830-х гг. Тогда по распоряжению Его Императорского Высочества Великого князя Михаила Павловича здесь были возведены деревянные казарменные постройки, в которых квартировали солдаты Образцового кавалерийского полка, сформированного 19 января 1829 г. Среди строений были конюшни, кузница, мастерские и экзерциргауз (манеж).
⠀
📍Павловск, ул. Обороны, 1БА
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Mid-Century, More Than
Во второй половине 1940-х гг. Исаму Ногучи создал ряд скульптурных столов неправильной формы, которые объединяли количество ножек, выбор материалов (мрамор для столешницы и красное дерево для ножек) и наличие отверстия для алюминиевой чаши под цветы или иной декор. Среди этих работ была серия из трех журнальных столиков и линейка из как минимум пяти экземпляров IN-62, выпущенная компанией «Herman Miller».
———
In the mid-1940s, Isamu Noguchi created several free-form tables of different sizes and purposes. All of them had three legs made of mahogany, a marble tabletop, and a hole in the tabletop for an aluminum bowl one could use for decoration. These tables included a series of three coffee tables and at least five IN-62 tables marketed by Herman Miller.
———
In the mid-1940s, Isamu Noguchi created several free-form tables of different sizes and purposes. All of them had three legs made of mahogany, a marble tabletop, and a hole in the tabletop for an aluminum bowl one could use for decoration. These tables included a series of three coffee tables and at least five IN-62 tables marketed by Herman Miller.
Forwarded from Mid-Century, More Than
Известно о еще одной, более крупной работе Ногучи, обеденном столе, изготовленном для фотографа Милтона Грина. К счастью для нас, последний запечатлел процесс создания стола и использовал готовый стол для фотосессий.
«Люди боятся занимать вещами открытое пространство. Мы живем в домах-коробках, ставим диваны и кресла вдоль стен – свобода нас пугает. Я же создаю мебель для современных и открытых домов. Мне хочется, чтобы она могла стоять сама по себе и выглядела уместно с любого ракурса».
———
There is another similar, albeit larger, model – a dining table Noguchi created for Milton H. Greene, a famous fashion photographer. Luckily for us, the latter took behind-the-scenes shots of the table-making process and used the table for his photoshoots.
“Everybody’s afraid to bring things out into the open… We live in boxy rooms, back our couches and chairs up against the wall–we’re afraid to stand free. But I design my furniture for modern, open homes. I like it to stand by itself, to look right from all angles.”
«Люди боятся занимать вещами открытое пространство. Мы живем в домах-коробках, ставим диваны и кресла вдоль стен – свобода нас пугает. Я же создаю мебель для современных и открытых домов. Мне хочется, чтобы она могла стоять сама по себе и выглядела уместно с любого ракурса».
———
There is another similar, albeit larger, model – a dining table Noguchi created for Milton H. Greene, a famous fashion photographer. Luckily for us, the latter took behind-the-scenes shots of the table-making process and used the table for his photoshoots.
“Everybody’s afraid to bring things out into the open… We live in boxy rooms, back our couches and chairs up against the wall–we’re afraid to stand free. But I design my furniture for modern, open homes. I like it to stand by itself, to look right from all angles.”
Forwarded from Mid-Century, More Than
В 1958 г. Жан Ройер представил свое видение стола неправильной формы с интегрированной вазой (на сей раз в одной из ножек стола). Эта модель, известная как «Кашалот», впоследствии стала основой для великолепной работы 1966 г., которая отсылает одновременно и к столам Ногучи, и к инкрустированным столешницам Тапио Вирккалы.
Еще один пример для постоянной рубрики «К сближениям», которую @NataliyaKryuchkova ведет на своем замечательном канале.
———
In 1958, Jean Royère presented his own take on a free-form coffee table with an integrated vase (this time, in one of the legs). This concept, which came to be known as the Cachalot, was revamped in 1966 to create a truly amazing table reminiscent of both Noguchi’s pieces and inlays in Tapio Wirkkala’s tabletops.
Dear @NataliyaKryuchkova, how are these for examples of “artistic commonalities”?
(photos here and above: christies.com, mutualart.com, the Isamu Noguchi Foundation And Garden Museum, New York / ARS, sothebys.com, wright20.com)
Еще один пример для постоянной рубрики «К сближениям», которую @NataliyaKryuchkova ведет на своем замечательном канале.
———
In 1958, Jean Royère presented his own take on a free-form coffee table with an integrated vase (this time, in one of the legs). This concept, which came to be known as the Cachalot, was revamped in 1966 to create a truly amazing table reminiscent of both Noguchi’s pieces and inlays in Tapio Wirkkala’s tabletops.
Dear @NataliyaKryuchkova, how are these for examples of “artistic commonalities”?
(photos here and above: christies.com, mutualart.com, the Isamu Noguchi Foundation And Garden Museum, New York / ARS, sothebys.com, wright20.com)
Forwarded from Потерянное прошлое
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Дома-пни американских переселенцев XIX века
Во время освоения необжитых Северо-Западных территорий США в XIX веке переселенцам постоянно приходилось сталкиваться со многими трудностями, одной из которых было отсутствие жилья. Для кого-то выходом из сложившейся ситуации стали огромные пни, оставшиеся после вырубки вековых деревьев.
Выдалбливая или выжигая внутреннюю часть пня и делая крышу, переселенцы получали надежное временное жилье, в котором можно было даже провести зиму. Одними из первых в доме из пня поселилась семья Мак-Аллистеров в 1847 году, после чего такие дома стали встречаться гораздо чаще.
Во время освоения необжитых Северо-Западных территорий США в XIX веке переселенцам постоянно приходилось сталкиваться со многими трудностями, одной из которых было отсутствие жилья. Для кого-то выходом из сложившейся ситуации стали огромные пни, оставшиеся после вырубки вековых деревьев.
Выдалбливая или выжигая внутреннюю часть пня и делая крышу, переселенцы получали надежное временное жилье, в котором можно было даже провести зиму. Одними из первых в доме из пня поселилась семья Мак-Аллистеров в 1847 году, после чего такие дома стали встречаться гораздо чаще.
Forwarded from Московская афиша
Особняк Арсения Морозова на Воздвиженке, 16 или "Дом с ракушками"
Построен в 1899 годах архитектором Виктором Мазыриным по заказу миллионера Арсения Абрамовича Морозова.
Ещё на стадии строительства особняк стал объектом насмешливых разговоров москвичей. Существует легенда, будто бы мать Арсения, посетив в декабре 1899 года только что построенный дом сына, в сердцах сказала: "Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!"
Арсений недолго прожил в своём особняке. В 1908 году он на спор прострелил себе ногу, пытаясь доказать, что не чувствует боли и через три дня умер от заражения крови. Согласно завещанию наследницей дома стала его возлюбленная Нина Коншина, которая тут же продала его нефтепромышленнику Леону Манташеву.
Фото Мария Новоселова
Построен в 1899 годах архитектором Виктором Мазыриным по заказу миллионера Арсения Абрамовича Морозова.
Ещё на стадии строительства особняк стал объектом насмешливых разговоров москвичей. Существует легенда, будто бы мать Арсения, посетив в декабре 1899 года только что построенный дом сына, в сердцах сказала: "Раньше одна я знала, что ты дурак, а теперь вся Москва будет знать!"
Арсений недолго прожил в своём особняке. В 1908 году он на спор прострелил себе ногу, пытаясь доказать, что не чувствует боли и через три дня умер от заражения крови. Согласно завещанию наследницей дома стала его возлюбленная Нина Коншина, которая тут же продала его нефтепромышленнику Леону Манташеву.
Фото Мария Новоселова