Будущее уже здесь: капитализм, технологии, работа
Панельная дискуссия

Стыкуя графики и часовые пояса у нас получилось организовать нечто по-настоящему вкусное для любителей приземленных на реальность интеллектуальных дискуссий. Завтра проведем встречу про макро-тенденции и большие системы, которые обуславливают нашу жизнь: капитализм, технологии, работа.

Спикеры, обладающие экспертизой в своих областях и которым хочу буквально целовать мозги:

▪️Женя Вольнов — директор по контенту социальной сети Сетка (HeadHunter), ведет канал The Future of Work
▪️Степан Гершуни — серийный фаундер, переделавшийся в венчурного инвестора и исследователь технологий и их влияния на мир. Пишет про будущее: AI, web3, сетевые государства в тг-канале e/acc.
▪️Саша Малахов — интегральный исследователь и дисциплинарный номад, фокусирующийся на трансформационных процессах различной масштабности, ведет тг-канал
▪️Я модерирую.

Наблюдаю за ребятами по отдельности, они уникальным образом исследуют и разбираются в своих областях и мне захотелось собрать их в одном пространстве для объемной и общей картины. Мы не придумываем и не прогнозируем будущее — сегодня это не работает. Но скорее попытаемся почувствовать его в настоящем через общее экспертное видение. И создать более ясное понимание как меняется мир прямо сейчас.

Прямой эфир состоится во вторник, 16 июля, в 19:00 Мск в канале Степана. Приходите поучаствовать в дискуссии и задать вопросы.

Итак, последнее время я нахожусь в разъездах (надеюсь вернуться в Боржоми во вторник) и в пути драматически уронил рюкзак с ноутбуком. И хотя падал он всего 20-30 см, карты легли так, что он перестал включаться и, как следствие, мои цифровые взаимодействия оказались серьезно ограничены. Но теперь, кажется, мне удалось его починить, так что я могу полноценно вернуться в эфир и начать разбираться с накопившимися задачами.

Из других хороших новостей - несколько часов назад ребята из Google выложили апгрейд Джеминай (Experimental 0801), который уверенно вывел модель в лидеры по большинству показателей, в т.ч. мультиязычности - на Chatbot Arena новый Джеминай в запросах на русском лидирует с впечатляющим отрывом в 21 очко (1329 vs 1308 у Claude 3 Opus vs 1305 GPT-4o). Напоминаю, что лучше всего пользоваться Джеминай через платформу для разработчиков - aistudio.google.com, это не только бесплатно (и, как правило, безлимитно), но и дает гораздо больше возможностей для настройки модели под свои задачи.

Обнимаю.

Такое впечатление, что в последнее время редакционная политика Nature (одного из двух, наряду с Science, главных научных изданий мира) сильно изменилась, особенно в плане колонок и обзоров на книги. Вот только что вышла разгромная рецензия Алекса Гомез-Марина на новую книгу Курцвейла «Сингулярность всё ближе» (The Singularity Is Nearer). Несколько сильных оборотов из нее:

* Слова «сложность» и «эмерджентность» слишком часто используются в контекстах, где с таким же успехом можно было бы сказать «абракадабра».

* Предсказывать будущее действительно сложно. Гораздо проще артикулировать технократические фантазии, особенно когда безосновательные метафоры воспринимаются буквально.

* Если позволите, мне кажется, что понимание Курцвейлом человечности и природы настолько причудливо ущербно, что его предсказание скорее проклятие, чем благословение. Его духовные искания лишены духа. Эта сингулярность предает то, что делает нас людьми (The singularity betrays what is singularly human).

Полный текст (английский, pdf) по ссылке
https://www.nature.com/articles/d41586-024-02603-2.pdf

MBA-социализм

Занятная книга Пола Адлера «Экономика 99% процентов», даже не столько за счет изложенных идей или представленного анализа, сколько из-за автора и контекста. Адлер — более чем признанный авторитет в области менеджмента и управления, профессор топовой Маршалловской школы бизнеса Университета Южной Калифорнии, а эта книга основана на его кларендоновских лекциях — суперпрестижном лектории, организуемом Саидовской школой бизнеса Оксфорда и издательством университета. Т.е. это просто воплощение истеблишмента элитного бизнес-образования. Это, так сказать, фрейм, и в этом фрейме Адлер без обидняков задвигает про переход к социализму, отвергая не только проекты реформирования капитализма, но и социал-демократические решения. А теперь чуть подробнее.

Основная линия критики текущей модели Адлером выглядит примерно так: капитализм это система в центре которой лежит прибыль, а не благо, что ведет к игнорированию социальных и экологических издержек, производству ненужных и недопроизводству необходимых товаров, гиперконсолидации капитала у всё меньшей группы людей и нестабильности. Сюда добавляется социальная эрозия — упадок профсоюзов, отчуждение работников, сохраняющееся гендерное неравенство, и плутократия. На глобальном уровне наблюдается неравенство между странами с эксплуатацией периферии, и конкуренция между капиталистическими странами за прибыль и рынки, что мешает здоровому международному сотрудничеству. Не скажу, что это какая-то новая критика, но идем дальше.

Интереснее то, что Адлер анализируя усложнение современной экономики (более длинные цепочки поставок, взаимозависимость между предприятиями, рост производственных сетей) утверждает, что в этих условиях государство играет все большую роль, обеспечивая пространство (инфраструктуру и т.д.), в котором может существовать столь сложная экономика. Он рассматривает и отвергает четыре программы реформирования и обновления капитализма — этический капитализм (саморегуляция бизнеса с учетом ценностей), регулируемый капитализм (большее участие государства), социал-демократию (“скандинавская модель”) и технооптимизм.

С точки зрения Адлера, эти четыре варианты не способны решить кризис капиталистической системы, лучшей же альтернативой является демократический социализм — социализации собственности, стратегическое управление экономикой, сочетание централизованного планирования с участием граждан. Здесь у Адлера есть заслуживающие внимания предложения, основанные в т.ч. на опыте планирования и координации в крупных корпорациях, которые он делит на четыре группы — совместное (collaborative) стратегирование, пларирование, обучение и работа.

Далее Адлер описывает как может выглядеть такая система на уровне всего общества — в основе лежит социализация (национализация) основных средств производства, при этом структура экономики включает три кольца — внутреннее (прямой государственный контроль), среднее (кооперативы, включенные в общую систему планирования) и внешнее (малые предприятия и кооперативы вне общенациональной системы планирования). Дальше у него следует довольно стандартная программа и обещания — госбанки, которые будут инвестировать, исходя из общего блага, а не прибыли, сокращение рабочего времени, гуманизация труда, социализация жилья и т.д. Адлер признает, что переход от капитализма к социализму, скорее всего, произойдет через кризис, но считает, что это становится легче по развития глобальной системы, усложнения экономика и концентрации капитала.

(продолжение далее)

(MBA-социализм, продолжение)

Адлер — умный, компетентный и, по всей видимости, очень искренний исследователь, и то, что он защищает такую программу в его положении вызывает у меня большое уважение. Однако проблема, помимо того, что предыдущие попытки реализации демократического социализма (в Югославии и т.д.) показали, мягко говоря, смешанные результаты, в том, что это выглядит как social fiction, социальная фантастика. Гораздо проще разработать у себя в голове (и изложить перед благодарной аудиторией) альтернативную экономическую систему, чем создать функциональный кооператив или помочь немного трансформироваться компании среднего размера. Но если воспринимать это именно как жанровую литературу — обогащающую наш внутренний мир и расширяющее наше воображение, тогда да, Адлер создал интересное произведение этого жанра.

Paul S. Adler. The 99 Percent Economy: How Democratic Socialism Can Overcome the Crises of Capitalism. Oxford University Press, 2019.

Мне нравится думать о гренландских акулах. Это здоровенные зверюги, длинной шесть метров и весом в тонну, обитающие глубоко в арктических водах. У них очень неторопливый жизненный цикл: живут около пятиста лет, передвигаются со скоростью километр в час, достигают половой зрелости к ста пятидесяти годам, а беременность у их женщин длится до восемнадцати лет.

И мне нравится соотносить человеческую историю с гренландским акулами. Наш вид и тем более наша цивилизация невероятно молоды, настолько, что это трудно осознать — история будто бы началась только что, прямо с нас. От настоящего момента до Реформации - одна акула, вполне вероятно, что акулята родившиеся в год, когда Лютер прибил «95 тезисов» все еще плавают и радуются жизни. В две акулы вмещается вся европейская история, начиная с первых проблесков Средневековья. Четыре или пять акул назад — возможно, прабабушки нынешних гренландских акул застали то время - было Осевое время, Будда, Сократ и Иисус.

Дальше мы движемся к самому началу цивилизации: появление письменности, иерархий, городов, сельского хозяйства, неолит. А дальше упираемся в пределы того, что принято называть «поведенческой современностью». Где-то там, пятьдесят или сто тысяч лет назад, лежит граница человеческого сознания, раннее содержание которого трудно представить даже в самых общих контурах — хотя мне импонируют исследователи считающие, что некоторые ключевые для человечества сюжеты и образы, сохранившиеся по сей день, сформировались еще тогда, и что мы можем реконструировать «пангейскую мифологию».

В любом случае, и те пять-шесть тысяч лет, которые насчитывает цивилизация, и те десятки тысяч лет, которые существуют современные люди — это мгновение не только для Вселенной, но и для планеты. История жизни на Земле — это четыре миллиарда лет, многие ландшафты, которые можно наблюдать сегодня, сформировались сотни миллионов лет назад — скажем, Сибирским траппам, занимающим добрую треть Сибири, двести пятьдесят миллионов лет.

«Невозможно переоценить необычайную отдачу энергии от ископаемого топлива. Один баррель нефти дает столько же энергии, сколько и 24 000 часов человеческого труда, и на момент написания этих строк мы ежедневно потребляем около 100 миллионов баррелей нефти. Глобальное использование ископаемого топлива эквивалентно труду по меньшей мере 800 миллиардов человек, работающих по 8 часов каждый день. Это похоже на то, как если бы у каждого жителя планеты было 100 рабов, работающих на ископаемом топливе, удовлетворяя все их нужды и желания. Однако, как вы знает, это работает не так в нашем неравном мире: там где у каждого гаитянина есть всего один такой раб на ископаемом топливе, у среднего американца их 300, а у "среднего" жителя Бахрейна — 460».

Из прошлогодней книги Джема Бенделла «Breaking together». Бенделл — ключевой теоретик алармистского крыла зеленых. Он утверждает, что пытаться остановить изменения климата поздно, мир уже прошел точки невозврата, запустившие самоусиливающиеся циклы обратной связи, которые будут нагревать планету даже без участия человека, что в свою очередь (опять же, с точки зрения Бенделла) вызовет каскадный коллапс и сделает невозможным существование цивилизации в текущем формате. Поэтому центральной задачей он видит «глубокую адаптацию», разработку и внедрение практик существования (от сельского хозяйства до транспорта, от образования до здравоохранения), подходящих для мира после коллапса. Если кратко, я нахожу подход Бенделла ошибочным, но полезным, а вышеупомянутая книга ценна в качестве попытки прописать максимально пессимистичный возможный сценарий, связанный с климатическим кризисом и нарушением планетарных границ.

Второй момент. По содержанию приведенного фрагмента. Мы слишком часто забываем насколько погружены в цивилизацию и сеть взаимоотношений, многие элементы которой - например, изобилие энергии и доступность материалов — стали данностью совсем недавно, и совсем нет факт, что такая ситуация сохранится в дальнейшем. По этому вопросу превосходные источники — книги Вацлава Смила «Energy and Civilization» и «How the World Really Works».

Совершенно великолепное из книги Владимира Янкелевича «Музыка и невыразимое» (La musique et l’ineffable):

Тайна, которую нам передает музыка, — это не бесплодная непередаваемость (l’inexprimable) смерти, а плодотворная непередаваемость жизни, свободы и любви; если короче: музыкальная тайна не неописуема, а невыразима (pas l’indicible, mais l’ineffable).

Неописуема черная ночь смерти, ведь она суть непроницаемый мрак и безнадежное небытие, и потому что непреодолимая стена отделяет нас от ее тайны: непередаваемо в этом смысле то, о чем абсолютно нечего сказать, и что делает человека немым, подавляя его разум и парализуя его речь.

Невыразимое же, напротив, непередаваемо потому, что о нем можно говорить бесконечно, нескончаемо: такова непостижимая тайна Бога, такова неисчерпаемая тайна любви, которая есть главным образом тайна поэтическая; ибо если неописуемое, замораживая всю поэзию, похоже на гипнотическое заклинание, то невыразимое, благодаря своим оплодотворяющим и вдохновляющим свойствам, действует скорее как очарование (enchantement), и отличается от неописуемого так же, как очаровывание отличается от околдования…

Невыразимое пробуждает в человеке состояние вдохновения. О невыразимом можно говорить и петь до скончания веков... И кто может утверждать в этих вопросах, что всё сказано? Нет, никто и никогда не исчерпает очарования, которое не истощат бесконечность слов и бесчисленные мелодии; здесь много работы, много размышлений, много сказанного — много сказано, и все же так много можно сказать!

С обещаниями, заключенными в невыразимом, у нас есть надежда на необъятное будущее. Нет конца этим прозрачным глубинам и этой радостной полноте смысла, которая, будучи бесконечно постижимой (infiniment intelligible) столь же бесконечно многозначна (infiniment équivoque).

24.08.24

Я люблю числа — и сегодняшнее число мне особенно нравится. Геометрия, пропорции, баланс, в нем есть что-то вдохновляющее.

Уже пять тысяч лет, а может быть и гораздо дольше, люди используют календарь с 12 месяцами (спасибо Солнцу и египтянам). Примерно столько же существует 60-значное деление (спасибо шумерам), которым мы отсчитываем минуты и секунды. Это поразительные живые артефакты, проявления вечноприсутствующеего начала, как сказал бы Жан Гебсер.

А еще осталось 130 дней года. И в этот раз, возможно, впервые в жизни, я чувствую радостное спокойствие от того, с какой скоростью и плотностью движется время моей собственной жизни и вокруг меня.

«Я не пытаюсь ничего вам доказать, мой дорогой друг; всё, что я могу сделать на данном этапе, — указать на видение целостности вещей, которое, на мой взгляд, придаёт им смысл. И это видение — видение изначального единства, лежащего в основе всего сущего, познающего и раскрывающего себя в брачном союзе души и мира, и являющего себя нам в структуре всякого опыта. Существует, скажем так, концептуальное пространство, где единство сознания, в своей телеологической соразмерности со всей реальностью, встречается с единством бытия и становится неотличимым от него; и в этой точке — если мы достаточно внимательно поразмыслим над этим — мы должны обнаружить, что несводимость сознания к физическим механическим причинам и несводимость бытия к физическим механическим событиям — это одна и та же несводимость… Жизнь и язык несводимы к механическим причинам, поскольку оба являются просто разными именами для сознания… для духа — бесконечного духа, вечного духа, духа имманентного и трансцендентного одновременно — выражающего себя, раскрывающего себя, сообщающего себя во всех вещах… Проще говоря, от своего начала и до конца, Атман есть Брахман — что я считаю первой, последней, наиболее фундаментальной и самой возвышенной истиной всей подлинной философии и религии».

Из новой (вышла в издательстве Йельского университета 27 августа) книги Дэвида Бентли Харта «Все вещи полны богов: тайна сознания и жизни». Это самая важная книга по (прежде всего) философии сознания за много лет, так что планирую уделить ее разбору много времени в ближайшие дни. Если будет интерес, может даже сделаем вебинар или что-нибудь ещё.

И еще отрывок из вышедшей на этой неделе книги Дэвида Бентли Харта «All Things Are Full of Gods: The Mysteries of Mind and Life»:

«В каждой нашей встрече с миром на глубочайшем уровне наших устремлений мы встречаемся с абсолютом — теми предельными целями, к которым обращены наши умы в изначальном объятии Бытия как такового, полноты реальности в самой ее сущности. И чем больше мы отдаемся этой любви, тем более ненасытной, неумолимой и всепоглощающей она становится. Сознание всегда обладает неким изначальным осознанием абсолютной истины, даже если поначалу не имеет категорий, чтобы обозначить или понятий, что ухватить ее… Это не означает, что сознание всегда внемлет этому знанию, но когда оно всё же пытается открыть и постичь истину, то ищет наслаждение, выходящее за рамки простого личного удовлетворения, и полноту, превосходящую любые мимолетные разочарования и огорчения, которые может принести поиск истины. Порой этот поиск может заставить человека радикально изменить свои глубочайшие убеждения, иногда — сокрушительно, и всё же даже это не обязательно удержит волю от ее устремлений. Человек, часто и непрактично, продолжает движение навстречу высшей истине мира, направляемый глубокой тоской по тому, что моя дорога Психея назвала “брачным” единством сознания и бытия, и радостью познания этого единства изнутри. Итак, да, нерасторжимая связь сознания и мира есть связь любви, безустанное следование воли и разума к чему-то неисчерпаемо желанному… неисчерпаемо прекрасному».

Немного грустняшек.

Прямо перед началом учебного года о закрытии объявил Шумахер-колледж, одно из прославленнейших учебных заведений и интеллектуальных хабов культуры сознания, и пожалуй самое заметное подобное учреждение за пределами Америки. Основанный Сатиш Кумаром в 1991 с очевидной отсылкой к видению Э.Ф. Шумахера (“малое прекрасно”, "буддийская экономика" etc), это был уникальный эксперимент по сотрансформации сознания, человеческих (экономики, общества) и экологических систем. С колледжем было связано множество блестящих имен, от Руперта Шелдрейка и Фритьофа Капры до Вандавы Шивы, а его выпускники десятилетиями работают на передовой культурной эволюции. Несмотря на это, колледж несколько лет находился в стрессовой финансовой ситуации, которая все более усугублялась и теперь привела к полному закрытию проекта.

Из этой же серии, на днях Университет Наропа — одно из главных академических детищ революции сознания — объявил о продаже основного кампуса и переориентации на онлайн-обучение. Опять же, несмотря на легендарный статус (для нью-эйдж и “западно-буддийской” сцены, это примерно как Григориана для Католической церкви) учреждение долгое время сталкивалось с ухудшающейся финансовой ситуацией, так что в какой-то момент оказалось неспособно поддерживать кампус.

После недавних неудач с FDA, руководство Lykos Therapeutics уволило 100 сотрудников (что, насколько я понимаю масштаб их операций, означает — большую часть от общего числа), а MAPS объявила о 33%-сокращении персонала.

Каждое это событие весьма печально само по себе, но они складываются в паттерн, и этому паттерну уже не один год (коллапс Финдхорна в прошлом году, недавний кризис Омеги — Эсалена восточного побережья — едва не приведший к закрытию и т.д.). Ключевые структурные элементы и институции культуры сознания (как бы мы её не обозначали — движения человеческого потенциала и т.д.) явно изживают себя.

Греческая недвойственность

Довольно редко появляются работы, предлагающие действительно смелый взгляд на древних греков, но новая книга Кенетта Мали «A Refreshing and Rethinking Retrieval of Greek Thinking» как раз такая. Мали — один из ведущих англоязычных хайдеггерианцев, что ощущается практически в каждом абзаце, однако его проект не является простым развитием хайдеггеровского взгляда на греков. Фактически, сам Мали говорит о том, что вовлекает пять элементов «отражающих и дополняющих друг друга» — буддизм, даосизм, квантовая физика (особенно Бом), хайдеггеровские искания и собственно заново прочитанная греческая философия, включая как досократиков, так и Сократа с Платоном и Аристотелем.

Мали считает, что традиционное понимание греческой мысли ошибочно и является результатом накопления неточностей переводов и интерпретаций. Старая рамка, тяготеющая к дуализму, рациональности / концептуальности, статичной субстанциональной онтологии, заменяется новой — недвойственной, неконцептуальной, динамичной, видящей реальность как множество переплетенных процессов. Такой взгляд созвучен современным прочтениям восточных школ и некоторым философским экспликациям физических теорий, но Мали предполагает, что можно обоснованно разглядеть его и у древних греков.

Большое внимание Мали уделяет восстановлению (как он полагает) правильного и более полного значения греческих терминов, традиционно переводимых неточно и однобоко. Детально он останавливается на семи — апейрон, алетейя, физис, э-он (ἐόν, не αἰών), логос, психи, нус. Апейрон это «динамическая пустота»; алетейя не просто истина-как-соответствие, а «нескрытность» как процесс, в котором реальность раскрывает себя; физис не физическая или материальная природа, а динамичный процесс возникновения — и в этом смысле понятия физис и алетейя комплементарны как возникновение и раскрытие, составляющие динамику проявления реальности; перевод э-он как сущего / бытия неточен, поскольку скрывает его активный и динамичный характер, э-он — то, что присутствует и проявляет себя; логос не ratio, но фундаментальная сила, «собирающее в недвойственное»; психи более широкое понятие, чем душа, скорее это дыхание жизни, пронизывающее всё сущее, которым наделен и человек, и весь Космос; нус же лучше понимать не как разум, а как нескончаемое сознавание / awareness «недвойственной динамики сияющей пустоты» (non-dual dynamic of radiant emptiness).

Думаю, из этого понятно, насколько нетривиальную интерпретацию греков предлагает автор. Книга весьма необычная, очень красивая и личная по стилю, авантюрная по меркам академический философии, но действительно refreshing.

* Kenneth Maly. A Refreshing and Rethinking Retrieval of Greek Thinking. University of Toronto Press, 2024.

«Мы – это сопричастность [communion] между всеми вещами, решившими стать частью нас».

Из «Детей памяти» Адриана Чайковски. Из всего, что я читал, его трилогия «Children of Time» (ДП — третья книга в серии), это лучшее произведение в жанре постгуманистического сайнсфикшна. Тот случай, когда автору удалось передать не только внешнюю / визуальную / морфологическую инаковость других видов, но и весьма правдоподобно отразить их внутреннюю жизнь, сохраняя при этом глубокий оптимизм в отношении не только возможности межвидового взаимопонимания, но и того самого коммьюниона.

Инклюзивное мистическое научное православие Кристофера Найта.

Найт — православный священник с докторской степенью по астрофизике, написавший за последние годы несколько примечательных работ о возможностях взаимодействия православной мысли и современного естествознания. Но в новой книге, вышедшей этой весной в издательстве Кембриджского университета и озаглавленной «Рассматривая религиозный плюрализм: от мистического богословия к диалогу науки и богословия»*, он заходит на новую территорию.

С одной стороны, Найт защищает натурализм — мы являемся продуктами эволюции и ее естественных механизмов, это касается и нашей психики, и нашей способности к духовному опыту. С другой стороны, поскольку эта способность является общей для нашего вида — а сам опыт культурно и индивидуально обусловлен — Найт полагает, что нам уместно базово допускать, что даже пережитый и выраженный по-разному этот опыт коренится и обращается к одной реальности. А то, что способность к духовному опыту вообще возникла во Вселенной, скорее указывает на то, что она соответствует «воле» (Найт использует кавычки) и характеру божественной реальности.

Найт критикует то, что в англоязычной академии называется «философией религии» — аналитический и зачастую топорный подход к осмыслению религиозных категорий — за упущение сути и игнорирование центрального значения апофатики. Религиозные утверждения — не заявления об истине, а метафоры и строительные леса, служащие помощниками на пути достижения ноэтического восприятия — опытного познания предельной реальности.

Свою позицию он называет неоперенниализмом, который позиционирует в качестве исследовательской программы, а не доктрины, одновременно жестко критикуя «старый» перенниализм Шуона-Генона. Общее ядро духовного опыта и конвергентность прозрений различных религий вполне вероятны, но не из-за мнимой первоначальной традиции, а из-за общности наших духовных способностей, развившихся в ходе эволюции; здесь Найт творчески сплетает современную эволюционную биологию и когнитивные науки с пересмотренной теорией архетипов Юнга и Элиаде, и платоническим мистицизмом.

В отношении собственно религиозного разнообразия он защищает «взаимный инклюзивизм» (reciprocal inclusivism), который является своего рода «плюрализмом как процессом» — мы не можем (точнее, это было бы неосторожно) сходу заявлять о плюрализме и полной эквивалентности всех духовных путей, но нам следует сохранять открытость этой возможности, учиться друг у друга и обогащать собственную традицию, используя прозрения других религий, постепенно двигаясь ко всё более глубокому постижению реальности.

Словом прекрасное исследование, соединяющее множество обычно непересекающихся линий весьма оригинальным образом. Рекомендую.

* Christopher C. Knight. Exploring Religious Pluralism From Mystical Theology to the Science-Theology Dialogue. Cambridge University Press, 2024.

Три афоризма из «Гетеродоксального Бога» Андреса Ортиз-Осеса:

* Любовь — это страстная дружба, дружба — это сдержанная любовь.
* Религия имеет дело с душой или сердцем космоса; наука имеет дело с телом вселенной.
* Наука продлевает жизнь, но не дает причин жить.

Ортиз-Осес (1943-2021), увы, почти неизвестный за пределами испаноязычного мира, был невероятно глубоким, утонченным и оригинальным мыслителем, создавшим впечатляющий (порядка тридцати пяти томов) корпус работ. Находясь под влиянием Хайдеггера, Гадамера и Юнга, Ортиз-Осес однако оставался глубоко предан католическому и даже конкретно испанскому мироощущению, сочетающему интеллектуальное богатство со спонтанностью, страстью и драмой нашего существования, что нашло выражение в его проекте символической герменевтики.

В отношении религии он защищал установку на последовательную гетеродоксию, противопоставляемую и ортодоксии, которую он считал вредным догматизмом и несерьезной ориентацией на авторитеты, и ереси как нигилистическому отрицанию традиции. В этом смысле, он принадлежал к числу тех по-настоящему независимых мыслителей, кто может защищать позиции, часто считающиеся несовместимыми противоположными лагерями.

Среди других его разработок я бы выделил концепцию интрамодернизма — преодоления кризиса Модерна, через обращение к внутренним пространствам человека. А его размышления о любви, соединяющие символические, герменевтические и онтологические перспективы — любовь как предельное прочтение людьми друг друга, через которое реальность обретает целостность, — остаются некоторыми из лучших любовных экскурсов в современной философии.

«В первые годы двадцатого века невероятно странное поведение субатомных частиц, которое эксперименты только начинали раскрывать, представило загадку: что могло вести себя таким образом? Что это за "частицы"? Из чего же (в реальности, на фундаментальном уровне) состоит мир? И попытки Бора и его круга осмыслить эту загадку каким-то образом сразу пошли наперекосяк [got off on the wrong foot], и вот вдруг и Гегель с Кьеркегором, и буддизм, и модернистские кризисы репрезентации, и принципы дополнительности, и верификационистские теории смысла, и альтернативные системы логики, и интеракционистский дуализм, и Холодная война, и Комитет по расследованию антиамериканской деятельности, и Бог знает что ещё оказались втянуты в разговор, результатом чего стала гигантская и затяжная интеллектуальная катастрофа. И то, что нужно сделать сейчас, — это именно та старомодная, повседневная, непарадоксальная, честная научная работа, которую Бор и его круг должны были сделать для нас в самом начале».

Из книги Дэвид Альберта «A Guess at the Riddle: Essays on the Physical Underpinnings of Quantum Mechanics» (Harvard University Press, 2023). Альберт — один из ведущих экспертов по основаниям физики, написавший классическую работу «Квантовая механика и опыт».

Не читайте научпоп. Карпатый хорошо подметил, что обучение не должно быть веселым, а основным чувством в процессе должно быть усилие. Научпоп создает мнимое ощущение изучения какой-то темы, без реального погружения и содержательного понимания; что еще хуже — авторы научпопа склонны к категориальным ошибкам и неправомерным обобщениям («вы — это ваш мозг», «свободы воли не существует»). Поэтому почти всегда лучше читать первоисточники, университетские учебники и обобщающие научные труды, а в случае дисциплин с очень высоким порогом входа — работы по истории и философии науки, т.е. основаниями и концептуальным вопросам этих дисциплин. Исключения — это некоторые классические труды (вроде книг Хофштадтера и Вольфрама) и серии ликбезов, издаваемые несколькими университетскими издательствами (Oxford VSI, MIT Essential Knowledge, Cambridge Elements, etc).

Японская философия инноваций и управления.

«Косо-рёку». Новая потрясающая книга Нобору Конно, одного из самых почтенных японских бизнес-теоретиков, соратника Икуджиро Нонака и профессора Высшей школы бизнеса Университета Тама. Работа непростая и требовательная к читателю, но она того стоит.

Конно понимает под косо-рёку «концептуализирующую способность», активное воображение, особый вид мышления-действия, соединяющий разум, эмоции, интуицию, в котором неразрывно связано представление нового и его воплощение в жизнь. Здесь можно увидеть пересечение и с фронезисом (который Конно подробно обсуждает), и с mundus imaginalis Корбена, но главным собеседником для Конно становится нонкоформистский японский философ Мики Киёси (1897-1945), соединивший в своей мысли марксизм, экзистенциализм и буддизм. Обладать косо-рёку значит видеть вещи во всей их полноте, представлять никогда ранее не существовавшее и находить способы реализовать этого на практике.

Сама книга состоит из трех частей.

В первой Конно описывает текущее состояние мира и вводит концепцию параллельного существования (para-existence) — одновременного наличия множества систем и элементов, с различными целями и ценностями, автономных, но взаимозависимых. Парасуществующее общество не имеет центра, в нем нет однозначных ответов и универсальных рецептов, поэтому решения основанные на линейном мышлении, механистических моделях и централизованном управлении никогда не смогут адекватно работать в этих условиях.

Вторая часть посвящена описанию косо-рёку и связи «концетуализирующий способности» с инновациями. Процесс косо-рёку одновременно общий — в его открытости миру и месту — и глубоко личный. Воображение, раскрываемое в косо-рёку, не просто создает новые концепции, но является формообразующим — способным формировать новые вещи, структуры и целый системы в реальном мире. Коно пишет о соответствии триад воображение-субъективность-практичность и синтеза-формы-действия, демонстрируя центральность косо-рёку для модели SECI — эта модель (социализация, экстернализация, комбинация, интерналиация), возможно, самый известный вклад японских теоретиков в исследования бизнеса, менеджмента и инновациий. В тоже время, формы, создаваемые косо-рёку, отличаются этичностью и стремлением к общему благу.

В третьей части Конно предлагает методы развития косо-рёк, включая инженерию целей, гуманизированное (диалогическое и ценящее свободу акторов) сценарное планирование, историческое воображение и ведение дзен-дневника, сочетающего рефлексию и работу с глубокими состояниями.

Повторюсь, книга очень насыщенная, включающая несколько смысловых уровней и задействующая большой спектр источников (от Канта и Нисида до Макинтайра и Лумана), но точно стоящая прочтения. При этом книга и вполне прикладная — Конно постоянно обращается к бизнес-практике и тщательно рассматривает множество кейсов.

Noboru Konno. Kōsō-ryoku: Conceptualizing Capability For Innovation and Management in the Age of Para-existence. Springer, 2024.

Отгадайте когда это было написано:

«Современные тенденции в философии, особенно в англоязычном мире, носят почти исключительно аналитический характер. Это работа не столько философов как таковых, сколько специалистов в отдельных областях философской мысли, таких как логика, этика, эпистемология, история и тому подобных. Великие философские умы, которые либо осмеливаются создавать крупные философские системы, либо обладают широким и всеобъемлющим философским видением и проницательностью, либо, как минимум, осознают необходимость для философа не просто "смотреть на жизнь непрерывно", но и "видеть её целиком", — такие всеобъемлющие мыслители, осмелюсь сказать, в наше время встречаются крайне редко».

Ответ в комментарии 🥺