Вернувшись из необычно долгого в этом году отпуска, я вернулась и к обычному ленивому просмотру вакансий, не уставая поражаться тому, насколько реальные требования рынка расходятся с тем, что хочет и может делать соискатель.

В моей основной игровой специализации (EN>RU) рынок плотно схвачен несколькими крупными зарубежными MLV с прикормленными мелкими локальными вендорами на каждый язык, и потолок развития для конечного исполнителя здесь достаточно низкий из-за очень узкой вилки ставок, обусловленной конкуренцией со стороны готовых работать за еду энтузиастов, развитием волонтерских крауд-переводов и длинной цепочкой посредников. В какой-то момент, достигнув пика пропускной способности и начав чувствовать активное сопротивление заказчиков при попытках дальнейшего повышения ставки, невольно начинаешь смотреть по сторонам в поисках прямых клиентов, готовых платить за расширенный пакет услуг — и глаза начинают довольно быстро вытекать.

Одна из основных проблем переводческой профессии в России заключается в отсутствии разделения письменного и устного перевода. При поиске вакансий на английском языке translator и interpreter будут иметь совершенно разный и практически не пересекающийся круг обязанностей; любой русский сайт по запросу "переводчик" вываливает широчайший спектр предложений, в рамках которых потенциальному работнику придется следить за наличием канцтоваров и воды в офисе, подавать кофе гостям выставок, делать холодные рассылки на иностранном языке, писать техническую документацию для приложений, сидеть на телефоне техподдержки и водить экскурсии. Всему этому, естественно, ни в каких университетах и ни на каких курсах по переводу не учат.

Не далее как сегодня ко мне обратилась некая молодая и динамично развивающаяся компания, которую интересовало ровно два вопроса: "работаете ли вы в офисе?" и "озвучиваете ли вы видео?". Оставив за скобками исход наших переговоров, замечу, что это очень характерный для российского на две трети серого переводческого рынка запрос, особенно актуальный в околотехнологической сфере. Перевода требует огромное количество образовательного контента, лекций, записей с конференций и интервью, причем целевая аудитория всех этих бесконечных часов видео чаще всего люди, бросившие вуз на втором курсе и решившие вкатиться в айти/крипту/трейдинг за легкими деньгами, поэтому им нужна именно озвучка, а не субтитры, от которых так легко отвлечься и в которые так сложно засунуть весь смысл сказанного с учетом дополнительных 30% длины текста на русском по отношению к оригиналу. Рынок отвечает на этот запрос, как умеет: люди, для которых слово "переводчик" означает нечто среднее между личным синхронистом Путина и приветливым менеджером бюро, куда они пару раз в жизни обращались за нотариальным заверением документов, ищут и находят людей, обычно еще не бросивших второй курс переводческого вуза, у которых дома завалялся микрофон после неудачной попытки стать новым пьюдипаем на третьих героях.

Все это крайне негативно влияет на образ фриланс-переводчика, формируя у клиентов уверенность в том, что результат его работы будет сопоставим с результатом обращения в бюро полного цикла по любому вопросу, только подешевле. Увы, у такого многорукого Шивы какая-то пара рук обязательно будет расти не из того места, так что вопрос лишь в том, насколько качественный финальный результат нужен заказчику в принципе. Ничуть не скрывая своего восхищения многозадачностью и работоспособностью этих исполнителей, хочу напомнить, что за каждую из предоставляемых ими бесплатно дополнительных услуг, кроме собственно перевода текста в текст, любое бюро берет дополнительную плату, которую бравые переводчики-укладчики-дикторы-копирайтеры-оркестры постоянно забывают включить в счет. Ролик про регулярные выражения в питоне спокойно обойдется без чистого липсинка в губы и актерской игры — но вы потратите еще несколько часов своей жизни на расшифровку текста, его разметку и несколько дублей начитки, получив при этом меньше денег, чем при работе на Нетфликс по уже готовым шаблонам субтитров, где единственной вашей задачей будет не залезть за 35 символов в строке. Кроме того, для таких крайне узкоспециальных переводов необходимо разбираться в предмете хотя бы на уровне терминологии, что тоже требует отдельной самостоятельной работы.

При этом я совершенно не агитирую никого идти работать в бюро и сдавать МТ на тендерах по атомной энергетике; я лишь призываю внимательнее взглянуть на трудозатраты на таких прямых клиентов, которые, вероятно, в пересчете на прямую оплату окажутся на порядок больше, чем в любом бюро. Это, кстати, верно для вообще любой работы с видео: безбожно низкие поминутные ставки любой студии для прямого клиента можно смело умножать на четыре.

Посмотрела на скандал с Psychonauts 2, решила подсчитать цифры для гипотетического русификатора и случайно надушнила даже больше, чем влезает в посты телеги.

Читаем, возмущаемся жадностью этих ваших гадких переводчиков, открываем форточку.

Всплываю с внезапным выходом в свет, чтобы говорить там головой и прямо даже вслух.
Паблик "Я — переводчик" устраивает серию открытых лекций в честь Дня переводчика (30 сентября, кстати), и среди прочих в них участвую и я.

Вебинары начинаются сегодня в 17:00 выступлением коллеги из Инлинго, далее будет про нефтегазовый перевод, а потом, в 19:00, начну вещать я. Повторять прекраснодушные сентенции про то, как прекрасен мир без наркотиков PS5 из многочисленных курсов по локализации не буду, рассказывать в четыреста тринадцатый раз про плейсхолдеры — тоже, эту информацию вы сами у кого-нибудь другого купите прекрасно.

Попробую донести то, что мне самой не помешало бы услышать пять лет назад: как работать с развлекательным контентом на потоке и не возненавидеть его, что такое профессионализм и почему параметр "любит игры" в это определение не входит, о единственном преимуществе белкового переводчика перед кремниевым и, конечно, о том, как вкатиться в игры, если все вышесказанное вас не отпугнуло.
Если вы читаете мой канал достаточно давно — скорее всего, нового я скажу мало, но все равно приходите, конечно, посмотрите на мою бледную личность.

Сегодня, 28 сентября, 19:00. Нужно зарегистрироваться по ссылке из ВК, запись тоже когда-нибудь будет. Бесплатно, бесплатно, шо вы сразу.

Чем больше я наблюдаю за различными группами и сборищами условных коллег, тем больше укрепляюсь в мысли, что поздравлять с днем переводчика сегодня стоит далеко не всех.

Особенно хорошо это видно в таком обманчиво простом поле деятельности, как локализация. Так сложилось, что объективно низкие ставки здесь компенсируются высокой степенью стандартизированности текста: большую часть того, что приходит на перевод, составляет чисто технический текст вида "нажмите х, чтобы присесть" и "наносит 100 ед. огненного урона всем целям в радиусе 5 м". В условиях постоянного ежедневного потока заданий такие формулировки-кирпичики очень быстро и прочно въедаются на подкорку и слетают с пальцев совершенно без участия думающего мозга. Более того, в процессе работы я, например, не могу слушать музыку с вокалом на известном мне языке, потому что, как только я зацепляюсь разумом за любое знакомое слово, поток автоматизмов сбивается и руки начинают набивать прямую трансляцию поступающего в уши звука, иногда еще и прямо в переводе. Чтобы войти в такое состояние, которое им требуется для работы постоянно, устные переводчики специально наслушивают огромное количество часов разнообразного контента: сначала просто повторяют за спикером, потом переводят последовательно, потом синхронно.

От качества отработки автоматизмов и собственно склонности к их образованию напрямую зависит успех переводчика-исполнителя. В голове переводчика должны быть свои собственные глоссарии, ТМ и, конечно, натренированная нейросеть, которая будет быстро выдавать гладкий текст, который не нужно потом еще три раза редактировать. К локализации нельзя подходить с методами оценки из других сфер в виде страниц исходного текста банально потому, что связных текстов здесь исчезающе мало. Если вы переносите сюда постраничные паттерны работы и каждый раз задумываетесь над тем, как там называется мини-джойстик на контроллере очередной консоли, или над формулировкой "Не предназначено для пользователей младше 7 лет", то, вероятно, через пару лет вы присоединитесь к ораве воющих о вселенской несправедливости людей, которые с достойным лучшего применения упорством написывают сотни комментариев об ужасных сволочах-заказчиках, которых за этот их поганый рубль слово удавить мало, в любой относительно крупной группе про переводы.

Если вы с огромным трудом делаете тысячу слов в день, выматываясь при этом до выгорания — вероятно, стоит перестать хаять жадных заказчиков и вместо этого подумать над тем, тот ли род деятельности вы выбрали.

Если вы пользуетесь машинным переводом там, где этого не требует клиент — вы своими собственными руками убиваете свою ценность как специалиста. MTPE — отдельная область с отдельным кругом задач; во всех остальных случаях вас нанимают именно потому, что вот именно в этом месте пользователи все-таки замечают, чем их кормят.
Вас нанимают не благодаря вашим гениальным навыкам оптимизации работы на отъебись, а вопреки им: текст, который отдали вам, не смогла переварить бесплатная кремниевая нейросеть, так что срезать косты на платной белковой не удалось.

Если вы не хотите понимать, о чем идет речь в выданном вам тексте, и просто приставляете друг к другу слова по порядку, как в синодальном переводе Библии — возможно, вам стоит заняться тем, что вы все-таки захотите понимать.

Не ходите в перевод, если не умеете приручать львов святого Иеронима, они вас сожрут.

Всем остальным представителям нашей богоспасаемой профессии — ветка и мои искренние соболезнования.

Я вас категорически приветствую, так сказать.

Недавно я говорила о том, что локализация не требует специальных фундаментальных знаний, из-за чего порог входа в индустрию несколько ниже, чем в более специализированные виды технического перевода.
Формально так и есть, но именно внешняя легкость и простота таит в себе самые неприятные подводные камни.

Человек, который решает монетизировать свое рукодельное хобби и превратить его в источник заработка, обычно начинает с изучения рынка. Рынок этот всегда на первый взгляд наполнен каким-то ширпотребом: массовой продукцией низкого качества, вызывающей невольные возгласы "да кто ж это вообще покупает?", откровенным китчем, первыми неумелыми пробами и бросовыми безделушками, которые и в подметки не годятся уникальным изделиям тончайшей работы нашего фигуранта, в которые он вложил душу.
Насмотревшись на все это, фигурант уверяется, что конкуренты ему не конкуренты, лепит первую партию своих горшков на продажу, выставляет их на маркетплейс — и продает примерно одну штуку в месяц.
Это классическая ловушка гордыни, в которую, как ни странно, более всего склонны попадать именно вполне приличные профессионалы, имеющие определенные базовые навыки, регалии и ту самую профессиональную зарплату. Попадают в нее и заказчики, что убедительно демонстрирует картинка выше.

Этот откровенно деревянный беспомощный текст, где французский изящно сочетается с нижегородским и присыпается опечатками и тотальным непониманием тематики и целевой аудитории, взят из очередного обновления всем известного войсчата Discord. Когда он только появился, я первая бурно радовалась и хвалила его за живые и забавные переводы живого и забавного текста внутри приложения; при всем моем скептицизме относительно любых краудсорс-инициатив здесь именно она сработала очень хорошо, потому что люди действительно пользовались продуктом, знали, как он работает, и доступно объясняли это другим пользователям.
Потом бахнула пандемия, все сервисы подобного плана резко выросли, привлекли большие бюджеты и начали принимать спорные для обывателя решения. Discord, в частности, решил отдать локализацию _профессиональной_компании_, вызвав тем самым изрядную бурю в стакане волонтеров, которая, впрочем, ни к чему не привела.

Результаты мы прекрасно видим.
За этот текст получили какие-никакие (скорее всего, очень маленькие) деньги как минимум два человека, считающих себя профессионалами — и, в принципе, по минимальной планке качества этот текст действительно пройдет проверки LQA, которые выполнил еще один задерганный профессионал, напряженно всматриваясь в выдачу из пары тысяч ложных ошибок, возникших из-за неправильно заполненного глоссария.
Никакой проверки никаким Главредом или Grammarly этот текст, естественно, не пройдет, потому что делал его переводчик максимально общего профиля: выполнив этот таск на 400 с лишним слов, он переключился на описания товаров для интернет-магазина игрушек или редактирование машинного перевода. Слишком общий характер термина "локализация", вобравшего в себя функционал сразу нескольких околотекстовых профессий, играет очень злую шутку с обоими сторонами — в рамках работы над всего одним продуктом переводчику приходится выполнять задачи маркетолога, технического писателя, сценариста, дизайнера интерфейсов, корпоративного юриста и еще пары-тройки совсем уж обскурных специальностей вроде составителя диалоговых паттернов для голосовых ассистентов, не имея чаще всего ни малейшего понятия о том, чем все эти люди занимаются и как с ними связаться.

Возвращаемся к ловушке гордыни: точно так же, как фыркающий на ширпотреб мастер, скорее всего, просто неспособен произвести товар, который будет настолько же сильно нравиться абсолютному большинству покупателей, натасканный на конкретную сферу с узкими специальными знаниями переводчик, самоуверенно хватающийся за клавиатуру при виде заказа на какую-то там очередную приложуху (или шутер, потому что у него пара тысяч часов в каком-нибудь CoD, или условный "веб-сайт", содержимое которого может варьироваться от каталога одежды до блога застройщика), скорее всего, окажется неспособен произвести нравящийся абсолютному большинству текст. Чаще всего у такого переводчика и специальных-то знаний никаких нет, иначе он работал бы в требующей этих самых знаний сфере. Слово "маркетинг" в разговоре о переводе идущего напрямую в головы пользователей контента на ум приходит очень редко как заказчикам, так и исполнителям: менеджеры по локализации из модных мобильных стартапов ищут специалистов по IT-тематике или технологиям, забывая о том, что их продукт предназначен для конечного клиента, а программисты свою документацию, в общем-то, и на английском спокойно прочитают.

Не устаю повторять, что самым полезным вложением в себя для работы в локализации будут отнюдь не курсы по собственно локализации, а любой редакторский курс или рассылка о том, как писать хорошие тексты. Даже изрядно уже заветрившийся и заплесневевший инфостиль, не к ночи будь помянут, уже научит как минимум выкидывать из перевода три четверти местоимений еще на уровне формулирования предложения в голове, не перекладывая эту задачу на редактора; поняв общие принципы написания документации в IT через хотя бы бесплатный курс от Факторовича (смешно, но на лекции о локализации у него в три раза меньше просмотров, чем на всех остальных), вы значительно облегчите себе любые задачи про хелпы и интерфейс; пара вебинаров про АВП поможет перевести голосовые команды, созданные для Алисы, так, чтобы их стопроцентно понимала Алекса и все вот это вот такое прочее того этого.

А зачем это все в играх, скажете вы. Ну, в играх, может, и не надо, но в одних только играх с русским языком в любую сторону вы как исполнитель развиваться не сможете ни в зарплате, ни в уровне задач. Вилка ставок в русских студиях локализации крайне узкая, и вы быстро упретесь в собственную пропускную способность — или опять же очень ограниченный потолок штатного оклада. Впрочем, в солнечном Поволжье потолки в офисах, может, и повыше, тут уж не скажу.

Тут наконец выложили запись моего выступления для "Я — переводчика".
Было очень страшно, я забыла, что немного не в интернете, но все равно спасибо тем, кто смотрел онлайн (120 человек омг), подписался и пока не отписывается.

Там, правда, записалось только 50 минут, не вошло еще почти полчаса самого интересного, где я отвечала на вопросы из зала.
На этот счет предлагаю следующее: если вы давно хотели или внезапно захотите что-то у меня спросить, как по итогам лекции, так и вообще за жизнь, сформулируйте это в личку @leafpaw. Я либо отвечу кратко устно, либо напишу чуть позже длинный рэнт на канал в своей обычной манере.

Хто я, чтобы у меня что-то спрашивать?
Меня зовут Дарья, я перевожу техническую документацию, статьи поддержки, пользовательские соглашения и прочие скучные тексты, которые никто никогда не читает, пока что-нибудь не сломается. Не, игры тоже бывают, но куда реже, чем кажется. Работаю на фрилансе всю жизнь, на бутерброд с икрой и новые зубы вполне хватает. Не раз выгорала и восстанавливалась; если интересно было бы читать об этом и о том, как приклеивать кукуху покрепче, если на выходные навалили 20к переводов в дико бесячем инструменте — спросите.
Живу в Подмосковье, пью китайский чай в промышленных количествах и пишу про него, игру в кальмара скоро досмотрю.

Так как у меня тут больше 1000 подписчиков, заодно задекларирую: канал никак не монетизируется за исключением случаев, когда подписчики предлагают мне работу по специальности, договору и обоюдному согласию. Я не участвую во взаимопиаре, коммерческих подборках и прочем переливе трафика из пустого в порожнее; все ссылки и репосты здесь появляются бесплатно и в рамках искренней, не "дружеской" рекомендации.
Все мои посты длиннее 160 символов, так что, когда в телегу прилепят рекламу, здесь ее можно будет проматывать не глядя.
Комментариев не будет, потому что еще один мертвый чат мне не нужен.

В переводческом сообществе бытует мнение, что фриланс — это самый последний вариант, к которому можно обращаться лишь в случае крайней нужды, а после максимально краткосрочной поправки своего финансового состояния следует посвятить все силы поиску прямых клиентов и заветного штатного оклада. В определенной степени это действительно так: вчерашние или текущие студенты, которые обычно и разжигают подобные дискуссии своими наивными вопросами, действительно чаще всего не имеют ни профессиональных навыков, ни опыта продаж своих услуг, ни самодисциплины, благодаря которым их расценивали бы как достойных доверия качественных специалистов. Более того, во многих сферах именно штатная позиция широкого профиля с функциями секретаря и синхрониста в принципе является единственным способом хоть как-то поддерживать штаны.
Проблема в том, что конкретно в геймдеве и локализации вообще при наличии вышеперечисленных качеств outhouse оказывается намного выгоднее inhouse. При их отсутствии, понятное дело, невыгодно ни то, ни другое, зачем вы вообще тогда в геймдев пошли, тут все за лишние десять долларов с кикстартера удавятся.

Прямым клиентом в данном контексте считаются независимые студии, работающие без издателя: именно у них всегда самые интересные проекты вроде RPG на несколько сотен тысяч слов художественного текста, именно они могут действительно относиться к переводчику как к полноценному члену команды и именно там может присутствовать та самая волшебная творческая атмосфера, которая представляется всем, кто слышит "я переводчиком игр работаю".

Дело в самой структуре игрового рынка, которая все еще по большей части предполагает именно проектную занятость. Да, проекты могут быть крупными, долгосрочными, вы можете попасть на бесконечную постоянную поддержку какого-нибудь мобильного квеста с поиском предметов — но это не отменяет того, что у каждого прямого клиента из геймдева примерно месяцев через восемь после заключения с вами контракта неизбежно наступает релиз, и объемы работы мгновенно падают до нуля с крайне туманными перспективами их возобновления. Небольшая инди-студия с интересной и неоднозначной однопользовательской игрой крайне редко может позволить себе разработку какой-то параллельной идеи вместе с близким к релизу флагманом, которому уже нужна локализация (а это автоматически предполагает, что игра готова как минимум на 75% технически, а концептуально — на все 100%, так что текст кардинально меняться уже не будет), так что между релизом одной игры и хотя бы анонсом другой проходит полгода-год. На что вы будете в это время жить, если тексты для вас банально еще не написаны? Тратить на переводчика зарплату штатного сотрудника тем более никто не будет: как правило, в штате таких компаний один-два менеджера по локализации, которые ищут вендоров на все рабочие языки и решают проблемы, но не более того.

При этом я сейчас рассматриваю самый редкий, желанный и вкусный для исполнителя вариант, где в проекте много текста: RPG, квест, визуальная новелла. В абсолютном большинстве игр объем текста не превышает 100 тысяч слов, а чаще — 50 тысяч. С учетом стандартной производительности в 2500 слов в день — это месяц, ну два, ну три. Дальше работы у прямого клиента для вас нет.

Нужно понимать, что переводчик — это самое последнее звено производственного цикла любого продукта: вы приносите пользу тогда и только тогда, когда все остальные сотрудники компании выполнили свою работу на приемлемом уровне. Технического писателя, нарративщика или сммщика можно нанять с прицелом на будущее или поручить ему самостоятельно придумать, как именно он будет компенсировать клиенту свою зарплату; переводчик самостоятельно себя монетизировать абсолютно неспособен. Ни одного переводчика в геймдеве (да и не в геймдеве тоже) никто не знает по имени: все личности, которые сейчас могут всплыть у вас в голове, переводом как ремеслом не занимаются и проявили себя в какой-либо другой смежной творческой сфере, благодаря чему вы их и запомнили.

Эта тонкость делает все громкие слова об олигополии бюро и призывы расправить плечи несостоятельными: именно существование издателей как агрегаторов множества проектов от разных студий в принципе делает перевод игр профессией. При этом возиться со штатными переводчиками издателю тоже совершенно не с руки: объемы контента и уровень диверсификации активов, делающий издателя рентабельным, ни один универсал не осилит просто потому, что невозможно одинаково качественно переводить и баскетбольный симулятор, и военную стратегию, и симулятор свиданий в музыкальном театре, который по сути является мюзиклом. Бюро возникли как естественный ответ рынка на эту потребность: их существование позволяет специалистам всегда иметь какой-никакой подножный корм — хотя качество этого корма в русскоязычном пространстве, конечно, оставляет желать и желать, — а клиенты избавляются от огромного геморроя, связанного с организацией процессов перевода.

Из этого вытекает довольно неожиданный минус работы с прямыми клиентами: вы напрямую соприкасаетесь со всем чадом кутежа разработки, в котором до вас абсолютно никому нет дела. Тексты отдают хорошо если в экселе, а не в фигмах с общим доступом; сценаристы будут заглядывать в документ с вопросами раз в месяц, если он вообще будет; на копию игры можете даже не надеяться, а сопутствующие материалы придется собирать по анонсам самостоятельно. Денег, конечно, можно попросить больше — но большой вопрос, компенсируют ли они ваши нервные клетки или время, которое можно было бы потратить на совершенно безмозглые поточные статьи справки сервиса по мобильной рекламе от бюро с глоссариями, нормальной кошкой и возможностью призвать ответственного от клиента прямо в комментариях к проблемной строке.

Кстати о мобильных: компании по разработке мобильных и казуальных игр автоматически считаются издателями, потому что для них поточная модель работы, желательно еще и с подписками в каждой новой игре, — единственно возможная. Там есть деньги и штатные позиции с терпимым окладом, и если вас устраивает крайняя поверхностность, монотонность и общая слегка идиотическая восторженность контента (а еще вы готовы качественно переводить НА английский, если мы говорим о русском рынке) — это, конечно, отличный вариант, не спорю.

При всей своей деланной одиозности Алексей Козуляев уже много лет с невероятным упорством делает большое и неблагодарное дело: он пытается хоть тушкой, хоть чучелком засунуть в систему постсоветского высшего переводческого образования новые виды контента, которые в 21 веке множатся, как грибы, и косная академическая наука совершенно за ними не поспевает.
К сожалению, в вузах до сих пор часто нет даже разделения устного и письменного перевода, несмотря на то, что смычка города и деревни потихоньку близится и компании начали понимать, что переобучение выпускника на живых клиентах обходится намного дороже пары специализированных курсов для целой толпы студней, из которой кто-нибудь что-нибудь да усвоит.

Конкретно в моей сфере околоразвлекательного контента ситуация вообще парадоксальная: высшего переводческого нет у абсолютного большинства самых толковых исполнителей, а многие юнцы и юницы с дипломами по ощущениям усваивают из всего курса только уроки по машинному переводу и активно применяют эти знания там, где их применять в принципе запрещено. При этом для адекватной и осознанной передачи культурных коннотаций и их переноса из одного культурного слоя в другой высшее образование в его самом базовом смысле формирования человека мыслящего, а не стучащего по клавиатуре за 70 копеек, как раз-таки необходимо — но человек академический, человек мыслящий и человек переводящий, как правило, являются тремя разными людьми.

Мою лекцию как человека переводящего вы уже видели; посмотрите теперь лекцию от человека академического и мыслящего.
Может, перестанете переводить описание для здания Advanced Farm в фэнтезийной стратегии как СТАНЦИЯ ДЛЯ ДОБЫЧИ ПРОДВИНУТОГО ПРОДОВОЛЬСТВИЯ, а я перестану рыдать кровью, вас редактируя.

У меня на компьютере есть специальная папка для тестовых заданий, и на сегодняшний день с 2017 года в ней накопилось ровно 63 файла.
Простой подсчет говорит нам, что в это время примерно каждый месяц я делала какие-то тесты, несмотря на то, что уже на тот момент у меня была вполне достойная база, репутация и зарплата. Даже если не учитывать огромный первичный отсев в виде отсутствия ответа на отклик с резюме, более половины этих заданий не удостоились ответа и после выполнения; еще где-то на десяток пришел однозначный отказ; штук пять оказались удачными, и из этих потенциальных заказчиков еще парочка не подавали никаких признаков жизни после подписания первичного договора.

Одна из самых больших ошибок, которые может совершить фрилансер — переложить ответственность за свое благополучие любого рода на заказчика. Чтобы уяснить отличия независимого подрядчика от штатного сотрудника, достаточно внимательно прочитать договор, который вы заключили перед началом работы: у вас нет базового оклада, вы не имеете права претендовать на какие-либо привилегии и бонусы штатных сотрудников, вы не являетесь представителем компании, которая заказывает у вас какие-либо услуги, и чаще всего не имеете права даже упоминать о вашем сотрудничестве с означенной компанией в каком-либо публичном пространстве. Компания также никоим образом не обязуется предоставлять вам работу; она может это делать и обязана оплачивать выполненные заказы в сдельном порядке по вашей ставке, однако нигде не прописано, будет это один заказ на 300 рублей или пара десятков в месяц на 30 000.

Выбирая путь фрилансера, в первую очередь необходимо научиться пересчитывать трудноопределимые ощущения внутреннего и внешнего благополучия в живые деньги, на которые это самое благополучие можно приобрести.

Сколько вы платите за квартиру?
Сколько вы тратите на еду?
Нужно ли вам какое-либо регулярное лечение? А у стоматолога когда были? А с кукушечкой как, улететь не пытается?
Есть ли у вас дома быстрый интернет, большой монитор, удобное кресло?
Сколько текста вы объективно способны перерабатывать за средние восемь часов рабочего дня, не жертвуя сном, социализацией, движением и правильным питанием? Это художественный текст без повторов или взвешенные слова с совпадением 85%?
Сколько из этих восьми часов вы объективно способны уделять работе, а не ругани с домашними, которые справедливо считают, что вы занимаетесь черт знает чем, готовке, просмотру сериала, который включили как бы для фона, уборке, чтению твиттера и прочей прокрастинации?

Это очень банальные и скучные вопросы; отвечать на них гораздо противнее, чем решать прикольные переводческие задачки в пабликах локализационных компаний и смотреть разборы чужих переводов на ютубе.
Проблема в том, что штатное трудоустройство, особенно в продуктовые компании, обычно дает на них ответы: где-то есть ДМС, где-то — офис с обустроенными рабочими местами, где-то — цепной менеджер с созвонами утром и вечером и прочие пункты из раздела "наши преимущества", над которыми все потешаются... Даже сам факт наличия оклада позволяет пойти от обратного, распределив эту априори доступную вам сумму по разным сферам жизни; начинающий фрилансер в этом смысле висит в воздухе, особенно если раньше у него не было вообще никакой работы.

Первый заказчик начинающего фрилансера — это, скорее всего, крупная локализационная компания с хорошим пиаром, которая шерстит кадры крупной сетью на будущее. Основной пул заказов в таких местах закрыт уже хорошо проявившими себя по цене, качеству и доступности исполнителями, и новичку работа будет доставаться в тех случаях, когда основной переводчик по какой-либо причине отказывается. Можете даже не надеяться, что эти крошки с барского стола закроют все ваши потребности.

Очень многие компании пытаются привязывать к себе переводчиков нематериальными стимулами: громкими, но расплывчатыми словами о том, какой вы незаменимый специалист, поэтому поработайте в выходные, рассказами о том, какие у них солидные клиенты и интересные ААА-проекты (например, очередная версия фифы), перспективами карьерного роста до редактора или менеджера и прочими манипуляциями на доверии. Когда вам начнут такое рассказывать, еще раз перечитайте договор: все, что в нем не описано, не входит в ваши обязанности, а любые обещания со стороны заказчика, не выраженные в документально подтвержденном повышении ставки, не являются офертой.

Геймдев особенно коварен в этом смысле, но фрилансера, в отличие от штатного сотрудника, должны интересовать только деньги. Первый заказчик никогда и ни при каких условиях не должен оставаться единственным, даже если у них действительно вдруг образовался реальный дефицит кадров и они действительно могут сразу загрузить вас на полный день. Продолжайте подаваться на все хоть как-то подходящие для вашей специализации вакансии и делать тесты: не волнуйтесь, конкурировать за ваше время работодатели начнут очень нескоро, а если начнут — повышайте ставку, сразу воздух очистится.

Обсуждали тут недавно то, как мыслят разные люди вообще и восприятие рабочего процесса во время умственного труда в частности.
Я воспринимаю себя во время работы как 3D-принтер: несмотря на поражающую воображение детализацию форм для ювелирных изделий и сложность механизмов, которые можно напечатать целиком за один прогон машины и получить подвижную конструкцию из множества деталей, от самого устройства в этом процессе зависит очень мало. Принтеру нужен правильный пластик, правильная 3D-модель, подходящие условия для работы, достаточное количество времени и набор других очень тонких настроек, малейшее изменение в которых способно превратить ваш инопланетный шагающий механизм в кусок искореженного пластика. Я как человек здесь просто открываю кран и лью расплавленный словоматериал из своего мозга прямиком в строчки кошек; именно поэтому я глубоко убеждена, что переводу невозможно научить.

Способность внятно прочитать выданный на обработку текст, применить к нему все облако возможных контекстов и выдать текст на целевом языке, пренебрегая при необходимости формой оригинала, но не теряя здравый смысл в попытках скопировать его, невозможно сформировать за десять получасовых лекций и пять вырванных из контекста домашних заданий. Вложить в человека словоматериал принципиально иного качества, заменив им то, что копилось всю жизнь, начиная с самой первой азбуки и чтения детских книжек родителями вслух, за такой срок тем более невозможно, да и более долгий тоже ситуацию изменит мало. То, какой пластик будет литься из наших принтеров, складывается за многие годы сознательного и не очень анализа чужих текстов, а изменить усилием воли мы можем только те самые тонкие настройки на уровне финального продукта, а не основных паттернов работы: скорость, объемы, уровень детализации, подобрать подходящую именно для себя задачу, в конце концов. Никто в здравом уме не будет печатать крупную подвижную деталь из хрупкой и капризной эпоксидки для мелкой миниатюры точно так же, как никто не посадит дубляжника прямиком из студии на юридические документы.

К сожалению, исполнителей с подобным складом ума на рынке куда меньше, чем текстов, которые нужно переводить, и берут они за свою работу обычно куда больше денег, чем среднее бюро-посредник третьего уровня, особенно русское, готово на них тратить. Индустрия переводческого образования и особенно платных курсов декларирует своей целью именно формирование таких исполнителей из любого обратившегося вольнослушателя, но по факту кран для словоматериала в голову, где даже трубопровод для него не проложен, насильно не врежешь. Получают от такого образования пользу, пишут хвалебные отзывы и находят хороших клиентов по результатам обучения те, кто уже имеет достаточную восприимчивость к печатному слову, насмотренность, дерзость и остроту ума; для них курсы становятся калибровкой настроек принтера под требования конкретной тематики или рынка как такового, позволяя повысить квалификацию — но не привить ее.

Дисклеймер: я каждый год прохожу пару-тройку различных профессиональных курсов просто для того, чтобы не зарываться, следить за рынком и смотреть, как работают коллеги. Ни один из них, даже крупное полугодовое повышение квалификации по АВП, пока что не произвел в моей голове никакого большого взрыва. С вами все может быть иначе и я не утверждаю, что описанная мной модель восприятия мира — единственно возможная.

Любая потребность рынка в какой-то момент закрывается способом, позволяющим получить результат минимально достаточного качества за минимально возможные деньги. Проблема нехватки качественных исполнителей в индустрии, где есть деньги, решалась бы переманиванием специалистов через повышение зарплаты, как это делается в айти; в индустрии перевода, нищей и в целях дальнейшего поддержания этой нищеты еще и анонимной, каждый участник решает эту проблему, как умеет.

Для крупных компаний, как правило, решением становится штат редакторов, которые получают оклад и хоть какую-то стабильность в обмен на необходимость лепить из результатов работы постоянно меняющихся безликих фрилансеров продукт, который минимально устроит верхнего клиента. Трагедия в том, что такой редактор либо быстро вкладывает в работу всего себя и выгорает, если он специалист описанного мной выше типа, либо начинает получать наслаждение, задрачивая переводчиков за несоответствие термина глоссарию, составленному уже после сдачи проекта, куда попал вариант другого такого же несчастного. Если среди исполнителей вдруг затесался кто-то с еще не окончательно убитым китайскими мобильными стратегиями талантом, его быстро переучат на буквалиста, заставив думать исключительно об опечатках и длинных тире, а не о смысле текста.

Естественно, не все тексты достойны того, чтобы о них думать, и уж тем более не во все тексты вкладывался хоть какой-то смысл теми, кто их пишет. Вдалбливать в переводчиков буквализм широкими мазками в условиях непредсказуемости среднего по больнице уровня исполнителей для каждого конкретного проекта попросту безопаснее и экономит время редактора, которое в пересчете на сдельную оплату часто стоит куда дешевле, чем такая же работа на фрилансе, но этот подход и превращает среднюю русскую локализацию чего бы то ни было в гомогенную серую с коричневым оттенком массу абсолютно не запоминающегося текста.

Мне, конечно, и как редактору, и как переводчику более импонирует не публичная порка проштрафившегося, а здоровое личное менторство без этой душной истеричной нотки нависающих штрафов. Распознать талант можно буквально за первые несколько проектов; увы, часто его пытаются сформировать в откровенно безнадежных, но дешевых исполнителях, давая им какие-нибудь условно несложные тексты, что превращает всю идею в фарс, а уж если им МТ редактировать подсовывают...
Ну, мечтать не вредно.

А вы, кстати, как воспринимаете?

Вижу в последнее время ненулевое количество обсуждений и даже, так сказать, экспертных статей, сводящихся к нехитрым тезисам вида "денег нет и не будет, переквалифицируйтесь в менеджеры".
Оставив за скобками личности авторов подобного контента, которые, как правило, описывают как раз свой собственный карьерный путь со всеми сопутствующими ошибками выжившего, поговорим немного о другом.

В качестве говорящих голов, которые автоматически считаются образцами успешных специалистов, у нас в локализации выступает именно управленческий состав, выносящий во внешний мир в первую очередь специфику своей работы: достаточно посмотреть любую отраслевую конференцию, чтобы понять, о чем я говорю. Рейтинг инфлюенсеров, о котором вы, скорее всего, только что впервые услышали, включает в себя где-то с десяток лиц, которые занимаются собственно переводами, да и те вещают от лица компаний имени самих себя — и снова не о том, как, собственно, производится продукт, а о сопутствующей бюрократии, выборе правильного проприетарного облачного инструмента для continuous localization на краудсорсе и продажах. Ходить на конференции, митапы, локланчи и прочие нетворкинги лингвисту не только оказывается незачем, но и как бы даже немного порицаемо: чего это вы от работы отлыниваете, молодые люди? Зачем вам наши "Секреты бюджетирования: Machine Translation Boogaloo" или "Шесть способов собрать отзывы пользователей на локализацию и подсчитать ROI"?
Практикующих специалистов-переводчиков при этом почти не видно и не слышно. С одной стороны, конечно, понятно: люди переводят, заняты, вещать некогда. С другой, конечно, у всех NDA, особенно с великим и всемогущим ирландским MLV на букву K. С третьей, конечно, контент про процесс перевода донельзя скучен даже для непосвященных, а для посвященных уж тем более: что интересного в бесконечном переборе средневековых головых уборов для пятнадцатого сета брони подряд?

Все это создает довольно ошибочное впечатление о том, что карьера в переводе игр как будто в принципе не предусматривает никаких других вариантов, кроме "переводчик-штатный редактор-менеджер по локализации-старший менеджер по локализации". Я ни разу не видела блогов о медицинском, юридическом или техническом переводе, авторы которых столь же активно призывали бы читателей бросать выбранную оными читателями профессию и переходить в совершенно иную сферу деятельности; сложно представить такие заявления и от устников любой специализации, а художественные переводчики и вовсе очень часто в первую очередь позиционируют себя как переводчиков, даже если эта деятельность у них далеко не основная. Предложив научному редактору условного АСТМО перейти в выпускающие, в ответ вы, вероятнее всего, получите недоуменный взгляд и вежливый отказ.

Почему тогда в играх статус переводчика рассматривается даже самими переводчиками как некий перевалочный пункт, который лучше всего проскочить как можно быстрее и вспоминать те времена как страшный сон?
Как мне кажется, проблема здесь в том, что индивидуальная ремесленная профессия, не имеющая перспектив вертикального роста, на современном рынке встроилась в крайне жесткую многослойную иерархическую структуру, и вместо взаимовыгодного обмена своих навыков на деньги клиентов исполнители, особенно начинающие, оказываются в положении, когда первый же придонный посредник полностью закрывает собой кормушку и распределяет бюджет проектов на свое усмотрение. Искать другую кормушку, посвободнее, страшно, да и в прямой видимости ничего другого нет, поэтому проще оказывается перехватить управление в уже знакомой и дальше перемещаться на социальном лифте уже в привычной и понятной среде.

Формально предназначенный для исполнителей контент выполняет ту же задачу поддержания вертикальной иерархии: авторы с достойным лучшего применения энтузиазмом считают рубли за слово при усредненных 2000 слов в день, приходят к выводу о том, что в некоторых регионах и 50 тысяч — очень высокая зарплата, а затем переходят к перечислению профессий, в которые можно уйти. Зачем тогда сюда приходить, если можно сразу в менеджеры, в итоге как-то совершенно непонятно.

При этом сами клиенты тоже пока что редко осознают преимущества горизонтальной коммуникации с исполнителями: мои интервью с эйчарами различных продуктовых компаний в 90% случаев заканчиваются в первые пять минут, так как я сразу декларирую, что работаю только на условиях сдельного фриланса. Мой опыт полного переводческого сопровождения нескольких крупных приложений говорит о том, что объемы текста в усредненном обезжиренном софтовом продукте не настолько велики, чтобы занимать все восемь часов рабочего времени без отрыва от производства, и я вполне способна пропускать через себя сразу несколько подобных поточных проектов одновременно. Более того, формат обращения по требованию в конечном счете выходит экономнее для самого заказчика — но объяснить это совершенно не представляется возможным, так как в структуре компании выделена конкретная позиция "штатный переводчик" со все теми же привычными перспективами вертикального роста до менеджера.

Все это я к тому, что у одной кормушки-то сидеть совершенно не обязательно и даже вредно. Ковид дал цифровизации всего и вся настолько мощный пинок, что его эффекты еще лет пять будут тянуть за собой все сопутствующие профессии — а интерфейсы всех этих новых приложений по доставке, медитации, правильному питанию и убийству времени кто-то должен будет переводить, не говоря уже о грядущих метавселенных со встроенными статьями кодекса для каждой дерьмовой модельки всех окружающих нас предметов. Бюро всегда будет дороже надежного фрилансера, готового предоставлять все те же услуги единолично, поэтому, правильно подав себя, можно получать те самые 50 тысяч всего с одного клиента из множества — но только в том случае, если перестать воспринимать самого себя и свое призвание как промежуточный этап.

Помните, я лет пять назад писала про гениального безумца, который взялся переводить Finnegans Wake?

Так он закончил.

17 томов со всеми примечаниями или 3 без них можно купить в бумаге на озоне, например, но, прямо скажем, это посложнее будет, чем хотя бы просто прочитать.
Читать бесплатно у автора на самлибе.

А мы все диско элизиум да диско элизиум.

Кратко россыпью о том, почему вас будет ненавидеть редактор в моем лице. Это даже не тонкости стилистики и preferential edits, об которые можно ломать копья, а вещи, за которые человеку, заявляющему, что он работает с текстами, в принципе должно быть стыдно. Будь моя воля, я бы резала переводчику ставку на 10% за каждый косяк из списка ниже, а когда соберется бинго — чугунную медаль на шею и вон из профессии.

— Синтаксис. Усредненный писатель маркетинговых статей, текстов и постов на английском языке очень любит начинать предложение со слова whether и дальше шпарить сложный причастный оборот. Усредненный русский переводчик вспоминает оборот "будь то" и лепит полную копию оригинала.

• Whether you're a newcomer or a veteran to the series, you'll find lots of exciting news and tips in our weekly newsletter!
• Будь вы новичком или ветераном серии, вы найдете множество интересных новостей и советов в нашей еженедельной новостной рассылке!

Если вы не понимаете, что в этом предложении не так, то хотя бы просто, блядь, забудьте про "будь то". Просто не используйте этот оборот вообще никогда. Про тему и рему писала и я, и куда более умные люди, но если совсем просто — любое английское предложение в перевернутом виде будет звучать на русском намного лучше.

• Designed as a knowledge base and ongoing reference point for developers, you can use it both for a first dive-in, or to hone your skills and push your product even further.
• Разработанный как база знаний и действующий справочник для разработчиков, вы можете использовать его как для первого погружения в процесс или для оттачивания навыков и дальнейшего продвижения вашего продукта.

— Проезжая мимо станции, с меня слетела шляпа. То, что работает в английском, никогда не сработает в русском. Видите причастный оборот — отлепляете его от основы и выносите в отдельное предложение, перетаскиваете в конец и делаете активный залог через "который" или превращаете в дополнение из прилагательных. Про причастия как форму в любых связанных с небогоспасаемым айти и играми текстах вообще рекомендую даже не заикаться, все равно ими ни автор оригинального креатива пользоваться нормально не умеет, ни вы.

— Пунктуация. То, что за вас что-то там на другом языке уже написали, никоим образом не умаляет необходимости соблюдать правила языка целевого. Oxford comma даже сами англичане спорят, использовать ли, а уж в русские списки ее точно нести не надо; среднерусский малограмотный человек склонен скорее опускать запятые, нежели добавлять лишние, вот и вы так делайте. Как ни странно, отсутствие запятых раздражает куда меньше, чем их наличие там, где не надо. Распинаться про пунктуацию можно долго, но как минимум хотя бы не копируйте ее из оригинала, а думайте своей головой.

— Капитализация. В русском языке с большой буквы пишутся только имена собственные и первое слово в предложении. В memoQ, если сегмент начинается с тега, следующее слово автоматически пишется с прописной — уберите у себя эту настройку, потому что тексты потом выглядят как "<%Имяигрока%> Получает новый уровень". Если перед скобками нет точки, текст в них пишется со строчной (а точка в конце предложения в них не забирается). После сокращений, двоеточий и тире большая буква не пишется: когда в следующий раз будете подставлять какое-нибудь "Requirements: Lv. 3", бейте себя по лицу за каждое нажатие на Shift, иначе по лицу вас захочет бить редактор. Автозаменой такое выловить можно в очень ограниченных пределах, а корректор после редактора по текстам проходится только в одной из всех мне известных фирм, поэтому к концу файла на сорок тысяч слов вас возненавидят, даже если в остальном вы гениальны.

— Местоимения. Вы можете выкинуть из своего русского текста абсолютно все его местоимения и обезличить его для повышения его читаемости для ваших читателей. Не превращайтесь в агглютинирующих истерофилов: русский язык имеет множество прекрасных грамматических категорий, встроенных в слова по умолчанию, и имитировать их отсутствие, приводящее к замусориванию исходного английского текста служебными словами, совершенно не обязательно. Тонна бесполезных местоимений — первый признак плохого перевода, и именно из-за них ваши тесты могут отклонять даже при общем приемлемом уровне.

Три кита плохого маркетингового перевода, которых стоило бы законодательно запретить переводить втупую одним словом:

•‎ Product в контекстах торговли в Интернете: "товар". "Продуктом" это слово может быть только в том случае, если речь идет о, допустим, "программном продукте", да и там оно выглядит как отвратительная калька.
•‎ Advanced в любых контекстах: ни в коем случае не "продвинутый". Любые другие синонимы: улучшенный, ускоренный, усовершенствованный, прости господи, но не продвинутый.
•‎ Experience: не "опыт" (если мы про UX, а не UI игр), а хотя бы "впечатления". Еще это слово любят совать как глагол, там вообще пишите что угодно, но не "испытайте".

Никто не ждет от вас, что вы в точности передадите весь тот задорный бред, который на сдачу накорябал копирайтер для описания очередной плохой игры в магазине приложений или в стиме. Маркетинговый текст должен вызывать любопытство и эмоцию, а не рвотные позывы от нагромождения не стыкующихся друг с другом эпитетов и кривых формулировок — а они будут кривыми, если не менять структуру предложения и брать прямые переводы всех встречающихся вам собирательных понятий. Прочитайте оригинал и перепишите его своими словами — и да, уберите этот клятый experience, если вашим словам он только мешает.
Кстати, копирайтер-то, скорее всего, писал этот текст, держа в уме оптимизацию для поисковых движков, а что насчет вашего перевода? Знаете ли вы, как работает ранжирование результатов поиска по ключевым словам в App Store?
Нет?
Поинтересуйтесь на досуге.

И все это, в общем-то, совершенно базовый набор чисто технических моментов, которые, казалось бы, совсем не ракетная наука. До них вполне можно дойти своим умом, имея хоть толику здравого смысла — однако мне на редактуру приходит исчезающе малое количество переводов, не содержащих пары-тройки подобных косяков. Как правило, эти переводчики даже вполне неплохо справляются с более-менее художественными текстами вроде внутриигровых диалогов, а на вот такой рутинной кормовой локализации резко буксуют.
Это во многом проблема и отбора со стороны компаний: в тестовых заданиях на вакансии по локализации очень часто встречаются, например, стихи и песни, но я еще ни разу не видела там хотя бы пары предложений под перевод для ASO. В реальности дело обстоит полностью наоборот — за всю мою карьеру говорящие стихами персонажи мне попадались ровно два раза, а вот деепричастные обороты я из чужих переводов убираю каждый день десятками.