«Да, я хочу умереть. Я не хочу идти в плен. Я не буду давать им никаких показаний. Я не хочу и не могу больше страдать. Страдания становятся сверх моих сил. Я даже не знаю, где и что у меня болит. Боль самовластно хозяйничает во всем теле, неизвестно чего добиваясь. И я завидую Юрке. Ему уже не больно. Он переступил свой последний рубеж и теперь неподвластен немцам. Силы над ним у них уже нет. И смерть начинает казаться мне желанным избавлением. Только где оно, это избавление?»

"Мёртвым не больно", Василь Быков

"Карьер", подписанный Быковым

«Вячеславу Дугину / с приветом / В Быков / 16.II.93»

За подписанный писателем экземпляр повести "Карьер" просят всего 6.000 рублей. Если среди ваших друзей есть Вячеслав Дугин, который увлекается Быковым, — это просто замечательный подарок! 😁

#васильбыков

Тайна "Альпийской баллады"

В своих мемуарах Быков писал, что придумал повесть на основе реальной истории. В 1945 году в австрийской части Альп он встретил итальянку, бывшую узницу концлагеря «в полосатой куртке и чёрной юбочке».

Девушка искала Ивана:

«Понятно, Иванов у нас было много, но ни один из них не показался ей тем, кого она искала. Мы спросили, какого именно Ивана она ищет. Девушка рассказала примерно следующее: её зовут Джулия, она итальянка из Неаполя. Год назад, летом 44-го, во время бомбежки военного завода она убежала в Альпы, где встретила русского военнопленного. Несколько дней они блуждали в горах, голодные, без теплой одежды, перешли горный хребет и однажды в туманное утро напоролись на полицейскую засаду. Её схватили и снова бросили в лагерь, а что случилось с Иваном, она не знает».

Через 18 лет Быков написал повесть, которая имела несколько рабочих названий, например, «О чём шумят клёны». Более того, в первой редакции Джулия погибала от руки Ивана, который не смог отдать на растерзание фашистам свою любовь.

Незадолго до смерти, будучи в Праге, Быков, со слов журналиста Виталия Тараса, рассказал, что сюжет повести был целиком вымышлен. В противовес этому актриса Любовь Румянцева, которая сыграла Джулию в экранизации, в 2008 году заявила, что на съёмках Быков лично рассказал, что Джулия — реальный человек и живёт в Риме.

#сравнисНобелем #васильбыков

«Я сказал своим сыновьям, чтобы, они ни в коем случае не принимали участия в бойнях и чтобы, услышав об избиении врагов, они не испытывали бы ни радости, ни удовлетворения. И еще я им сказал, чтобы они не работали на те компании, которые производят механизмы для массовых убийств, и с презрением относились бы к людям, считающим, что такие механизмы нам необходимы».

"Бойня №5 или Крестовый поход детей", Курт Воннегут

Расширенная семья

До конца жизни Курт Воннегут был одержим идеей «расширенной семьи». Той семьи, в которой сводные братья, внучатые племянники и двоюродные тётки поддерживают крепкие, стабильные отношения друг с другом.

Воннегут верил, что так удастся справиться с разобщённостью. Разобщённость он вообще считал одной из главных проблем американцев — наряду с любовью к оружию и склонностью выбирать президентов, не особенно приверженных гуманистическим идеалам.

#факты #куртвоннегут

В чём гениальность "Бойни №5"?

"Бойню" Воннегут создавал долго и мучительно. 25 лет прошло с событий, которые навсегда изменили как писателя, так и весь мир.

Интересно, что роман, без преувеличения, гениальный, но как это проявляется, тяжело сформулировать.

Смесь из военных воспоминаний, фантастики, незатейливых шуток и описания быта нелепых, жалких людей — и что тут такого? Дело в ещё одном, самом главном кирпичике этой книги. Всё дело в пронзительной человечности и глубине сострадания, которое автор готов проявить к «хорошим» и «плохим», сильным и слабым, союзникам и врагам.

#сравнисНобелем #куртвоннегут

«Расовые предрассудки— страшная штука, Йоссариан. Страшней войны. Ты только подумай, как страшно, когда мирного и приличного индейца не отличают от желторотого китаезы, бледнозадого итальяшки или черномазого негритоса! — Вождь Белый Овсюг с мрачным осуждением покачал головой».

"Уловка-22", Джозеф Хеллер

Как общество восприняло «Уловку-22»?

Как и со всеми великими работами, пока одна часть общества романом восхищалась, вторая плевалась и не понимала, почему ЭТО кто-то читает.

The Nation окрестили книгу лучшим романом за последние годы. Реакцию The New Yorker лучше всего опишут их же слова: «даже кажется, что она не написана; вместо этого создается впечатление, будто ее выкрикнули на бумагу», «остались лишь обрывки едких шуток».

#сравнисНобелем #джозефхеллер

«По пути они наткнулись на труп солдата. Он лежал навзничь, уставившись в небо. На нем была мешковатая желтовато-коричневая форма. Юноша заметил, что подметки его башмаков совсем прохудились, стали не толще почтовой бумаги, а из большой дыры жалостно выглядывал мертвый палец. И как тут было не подумать, что судьба предала солдата: после его смерти она выставила напоказ врагам бедность, которую при жизни он, быть может, скрывал даже от друзей».

"Алый знак доблести", Стивен Крейн

17-летний кадет Стивен Крейн

Фотографии из уже далёкого 19 века выглядят так, будто их нарисовали карандашом.

Кто бы мог подумать, что через пару десятков лет после этого фото на другом конце Земли Леонид Андреев будет делать цветные снимки, едва отличные от современных.

#стивенкрейн

«Своего учителя они всегда любят, но больше мёртвым, чем живым. Когда учитель жив, он может спросить у них урок, и тогда им будет плохо. А когда учитель умирает, они сами становятся учителями, и плохо делается уже другим!»

"Иуда Искариот", Леонид Андреев

Коллаборация века!

Леонид Андреев и Лев Толстой. Фото сделано в Ясной поляне В.Ф. Булгаковым (не путать с писателем Михаилом Афанасьевичем).

#леонидандреев

За что Андреева любят на Западе?

На Западе Андреев известен благодаря своей пьесе «Тот, кто получает пощёчины».

Произведение было адаптировано для нескольких фильмов, романа, оперы и мюзикла. Киноверсия от Metro-Goldwyn-Mayer была особенно популярна.

В ходу были и другие пьесы и рассказы: «Изнасилование сабинянок», «Анатэма», «Жизнь человека», «Мысль» (в адаптированной версии).

#факты #леонидандреев

«Жалость - приятное чувство, устоять перед ним так же трудно, как перед музыкой военного оркестра».

"Здравствуй, грусть", Франсуаза Саган