Когда я изучала книжки про смерть 0+ мне также попалось несколько, связанных с темой только косвенно - они рассказвают о расставании, о потере в целом. Классные, сделала отдельный список.

И, конечно, эти истории сейчас очень актуальны для тех, кто прощается с друзьями, уезжая в другую страну или оставаясь в прежней..

Ракель Эклунд изучила все книги про смерть для детей до 12 лет, выходившие в Швеции за последние 40 лет. Целых 62 штуки, но в большинстве, как подчеркивает работа, речь о пожилых родных или о питомцах. Герои, с которыми ребенок может идентифицироваться - крайне редки.

Если рассмотреть с этой точки зрения имеющиеся у нас книжки 3+, наиболее удачна "Утка, смерть и тюльпан". Также субъектный персонаж в любимом “Лисенке”, но там не говорится о смерти прямо, а исследование напоминает, что лучше бы не увиливать (почти 30% в выборке оперируют иносказаниями “улетел”, “перестал дышать”, “ушел навеки”).

Даже в довольной идеальной “Настоящая жизнь Жакомина Гейнсборо”(5+) с этим загвоздка, во всяком случае, в русской версии. Веселый и честный, глубокий и чудесно иллюстрированный рассказ о жизненном цикле, завершается фразой - “и заснул навсегда”. Шведы бы рекомендовали при чтении напомнить, что кролик не заснул, а умер. В противном случае ребенок может запутаться в концепте смерти и хуже того - начать бояться спать.

Ко вчерашнему очередному посту о книжках про смерть - не могу не поделиться отрывком из мемуаров Ильи Репина "Далекое близкое". О том, как с маленьким художником говорили о его собственной потенциальной смерти, когда от перевозбуждения и многочасового рисования у него стала идти носом кровь.

Взрослые, сводящие с ума ребенка своими страхами и фантазиями, великолепны, хоть сейчас маслом пиши и в третьяковку.

«...кpoвь пepecтaлa идти, и я ceйчac жe — зa кpacoчки. Нo нeдoлгo я нacлaждaлcя: вдpyг, к мoeмy yжacy, бoльшaя кpacнaя кaпля кaпнyлa нa мoй pиcyнoк, дpyгaя, тpетья, и oпять пoлилa, пoлилa. Аx, кaкaя дocaдa! Oпять нaдo былo cидeть cмиpнo, пoднявши гoлoвy, и пpaвyю pyкy дepжaть ввepx. Тocкa cидeть в тaкoм пoлoжeнии, и я чyвcтвoвaл ceбя coвceм бoльным. Cнaчaлa paздpaжaлcя кaпpизнo, a пoтoм yж cпoкoйнo лeжaл нa лeжaнкe и пoчyвcтвoвaл чepeз нecкoлькo днeй, чтo нe мoгy дepжaть гoлoвy: oнa клoнилacь нa гpyдь или нa плечo; тaкжe и cпинa мoя нe дepжaлacь — cидeть я нe мoг, кpoткo лежaл и yжe paвнoдyшнo cлyшaл, кaк бaбы-coceдки, пpиxoдившиe мepить cвoи шyбы [мать Репина шила заячьи шубы на заказ - н.д.], бeзнaдeжнo мaxaли нa мeня pyкoй и oткpoвeннo coвeтoвaли зaкaзывaть мнe гpoбик и шить «cмepтеннyю» pyбaшкy и caвaн.

— Не жилeц oн y вac, Cтeпaнoвнa: пocмoтpите, кaкиe y нeгo yшки блeдныe, и нocик coвceм зaвocтpилcя. Пoмpeт, нaкaжи мeня бoг, пoмpeт. Это — вepнaя пpиметa, кoгдa нocик зaвocтpитcя, этo yжe нe к житью. Вoт у Cyбoчeвыx тaк жe мaльчик xвopaл — тoт c пepeпyгy. И пepeпoлox емy выливaли и зaгoвapивaли. И чтo же? Чтo ни дeлaли — yмep…

...Пpибeжaлa Xимyшкa Кpицынa. Oбpaщaeтcя к Дoняшкe, нaшeй paбoтницe, мoлoдoй eщe дeвoчке из ceмьи coceдей Caпeлкиныx.

— A чтo, eщe нe yмep вaш Илюнькa? Жив eщe? A cкaзaли eщe вчepa, чтo кoнчaетcя: нocик зaвocтpилcя... Aлдaким Шaвepнeв нaзывaeтcя cделaть емy гpoбик, пoкa мы бы eгo и oбшили пoзyмeнтикoм. A мoжнo взrлянyть нa Илюнькy? — cпpaшивaeт oнa и oтвopяeт двepь кo мнe.

Мнe cдeлaлocь тaк cмeшно, чтo я пoдyмaл дaжe пoкaзaть eй язык, нo вoздepжaлcя.

— Кxи-xи-и, дa oн eщe cмeeтcя, cмoтpитe. A вeдь кpaшe в гpoбик клaдyт! И нocик вocтpeнький, a и бeлeнький жe, кaк бyлкa! Нy, чтo cмeeшьcя? Вoт yмpeшь, тaк не бyдeшь cмeятьcя! Снeceм мы тeбя дaлeкo и зaкoпaeм... A мoжнo c нeгo мepкy cнять? Нy, пpoтяни нoжки, мы тeбe xopoшeнький rpoбик cдeлaeм, кpacивo oбoшьeм, тeбe xopoшo бyдeт лeжaть... A тeбe чегo бoятьcя yмиpaть? Дo ceми лeт млaдeнeц — oтpacтyт кpылышки, и пoлетишь пpямo в paй; гpexoв y тeбя нeт, нe тo, чтo мы, гpeшныe, тyт бьемcя, кoлoтимcя. Пo тебe мы и гoлocить нe бyдeм. И зa нac и зa cвoиx poдителeй тaм бyдeшь бoгy мoлитьcя.

— A кpacoчки и киcтoчки тaм бyдyт? — cпpaшивaю я, мнe жaль cтaлo кpacoк.

— A кaк жe! Вecь paй в цвeтax: тaм и гopицвeт, и cинee нeбo, и бaз, и чepeмyxa — вce в цвeтy; a cкoлькo тoй poзы! И ягoды-вишни киcтoчкaми нaвязaны. A кpyгoм кaлинa, кaлинa.

— Ты не пpo тo! — пepeбивaю я. — Кpacoчки, чтo пo бyмaгe pиcyют, и бyмaгa тaм еcть?

— Бyмaгa? Вишь ты, бyмaги зaxoтел... У бoгa вceгo мнoгo. Пoпpocишь, бoгa, и бyмaги дacт тeбe.»

У "Самоката" вышла книжка "Большие истории для маленького солдата", которая начинается с эпохальной фразы:

"Если в солдаты и дальше будут набирать такую мелюзгу, подумал
Часовой, то шлагбаум мне больше не потребуется. Они смогут без труда проходить прямо под ним".

В честь этого события сделала текст про детские книги, так или иначе поднимающие тему армии/призыва/повестки/мобилизации.

В Америке скоро выйдет азбука мечты - книжка с интригующим названием “Энциклопедия садоводства для цветных детей” (colored children). Некая тайная история растений, которую мы не знаем, потому что привыкли смотреть на все глазами колонизатора.

Иллюстрации сделала известная художница Кара Уокер, исследующая в своих работах расовую дискриминацию, гендерную идентичность и всякое такое. А текст написала Ямайка Кинкейд - специалистка по афро-американским стадиз из Гарварда.

Нью-Йоркер опубликовал главы “A - is for Apple” и “Z - is for Zea mais”; из них можно узнать, например, что Ева дала Адаму вовсе не яблоко, а - гранат, и что кукуруза - это на самом деле “маис”, который жители территории, известной теперь как “Мексика” выращивали “за тысячи лет до того, как туда пришли европейцы”.

Не только интересно и стильно, но еще и метафорично - растения, передающие свою растительную память новым росткам, чем-то напоминает проект “засушенному верить”. Ну и выражение “дети - цветы жизни” приобретает новые смыслы.

Вместо списка лучших книжек нонфика у меня для вас неожиданная рекомендация - феминистский зин о том, что стоит за всей этой красотой.

(инфо, где купить, будет в канале проекта)

Монологи сотрудниц издательств и книжных магазинов. Автозамена ехидно просит поправить “сотрудниц” на “сотрудников” - но, знаете, кхм… это не самая престижная работа в мире, а значит... Утраченные и приобретенные иллюзии, неоплачиваемый труд и затекшие ноги, харассмент и автозамена, и - счастье увидеть свое имя в выходных данных.

"любить книжки и работать с книжками это ведь почти то же самое да
меня принимают на работу без проблем я читаю в их глазах что я overqualified но мне не говорят об этом
я специалистка по французской филологии иду работать продавцом консультантом книжного магазина
я знакомлюсь с коллегами я знаю что они overqualified но не говорю им об этом
со мной работают писательница пиарщица фотографка
почему они здесь
почему я здесь
любить книжки и работать с книжками
это не то же самое но без этого невозможно"

Апдейт для заинтересовавшихся зином "ВЫХОДНЫЕ ДАННЫЕ". К нонфику он не поспевает, но в ближайшее время появится в книжных "Подписные издания" и "Все свободны" в Питере. В Москве ищите зин в "Пархоменко". Мониторить инфо можно здесь.

“Самокат”, кажется, на что-то намекает, исправно поставляя к каждому нонфику новую историю про отъезд.

На этот раз - “Ковер из Узбекистана” - комикс-энциклопедия по эмиграции: как пережить смену цветного города на черно-белый; что взять с собой (спойлер - ковер!) и т.д.

Напоминает подробный стиль Анны Десницкой (роскошь восточного базара - “Рынки мира”, семейный эпос - “История старой квартиры”, любимые вещички - “На краю света”). Но история при том крайне личная - работа художницы, в 6 лет уехавшей из Ташкента в Москву.

“Жаль, что мы больше не сможем часто ездить в Лашкерек. Это была одна из наших семейных традиций! Но мама предложила придумать новые. Я думала, запрещено придумывать традиции. Ведь это что-то старое и нерушимое. Но мама сказала, что нельзя запретить людям придумывать и верить. А с мамой не поспоришь!”

Воистину, заявка на новоэтическую цитату пятилетки. Традиции - это не вечные правила, переданные на скрижалях, это - личный выбор: какие захотим, такие наворотим.

Книжку видно по форзацу, автор_ку - по абзацу, а издательство - по разным там божественным мелочам. Прекрасный и актуальный стейтмент от "Белой вороны" - ?+ - на каждой задней обложечке.

Что хорошего может быть в России в 2024 году? Например, новый перевод сказки Дж. Джойса “Кот из Божанси” изданный тверским книжным с актуализировавшимся названием “Что делать?” (ил.- М.Вилкочинкас)

Сказка “Кошка и черт” выходила в сборниках А. Ливерганта, но никогда - отдельной книжкой. История восходит к французскому фольклору (написана для внука) и посвящена сделке с чертом: бесплатный мост через реку в обмен на того, кто первым пройдет по мосту. Хитрый мэр подсовывает черту кота и в легенде, видимо, все довольны (есть версии с козой и петухом). Но Джойс ставит вопрос - хороши ли те люди, которые подставляют кота? А мэру Божанси и вовсе присваивает имя мэра Дублина!

Еще дедушка Джойс сообщает, что дьявол говорит на своем языке - bellsybabble. Словечко раскладывается на “колокольный звон”, так что Ливергант создал составной “чертногуслом”. А вот Г. Жаринова оставила буквально “вельзевлабл”, подчеркнув Вельзевула (Beelzebub).

А мой вариант вам - “блаблазлобл”, а тут и тут - другие иллюстрации к сказке.

Уважаемые читательницы и читатели моего канала, если кто-то из вас еще не читал_а “Дислексию”, то пора. Автобиографический роман о хождении авторки в сельскую школу учительницей русского и литературы в 2020-2022 годах.

Там все, что мы тут обсуждаем: как “шестиклашки погружаются в странное состояние” после чтения “Мальчика у Христа на елке”; как реагируют на тексты Нины Дашевской и Дины Сабитовой; как осмысленно рассказать о Некрасове и вовремя напомнить, что Достоевский - “просто человек из девятнадцатого века”.

Там сплошная хтонь и печаль, но все описано с отличным чувством юмора и чувством абсурдного.

Стройплощадка обнажается как ценности новой этики, которые героиня хочет нести в народ, школьная учительница чувствует себя “доулой пустоты”.

Много хочется цитировать, чем и займусь.

В преддверии веселых праздников начнем с отрывка про “сад победы”, который сажает директриса с литературным ИО недалеко от немноголюдного города Многоярославец.

“На пришкольном участке стоит Вера Павловна. Здесь будет сад, говорит она.

Сад чего?

Сад Победы. Его надо разбить как войско.

Вера Павловна сжимает руку в кулак и показывает, как надо его разбивать. Здесь мы будем закапывать ваши дурные поступки и матерные слова.

Дети передают друг другу лопату и по очереди роют перед собой ямку.

Бросай‌те их туда, говорит Вера Павловна и руками сбрасывает с себя что-то невидимое, кидайте их под ноги, в землю, как мусор.

Беляков плюет в ямку и подмигивает. Девочки прыскают.

На их месте взойдут цветы и правильные поступки, продолжает Вера Павловна, слова, проверенные временем, утвержденные словарем. Ими мы и будем общаться, мы — вежливые люди.

Что это? — оборачивается Саня к Евгении Евгеньевне.

Та пожимает плечами: не спрашивайте”.

Апрель, дождик. Москва делает вид, что все как всегда, исправно воняя бензином и сигаретами. Непривычно смотрятся только вернувшиеся в столицу перуанцы - грустно дудят на своих дуделках о том, что 2000-е вместе с ними не вернутся, сколько ни дуди.

На входе в метро Новокузнецкая меня останавливает женщина в форме и просит проверить мой мокрый рюкзак. Пока он сушится в железном ящике, спрашиваю - а что оно вам там показывает? что вы ищете? А все запрещенное, говорит. А у меня, говорю, там ридер, а в нем много запрещенных книг. Отдает рюкзак глядя в пол и как бы улыбаясь.