Forwarded from Анастасия Кашеварова 🇷🇺
Ох, как приятно, Маргарита - моя прелесть)😘😘😘
https://t.me/margaritasimonyan/2445
https://t.me/margaritasimonyan/2445
Telegram
Маргарита Симоньян
С днем рожденья смелую, красивую, успешную и хорошую Настю Кашеварову! Пусть все проекты будут громкими и мощными!:)
Forwarded from ПОСТПРАВДА
Друзья, я чуть не забыл. Сегодня моему телеграмм-каналу исполнилось ровно два года. Ровно два года.
730 дней, почти 4500 постов, 12 000 подписчиков и почти 17 000 000 просмотров.
Всего этого не было бы, если бы не «Паркер» @kononenkome и «КАШИН» @kashinguru
Кто бы обо мне узнал, если бы не главный агрегатор всего самого лучшего - «Караульный» @karaulny и «Екатерина Винокурова» @ekvinokurova назначившая меня «любимым анонимном».
А еще спасибо «Закулиска» @zakuliska «НЕЗЫГАРЬ» @russica2 «Ортега» @niemandswasser «Как-то вот так» @kaktovottak «Леся Рябцева» @lesyaryabtseva «Никита Исаев» @NikitaIsaev «Баба на реке» @babanareke «Мария Баронова» @Baronova «Игорь Молотов» @krasniydom «Солнечный шторм» @solarstorm «Кирилл Гончаров» @This_is_Goncharov «Игорь Мальцев» @fuckyouthatswhy и «Илиас Меркури» @gogoKremlin
Ребятам делающим «Кремлевского мамковеда» @kremlin_mother_expert «Медиатехнолога» @mediatech и «338» @go338 - да я все еще помню то, как вы помогли.
Обнимаю self-made woman «Тина Канделаки» @tikandelaki «Кристина Потупчик» @kpotupchik и «Маргарита Симоньян» @margaritasimonyan
730 дней, почти 4500 постов, 12 000 подписчиков и почти 17 000 000 просмотров.
Всего этого не было бы, если бы не «Паркер» @kononenkome и «КАШИН» @kashinguru
Кто бы обо мне узнал, если бы не главный агрегатор всего самого лучшего - «Караульный» @karaulny и «Екатерина Винокурова» @ekvinokurova назначившая меня «любимым анонимном».
А еще спасибо «Закулиска» @zakuliska «НЕЗЫГАРЬ» @russica2 «Ортега» @niemandswasser «Как-то вот так» @kaktovottak «Леся Рябцева» @lesyaryabtseva «Никита Исаев» @NikitaIsaev «Баба на реке» @babanareke «Мария Баронова» @Baronova «Игорь Молотов» @krasniydom «Солнечный шторм» @solarstorm «Кирилл Гончаров» @This_is_Goncharov «Игорь Мальцев» @fuckyouthatswhy и «Илиас Меркури» @gogoKremlin
Ребятам делающим «Кремлевского мамковеда» @kremlin_mother_expert «Медиатехнолога» @mediatech и «338» @go338 - да я все еще помню то, как вы помогли.
Обнимаю self-made woman «Тина Канделаки» @tikandelaki «Кристина Потупчик» @kpotupchik и «Маргарита Симоньян» @margaritasimonyan
Громов, Лесин, Дюмин, идиопатическая крапивница и ресторан 'Скандинавия'.
Ловите вторую главу из книги про РТ и не только.
«Жертвенный агнец…»
Часть 1.
Цветки ядовитых магнолий развалились на лаковых ветках, как роскошные голые белые женщины. Кусты рододендронов пахли закатами и домашним вином дяди Вачика. Седьмой час мы переминались с каблука на каблук под ласковым зноем Бочарки, ожидая, что нас позовут освещать важное международное мероприятие.
Гаджеты с их спасительными стрелялками и инстаграмами были еще за горами, и от скуки мы старомодно читали.
Я забилась в мимозную тень на бетонной лестнице с американской книжкой «История США для тупых», заставляя себя ее разжевать, чтобы не забыть доставшиеся ученическим пОтом английский язык и историю.
Проходивший мимо смуглый и молодой сотрудник Федеральной Службы Охраны великодушно не заметил, что я сижу, где не положено.
- Что читаете, Маргарита? – вежливо осведомился он.
- Американскую историю, Алексей.
- Интересная?
- Очень, - ответила я. - Жалко, короткая.
- На английском?
- Так точно.
Алексей Дюмин слегка кивнул головой – мол, ответ принят – и я не могла понять, что выражает его карий взгляд исподлобья, железобетонный, как эта лестница: уважение или желание поручить бойцам еще раз внимательно перепроверить мои документы.
Подошел пресс-секретарь президента. Дюмин и его окинул тяжеловесным взглядом будущего Героя России.
- Ты откуда, Леша, такой загорелый? – спросил Громов.
- Да загорал тут в горах недалеко.
- Долго загорал? – спросил Громов, понимающе усмехнувшись.
- За неделю справились.
- Чечня? – бестактно уточнила я.
Дюмин промолчал – настолько вежливо, насколько вежливые люди могут позволить себе промолчать в ответ на вопрос, заданный женщиной.
- На английском читаешь? – хмыкнул Громов, заметив мою книжку. – Ну-ну. Американскую историю?
- Для тупых, - ответила я.
Громов засмеялся. Подумал, что я шучу.
- Кондолиза на днях прилетает. Очень жесткая баба. И сильная, - Алексей Алексеевич дал мне повод вскочить на своего любимого ишака – поразглагольствовать об особенностях американской политики.
Ловите вторую главу из книги про РТ и не только.
«Жертвенный агнец…»
Часть 1.
Цветки ядовитых магнолий развалились на лаковых ветках, как роскошные голые белые женщины. Кусты рододендронов пахли закатами и домашним вином дяди Вачика. Седьмой час мы переминались с каблука на каблук под ласковым зноем Бочарки, ожидая, что нас позовут освещать важное международное мероприятие.
Гаджеты с их спасительными стрелялками и инстаграмами были еще за горами, и от скуки мы старомодно читали.
Я забилась в мимозную тень на бетонной лестнице с американской книжкой «История США для тупых», заставляя себя ее разжевать, чтобы не забыть доставшиеся ученическим пОтом английский язык и историю.
Проходивший мимо смуглый и молодой сотрудник Федеральной Службы Охраны великодушно не заметил, что я сижу, где не положено.
- Что читаете, Маргарита? – вежливо осведомился он.
- Американскую историю, Алексей.
- Интересная?
- Очень, - ответила я. - Жалко, короткая.
- На английском?
- Так точно.
Алексей Дюмин слегка кивнул головой – мол, ответ принят – и я не могла понять, что выражает его карий взгляд исподлобья, железобетонный, как эта лестница: уважение или желание поручить бойцам еще раз внимательно перепроверить мои документы.
Подошел пресс-секретарь президента. Дюмин и его окинул тяжеловесным взглядом будущего Героя России.
- Ты откуда, Леша, такой загорелый? – спросил Громов.
- Да загорал тут в горах недалеко.
- Долго загорал? – спросил Громов, понимающе усмехнувшись.
- За неделю справились.
- Чечня? – бестактно уточнила я.
Дюмин промолчал – настолько вежливо, насколько вежливые люди могут позволить себе промолчать в ответ на вопрос, заданный женщиной.
- На английском читаешь? – хмыкнул Громов, заметив мою книжку. – Ну-ну. Американскую историю?
- Для тупых, - ответила я.
Громов засмеялся. Подумал, что я шучу.
- Кондолиза на днях прилетает. Очень жесткая баба. И сильная, - Алексей Алексеевич дал мне повод вскочить на своего любимого ишака – поразглагольствовать об особенностях американской политики.
Часть 2.
Поскольку в те времена я была единственным на километры вокруг человеком, кто прожил в Америке год (об этом попозже), могла приблизительно объяснить, чем демократы отличаются от республиканцев, и знала, что такое герундий, сама себя я считала экспертом по США, и окружающие тоже, кажется, так считали.
- Видите ли, Алексей Алексеевич, - завела я медленную пластинку, пряча постылую книжку в модную краснодарскую сумочку. – Ключ к пониманию Америки – в протестантской этике. Протестантизм американского типа делает человека одновременно и на зависть могучим, и безотчетно жестоким. Правильный протестант должен много работать, стремиться к успеху – собственному, своей ближней семьи и своей автомойки – не отвлекаться на дорогое русскому сердцу тихое созерцание, мучительное осмысление, на внутренние диалоги, попытки услышать вселенную, на бесплодные, с точки зрения протестанта, рефлексии и сомнения. Нам, людям меланхоличных и созерцательных ценностей, не понять, что протестант не может жалеть слабаков, даже если сам вдруг оказался слабак.
Утомительными вечерами, когда мы прятались от солнцепека под раскидистой мушмулой, я любила так разводить тары-бары, как сказал бы мой папа, в ожидании, пока Громов кивнет, что пора готовиться к съемке.
Ни о каком Russia Today, ни об идее его создания, ни, тем более, об интригах вокруг назначения главного редактора, я ни разу не слышала и не догадывалась.
Пуловский репортер проводит жизнь в самолетах, гостиницах и автобусах чужих городов, к кремлевским инсайдам не допущен, и времени выяснять, о чем шепчутся на далекой Родине, у него нет.
Был один август, когда только в Малайзию мы слетали трижды, а это сутки в один конец, с пересадками. Авиакомпания Emirates тогда только пустила рейсы в Россию и, догадавшись по упакованным телекамерам, что мы журналисты, нас пригласили бесплатно пересесть в пустой первый класс – с его серебряными супницами и огромными креслами, раскладывающимися почти в настоящую кровать.
В перерыве между этими Малайзиями мы еще слетали в Германию и во Францию. Где-то в одной из них Громов собрал нас в гостинице и объявил, что Путин сейчас придет выпить с нами по кружке пива.
Путин вышел к нам, посмотрел утомленно и вымолвил:
- Верите, я не сразу могу вспомнить, в какой я сейчас вообще стране.
О том, что за пределами пула есть еще какая-то жизнь, интриги и подковерные планы, нам было некогда знать.
Поэтому финал той очередной необязательной болтовни у бетонной лестницы меня озадачил.
Поскольку в те времена я была единственным на километры вокруг человеком, кто прожил в Америке год (об этом попозже), могла приблизительно объяснить, чем демократы отличаются от республиканцев, и знала, что такое герундий, сама себя я считала экспертом по США, и окружающие тоже, кажется, так считали.
- Видите ли, Алексей Алексеевич, - завела я медленную пластинку, пряча постылую книжку в модную краснодарскую сумочку. – Ключ к пониманию Америки – в протестантской этике. Протестантизм американского типа делает человека одновременно и на зависть могучим, и безотчетно жестоким. Правильный протестант должен много работать, стремиться к успеху – собственному, своей ближней семьи и своей автомойки – не отвлекаться на дорогое русскому сердцу тихое созерцание, мучительное осмысление, на внутренние диалоги, попытки услышать вселенную, на бесплодные, с точки зрения протестанта, рефлексии и сомнения. Нам, людям меланхоличных и созерцательных ценностей, не понять, что протестант не может жалеть слабаков, даже если сам вдруг оказался слабак.
Утомительными вечерами, когда мы прятались от солнцепека под раскидистой мушмулой, я любила так разводить тары-бары, как сказал бы мой папа, в ожидании, пока Громов кивнет, что пора готовиться к съемке.
Ни о каком Russia Today, ни об идее его создания, ни, тем более, об интригах вокруг назначения главного редактора, я ни разу не слышала и не догадывалась.
Пуловский репортер проводит жизнь в самолетах, гостиницах и автобусах чужих городов, к кремлевским инсайдам не допущен, и времени выяснять, о чем шепчутся на далекой Родине, у него нет.
Был один август, когда только в Малайзию мы слетали трижды, а это сутки в один конец, с пересадками. Авиакомпания Emirates тогда только пустила рейсы в Россию и, догадавшись по упакованным телекамерам, что мы журналисты, нас пригласили бесплатно пересесть в пустой первый класс – с его серебряными супницами и огромными креслами, раскладывающимися почти в настоящую кровать.
В перерыве между этими Малайзиями мы еще слетали в Германию и во Францию. Где-то в одной из них Громов собрал нас в гостинице и объявил, что Путин сейчас придет выпить с нами по кружке пива.
Путин вышел к нам, посмотрел утомленно и вымолвил:
- Верите, я не сразу могу вспомнить, в какой я сейчас вообще стране.
О том, что за пределами пула есть еще какая-то жизнь, интриги и подковерные планы, нам было некогда знать.
Поэтому финал той очередной необязательной болтовни у бетонной лестницы меня озадачил.
Часть 3.
Сбивая бочарскую пыль с пробковых босоножек, я продолжала вещать:
- Не случайно только один президент США не был протестантом.
- Может, ты даже знаешь, какой? – прищурился Громов.
- Кеннеди, разумеется. И все мы помним, чем это кончилось.
Громов вдруг посмотрел на меня странным, каким-то жалостным взглядом и произнес:
- Ну все, твоя судьба решена.
Многозначительно так произнес. А я постеснялась переспросить, что он имеет в виду.
Прошел месяц. В коридоре администрации президента было непривычно шумно. Мы ждали очередную съемку. Пул с хохотом склонился над фотографией, от которой у меня временно пересохло во рту.
Кто-то из операторов притащил распечатанные фотки из командировок за последний год. И вот на одной из них красовались двое: мой коллега, Женя Рожков, и, собственно, я.
Сняты мы были спящими на одной кровати. Под красивыми пледами с бокалами недопитого шампанского на каких-то оригинальных пластмассовых прикроватных столиках.
Пул, хохоча, вопросительно смотрел на меня, ожидая пояснений, как я могла оказаться в одной постели с Рожковым.
Я тоже не понимала, как я могла там оказаться. Однако фотография была налицо.
Оператор, притащивший фотки, выдержав паузу, смилостивился:
- Это самолет, идиоты. На столики посмотрите.
Ну, конечно! Это тот самый треклятый первый класс Emirates, рейс в Малайзию, куда мы летели с Рожковым в соседних креслах! Раскладывающихся, как кровать.
Наш хохот прервал усатый сотрудник пресс-службы, строгий и правильный, как все бывшие МИД-овские.
- Марго, тебя Громов ждет у себя в кабинете. Прямо сейчас.
- А где у него кабинет?
- Ты что, никогда не была у него в кабинете?
- Нет.
- В четырнадцатом корпусе.
- А где четырнадцатый корпус?
- Ты что, никогда не была в четырнадцатом корпусе???
- Нет.
- Странно. Очень странно, - сказал усатый сотрудник. – Короче, он тебя ждет.
- Так у меня же съемка.
- Ничего, без тебя снимут.
Сбивая бочарскую пыль с пробковых босоножек, я продолжала вещать:
- Не случайно только один президент США не был протестантом.
- Может, ты даже знаешь, какой? – прищурился Громов.
- Кеннеди, разумеется. И все мы помним, чем это кончилось.
Громов вдруг посмотрел на меня странным, каким-то жалостным взглядом и произнес:
- Ну все, твоя судьба решена.
Многозначительно так произнес. А я постеснялась переспросить, что он имеет в виду.
Прошел месяц. В коридоре администрации президента было непривычно шумно. Мы ждали очередную съемку. Пул с хохотом склонился над фотографией, от которой у меня временно пересохло во рту.
Кто-то из операторов притащил распечатанные фотки из командировок за последний год. И вот на одной из них красовались двое: мой коллега, Женя Рожков, и, собственно, я.
Сняты мы были спящими на одной кровати. Под красивыми пледами с бокалами недопитого шампанского на каких-то оригинальных пластмассовых прикроватных столиках.
Пул, хохоча, вопросительно смотрел на меня, ожидая пояснений, как я могла оказаться в одной постели с Рожковым.
Я тоже не понимала, как я могла там оказаться. Однако фотография была налицо.
Оператор, притащивший фотки, выдержав паузу, смилостивился:
- Это самолет, идиоты. На столики посмотрите.
Ну, конечно! Это тот самый треклятый первый класс Emirates, рейс в Малайзию, куда мы летели с Рожковым в соседних креслах! Раскладывающихся, как кровать.
Наш хохот прервал усатый сотрудник пресс-службы, строгий и правильный, как все бывшие МИД-овские.
- Марго, тебя Громов ждет у себя в кабинете. Прямо сейчас.
- А где у него кабинет?
- Ты что, никогда не была у него в кабинете?
- Нет.
- В четырнадцатом корпусе.
- А где четырнадцатый корпус?
- Ты что, никогда не была в четырнадцатом корпусе???
- Нет.
- Странно. Очень странно, - сказал усатый сотрудник. – Короче, он тебя ждет.
- Так у меня же съемка.
- Ничего, без тебя снимут.
Часть 4.
В кабинете у Громова сидели собственно Громов и Лесин, как всегда жизнерадостно загорелый – Царство ему Небесное…
Громова, работая в пуле, я видела каждый день, а вот Лесина – второй или третий раз в жизни. Первый был очень давно, в 99-м, когда я училась в «Школе Познера», и нам, студентам, устроили встречу со всемогущим министром печати, готовившимся раздавить, как мы тогда думали, честное и независимое гусинское НТВ.
В те времена я, девятнадцатилетняя, очень жалела НТВ – в своем родном Краснодаре ходила потом на митинги в их защиту, и мне любопытно было посмотреть на загорелого душегуба.
На той встрече смелая и независимая екатеринбуржская журналистка Аня Титова бросила Лесину прямо в лицо презрительное:
- Вы не сработаетесь с Путиным, потому что вы несистемный человек. Но вам это и не нужно. Вы и так достаточно заработали.
Не прошло и года, как Аня Титова (замечательная, кстати, девушка, сейчас мать троих детей) стала вести вечерние новости на государственном ВГТРК, а Лесин вполне сработался с Путиным и проработал с ним вплоть до самого Медведева.
В кабинете Громов посмотрел на меня ласково, как бы подбадривая, и опять с какой-то непонятной жалостью. Лесин поглядывал с неприязнью, которую не пытался скрывать.
- Тут смотри какое дело, - начал Громов. - В России запускается новый телеканал.
Информационный. Круглосуточный. На английском языке. И нам нужно завтра представить Путину кандидатуру главреда. И у нас есть только одна кандидатура. Это ты.
Я поперхнулась слюной.
– А вы знаете, сколько мне лет?
- Сколько? – в ужасе спросил Лесин.
- Двадцать пять. Только что исполнилось.
- Да? А я думал, двадцать четыре, - успокоил Лесина Громов, который уже, конечно, забыл, как сам же организовал знаменитый букет на мое двадцатипятилетие. Ведь тогда этот букет еще не стал знаменитым.
- А что это за телеканал? – робко спросила я. – Где он, кто там работает?
- Его не существует. И никто там не работает. Вот ты и должна все это сделать. Сейчас май. Запуститься надо в сентябре. У тебя целое лето впереди! – радостно объявил Громов.
Я сразу вспомнила отеческий взгляд своего учителя и начальника Олега Борисовича Добродеева, председателя ВГТРК. Это он привез меня в Москву, это он научил меня телевидению, это он сейчас ждет в эфире мой веселый и умный сюжет, а я даже на съемку не пошла!
- А Добродеев в курсе этого предложения? – спросила я.
Лесин открыл было рот, но Громов опередил его, он явно ждал этот вопрос.
- В курсе. И всецело поддерживает, - отрезал Громов.
Лесин яростно хмыкнул:
- То есть ты и с ним уже успел договориться.
Громов тогда пытался бросить курить и перешел с красного на супер-легкое мальборо.
- Можно? – спросила я пересохшим горлом, потянувшись за громовскими сигаретами. – У меня есть шанс отказаться?
- Конечно! – Лесин стремительно поддержал эту идею.
- Сигарету можно. Отказаться нельзя, - отрезал Громов.
- Но почему я? Я понятия не имею, как строить телеканалы.
- Ты по-английски говоришь? Говоришь. В телевидении понимаешь? Понимаешь. В советской пропаганде не работала? Не работала, - продолжал Громов, размеренно выдыхая дым. - И воровать не будешь. А главное, если ничего не получится – не побежишь истерить в американское посольство.
- Этих эксклюзивных качеств, конечно, вполне достаточно, чтобы запустить телеканал, – язвительно произнес Лесин.
- Можно подумать, твой Парфенов лучше справится, – ответил Громов и закурил шестую супер-легкую мальборо.
- Необязательно Парфенов. Много есть достойных людей. Которые закончили школу раньше, чем две недели назад.
Громов длинно и раздраженно затянулся.
- Скажи, Миша, а знаешь ли ты, кто из американских президентов был католиком?
- Католиком? Не знаю и знать не желаю.
- А она знает, - с удовольствием ответил Громов.
Шоколадный загар Лесина побагровел свекольными полосами. Они не сулили мне ничего замечательного.
В кабинете у Громова сидели собственно Громов и Лесин, как всегда жизнерадостно загорелый – Царство ему Небесное…
Громова, работая в пуле, я видела каждый день, а вот Лесина – второй или третий раз в жизни. Первый был очень давно, в 99-м, когда я училась в «Школе Познера», и нам, студентам, устроили встречу со всемогущим министром печати, готовившимся раздавить, как мы тогда думали, честное и независимое гусинское НТВ.
В те времена я, девятнадцатилетняя, очень жалела НТВ – в своем родном Краснодаре ходила потом на митинги в их защиту, и мне любопытно было посмотреть на загорелого душегуба.
На той встрече смелая и независимая екатеринбуржская журналистка Аня Титова бросила Лесину прямо в лицо презрительное:
- Вы не сработаетесь с Путиным, потому что вы несистемный человек. Но вам это и не нужно. Вы и так достаточно заработали.
Не прошло и года, как Аня Титова (замечательная, кстати, девушка, сейчас мать троих детей) стала вести вечерние новости на государственном ВГТРК, а Лесин вполне сработался с Путиным и проработал с ним вплоть до самого Медведева.
В кабинете Громов посмотрел на меня ласково, как бы подбадривая, и опять с какой-то непонятной жалостью. Лесин поглядывал с неприязнью, которую не пытался скрывать.
- Тут смотри какое дело, - начал Громов. - В России запускается новый телеканал.
Информационный. Круглосуточный. На английском языке. И нам нужно завтра представить Путину кандидатуру главреда. И у нас есть только одна кандидатура. Это ты.
Я поперхнулась слюной.
– А вы знаете, сколько мне лет?
- Сколько? – в ужасе спросил Лесин.
- Двадцать пять. Только что исполнилось.
- Да? А я думал, двадцать четыре, - успокоил Лесина Громов, который уже, конечно, забыл, как сам же организовал знаменитый букет на мое двадцатипятилетие. Ведь тогда этот букет еще не стал знаменитым.
- А что это за телеканал? – робко спросила я. – Где он, кто там работает?
- Его не существует. И никто там не работает. Вот ты и должна все это сделать. Сейчас май. Запуститься надо в сентябре. У тебя целое лето впереди! – радостно объявил Громов.
Я сразу вспомнила отеческий взгляд своего учителя и начальника Олега Борисовича Добродеева, председателя ВГТРК. Это он привез меня в Москву, это он научил меня телевидению, это он сейчас ждет в эфире мой веселый и умный сюжет, а я даже на съемку не пошла!
- А Добродеев в курсе этого предложения? – спросила я.
Лесин открыл было рот, но Громов опередил его, он явно ждал этот вопрос.
- В курсе. И всецело поддерживает, - отрезал Громов.
Лесин яростно хмыкнул:
- То есть ты и с ним уже успел договориться.
Громов тогда пытался бросить курить и перешел с красного на супер-легкое мальборо.
- Можно? – спросила я пересохшим горлом, потянувшись за громовскими сигаретами. – У меня есть шанс отказаться?
- Конечно! – Лесин стремительно поддержал эту идею.
- Сигарету можно. Отказаться нельзя, - отрезал Громов.
- Но почему я? Я понятия не имею, как строить телеканалы.
- Ты по-английски говоришь? Говоришь. В телевидении понимаешь? Понимаешь. В советской пропаганде не работала? Не работала, - продолжал Громов, размеренно выдыхая дым. - И воровать не будешь. А главное, если ничего не получится – не побежишь истерить в американское посольство.
- Этих эксклюзивных качеств, конечно, вполне достаточно, чтобы запустить телеканал, – язвительно произнес Лесин.
- Можно подумать, твой Парфенов лучше справится, – ответил Громов и закурил шестую супер-легкую мальборо.
- Необязательно Парфенов. Много есть достойных людей. Которые закончили школу раньше, чем две недели назад.
Громов длинно и раздраженно затянулся.
- Скажи, Миша, а знаешь ли ты, кто из американских президентов был католиком?
- Католиком? Не знаю и знать не желаю.
- А она знает, - с удовольствием ответил Громов.
Шоколадный загар Лесина побагровел свекольными полосами. Они не сулили мне ничего замечательного.
Часть 5.
Я вышла из кабинета, чувствуя смятение, ошеломление, изначальный испуг неуверенного предвкушения, осознание стремительно завершившейся юности, легкий мышечный паралич и бесповоротность – все то, что, должно быть, чувствуют раки, когда первый раз сбрасывают свой панцирь.
В коридоре встретила Наташу Тимакову – тогда она работала начальником пресс-службы.
- Ну, что тебе предложили?
- Возглавить англоязычный телеканал.
- И что ты?
- Надеюсь, ты мне сейчас скажешь, что это розыгрыш.
- Жертвенный агнец… - сочувствующе произнесла Тимакова.
- Почему?
- Не пожалели тебя. Потом поймешь, - честно предупредила меня Тимакова, за что я ей до сих пор благодарна.
На Яме, в родной прокуренной корреспондентской, все так же стояли серые парты-столики, на них фотографии жен, детей и военкорских подвигов. На стене болтался вывешенный Андрюхой Медведевым плакат с Бушем верхом на ракете и подписью «Вы все еще не верите в демократию? Тогда мы летим к вам!»
За дальней партой молодой обозреватель Костя Семин яростно объяснял
глупой стажерке, почему Израиль неправ.
У единственного монтажного бетакама, за которым мы просматривали привезенные со съемок кассеты, стоял густой репортерский гогот.
Паша Зарубин, начинающий репортер, привез из одной не очень далекой страны видео, как он берет интервью у молодого солдатика этой страны. Разговор был примерно такой:
- Скажи, солдатик, российские военные обучают вас?
- Да-да, обучают!
- Хорошо обучают?
- Да-да, очень хорошо обучают!
- А что они делают? Чему конкретно вас учат?
- Да-да, конкретно учат!
А репортеру-то надо внятное хотя бы одно предложение выманить из солдатика, иначе сюжет не смонтировать. И он вымучивает:
- Ну, скажи, что именно они говорят?
- Именно говорят!
- Ну, вот тебе лично вчера что говорил твой сержант?
Солдатик задумывается. И произносит великое:
- Сержант говорит: «Не проеби автомат, уебище!»
Поговорка «не проеби автомат, уебище» надолго сменила в корреспондентской
лобковское «разрывы надо заслужить».
Позвонил приятель, Алим Юсупов, один из лучших новостников, знакомый со многими из тех, с кем журналисту всегда хочется быть знакомым.
- Не соглашайся, - говорит, - на эту работу. Это подстава.
- В смысле, подстава?
- Не будет никакого телеканала. Бабки распилят, а на тебя все повесят. Ты сама-то хоть веришь, что в России через три месяца запустится круглосуточный новостной телеканал на английском языке? У нас их и на русском-то нет.
Минута душевной тревоги тянулась уже к полуночи, и я поехала домой.
Я вышла из кабинета, чувствуя смятение, ошеломление, изначальный испуг неуверенного предвкушения, осознание стремительно завершившейся юности, легкий мышечный паралич и бесповоротность – все то, что, должно быть, чувствуют раки, когда первый раз сбрасывают свой панцирь.
В коридоре встретила Наташу Тимакову – тогда она работала начальником пресс-службы.
- Ну, что тебе предложили?
- Возглавить англоязычный телеканал.
- И что ты?
- Надеюсь, ты мне сейчас скажешь, что это розыгрыш.
- Жертвенный агнец… - сочувствующе произнесла Тимакова.
- Почему?
- Не пожалели тебя. Потом поймешь, - честно предупредила меня Тимакова, за что я ей до сих пор благодарна.
На Яме, в родной прокуренной корреспондентской, все так же стояли серые парты-столики, на них фотографии жен, детей и военкорских подвигов. На стене болтался вывешенный Андрюхой Медведевым плакат с Бушем верхом на ракете и подписью «Вы все еще не верите в демократию? Тогда мы летим к вам!»
За дальней партой молодой обозреватель Костя Семин яростно объяснял
глупой стажерке, почему Израиль неправ.
У единственного монтажного бетакама, за которым мы просматривали привезенные со съемок кассеты, стоял густой репортерский гогот.
Паша Зарубин, начинающий репортер, привез из одной не очень далекой страны видео, как он берет интервью у молодого солдатика этой страны. Разговор был примерно такой:
- Скажи, солдатик, российские военные обучают вас?
- Да-да, обучают!
- Хорошо обучают?
- Да-да, очень хорошо обучают!
- А что они делают? Чему конкретно вас учат?
- Да-да, конкретно учат!
А репортеру-то надо внятное хотя бы одно предложение выманить из солдатика, иначе сюжет не смонтировать. И он вымучивает:
- Ну, скажи, что именно они говорят?
- Именно говорят!
- Ну, вот тебе лично вчера что говорил твой сержант?
Солдатик задумывается. И произносит великое:
- Сержант говорит: «Не проеби автомат, уебище!»
Поговорка «не проеби автомат, уебище» надолго сменила в корреспондентской
лобковское «разрывы надо заслужить».
Позвонил приятель, Алим Юсупов, один из лучших новостников, знакомый со многими из тех, с кем журналисту всегда хочется быть знакомым.
- Не соглашайся, - говорит, - на эту работу. Это подстава.
- В смысле, подстава?
- Не будет никакого телеканала. Бабки распилят, а на тебя все повесят. Ты сама-то хоть веришь, что в России через три месяца запустится круглосуточный новостной телеканал на английском языке? У нас их и на русском-то нет.
Минута душевной тревоги тянулась уже к полуночи, и я поехала домой.
Часть 6.
В нашей съемной двушке на Яблочкова, где мы жили вдвоем с мамой и приезжавшей из Краснодара сестрой, мама встретила меня хашламой и вымытым полом, с которого она, наконец, закончила отдирать истлевший и завонявшийся хозяйский ковролин.
Я ничего не сказала ей, чтоб не расстраивать. В ту ночь я, разумеется, не спала.
Утром на своем сером фольксвагене, недавно подаренном мне тогдашним бойфрендом, поехала завтракать с другом, который давно работал с иностранными телеканалами и должен был, как я надеялась, хоть что-то про них понимать.
На светофоре мне посигналил какой-то мужик – открой, мол, окно. Я открыла – подумала, мало ли что, багажник, там, не закрыт, шина спустила. И еще повернулась в его сторону, чтобы лучше расслышать.
И ровно в этот момент мужик смачно и с удовольствием плюнул мне прямо в лицо.
Я не знаю, что это было. Не могу исключать, что я его где-то подрезала, сама того не заметив. Ну, или просто псих.
И вот такая оплеванная, не спавшая и в растрепанных чувствах еду я в ресторан «Скандинавия».
Ресторан «Скандинавия» 20 лет был главным выпасом и водопоем столичных экспатов. Летними ланчами и вечерами под березками на шумливой веранде подавали литровый мохито в запотевшем стекле, маринованного лосося, шведские фрикадельки и знаменитый pelle jansson – распластанный лист сырой говядины со сметаной, сырым желтком и икрой уклейки. Под окнами старомосковских квартир галдели все диалекты английского языка и было не протолкнуться от понаехавших из несоветских стран. Даже официантки здесь не всегда говорили по-русски. Все сплетни и новости столичной экспатской тусовки можно было услышать, проводя вечера на этой веранде.
Для меня «Скандинавия» была трепетным местом потому еще, что это был первый в моей жизни московский ресторан, меня туда пригласил первый в моей жизни московский ухажер (я жила тогда в Краснодаре и в Москве бывала наездами), ели мы тот самый поразивший мое воображение pelle jansson, и я твердо решила, что когда-нибудь завоюю Москву и буду сама угощать в таких восхитительных ресторанах, кого посчитаю нужным.
Пару лет назад «Скандинавия» закрылась, о чем российская и нероссийская пресса опубликовала подробные некрологи, к которым я безусловно присоединяюсь.
В нашей съемной двушке на Яблочкова, где мы жили вдвоем с мамой и приезжавшей из Краснодара сестрой, мама встретила меня хашламой и вымытым полом, с которого она, наконец, закончила отдирать истлевший и завонявшийся хозяйский ковролин.
Я ничего не сказала ей, чтоб не расстраивать. В ту ночь я, разумеется, не спала.
Утром на своем сером фольксвагене, недавно подаренном мне тогдашним бойфрендом, поехала завтракать с другом, который давно работал с иностранными телеканалами и должен был, как я надеялась, хоть что-то про них понимать.
На светофоре мне посигналил какой-то мужик – открой, мол, окно. Я открыла – подумала, мало ли что, багажник, там, не закрыт, шина спустила. И еще повернулась в его сторону, чтобы лучше расслышать.
И ровно в этот момент мужик смачно и с удовольствием плюнул мне прямо в лицо.
Я не знаю, что это было. Не могу исключать, что я его где-то подрезала, сама того не заметив. Ну, или просто псих.
И вот такая оплеванная, не спавшая и в растрепанных чувствах еду я в ресторан «Скандинавия».
Ресторан «Скандинавия» 20 лет был главным выпасом и водопоем столичных экспатов. Летними ланчами и вечерами под березками на шумливой веранде подавали литровый мохито в запотевшем стекле, маринованного лосося, шведские фрикадельки и знаменитый pelle jansson – распластанный лист сырой говядины со сметаной, сырым желтком и икрой уклейки. Под окнами старомосковских квартир галдели все диалекты английского языка и было не протолкнуться от понаехавших из несоветских стран. Даже официантки здесь не всегда говорили по-русски. Все сплетни и новости столичной экспатской тусовки можно было услышать, проводя вечера на этой веранде.
Для меня «Скандинавия» была трепетным местом потому еще, что это был первый в моей жизни московский ресторан, меня туда пригласил первый в моей жизни московский ухажер (я жила тогда в Краснодаре и в Москве бывала наездами), ели мы тот самый поразивший мое воображение pelle jansson, и я твердо решила, что когда-нибудь завоюю Москву и буду сама угощать в таких восхитительных ресторанах, кого посчитаю нужным.
Пару лет назад «Скандинавия» закрылась, о чем российская и нероссийская пресса опубликовала подробные некрологи, к которым я безусловно присоединяюсь.
Часть 7.
В то утро я умылась в туалете «Скандинавии» - с неудобными раздвижными дверями – утерлась и села за столик, в прямом смысле слова, в оплеванном настроении. В подробностях рассказала другу, какое мне сделали дикое предложение.
- С одной стороны, это, конечно, бред. Никто не может построить телеканал за три месяца, а я – и за три года. С другой стороны, отказаться нельзя. С третьей стороны, у меня никакого опыта, я опозорюсь на весь белый свет. С четвертой – мне двадцать пять, и я имею пока что полное право позориться. Зато многому научусь. А когда не получится, вернусь на ВГТРК уже совсем с другим опытом – Олег Борисыч, отец родной, не откажется, я надеюсь, взять меня обратно.
Друг мой слушал меня внимательно и вдруг начал меняться в лице.
- А ты в зеркало на себя давно смотрела? – перебил меня друг.
- В смысле? Я же не в фотомодели иду работать, - обиделась я.
- В зеркало, говорю, посмотри! Быстро!
Я вынула пудреницу и увидела, что мое лицо прямо на глазах покрывается огромными ярко-вишневыми волдырями. Которые быстро пухнут, пока вся кожа не превращается в один сплошной багровый фурункул.
За несколько минут такими же волдырями покрылись руки, ноги и вообще все мое тело с головы и до босоножек.
- Быстро в больницу! – скомандовал друг.
Испугалась я не особенно. Зато испугались гаишники, которые хотели меня остановить, но разглядев, замахали яростно палкой – мол, проезжай.
Персонал в отделении дерматологии шарахался от меня в коридоре. Доктор даже сняла очки.
- Теперь понимаю, чего медсестры все разбежались. А можно вас сфоткать для нашей картотеки чудовищных случаев?
Я сама не очень-то испугалась не потому, что такая смелая, а потому что со мной такое уже случалось. После Беслана, где я работала репортером. Врачи тогда объяснили, что мой организм так реагирует на нестерпимый стресс.
Только тогда, увидев свои малиновые волдыри, я поняла, как мне, на самом деле, страшно становиться главредом Russia Today.
И что именно поэтому я, конечно же, соглашусь.
В то утро я умылась в туалете «Скандинавии» - с неудобными раздвижными дверями – утерлась и села за столик, в прямом смысле слова, в оплеванном настроении. В подробностях рассказала другу, какое мне сделали дикое предложение.
- С одной стороны, это, конечно, бред. Никто не может построить телеканал за три месяца, а я – и за три года. С другой стороны, отказаться нельзя. С третьей стороны, у меня никакого опыта, я опозорюсь на весь белый свет. С четвертой – мне двадцать пять, и я имею пока что полное право позориться. Зато многому научусь. А когда не получится, вернусь на ВГТРК уже совсем с другим опытом – Олег Борисыч, отец родной, не откажется, я надеюсь, взять меня обратно.
Друг мой слушал меня внимательно и вдруг начал меняться в лице.
- А ты в зеркало на себя давно смотрела? – перебил меня друг.
- В смысле? Я же не в фотомодели иду работать, - обиделась я.
- В зеркало, говорю, посмотри! Быстро!
Я вынула пудреницу и увидела, что мое лицо прямо на глазах покрывается огромными ярко-вишневыми волдырями. Которые быстро пухнут, пока вся кожа не превращается в один сплошной багровый фурункул.
За несколько минут такими же волдырями покрылись руки, ноги и вообще все мое тело с головы и до босоножек.
- Быстро в больницу! – скомандовал друг.
Испугалась я не особенно. Зато испугались гаишники, которые хотели меня остановить, но разглядев, замахали яростно палкой – мол, проезжай.
Персонал в отделении дерматологии шарахался от меня в коридоре. Доктор даже сняла очки.
- Теперь понимаю, чего медсестры все разбежались. А можно вас сфоткать для нашей картотеки чудовищных случаев?
Я сама не очень-то испугалась не потому, что такая смелая, а потому что со мной такое уже случалось. После Беслана, где я работала репортером. Врачи тогда объяснили, что мой организм так реагирует на нестерпимый стресс.
Только тогда, увидев свои малиновые волдыри, я поняла, как мне, на самом деле, страшно становиться главредом Russia Today.
И что именно поэтому я, конечно же, соглашусь.
Ни на что не намекаю, но у нас в РТ и Спутнике существуют курсы для пресс-секретарей министерств и ведомств разных стран.
Бесплатные.
Очень успешные курсы. Есть такие республики, где чуть не полправительства и АП прошли через наше обучение.
Мы их учим специально, чтобы нашим ребятам как можно реже приходилось иметь дело с болванами, поздравляющими ветерана с блокадой Ленинграда.
Дорогие начальники! Если вы не учите свой пишущий-поздравляющий персонал, отправляйте их к нам. Или просто запретите им открывать рот и поднимать руку над клавой.
Рот пусть открывают, чтобы туда есть, а руку поднимают, чтобы ставить галочку напротив нужной фамилии в избирательном бюллетене.
Остальное вредно. И вам, и им, и стране.
Бесплатные.
Очень успешные курсы. Есть такие республики, где чуть не полправительства и АП прошли через наше обучение.
Мы их учим специально, чтобы нашим ребятам как можно реже приходилось иметь дело с болванами, поздравляющими ветерана с блокадой Ленинграда.
Дорогие начальники! Если вы не учите свой пишущий-поздравляющий персонал, отправляйте их к нам. Или просто запретите им открывать рот и поднимать руку над клавой.
Рот пусть открывают, чтобы туда есть, а руку поднимают, чтобы ставить галочку напротив нужной фамилии в избирательном бюллетене.
Остальное вредно. И вам, и им, и стране.
Начальник департамента коммуникаций правительства Эстонии впервые официально сообщил о запрете чиновникам всех уровней общаться с журналистами Sputnik и оказывать любое содействие. У них и брошюрка с инструкциями на эту тему есть. Мотивирует тем, что «Россию сегодня» они за СМИ не считают.
Для достижения окончательной свободы слова эстонским властям осталось только решить, кто будет журналистам неправильных СМИ нашивки на одежду выдавать: департамент по коммуникациям или служба безопасности.
Для достижения окончательной свободы слова эстонским властям осталось только решить, кто будет журналистам неправильных СМИ нашивки на одежду выдавать: департамент по коммуникациям или служба безопасности.
А вот ещё одна история, которая попала к нам в проект #НеОдинНаОдин.
62-летняя Антонина Шабуня из Амурской области – инвалид второй группы с детства. Из-за ошибки местных чиновников женщина 11 лет ждала сертификат на жильё, и в итоге получила отказ.
Чиновники посоветовали пенсионерке встать в очередь на субсидию вместо мужа, который больше 30 лет проработал на Крайнем Севере. Говорили, что инвалиды обычно получают сертификат быстрее.
Женщину уверяли, что «очередь близка» и она отказывалась переезжать из села в город к детям.
Но в начале этого года пенсионерке пришёл отказ, так как она родилась в районе, который не относится к территориям Крайнего Севера.
В администрации заявили, ошибку допустили «уволившиеся сотрудники», а первоначальное заявление на субсидию от мужа пенсионерки вообще не нашли, и теперь помочь инвалиду «не представляется возможным».
На днях семья подала заявление в прокуратуру. Следим и помогаем.
62-летняя Антонина Шабуня из Амурской области – инвалид второй группы с детства. Из-за ошибки местных чиновников женщина 11 лет ждала сертификат на жильё, и в итоге получила отказ.
Чиновники посоветовали пенсионерке встать в очередь на субсидию вместо мужа, который больше 30 лет проработал на Крайнем Севере. Говорили, что инвалиды обычно получают сертификат быстрее.
Женщину уверяли, что «очередь близка» и она отказывалась переезжать из села в город к детям.
Но в начале этого года пенсионерке пришёл отказ, так как она родилась в районе, который не относится к территориям Крайнего Севера.
В администрации заявили, ошибку допустили «уволившиеся сотрудники», а первоначальное заявление на субсидию от мужа пенсионерки вообще не нашли, и теперь помочь инвалиду «не представляется возможным».
На днях семья подала заявление в прокуратуру. Следим и помогаем.
Forwarded from Дальше действовать будем мы
Полине Марич из ДНР совсем недавно исполнилось семь лет. Четыре с половиной года назад ей поставили страшный диагноз: нейробластома.
В 2014 году, когда началась болезнь, врачи в Донецке не смогли ничего толком объяснить. Тогда семья отправилась в Киев, где девочке диагностировали нейробластому (высокозлокачественная опухоль симпатической нервной системы) в четвёртой стадии. Химиотерапия не давала никакого результата.
Ни в ДНР, ни в России такой вид рака не лечат. С помощью фонда «Помоги ребёнку» семье удалось собрать деньги, чтобы отправить Полину в специализированную клинику в Барселоне.
Детский онколог Жаума Мора Граупер сделал девочке четыре блока химии с лучевой терапией и иммунотерапию. Это помогло, но после четырёх лет ремиссии в январе 2019 года у семилетней Полины стала отниматься нога, был диагностирован рецидив и обнаружены метастазы.
Сейчас малышка находится в испанской больнице, содержится в специальном боксе под наблюдением Граупера и живёт в долг.
Доктор начал лечение под свою ответственность. Ей уже сделали один курс химиотерапии, но нужны ещё пять и иммунотерапия.
Счёт за лечение составляет €274 431,94. Оплату химиотерапии (€85 000) взял на себя фонд «Помоги ребёнку», но на иммунотерапию потребуется ещё €176 000. Помощь сейчас ей нужна как никогда.
Реквизиты для оказания помощи
Получатель: Бронникова Виктория
Наименование банка: Райффайзен Банк Аваль
Счёт получателя: 5100691486249992
Получатель: Зенин Сергей Анатольевич
Наименование банка: Сбербанк
Счёт получателя: 4276022098048740
В 2014 году, когда началась болезнь, врачи в Донецке не смогли ничего толком объяснить. Тогда семья отправилась в Киев, где девочке диагностировали нейробластому (высокозлокачественная опухоль симпатической нервной системы) в четвёртой стадии. Химиотерапия не давала никакого результата.
Ни в ДНР, ни в России такой вид рака не лечат. С помощью фонда «Помоги ребёнку» семье удалось собрать деньги, чтобы отправить Полину в специализированную клинику в Барселоне.
Детский онколог Жаума Мора Граупер сделал девочке четыре блока химии с лучевой терапией и иммунотерапию. Это помогло, но после четырёх лет ремиссии в январе 2019 года у семилетней Полины стала отниматься нога, был диагностирован рецидив и обнаружены метастазы.
Сейчас малышка находится в испанской больнице, содержится в специальном боксе под наблюдением Граупера и живёт в долг.
Доктор начал лечение под свою ответственность. Ей уже сделали один курс химиотерапии, но нужны ещё пять и иммунотерапия.
Счёт за лечение составляет €274 431,94. Оплату химиотерапии (€85 000) взял на себя фонд «Помоги ребёнку», но на иммунотерапию потребуется ещё €176 000. Помощь сейчас ей нужна как никогда.
Реквизиты для оказания помощи
Получатель: Бронникова Виктория
Наименование банка: Райффайзен Банк Аваль
Счёт получателя: 5100691486249992
Получатель: Зенин Сергей Анатольевич
Наименование банка: Сбербанк
Счёт получателя: 4276022098048740
Forwarded from Тина Канделаки
@margaritasimonyan абсолютно согласна. Непрофессионализм в профессии, называемой пиарщик, достиг вселенского масштаба в нашей стране.
Обученные советские пиарщики или руководят по старой памяти у своих боевых товарищей пиар-отделами или уходят в историю, а молодое поколение не обучает никто. Поэтому пиарщиками становятся все, кому не лень.
В итоге, те, кто закончил непонятые факультеты пиара и маркетинга при разных институтах, становятся пиарщиками у глав крупных компаний и чиновников.
То, над чем мы смеялись 15 лет назад, называя таких пиарщиков Вава/криэйторами, стало данностью в коммуникации с обществом на сегодняшний день.
Обученные советские пиарщики или руководят по старой памяти у своих боевых товарищей пиар-отделами или уходят в историю, а молодое поколение не обучает никто. Поэтому пиарщиками становятся все, кому не лень.
В итоге, те, кто закончил непонятые факультеты пиара и маркетинга при разных институтах, становятся пиарщиками у глав крупных компаний и чиновников.
То, над чем мы смеялись 15 лет назад, называя таких пиарщиков Вава/криэйторами, стало данностью в коммуникации с обществом на сегодняшний день.
Forwarded from Медиалогия
Топ-25 Telegram-каналов в СМИ в 2018 году:
1. @breakingmash - Mash - 43 982
2. @Rkadyrov_95 - Kadyrov_95 - 8 347
3. @russica2 - Незыгарь - 7 697
4. @lshort - Life Shot - 7 212
5. @directorate4 - Directorate 4 - 6 661
6. @wargonzo - WarGonzo - 4 793
7. @offsider - Мутко против - 3 373
8. @superru - Super - 3 241
9. @pchikov - Павел Чиков - 2 410
10. @zhirinovskylive - Владимир Жириновский - 1 599
11. @margaritasimonyan - Маргарита Симоньян - 1 349
12. @radiogovoritmoskva - Говорит Москва - 1 067
13. @aavst55 - Алексей Венедиктов - 1 048
14. @DavydovIn - Давыдов. Индекс - 968
15. @rt_russian - RT - 919
16. @karaulny - Караульный - 889
17. @mig41 - Майор и Генерал - 866
18. @metodi4ka - Методичка - 847
19. @go338 - 338 - 740
20. @rospres - Футляр от виолончели - 734
21. @QryaProDucktion - Василий Уткин - 697
22. @borisdubrovsky - Молнии Дубровского - 687
23. @tv360ru - 360tv - 678
24. @varlamov - Varlamov News - 616
25. @kremlin_mother_expert - Кремлёвский мамковед - 577
Рейтинг построен по количеству цитат telegram-каналов в СМИ за 2018 год. Рейтинг построен на основе базы СМИ системы «Медиалогия», включающей порядка 48 900 источников. Подробнее: https://www.mlg.ru/~Kc57u
Медиалогия
1. @breakingmash - Mash - 43 982
2. @Rkadyrov_95 - Kadyrov_95 - 8 347
3. @russica2 - Незыгарь - 7 697
4. @lshort - Life Shot - 7 212
5. @directorate4 - Directorate 4 - 6 661
6. @wargonzo - WarGonzo - 4 793
7. @offsider - Мутко против - 3 373
8. @superru - Super - 3 241
9. @pchikov - Павел Чиков - 2 410
10. @zhirinovskylive - Владимир Жириновский - 1 599
11. @margaritasimonyan - Маргарита Симоньян - 1 349
12. @radiogovoritmoskva - Говорит Москва - 1 067
13. @aavst55 - Алексей Венедиктов - 1 048
14. @DavydovIn - Давыдов. Индекс - 968
15. @rt_russian - RT - 919
16. @karaulny - Караульный - 889
17. @mig41 - Майор и Генерал - 866
18. @metodi4ka - Методичка - 847
19. @go338 - 338 - 740
20. @rospres - Футляр от виолончели - 734
21. @QryaProDucktion - Василий Уткин - 697
22. @borisdubrovsky - Молнии Дубровского - 687
23. @tv360ru - 360tv - 678
24. @varlamov - Varlamov News - 616
25. @kremlin_mother_expert - Кремлёвский мамковед - 577
Рейтинг построен по количеству цитат telegram-каналов в СМИ за 2018 год. Рейтинг построен на основе базы СМИ системы «Медиалогия», включающей порядка 48 900 источников. Подробнее: https://www.mlg.ru/~Kc57u
Медиалогия
Forwarded from Леся Рябцева
Катю Винокурову травят за мнение, даже не так — за репост мнения, и советуют покинуть СПЧ. Видимо, потому что подобные посты должны занимать «свои» и друзья «своих», а инакомыслящих нужно сразу в ссылку отправлять. Господа, вы ебанулись.
https://www.facebook.com/100001386587063/posts/2295876507135213/
https://www.facebook.com/100001386587063/posts/2295876507135213/
Никогда раньше не слышала про сенатора Арашукова. И теперь это скорее хорошо, чем плохо.
Forwarded from Тина Канделаки
Предваряю все вопросы журналистов по поводу Рауфа Арашукова.
Не первый день знаю Рауфа, с которым мы по-соседски общались, вместе худели и бегали по утрам. Я всегда знала его, как очень общительного и дружелюбного человека. Разумеется, новость о том, что Рауфа Арашукова подозревают в серьезном преступлении, стала для меня печальным сюрпризом.
Вообще, если эпизоды, свидетельствующие о наведении порядка в стране у многих вызывают чувство страха и отсутствия безопасности, то у меня на сей счет совершенно противоположные чувства.
За последние десять-двадцать лет у меня появилась куча знакомых с самолётами, вертолётами и яхтами - из самых разных сфер. Я по-прежнему иногда слышу в контексте обсуждения чьих-то несметных сокровищ с придыханием добавляемую фразу: "ну его-то не тронут, он на самом верху договорился". Но ребята, прошла хренова туча лет, очнитесь. Мы давно живём в другой стране. Пора понять: нет никакого "верха", с которым можно "договориться" (какой-нибудь господин Улюкаев соврать не даст). Сегодня есть закон, и он работает. И повод для беспокойства есть у каждого, кто хоть раз его нарушал.
В силу профессии, что сделала меня видимой частью публичного медиапространства, я знакома с огромным количеством политиков, бизнесменов, губернаторов - в том числе и с Кавказа. О возможных противоправных действиях этих людей в прошлом, я, безусловно, не знаю и знать не могу (мне просто неоткуда, да и неинтересно), как и ничего подобного не знала и о Рауфе Арашукове. На беговых дорожках мы, видите ли, говорили о совсем других вещах.
Вижу, как в телеграм-каналах с утра уже началась привычная заварушка. Вижу, как многие «профессиональные бойцы» телеграм-баталий используют мои с Рауфом фотографии из инстаграма.
Я их даже удалять не буду. Мне скрывать нечего - деятельности прозрачней, чем моя, ещё поискать. При этом я верю в справедливость и не верю в безнаказанность.
Не нарушайте закон, чтобы не стать следующим. Это совет всем. Потому что вы обязательно станете. Сейчас в России всё работает именно так.
Не первый день знаю Рауфа, с которым мы по-соседски общались, вместе худели и бегали по утрам. Я всегда знала его, как очень общительного и дружелюбного человека. Разумеется, новость о том, что Рауфа Арашукова подозревают в серьезном преступлении, стала для меня печальным сюрпризом.
Вообще, если эпизоды, свидетельствующие о наведении порядка в стране у многих вызывают чувство страха и отсутствия безопасности, то у меня на сей счет совершенно противоположные чувства.
За последние десять-двадцать лет у меня появилась куча знакомых с самолётами, вертолётами и яхтами - из самых разных сфер. Я по-прежнему иногда слышу в контексте обсуждения чьих-то несметных сокровищ с придыханием добавляемую фразу: "ну его-то не тронут, он на самом верху договорился". Но ребята, прошла хренова туча лет, очнитесь. Мы давно живём в другой стране. Пора понять: нет никакого "верха", с которым можно "договориться" (какой-нибудь господин Улюкаев соврать не даст). Сегодня есть закон, и он работает. И повод для беспокойства есть у каждого, кто хоть раз его нарушал.
В силу профессии, что сделала меня видимой частью публичного медиапространства, я знакома с огромным количеством политиков, бизнесменов, губернаторов - в том числе и с Кавказа. О возможных противоправных действиях этих людей в прошлом, я, безусловно, не знаю и знать не могу (мне просто неоткуда, да и неинтересно), как и ничего подобного не знала и о Рауфе Арашукове. На беговых дорожках мы, видите ли, говорили о совсем других вещах.
Вижу, как в телеграм-каналах с утра уже началась привычная заварушка. Вижу, как многие «профессиональные бойцы» телеграм-баталий используют мои с Рауфом фотографии из инстаграма.
Я их даже удалять не буду. Мне скрывать нечего - деятельности прозрачней, чем моя, ещё поискать. При этом я верю в справедливость и не верю в безнаказанность.
Не нарушайте закон, чтобы не стать следующим. Это совет всем. Потому что вы обязательно станете. Сейчас в России всё работает именно так.
В Риге задержали мэра Нила Ушакова.
Напомню, что Нил Ушаков
- шутил, что Центр госязыка Латвии борется с лидером КНДР за место главного фрика современного мира;
- не раз платил штрафы за общение с избирателями на русском языке;
- всегда защищал права так называемых неграждан Латвии.
Десять лет я удивляюсь, что его за все за это до сих пор не арестовали. Вот, теперь не удивляюсь.
Напомню, что Нил Ушаков
- шутил, что Центр госязыка Латвии борется с лидером КНДР за место главного фрика современного мира;
- не раз платил штрафы за общение с избирателями на русском языке;
- всегда защищал права так называемых неграждан Латвии.
Десять лет я удивляюсь, что его за все за это до сих пор не арестовали. Вот, теперь не удивляюсь.
МЭР РИГИ УШАКОВ ОПРОВЕРГАЕТ ИНФОРМАЦИЮ О ЕГО ЗАДЕРЖАНИИ И ЗАЯВЛЯЕТ, ЧТО НЕ НАМЕРЕН ПОДАВАТЬ В ОТСТАВКУ - RIA