Вслед освобожденному от должности руководителя Роскосмоса Д.О. Рогозину хочется сказать пару слов. Не будучи исходно специалистом в космической отрасли, Рогозин, тем не менее, нашел комплекс решений, обеспечивших самый длительный безаварийный период в отрасли, сумел навести порядок в бардаке, творившемся на строительстве космодрома «Восточный», а также принять ряд мер по обеспечению отрасли нужными комплектующими, позволивших в условиях санкций продолжать некоторые стратегически важные программы, типа ГЛОНАСС.

Надеемся, что проявленные им организаторские качества позволят Дмитрию Олеговичу рассчитывать на достойную новую должность.

Глава Минпромторга и новый вице-премьер Денис Мантуров обозначил стратегию развития нашей промышленности. Главный тренд - поворот от «абсолютно рыночной промышленной политики к политике обеспечения технологического суверенитета». На развитие приоритетных сейчас областей - электроники, станкостроения, мало- и среднетоннажной химии – выделят деньги и обеспечат спрос на ее продукцию, постепенно вытесняя иностранные аналоги. Кроме того, страна будет диверсифицировать логистические торговые маршруты, и выходить на новые рынки сбыта.

Тема импортозамещения давно стала ключевой в развитии страны, однако сейчас она выходит на новый уровень, определяются очертания областей для рывка. Так, химпром призван обеспечить выпуск 10 базовых элементов, необходимых для сотен и тысяч продуктов из них создаваемых, станкостроение – на выпуск, в первую очередь, универсальных станков, имеющих широкое применение на предприятиях. Важный момент – государство, вероятно в кооперации с бизнесом, будут формировать спрос на ее продукцию. Это обеспечит создаваемым с нуля предприятиям шанс на выживание и развитие, ведь только в условиях стабильной загруженности у них есть шанс окрепнуть и через какое-то время самостоятельно конкурировать с уже устоявшимися игроками на рынке. Для начала, на внутреннем, а там можно и о внешних подумать.

Отметим, что все это, конечно, бьет по рыночным принципам, но санкции и давление Запада на Россию и так превратили «свободный рынок» просто в красивую фразу. Это, впрочем, не означает скатывания к автаркии – затратному пути к технологическому застою – ведь Россия не собирается рвать связи и кооперацию с дружественными государствами.

К вопросу об обещанной Мантуровым перестройке промышленности в части химпрома. По факту анонсировано устранение перекоса времен СЭВ. Тогда СССР, оставив себе в первую очередь «тяжелую» химию, от полимеров до удобрений, передал все менее масштабное союзникам, что в итоге и обусловило существующую сейчас зависимость по ряду важных направлений, включая катализаторы, фармацевтику, лабораторные реактивы и многое другое.

В текущих условиях эта зависимость недопустима, и у России есть все возможности ее исправить.

Замглавы Минфина РФ Алексей Моисеев заявил, что до тех пор, пока «дочки» российских банков за рубежом не получат возможность нормально функционировать, иностранные банки больше не смогут выходить из активов в России. Он также не исключил возможности в будущем передать их под управление отечественных участников рынка.

С начала спецоперации на Украине западный бизнес занял выжидательную позицию и не спешил уходить – он выгодно работал в России и не хотел терять занятую нишу. Наши власти тоже его не кошмарили, справедливо полагая, что любые инвестиции в нашу экономику это благо, и деловые связи, выстраиваемые годами и десятилетиями, нужно беречь. Именно поэтому поначалу, к примеру, французам из Societe Generale позволили без проблем продать «Росбанк».

Но подобное предложение разойтись полюбовно, увы, не было правильно воспринято западными политическими элитами: у «дочек» наших банков за рубежом сплошные проблемы. Тот же ВТБ жалуется, что ни управлять своим активом в Германии, ни продать его он нормально может. В этой связи ужесточение правил для западных игроков кажется совершенно оправданным – терпеть дискриминацию в свой адрес не следует. Если собственность наших банков становится заложником или добычей, то логично, что аналогично нужно поступать и с активами «партнеров».

Удобно же нынче сочинять «компромат» стало! Нет ничего проще: достаточно просто вставить слово «Украина» и несколько самых одиозных фамилий, ассоциирующихся с юго-западным соседом, в любой текст - и все, доказывать ничего не надо - ваш недруг ходит как оплеванный.
Вот в Улан-Удэ кому-то пришло в голову «наехать» на уважаемую компанию «ИБТ» (для понимания - это люди, которые уже лет 10 успешно строят станции для московского метрополитена). Быстренько ваяют «новость» - «продолжаются разбирательства», «односторнний отказ»… и в концовке, чтоб звучало опасно - нелепая сплетня про связь компании с Коломойским и некими другими неназванными «гражданами Украины». Сама история ни гроша выеденного, ни яйца ломаного не стоит. Если покопаться, то все там идет своим чередом - заказчику отправлена форма банковской гарантии, в понедельник ожидается оплата и продолжение работ. Но кому это интересно? Важно же закинуть громкую сплетню, чтоб у недалекой публики ушки встали торчком: А? Что? Коломойский? Тот самый? Ух ты!
Надо бы уже начинать пресекать такие вот методы «конкуренции». Объявить какой-то мораторий на упоминание всуе имен и названий, не имеющих никакого отношения к делу, просто ради манипуляции общественными настроениями

Поездка Джо Байдена в Саудовскую Аравию была едва ли не гвоздем программы его ближневосточного турне – для США было принципиально важно уговорить королевство увеличить нефтедобычу. Причины тому две: во-первых, падение цен на нефть удешевит цены на топливо в США и замедлит инфляцию, что усилит изрядно ослабевшие позиции демократов к промежуточным выборам этой осенью; во-вторых, снижение цен на нефть ударит по России, с которой Запад находится в состоянии гибридной войны.

Визит был с треском провален. Это видно уже из содержания совместного заявления двух лидеров, где сказано, что королевство будет блюсти энергобаланс на рынке и готово на 50% увеличить запланированные показатели повышения добычи на июль и август. Переводим с дипломатического языка на язык цифр: королевство готово в августе увеличить добычу еще на 85,5 тысяч баррелей в сутки. Для сравнения – с весны США безуспешно пытаются сбить цены на нефть, освобождая из своих хранилищ по 1 млн баррелей в сутки.

Кроме того, уже после встречи Байден заявил, что говорил наследному принцу Мухаммеду бен Салману о его ответственности за убийство журналиста Джамаля Хашогги. Вне зависимости от того, был ли Джо так глуп, чтобы прямо об этом сказать принцу, или он просто постфактум хорохорился перед национальными СМИ – при нынешней администрации у США вряд ли есть хоть какие-то шансы на восстановление хороших отношений с королевством. И для России это, безусловно, добрая весть.

Падение качества западной дипломатии и стратегического планирования в целом, которое можно наблюдать в ряде эпизодов последних лет, имеет вполне материальные причины. Огромные (действительно огромные) расходы США и ряда других стран на экспертизу по ключевым направлениям политики – и по советскому блоку, и по арабскому миру, давали им массу специалистов, которые формировали целые школы, поддерживая уровень и экспертизы, и публичной политики.

Если говорить со специалистами в тех же США, то можно получить интересную картину. После 1991 года уровень этих расходов упал даже не в разы, а на порядки – там, где в иных специальных учебных заведениях русский учили в некоторые периоды по 6-7 групп из 10 на потоке, к 2000 могло остаться 2-3 человека в одной из групп. Упало и число изучающих арабский – выпускников прежних лет хватало для всего. Пробел не заполнял и бизнес – ему более чем хватало кадров, раньше времени ушедших в запас/на пенсию и просто уволившихся из-за безденежья из армий, спецслужб и госструктур после окончания холодной войны. Изучение языков при этом продолжалось – но уже без того уровня погружения в культуру, среду и контекст, который должен сопровождать подготовку специалиста по региону. Это привело к появлению референтов, которые не могут объяснить своим начальникам даже простейшие вещи, типа того, что нельзя сидя на переговорах с арабами показывать им подошвы своих ботинок и приветствовать их левой рукой, не говоря о более тонких вещах. То же самое произошло с экспертизой по России, которая к 2010 начала игнорировать едва ли не физические константы, что было не удивительно – многие американские эксперты не знали совершенно базовых вещей, типа истории русско-польских войн, что для суждений об украинском конфликте необходимо так же, как для лечащего врача – знание истории болезни пациента.

Выглядит это нередко забавно, но проблема на самом деле очень опасная, учитывая военные возможности противостоящих сторон, и смешного здесь нет вообще ничего.

В России появится единая платформа электронных объявлений. Соответствующие поправки в закон «О рекламе» были приняты Госдумой в первом чтении.

Планируется, что рынок цифровой наружной рекламы окажется под контролем единого оператора. Его деятельность будут контролировать Минцифры и ФАС. Государственный надзор исключит монополизацию отрасли и обеспечит высокий уровень информационной безопасности.

Новая платформа, которую запустит оператор, будет верифицировать владельцев наружных носителей и авторов платных объявлений, в том числе – на классифайдах (сервисах, которые размещают объявления в интернете).

Главная задача, которая стоит перед сервисом – сделать рынок платных электронных объявлений в стране более прозрачным. Большая часть рекламных носителей в регионах сегодня действует нелегально. Реальностью остаются хакерские атаки, распространение фейков и утечки персональных данных. Яркий пример последнего – крупнейший онлайн-сервис «Авито», на котором российские пользователи часто сталкиваются с мошенничеством.

Логика украинских ударов по российской территории очень проста: их цель – не нанесение военного ущерба, для этого они слишком слабы и бессистемны. Реальных целей две. Первая – постоянная демонстрация собственному населению процесса перемог. Вторая – попытка вызвать у России реакцию, которая побудила бы Запад на более активную военную помощь Украине. Первое реализуется успешно, второе не очень – наносить удары по украинской гражданской инфраструктуре Россия по-прежнему отказывается, полагая, что целей операции можно достичь и без этого, а потакать желаниям Киева во имя собственного спасения столкнуть Россию и НАТО не нужно.

Вопрос, на самом деле, в том, понимают ли исполнители происходящее? Инициаторы еще могут рассчитывать на спокойную старость в Канаде и Австралии, а вот куда денутся кадровые артиллеристы и ракетчики ВСУ? Их там никто не ждет.

Проблема казалось бы суицидальных решений некоторых европейских элит в части антироссийских санкций заключается в том, что благополучие этих элит слишком давно и слишком сильно зависит в первую очередь от США. Слишком много бизнес-проектов, личных счетов, активов и недвижимости находится либо в прямой досягаемости американской юрисдикции, либо через одно рукопожатие от нее. Для Европы это может быть, с одной стороны, смертным приговором – не решаясь ссориться с США, элиты могут затянуть многие болячки до степени необратимости (что уже происходит). С другой – те страны, что смогут преодолеть это отчуждение элит, приобретут к нему длительный иммунитет.

Но вот для американского влияния это ничем хорошим не закончится. Там где раньше характеристика «у такого-то хорошие связи в США» означала серьезный пропуск наверх, теперь она же будет стоп-сигналом: «такой-то» со связями в США может с куда большей вероятностью ввергнуть свою страну в изматывающее противостояние на несколько поколений вперед, нежели помочь ей в развитии.

Инерция этого влияния очень сильна, но надо понимать, что разрушающие его процессы уже пришли в движение — и они запущены самими США. Для слишком многих незападных игроков санкционная политика Штатов и их союзников стала серьезным поводом задуматься над вопросом «а что, если неугодными окажемся мы». Для экономики, могущество которой в первую очередь зиждется на роли доллара как резервной валюты, пользующейся абсолютным доверием, эти сомнения сродни приговору.

Немецкий канцлер Олаф Шольц сообщил гражданам, что в случае если конфликт на Украине завершится на условиях России, то «ни одна санкция» с России снята не будет. И призвал граждан готовиться к многолетним последствиям.

Ну что сказать, немецкий канцлер адекватно оценивает вероятный исход конфликта, но допускает одну существенную ошибку. Политическая система Европы практически исключает возможность пережить такой исход какому-либо из текущих правительств ЕС. А вот о чем будут думать вновь избранные – очень большой и интересный вопрос. Есть подозрение, что следование амбициям герра Шольца будет у них примерно внизу первой сотни приоритетов.

ВЦИОМ опубликовал статистику об отношении россиян к нацпроектам. Почти все наши сограждане (97%) в курсе темы и знают хотя бы об одном нацпроекте. Позитивный эффект от их реализации видят 57% россиян (+7 п.п. за полгода), а наиболее заметен он в следующих сферах: рост онлайн-сервисов в сфере госуслуг (88%),благоустройство городской среды (85%), рост туристических предложений (81%), строительство социальных объектов в новых микрорайонах (76%) и ремонт дорог (72%).

Опрос показывает, что наши сограждане порой не в курсе названия профильного законопроекта, но эффект от его реализации они фиксируют. К примеру, проект «Цифровая экономика», вспомнить который смогли лишь 57% респондентов, по зримому эффекту от своей реализации наши сограждане поставили на первое место. Оно и неудивительно, учитывая постоянно расширяющийся перечень услуг, которые можно получить онлайн и недавнюю новеллу, позволяющую пользоваться порталом гражданам уже с 14-ти лет.

Хотелось бы также отметить, что меньшая осведомленность граждан о проектах из сферы науки или, скажем, развитии магистральной инфраструктуры совсем не означает отсутствия успехов в этих областях. В июне в Благовещенске открыли первый автомобильный мост через Амур, значение которого для логистики всего Дальнего Востока сложно переоценить. В практическую область вступает и строительство синхротрона на острове Русский – сложнейшего объекта, который необходим для естественнонаучных исследований в разных областях, от физики до биологии и медицины. Просто подобные вещи менее заметны для большинства населения, в отличие от состояния дорог или наличия соцобъектов, которыми им приходится пользоваться каждый день.

Сегодня на заседании Совета по стратегическому развитию и нацпроектам Владимир Путин критически отозвался о темпах развития перспективных технологий в стране. Вначале президент прошелся по «Ростеху», а затем отметил плюсы и минусы работы Сбера, РЖД и «Росатома». В этой связи Путин предложил премьер-министру Мишустину взять развитие хай-тека под свой личный контроль, и к каждому направлению назначить куратора в ранге вице-премьера.

В условиях, когда Запад пытается блокировать доступ России к рынку высокотехнологичной продукции, развитие отечественной науки, достижение технологического суверенитета является вопросом первоочередной важности. В этой связи важна работа в синергии. Банковскому сектору необходимо создавать условия для финансирования высокотехнологичных стартапов. Образовательной сфере: повышать качество подготовки инженерных и IT-специалистов. Технологическим гигантами: разрабатывать и внедрять различные новации.

В ходе совещания президент несколько раз подчеркивал, что судить о достигнутых результатах он будет не по «средней температуре по больнице» и цифрам в отчетах, а по реальным отзывам людей. На это президент ориентирует и ответственных членов правительства, которые будут непосредственно курировать то или иное направление.

Главная проблема Лиз Трасс с ее намерением «вызвать на разговор» Владимира Путина, заключается в том, что ей нечего сказать президенту России. Пообещать снятие санкций она не может – этого и британский премьер не сможет, кто бы им сейчас не стал, потому что Британия не является суверенной страной. Пообещать снизить военную напряженность и уровень противостояния тоже. Она может лишь предъявить требования и претензии – но какой интерес общаться с тем, кто предъявляет требования и претензии, не будучи способен ничего дать взамен?

Касается это не только Британии. В сложившихся условиях максимальной идеологизации противостояния с западной стороны, там в принципе нет никого, кто мог бы в одиночку сказать «так, заканчиваем, давайте поговорим серьезно». Для того, чтобы такой разговор стал возможен, Западу нужно достичь фазы принятия – но до нее пока далеко.

Сегодня Владимир Путин ведет переговоры в Тегеране и этот визит трудно переоценить: там планируется подписание договора о всеобъемлющем стратегическом сотрудничестве с Ираном, финализация соглашения о вывозе украинского зерна, а также переговоры с Турцией и Ираном по сирийскому урегулированию. Итог этих встреч пока неизвестен, но первые новости об углублении взаимодействия с персами уже пошли: Газпром и иранская NIOC заключили меморандум о взаимопонимании и сотрудничеству по проектам стоимостью $40 млрд. Они включают в себя разработку и модернизацию месторождений нефти и газа, обмен продуктами нефтепереработки, научно-техническое сотрудничество и так далее.

У России и Ирана есть много направления для сотрудничества, но начать решили с приоритетной для двух экономик отрасли – нефтегаза. Чем это выгодно каждой из сторон? Иран давно находится под санкциями и нуждается в инвестициях для восстановления и развития отрасли. Для России же это хороший шанс инвестировать свои деньги, согласовать политику сбыта углеводородов (обе страны продают нефть с дисконтом и могли бы договориться о ценах), а также укрепить сотрудничество с ключевой страной региона. Через которую, к слову, пролегает важный ныне логистический коридор «Север-Юг» для торговли с Индией. Обе стороны также нуждаются в технологическом обмене: Иран за десятилетия санкций смог импортозаместить некоторое оборудование для добычи, в том числе шельфовой, которое могло бы быть интересным России. Москва же в свою очередь могла бы поставлять Ирану свои наработки, в частности, колтюбинговые (гибкие) трубы для старых месторождений с трудноизвлекаемыми запасами. В общем, сторонам есть что предложить друг другу. Ждем, когда меморандум выльется уже в более конкретные договоренности и контракты.

Намерение ЕС «частично разморозить» ресурсы российских подсанкционных банков с целью «облегчить торговлю продовольствием» нужно воспринимать крайне осторожно — делают это наши дорогие партнеры в первую очередь чтобы избежать самых тяжелых последствий разворачивающегося кризиса, вполне реальных, в случае если экспорт продовольствия из России будет затруднен.

Нам же надо иметь в виду, что сама по себе возможность продавать продовольствие за доллары и евро нам не дает ничего в условиях, когда мы не можем на эти доллары и евро купить необходимую продукцию — ту же электронику, запчасти для самолетов и так далее. На этом направлении снимать санкции в ЕС никто не собирается, так что лучшим ответом на инициативу «о частичной разморозке для торговли продовольствием» будет жесткая постановка условий о разблокировке товарного экспорта в Россию. Разумеется, на такую разблокировку в ЕС никто не пойдет. Разумеется, их следует оставить дозревать до нее самостоятельно — и без торговли продовольствием.

Наблюдая за экстремальной жарой и лесными пожарами в Европе, не следует забывать о том, что мы от этих проблем тоже не застрахованы, тем более, что по мере изменений климата пожары в Сибири и других лесных регионах происходят чаще, чем хотелось бы. 2021 год в части лесных пожаров поставил рекорд с начала XXI века. 2022 пока рекордами не отличился, но в Якутии и Хабаровском крае на фоне пожарной угрозы сегодня введен режим ЧС.

С изменениями климата справиться сложно, но вот с их последствиями проще. О необходимости усилить пожарную авиацию говорилось уже не раз, а сейчас эта задача может быть решаться еще и в рамках поддержки авиапрома, включая и ускорение темпов строительства самолетов-амфибий Бе-200ЧС, и ремонт транспортников Ил-76, и закупку беспилотных аппаратов для мониторинга пожарной обстановки. Приоритет этой задачи, с учетом того, что от природных пожаров регулярно страдают десятки населенных пунктов, а сокращением их площади в мае озаботился лично президент России, должен быть явно очень высоким.

Украинское правительство ратифицировало соглашение с Турцией о сотрудничестве в авиационной и космической областях, предполагающее создание на Украине завода по производству БПЛА Bayraktar.

Договор подписали еще 3 февраля, но, несмотря на острую потребность в БПЛА на фронте, Украина все еще не закончила его ратификацию. Впрочем, даже если момент раскачки закончился, и Рада оперативно ратифицирует этот документ, быстрым процесс насыщение ВСУ беспилотниками не станет – завод еще надо спроектировать, построить и запустить. Так что за попытками Киева усилить свой ВПК за счет производства продвинутых БПЛА хоть и стоит следить, но переоценивать их не стоит.

Стоит отметить, что в Запорожье – признанном центре двигателестроения на Украине, уже производят двигатели для другого турецкого БПЛА (Akinci). Однако сомнительно, что украинские власти решатся рисковать строить завод вблизи линии фронта. И ситуация выглядит бесперспективной, ведь, если завод запланировать где-то в глубине Украины, то судьба его будет печальной - «Калибры» быстро похоронят турецкие инвестиции, как они это уже сделали с целым рядом других предприятий украинской «оборонки».

Министр обороны Украины предложил западным производителям оружия испытывать их новую продукцию на поле боя.

… Нет, мы, конечно, в курсе, что воевать там планируют «до последнего украинца», но так откровенно предлагать страну на роль испытательного полигона…

Это, пожалуй, новое слово в практике политического сателлитизма: традиционно роль сателлита выбирают потому, что это может принести те или иные выгоды - реальные или мнимые, это уж как дело пойдет. А вот добровольно напрашиваться на то, чтоб стать полигоном международного масштаба - это нечто ранее невиданное.

У Европейской комиссии сегодня день алармизма: еврокомиссар по вопросам внутреннего рынка Тьерри Бретон заявил, что ЕС принял решение готовиться к зиме без российского газа, а ЕК требует от стран Европы создания планов по сокращению потребления газа. При этом на Россию как из рога изобилия сыпятся упреки в недобросовестном партнерстве, повлекшем сокращение поставок газа.

Есть ли правда в этих словах? Давайте посмотрим. Из России в ЕС можно поставлять газ по нескольким газопроводам: СП-1 (напряжение упало из-за невозврата Канадой турбины), СП-2 (не работает, не сертифицирован ЕС и под санкциями США), «Ямал-Европа» (заблокирован из-за действий Польши), ГТС Украины (мощность снижена вполовину по надуманному предлогу со стороны Киева) и через «Турецкий поток», с которым пока все нормально. Получается, что в блокаде значительных объемов поставок газа виноваты члены ЕС (Польша), кандидаты в члены ЕС (Украина) или союзники ЕС в лице США и Канады. Последняя, к слову, по словам Владимира Путина, умыкнула турбину отнюдь не из-за принципиальности, а из корысти – зачищала европейский рынок для своих углеводородов.

Положение вещей понятное и предполагающее выходы из ситуации: если с гегемоном в лице США договориться сложно, то можно хотя бы надавить на, казалось бы, зависимые от ЕС Польшу и Украину. Ну, или хотя бы поспособствовать получению официальных бумаг для «Газпрома» по возвращаемой турбине, чтобы ее без проблем установили для поддержания объемов прокачки газа. Но ни на что это у ЕС не хватает воли и возможностей, в силу чего остается лишь перевалить все с больной головы на здоровую. Беспримерный образчик политической импотенции, платить за которую придется простым европейцам.

Периодически звучащие слова о бессмысленности металлургического экспорта нужно оценивать через призму возможности более полного задействования мощностей металлургических предприятий внутри России. Не секрет, что отечественная металлургия много лет ориентировалась в значительной мере на экспорт, и падение курса доллара и евро в сочетании с проблемами трансграничных переводов сделали поставки на экспорт практически бессмысленными: и денег мало, и те получить трудно.

В то же время сокращать металлургическое производство параллельно спаду экспорта тоже не вариант – на этих производствах работает достаточно много людей, чтобы заботиться об их трудоустроенности. Вариантом может быть только развитие внутреннего рынка, предъявляющее спрос на металл – а это, главным образом, масштабные инфраструктурные проекты. Пример рузвельтовского «нового курса» уже навяз в зубах, но да, это он, в том числе с учетом инфраструктурной недостаточности России. А уж встроить этот обслуживание этого спроса в финансовую систему – дело Минфина и ЦБ.