Союз марксистов

В марте я постоянно мёрзла. Солнечных безветренных дней почти не было, и дома можно было находиться только под тёплым одеялом. Сразу после моего дня рождения мы брели с А. по побережью маленькой курортной деревеньки Мурийон недалеко от Тулона, и наткнулись на крутой спуск в никуда – тогда нам так казалось. Узкая тропинка-лестница с ушастыми кактусами и суккулентами по бокам вела к пейзажу, точно сошедшему с кинопленки Эрика Ромера, небольшому скалистому полуострову Кап Брюн. Это был почти побег. Ещё задолго до начала войны я прочла эссе Эрнста Юнгера «уход в лес».
«Лес», как и «город» конечно это метафоры, способы связи с реальностью, со своей историей и вечным, а эссе посвящено попытке не дистанцироваться от политики, а уберечь личную свободу от политического давления.

Тогда в Тулоне, это был почти побег – в мёртвые скалы, прочь от чужой бедности, которая дышит близко. Чаще всего я езжу на работу на велосипеде или метро, автобус случался, когда я ещё училась на первом курсе.
Мне всегда неловко в нём: резкие контрасты, молодость и бедность, но я помалкиваю. Во Франции бедность – она в автобусах: междугородних, как в Иль де Франс, или городских, как в Тулоне на восьмой линии. Никаких комнатных собачек, костюмов хьюго босс и другой чепухи... только неловкость случайных пассажиров с блёклыми уклончивыми глазами, морщащих нос от особо смердящей бедности. Хочется понять, с чего они такие, ведь нельзя просто отвернуться от «другого», будто всё это следствие какой-то большой ошибки. И бежать некуда. Над нашими головами, в двух, а то и в одном миллиметре от виска, одна за другой в прохладном, автобусном воздухе юга Франции, звенела свинцовыми пулями стальная, чужая, всем противная бедность. Ей так не терпелось нас убить.

В жизни я не чувствовала себя такой ненужной, как под этими пулями и солнечным светом сквозь стёкла автобуса.

5.2K views11:41