Русские в Голливуде
Удивительно, как кино может быть одновременно смачным и скучным. Крутой криминальный боевик «Никто» сделан в духе «Джона Уика» и «Уравнителя», что очевидно, а еще можно нащупать где-то в глубине «С меня хватит!» и «Бойцовский клуб», но все упирается в драки и стрельбу, потому что только об этом может рассказать Илья Найшуллер - о простом мужике с непростыми навыками. Вспоминаю «Хардкор» и снова трещит голова, а здесь даже душевно. В общем, ничего нового, потому что опять о злой русской мафии. Зевнул, хотя зрелище славное.
Удивительно, как кино может быть одновременно смачным и скучным. Крутой криминальный боевик «Никто» сделан в духе «Джона Уика» и «Уравнителя», что очевидно, а еще можно нащупать где-то в глубине «С меня хватит!» и «Бойцовский клуб», но все упирается в драки и стрельбу, потому что только об этом может рассказать Илья Найшуллер - о простом мужике с непростыми навыками. Вспоминаю «Хардкор» и снова трещит голова, а здесь даже душевно. В общем, ничего нового, потому что опять о злой русской мафии. Зевнул, хотя зрелище славное.
Говорят, критерии искусства на «Оскаре» взяли верх над соображениями взбесившейся политкорректности. Конечно же, нет. Если так, то статуэтку за лучший фильм отдайте не «Земле кочевников», а «Звуку металла», который заслуживает больше, чем награду за монтаж.
Автору любимого фильма детства — 75! В честь дня рождения маэстро войны — о классике жанра.
А мы любили
Вонг Кар-Вай. Икона гонконгского кино, маэстро романтики, поэт одиночества, летописец мегаполиса, созерцатель за камерой и просто модный режиссер. О чем бы ни говорило карвайское кино, оно всегда о времени. Люди обманывают себя, и если прощаются, видимо, уже никогда не встретятся. А если встретятся, то не узнают друг друга или сделают вид, что не узнали, и пройдут мимо. Конечность и временность должны признать одиночки, падшие ангелы, будущее которых покрыто тайной. Кар-Вай рассказывает не просто о тоске по человеку, а по навсегда ушедшему или упущенному времени, о желанном и невозможном в душном городе огней, где люди одержимы стремлением вернуть прошлое.
Безнадежные мечты о возвращении. Бремя памяти. Туманность, непостижимость и недосказанность средь шумных улиц, кабаков, круглосуточных магазинов и бистро. Там грусть-тоска, надежда, желание и неуловимое любовное настроение. И вечные сомнения: могут ли люди быть счастливы вместе? Мгновения у Кар-Вая превращаются в бесконечность. Все беды человека – от памяти. Не будет прошлого и каждый день станет началом новой жизни. Такова философия Кар-Вая, рассказывающего о тайне чувств, мечтах о любви или любви как мечте. Забыть о любви – потерять смысл жизни.
Вонг Кар-Вай. Икона гонконгского кино, маэстро романтики, поэт одиночества, летописец мегаполиса, созерцатель за камерой и просто модный режиссер. О чем бы ни говорило карвайское кино, оно всегда о времени. Люди обманывают себя, и если прощаются, видимо, уже никогда не встретятся. А если встретятся, то не узнают друг друга или сделают вид, что не узнали, и пройдут мимо. Конечность и временность должны признать одиночки, падшие ангелы, будущее которых покрыто тайной. Кар-Вай рассказывает не просто о тоске по человеку, а по навсегда ушедшему или упущенному времени, о желанном и невозможном в душном городе огней, где люди одержимы стремлением вернуть прошлое.
Безнадежные мечты о возвращении. Бремя памяти. Туманность, непостижимость и недосказанность средь шумных улиц, кабаков, круглосуточных магазинов и бистро. Там грусть-тоска, надежда, желание и неуловимое любовное настроение. И вечные сомнения: могут ли люди быть счастливы вместе? Мгновения у Кар-Вая превращаются в бесконечность. Все беды человека – от памяти. Не будет прошлого и каждый день станет началом новой жизни. Такова философия Кар-Вая, рассказывающего о тайне чувств, мечтах о любви или любви как мечте. Забыть о любви – потерять смысл жизни.
Главный экранизатор комиксов отметил свой мальчишник в Вегасе. Не лучшее, что я видел у Снайдера.
Одна работа, никакого безделья – бедняги в палатах не знают веселья. Фундаментальная американская драма о порядке, хаосе и человеке в поисках свободы.
We're all fucked
Что значит быть по-настоящему одиноким? Пожалуй, это главный вопрос «Таксиста», одного из идеологически ключевых фильмов 70-х, где Трэвис Бикл разъезжает по злым улицам в эпоху без героев. Таксист коротает ночи, когда выползает всякая мразь: шлюхи, сутенеры, ворье, бродяги, наркоманы, больные и порочные. И он верит, что однажды дождь смоет с улиц всю эту грязь.
Перед нами пролетарий-одиночка, которому все надоело и чей гнев, отчаяние и одиночество оборачиваются насилием. Жизнь – пустота, и герою, тяготеющему к познанию бытия, предлагают стать пустотой. Ницшеанец, чья идеология основана на отрицании, не просто так совершает символическое самоубийство: он молчаливо подносит к виску палец, изображая выстрел, намекая на фундаментальный вопрос: стоит ли вообще жить?
God's lonely man – отверженный экзистенциалист с замашками террориста, чья исповедь звучит глубоко и содержательно, почти философски. «Таксист» – о том, как тягу к любви замещает тяга к смерти. Революция рядом. Таксист – это мы.
Что значит быть по-настоящему одиноким? Пожалуй, это главный вопрос «Таксиста», одного из идеологически ключевых фильмов 70-х, где Трэвис Бикл разъезжает по злым улицам в эпоху без героев. Таксист коротает ночи, когда выползает всякая мразь: шлюхи, сутенеры, ворье, бродяги, наркоманы, больные и порочные. И он верит, что однажды дождь смоет с улиц всю эту грязь.
Перед нами пролетарий-одиночка, которому все надоело и чей гнев, отчаяние и одиночество оборачиваются насилием. Жизнь – пустота, и герою, тяготеющему к познанию бытия, предлагают стать пустотой. Ницшеанец, чья идеология основана на отрицании, не просто так совершает символическое самоубийство: он молчаливо подносит к виску палец, изображая выстрел, намекая на фундаментальный вопрос: стоит ли вообще жить?
God's lonely man – отверженный экзистенциалист с замашками террориста, чья исповедь звучит глубоко и содержательно, почти философски. «Таксист» – о том, как тягу к любви замещает тяга к смерти. Революция рядом. Таксист – это мы.
Кому вообще нужны кинофестивали?
Кинотеатр — магазин, а фестиваль — рынок, куда бежишь, если хочешь вкусно и полезно. Кинофестивали — церемониальная выставка, которая помогает маленькому (или «правильному») фильму вырваться к большой публике, поближе к потребителю.
Такой же вопрос можно обратить к «Оскару». Кому и зачем нужен? Важен ли? Как бы то ни было, если существуют, то ладно, пускай будут. Иногда волнуют или возмущают, но всегда показывают, о чем думает и как мыслит определенный слой общества. Кино не только отражает и описывает, но создает и предупреждает реальность.
Кинотеатр — магазин, а фестиваль — рынок, куда бежишь, если хочешь вкусно и полезно. Кинофестивали — церемониальная выставка, которая помогает маленькому (или «правильному») фильму вырваться к большой публике, поближе к потребителю.
Такой же вопрос можно обратить к «Оскару». Кому и зачем нужен? Важен ли? Как бы то ни было, если существуют, то ладно, пускай будут. Иногда волнуют или возмущают, но всегда показывают, о чем думает и как мыслит определенный слой общества. Кино не только отражает и описывает, но создает и предупреждает реальность.
Секс и насилие – искусство, которое хорошо продается. Секс – не только ритуал. Секс – оружие. И как завещал Кубрик: главное – это fuck.
