Комментарии вроде прикрутиться должны

Переход границы в Африке часто превращается в задачу со всеми неизвестными, но граница Республики Конго и Анголы удивила даже меня. Из Пуэнт-Нуара за час на такси я доехал до границы, оперативно поставил печать на выход и подумал, что как-то все слишком просто. И тут передо мной возникла бабка из местного Роспотребнадзора, которая в большую амбарную книгу записывала данные паспорта и свидетельства о желтой лихорадке, причем почему-то у выезжающих. Посмотрев мои бумаги, она заявила, что мой сертификат поддельный, после чего спрятала паспорт и сертификат у себя в каком-то потайном кармане на груди: «Не отдам, твои документы недействительны, плати штраф десять долларов». Через полчаса удалось снизить цену взятки до двух долларов и вызволить документы.

На стороне Анголы ждало новое приключение. Россияне могут заранее оформить разрешение на въезд онлайн, но саму визу с этим разрешением нужно получить непосредственно на границе. Перейдя границу, я показал ангольскому пограничнику распечатанное разрешение. «Кто его пустил?, - заорал сразу офицер своим подопечным, - я сколько раз просил не пускать к нам с электронными визами, потому что у меня нет электричества!». Оказалось, что без электричества он не может проверить мою онлайн-визу и напечатать вкладыш в паспорт. В итоге меня собрались депортировать назад в Республику Конго. «Вы чего, парни, - взмолился я, - мне только что пришлось у пенсионерки свои документы буквально из лифчика выкупать. Однократная виза в Конго уже погашена, меня там на взятки просто разорвут».

В итоге начальник погранслужбы сжалился и протянул листочек белой бумаги. С одной стороны стоял штамп о пересечении границы, а с другой — номер офицера в Вотсапе, причем правильно записать его он смог только с третьего раза. «Визу получишь в аэропорту Луанды, когда прилетишь через два дня, а пока поживешь нелегально», — напутствовал меня пограничник. По дороге от границы в Кабинду остановили полицейские на блокпосту и первым делом попросили показать визу. «Это что?», - удивились они, посмотрев мою бумажку. «Это на границе с Республикой Конго электричества нет», — объяснил я. Полицейские в ответ сочувственно закивали.

В книжке «Банальность зла» Ханна Арендт очень интересно пишет про феномен Болгарии. В отличие от венгров и румын, уничтожавших евреев по собственной инициативе максимально жестокими методами, болгары начали евреям массово помогать и саботировать указы немецких властей. Посольство Германии обратилось к болгарам, но первый шаг в направлении «радикальных» мер - введение для ев­реев нашивки - те сделали лишь через полгода. И даже это оберну­лось для нацистов большим разочарованием.

Во-первых, нашивка представляла собой «очень маленькую звезду»; во-вторых, большинство евреев просто не стали носить ее; и, в-третьих, те, кто ее носил, «получали от введенного в заблуждение населения столько знаков сочувствия, что стали гордиться своим отличительным знаком», - так Вальтер Шелленберг, шеф контрразведки РСХА, писал в министерство­ иностранных дел в ноябре 1942 года. А вскоре болгарское правительство вообще отменило этот декрет.

Под огромным давлением правитель­ство Болгарии в конце концов приняло решение выслать всех ев­реев из Софии в сельскую местность. Однако жители Софии пытались остановить евреев от поездки на вокзал и проводили демонстрации перед двор­цом царя.

Глав­ного раввина невозможно было найти, потому что его укрывал митрополит Софийский Стефан, который открыто заявил, что «Господь определил судьбу евреев, поэтому у людей нет права пытать и преследовать евреев»— это значительно больше того, что когда-либо делал для евреев Ватикан.

В итоге за время Второй Мировой войны в Болгарии от насильственных действий не погиб ни один еврей.

О карьерных треках в эпоху пост-правды хорошо рассказывает Виктор Франкл в своей книжке «Скажи жизни «Да!» про Освенцим: «Вознаграждались не только исполнение, но и аплодисменты исполнителю. <...> В помещение зашел тот самый капо, его попросили прочесть свои стихи, ибо его рифмоплетство было в лагере уже известно. Он не заставил себя уговаривать, тут же приволок тетрадь и стал зачитывать свои произведения. 

Мне при этом стоило больших усилий не расхохотаться, но сдержаться было необходимо: поскупись я на одобрения, это стоило бы мне жизни, если бы меня случайно назначили в его рабочую команду. <...> Я аплодировал так энергично, как только мог, хотя то, что в любовных стихах «любовь» постоянно рифмовалась с «кровью», а «страсть» – с «властью», было далеко не самым смешным». 

В Кабинду я приехал без ангольской визы, надеясь получить ее через день в Луанде. Первым делом в ресторане при гостинице Paraíso поинтересовался у официанта, есть ли у них cerveja local. “No local, Eca Cuca”, - ответил официант. Я вначале подумал, что он издевается и передразнивает мой скудный португальский. Но он повторял одно и то же: “No local, Eca Cuca”. Как оказалось, в Анголе есть три вида пива: Nocal, Eca и Cuca.

Самолет в Луанду был в семь утра, из гостиницы надо было выехать в пять тридцать. Трансфер до аэропорта - в пять двадцать, точно будет, сэр, не переживайте. В пять тридцать в гостинице все спали и ничего не знали обо мне. На настойчивые просьбы что-то сделать, портье начал врать, что таксист подвозит другого клиента. Насмотревшись на мои мучения, в шесть утра из кухни выбежала местная повариха, готовившая постояльцам завтрак, и помчалась искать такси прямо в белом колпаке. Вообще опыт показывает, что женщины в любой стране полезнее мужчин.

Как и обещал ангольский пограничник, на самолет меня посадили без штампа и без визы, нисколько не удивившись рассказу про отсутствие электричества на границе. В аэропорту Луанды первым делом я подошел к пограничникам и объяснил свою историю. «Ну так проходи в город, раз у тебя визы нет. Если визы нет, значит она не нужна, верно», - сразу заявил местный начальник. Через полчаса уговоров он согласился передать меня начальнице погранслужбы аэропорта. Она приехала из соседнего терминала и мы поехали через летное поле на ее машине. Визу мне поставили за пять минут в обход гигантской очереди.

На выходе из терминала сразу подскочил местный аферист с фразой: "Hello, my friend”. “I am not your friend”, - намаявшись с утра, ответил я грубо. Но тут аферист пожаловался полицейскому на мою грубость. «Вы зачем человека обидели? Почему вы такой нервный? Может быть, вы на наркотиках? Принимали что-то с утра?», - начал разъяснительную беседу полицейский. Пришлось извиниться и купить сим-карту.