#депрессия #жилье_лондон
У меня повышенный уровень тревожности. Тревога не мой конек, в смысле я классический депрессант, но не тревожник. Поэтому у меня не проработаны инструменты борьбы с ней, они ограничаются простым упражнением: что самое плохое может случиться? Но если тревога сплелась в комок, как у меня сейчас, то упражнение не работает, так как непонятно, в каком случае случится, о чем именно беспокойство.
Понятно, что база — покупка дома, и когда он наконец купился (почти), то свалившейся груз напряжения высвободил не только радостные чувства, но и все негативные. Плюс много вопросов, на которые нет ответа. Что именно мы будем делать во время ремонта, на что точно хватит денег? Вот узнали, что надо не просто поменять бойлер, но и с крыши вытащить цистерну. А еще хорошо бы радиаторы поменять. Можно и текущие оставить, но лучше бы поменять, по мнению мастера. И так про все — лучше бы поменять, но ресурсов нет вообще. И вот начинается жонглирование, что точно сделать, что точно нет, что точно отложить. Пытаться ли самостоятельно отодрать обои? А если под ними ужас несусветный, что делать? А если не отдирать, а так оставить? А кто нам мог бы помочь? Все уже навострились на новоселье, и никто пока не предложил коробки собирать или приехать с шуруповертом.
Я еще мастер добавить необязательных задач. Может, сразу купить и поставить Арьяне батут в саду? Сразу высадить розы? Сразу срубить дерево? А окна меняем? А если окна меняем, то на кухню не хватит. А если не меняем, но делаем ремонт, то потом все равно их менять же. Тут я вспоминаю, что замена стекла в машине мне так и не перезвонила, а диссертацию никто так и не начал писать. И пошло-поехало, вплоть до "может, у собаки деменция, чего она вскакивает среди ночи и лает на сад?"
У меня повышенный уровень тревожности. Тревога не мой конек, в смысле я классический депрессант, но не тревожник. Поэтому у меня не проработаны инструменты борьбы с ней, они ограничаются простым упражнением: что самое плохое может случиться? Но если тревога сплелась в комок, как у меня сейчас, то упражнение не работает, так как непонятно, в каком случае случится, о чем именно беспокойство.
Понятно, что база — покупка дома, и когда он наконец купился (почти), то свалившейся груз напряжения высвободил не только радостные чувства, но и все негативные. Плюс много вопросов, на которые нет ответа. Что именно мы будем делать во время ремонта, на что точно хватит денег? Вот узнали, что надо не просто поменять бойлер, но и с крыши вытащить цистерну. А еще хорошо бы радиаторы поменять. Можно и текущие оставить, но лучше бы поменять, по мнению мастера. И так про все — лучше бы поменять, но ресурсов нет вообще. И вот начинается жонглирование, что точно сделать, что точно нет, что точно отложить. Пытаться ли самостоятельно отодрать обои? А если под ними ужас несусветный, что делать? А если не отдирать, а так оставить? А кто нам мог бы помочь? Все уже навострились на новоселье, и никто пока не предложил коробки собирать или приехать с шуруповертом.
Я еще мастер добавить необязательных задач. Может, сразу купить и поставить Арьяне батут в саду? Сразу высадить розы? Сразу срубить дерево? А окна меняем? А если окна меняем, то на кухню не хватит. А если не меняем, но делаем ремонт, то потом все равно их менять же. Тут я вспоминаю, что замена стекла в машине мне так и не перезвонила, а диссертацию никто так и не начал писать. И пошло-поехало, вплоть до "может, у собаки деменция, чего она вскакивает среди ночи и лает на сад?"
#депрессия
Мое состояние в текущем моменте жизни, пожалуй, одно из самых стрессовых за последние несколько лет. Если отъезд в Токио был как во сне, а отъезд из Токио — нервным, но с предвкушением, то переезд из съемной квартиры в Лондоне в свой дом на данный момент окрашен только в тревожные краски.
Мы до сих пор не заказали компанию по перевозке. А уже очевидно, что сама я не соберусь.
Несмотря на весь оптимиз бригадира "через неделю переезжаете? Да закончим без проблем вашу ванную" вызванный на ковер мастер развел руками: вы с ума сошли, 4 дня по сути осталось рабочих, какое закончим, мне две недели минимум надо (урок — всегда спрашивай исполнителей, а не руководителей).
Я постоянно иду на компромиссы: хотя бы две спальни было готово. Ладно, хотя бы одна. Ну, пускай хотя бы одна будет без строительного мусора и чистая!
Не мыться пару дней? Ладно, не проблема. Неделю? Эээ, пойдем к соседке. Ой, у соседки нельзя, у нее ванная сломана. Может, рядом есть фитнес клуб?
Мой психолог считает это хорошим качеством, приспосабливаться к обстоятельствам, но когда обстоятельств слишком много, а приспособления нужны ко всем, то становится не столько гибко, сколько некомфортно.
Я посвятила день, описывая комиссии по отсрочкам свою ситуацию и почему я не могу сдать диссертацию 14 сентября. Приложила фото и документы. Сегодня получила ответ — заявка отклонена. Это был момент, когда я почти сорвалась, хорошо, рядом были люди, отвлекли. Вечером однокурсница написала, что это автоответ (что?!) и сначала всем отклоняют, а потом уже рассматривают. Вообще не поняла, в чем идея такого фокуса, это баг или фича? Плюс я не разобралась, права ли однокурсница или все пропало.
Единственное, что мне удается держать под контролем, — сон. Я стараюсь спать, потому что поймать бессоницу при таком нервном напряжении очень легко, я уже не спала до обмена контрактами по дому ночами. Недостаток сна при хронической депрессии — гарантия уехать психикой далеко и надолго. Поэтому я стараюсь изо всех сил спать. Иногда это запойная спячка: не в том смысле, что я пью, а меня срубает в сон посередине дня и включает спустя несколько часов.
В целом это давление даже для здорового человека вряд ли бы проходило ровно. При депрессии же это — потенциальный триггер, чтобы получить какой-нибудь интересный спецэффект — от нервного срыва до дебюта нового расстройства, которое тихо спит внутри.
Мое состояние в текущем моменте жизни, пожалуй, одно из самых стрессовых за последние несколько лет. Если отъезд в Токио был как во сне, а отъезд из Токио — нервным, но с предвкушением, то переезд из съемной квартиры в Лондоне в свой дом на данный момент окрашен только в тревожные краски.
Мы до сих пор не заказали компанию по перевозке. А уже очевидно, что сама я не соберусь.
Несмотря на весь оптимиз бригадира "через неделю переезжаете? Да закончим без проблем вашу ванную" вызванный на ковер мастер развел руками: вы с ума сошли, 4 дня по сути осталось рабочих, какое закончим, мне две недели минимум надо (урок — всегда спрашивай исполнителей, а не руководителей).
Я постоянно иду на компромиссы: хотя бы две спальни было готово. Ладно, хотя бы одна. Ну, пускай хотя бы одна будет без строительного мусора и чистая!
Не мыться пару дней? Ладно, не проблема. Неделю? Эээ, пойдем к соседке. Ой, у соседки нельзя, у нее ванная сломана. Может, рядом есть фитнес клуб?
Мой психолог считает это хорошим качеством, приспосабливаться к обстоятельствам, но когда обстоятельств слишком много, а приспособления нужны ко всем, то становится не столько гибко, сколько некомфортно.
Я посвятила день, описывая комиссии по отсрочкам свою ситуацию и почему я не могу сдать диссертацию 14 сентября. Приложила фото и документы. Сегодня получила ответ — заявка отклонена. Это был момент, когда я почти сорвалась, хорошо, рядом были люди, отвлекли. Вечером однокурсница написала, что это автоответ (что?!) и сначала всем отклоняют, а потом уже рассматривают. Вообще не поняла, в чем идея такого фокуса, это баг или фича? Плюс я не разобралась, права ли однокурсница или все пропало.
Единственное, что мне удается держать под контролем, — сон. Я стараюсь спать, потому что поймать бессоницу при таком нервном напряжении очень легко, я уже не спала до обмена контрактами по дому ночами. Недостаток сна при хронической депрессии — гарантия уехать психикой далеко и надолго. Поэтому я стараюсь изо всех сил спать. Иногда это запойная спячка: не в том смысле, что я пью, а меня срубает в сон посередине дня и включает спустя несколько часов.
В целом это давление даже для здорового человека вряд ли бы проходило ровно. При депрессии же это — потенциальный триггер, чтобы получить какой-нибудь интересный спецэффект — от нервного срыва до дебюта нового расстройства, которое тихо спит внутри.
#британомать #депрессия
Прошла сегодня через эмоциональный упадок. Сначала думала, что он, скорее, физический: с 9 утра драить детскую, на антибиотиках, которые делают меня бессильной, зная, что все равно идеально не выйдет, что всё все равно не сделаю. А потом поймала хвосты своего опустошения и вроде добралась до головы.
Пока таскала коробки в комнату Арьяны, расставляла все там, перемывала опять полы и чуть не была зашиблена падающим с лестницы комодом, переживала свои материнские комплексы. Кто-то недавно сказал, что многие бы делали детскую в самый последний момент, а мы вот с нее начали. Но чувство вины все равно подгрызало меня. Ребенок, который не может найти свои игрушки и играть, как привык. Я, которая срывается на нее, потому что Арьяна хочет открывать коробки с надписью Toys ("ну они же мои!"), запрещающая ей раскидывать все, пока не будет готова комната. И вот детская готова и можно выдохнуть: я возвращаю ребенку привычный ей комфорт и обстановку, чувство вины наконец отступает. Параллельно думаю о том, что то, как я сейчас все сделаю и расставлю, заложит ее детские воспоминания — какая у нее была комната, как она там играла, как приходили гости. И я стараюсь придумать какую-то новую концепцию, которой у нас раньше не было, с хранением, двигаю предметы в разные углы, хотя сил больше нет.
В какой-то момент эмоции уже совсем захлестывают. Потому что это про любовь, которой я научилась со своим ребенком. Я прошла свое детство в постоянной критике, сравнении, шпынянии. Кузина всегда была лучше меня, приветливее. Дочь коллеги по работе добрая девочка (даром, что героиновая наркоманка), а я на всех огрызаюсь. В комнате у меня всегда бардак, ведь я по умолчанию должна с рождения уметь быть флай-леди, или научиться, если меня постоянно шпынять за разбросанные вещи. По Арьяне сейчас вижу, что это моя ответственность — организовать ей так, чтобы удобно было все прибирать, прятать, класть. Откуда пятилетке знать, как это делать, если взрослые не придумали систему хранения и не показали?
Так вот, про любовь. Мой терапевт говорит, что мне удалось сломать эту цепочку не-любви, и не имея примера, идя от противного ("никогда не буду делать так, как делали со мной!") полюбить своего ребенка. При том, что я в целом не люблю детей и особо не хотела никогда их. Но Арьяна оказалась таким человеком, что я постоянно думаю, как мне повезло. И полюбила я ее не потому, что она ребенок или мой ребенок, а потому, какой она человек — редкий, добрый, с очень сильным природным эмоциональным интеллектом, заботливый. И мне хочется не разрушить эти ее качества, не обидеть ее своими решениями и поступками, не сломать ее личность.
И вот этот спектр переживаний вместе с физической изможденностью после уборки меня просто опустошил.
Прошла сегодня через эмоциональный упадок. Сначала думала, что он, скорее, физический: с 9 утра драить детскую, на антибиотиках, которые делают меня бессильной, зная, что все равно идеально не выйдет, что всё все равно не сделаю. А потом поймала хвосты своего опустошения и вроде добралась до головы.
Пока таскала коробки в комнату Арьяны, расставляла все там, перемывала опять полы и чуть не была зашиблена падающим с лестницы комодом, переживала свои материнские комплексы. Кто-то недавно сказал, что многие бы делали детскую в самый последний момент, а мы вот с нее начали. Но чувство вины все равно подгрызало меня. Ребенок, который не может найти свои игрушки и играть, как привык. Я, которая срывается на нее, потому что Арьяна хочет открывать коробки с надписью Toys ("ну они же мои!"), запрещающая ей раскидывать все, пока не будет готова комната. И вот детская готова и можно выдохнуть: я возвращаю ребенку привычный ей комфорт и обстановку, чувство вины наконец отступает. Параллельно думаю о том, что то, как я сейчас все сделаю и расставлю, заложит ее детские воспоминания — какая у нее была комната, как она там играла, как приходили гости. И я стараюсь придумать какую-то новую концепцию, которой у нас раньше не было, с хранением, двигаю предметы в разные углы, хотя сил больше нет.
В какой-то момент эмоции уже совсем захлестывают. Потому что это про любовь, которой я научилась со своим ребенком. Я прошла свое детство в постоянной критике, сравнении, шпынянии. Кузина всегда была лучше меня, приветливее. Дочь коллеги по работе добрая девочка (даром, что героиновая наркоманка), а я на всех огрызаюсь. В комнате у меня всегда бардак, ведь я по умолчанию должна с рождения уметь быть флай-леди, или научиться, если меня постоянно шпынять за разбросанные вещи. По Арьяне сейчас вижу, что это моя ответственность — организовать ей так, чтобы удобно было все прибирать, прятать, класть. Откуда пятилетке знать, как это делать, если взрослые не придумали систему хранения и не показали?
Так вот, про любовь. Мой терапевт говорит, что мне удалось сломать эту цепочку не-любви, и не имея примера, идя от противного ("никогда не буду делать так, как делали со мной!") полюбить своего ребенка. При том, что я в целом не люблю детей и особо не хотела никогда их. Но Арьяна оказалась таким человеком, что я постоянно думаю, как мне повезло. И полюбила я ее не потому, что она ребенок или мой ребенок, а потому, какой она человек — редкий, добрый, с очень сильным природным эмоциональным интеллектом, заботливый. И мне хочется не разрушить эти ее качества, не обидеть ее своими решениями и поступками, не сломать ее личность.
И вот этот спектр переживаний вместе с физической изможденностью после уборки меня просто опустошил.
#депрессия #медицина_uk
Тут неожиданно что-то случилось с поставками медикаментов. Уж я не знаю, всех ли, или это мне так повезло, но из аптек пропали мои антидепрессанты. Неделю нет, вторую нет. Сначала я не придала значения, но когда пришла с последней таблеткой, а фармацевт разводит руками и говорит, ей нечем меня подкормить, я заинтересовалась.
Эта серия антидепрессантов длится со мной 3.5 года. И я приняла тот факт, что это моя поддерживающая жизнь доза. У меня нет ресурсов пробовать с них слезать, так как я помню, чем это заканчивалось три прошлых раза. Депрессией, если коротко, а если обширнее — то жизни на краю этой жизни, где я выла и от шага с крыши меня останавливало только отсутствие сил сдвинуться даже с кровати, а не то, что вызвать лифт. Сейчас я здоровый человек с диагнозом, в терапии и с лекарствами. И если я хочу ресурсную жизнь, то так и будет. Короче, в бельдяжки мне никак нельзя.
Так вот, говорит фармацевт, нет поставок ваших колес, и мы не знаем, когда будет. И на завтра та же песня. И что же делать, говорю. И мне рассказали, как хакнуть систему. Надо обойти аптеки ножками, узнавая, где остались остатки моих таблеток. И как только такая аптека найдется, сказать, что его мне надо. А дальше бежать в свой медицинский центр и просить выдать другой рецепт прям сейчас, потому что рецепты отпускаются строго в аптеки и на руках у пациента не остаются. Мой рецепт в моей аптеке и уже пущен в работу, по нему ничего больше получить нельзя.
Честно говоря, я не думала, что эта схема сработает. Но я нашла аптеку (ножками, все ножками), где была одна пачка моего лекарства. Вернулась в клинику, тоже ножками. И объяснила, что мне нужен цветочек аленький. Удивительно, но они меня поняли, уже второй регистратор знал, о чем я говорю и с каким врачом надо общаться. Вежливо, ласково, с пожеланием хорошего вечера, через 10 минут мне выдали новый рецепт. Если где-то и существует добрый филиал NHS, то явно в нашей клинике.
Надеюсь, за две недели, на которые хватит пачки, поставки наладят и я буду жить долго и счастливо.
Тут неожиданно что-то случилось с поставками медикаментов. Уж я не знаю, всех ли, или это мне так повезло, но из аптек пропали мои антидепрессанты. Неделю нет, вторую нет. Сначала я не придала значения, но когда пришла с последней таблеткой, а фармацевт разводит руками и говорит, ей нечем меня подкормить, я заинтересовалась.
Эта серия антидепрессантов длится со мной 3.5 года. И я приняла тот факт, что это моя поддерживающая жизнь доза. У меня нет ресурсов пробовать с них слезать, так как я помню, чем это заканчивалось три прошлых раза. Депрессией, если коротко, а если обширнее — то жизни на краю этой жизни, где я выла и от шага с крыши меня останавливало только отсутствие сил сдвинуться даже с кровати, а не то, что вызвать лифт. Сейчас я здоровый человек с диагнозом, в терапии и с лекарствами. И если я хочу ресурсную жизнь, то так и будет. Короче, в бельдяжки мне никак нельзя.
Так вот, говорит фармацевт, нет поставок ваших колес, и мы не знаем, когда будет. И на завтра та же песня. И что же делать, говорю. И мне рассказали, как хакнуть систему. Надо обойти аптеки ножками, узнавая, где остались остатки моих таблеток. И как только такая аптека найдется, сказать, что его мне надо. А дальше бежать в свой медицинский центр и просить выдать другой рецепт прям сейчас, потому что рецепты отпускаются строго в аптеки и на руках у пациента не остаются. Мой рецепт в моей аптеке и уже пущен в работу, по нему ничего больше получить нельзя.
Честно говоря, я не думала, что эта схема сработает. Но я нашла аптеку (ножками, все ножками), где была одна пачка моего лекарства. Вернулась в клинику, тоже ножками. И объяснила, что мне нужен цветочек аленький. Удивительно, но они меня поняли, уже второй регистратор знал, о чем я говорю и с каким врачом надо общаться. Вежливо, ласково, с пожеланием хорошего вечера, через 10 минут мне выдали новый рецепт. Если где-то и существует добрый филиал NHS, то явно в нашей клинике.
Надеюсь, за две недели, на которые хватит пачки, поставки наладят и я буду жить долго и счастливо.
#депрессия
10 лет назад, примерно в это время плюс-минус месяц со мной случился нервный срыв, который положил начало хронической депрессии. Как я понимаю, срыв выступил триггером, но это не значит, что без него депрессии бы не случилось. Этого никто не может сказать. Я просто делю свою жизнь на до этого срыва и после, потому что к той себе до я уже никогда не вернулась.
Срыв случился из-за непредсказуемого и болезненного окончания значимых длительных отношений. И произошел одномоментно. В минуту, когда я поняла, что произошло, как будто тысячи нервных связей оборвались и чувства понеслись вниз без всяких тормозов. Сначала это выглядело как обычная истерика — с криками, слезами, но затем у меня поднялась температура, я перестала есть и провела в забытьи следующие несколько дней. Я не помню, что происходило в те дни, кто ко мне приезжал, общалась ли я с кем-то. Помню только, как просыпалась от нездорового и ненасыщающего сна, пила воду и проваливалась обратно.
Я вернулась к действительности через несколько дней, потеряв несколько килограмм. Где-то спустя месяц я вошла в маниакальную фазу, которая длилась следующий год и окончилась глубокой непрекращающейся депрессией. Именно эта смена фаз заставила нескольких специалистов подозревать у меня биполярное расстройство, но диагноз они так и не поставили, остановившись на депрессии как таковой — рецедивирующей, или хронической, или большого депрессивного расстройства — там столько видов, что сложно отличить одно от другого и поставить диагноз без многолетнего наблюдения.
В маниакальной фазе я занялась скалолазанием, одновременно бегала, выматывая себя физически. Я могла приехала после трёхчасовой тренировки на скалодроме и в полночь выйти на пятикилометровую пробежку. Вес упал до моего исторического минимума, я узнала, что моя реальная фигура совсем непривычная — я прямоугольник с широкой талией и плечами, но без попы и груди. Я делала вещи, которые никогда потом не повторяла, например, у меня было четыре прыжка на веревке с заброшек и мостов. Про то, что происходило в личной жизни тогда, я даже упомянуть не хочу. Плюс отсутствие сна, какие-то пати, на которые я раньше не ходила, алкоголь. В ход шло все, что давало возможность отвлечься и забыться.
Этот период сорвал мой организм физически. Как только я чуть ослабила вожжи, вес начал возвращаться динамически, а бессонница и котовасия со спортом плюс нервы на работе привели меня в кабинет невролога. У меня немели и не двигались пальцы, кисти рук, спина, шея, болела голова, я ела по две-три шоколадки за вечер, набирала вес. Невролог две недели покормил меня успокоительным, ситуация улучшилась, но как только я перестала принимать таблетки, симптомы вернулись. Тогда меня направили к первому в моей жизни психиатру.
Позднее я выходила из депрессии, начинался опять период подъема, но по классике он быстро заканчивался и возвращалась депрессия. После родов маниакальная фаза совсем исчезла, осталось только медленное погружение в чернильное безвоздушное море, без энергии, движения, просвета и выдоха. В Японии я достигла дна, хотя в этой истории я пропустила ещё пару лет, где я ходила к разным врачам и на разную терапию. В японский период начала ещё один цикл психотерапии, который продолжается до сих пор. Именно в этот раз я, как кажется, нащупала выход: сначала просто, чтобы начать подниматься с чернильного дна, а затем чтобы понять, почему в принципе со мной все это происходит. В середине этой истории мы подключили опять антидепрессанты (в третий раз), причем методом проб японский врач нашла небольшую дозу, которая не только выводит меня из глубокой депрессии, но и не даёт уйти на маниакальный подъем — тот врач тоже склонялась к тому, что у меня биполярное расстройство.
По всем тестам я сейчас в субдепрессии. Это не зашкаливающие эмоции маниакального периода, когда ты просто в восторге от самого себя, адреналина, безумных поступков и не оцениваешь адекватно последствия. Это более ровная жизнь, как если кардиограмму чуть распрямили и скруглили пики.
10 лет назад, примерно в это время плюс-минус месяц со мной случился нервный срыв, который положил начало хронической депрессии. Как я понимаю, срыв выступил триггером, но это не значит, что без него депрессии бы не случилось. Этого никто не может сказать. Я просто делю свою жизнь на до этого срыва и после, потому что к той себе до я уже никогда не вернулась.
Срыв случился из-за непредсказуемого и болезненного окончания значимых длительных отношений. И произошел одномоментно. В минуту, когда я поняла, что произошло, как будто тысячи нервных связей оборвались и чувства понеслись вниз без всяких тормозов. Сначала это выглядело как обычная истерика — с криками, слезами, но затем у меня поднялась температура, я перестала есть и провела в забытьи следующие несколько дней. Я не помню, что происходило в те дни, кто ко мне приезжал, общалась ли я с кем-то. Помню только, как просыпалась от нездорового и ненасыщающего сна, пила воду и проваливалась обратно.
Я вернулась к действительности через несколько дней, потеряв несколько килограмм. Где-то спустя месяц я вошла в маниакальную фазу, которая длилась следующий год и окончилась глубокой непрекращающейся депрессией. Именно эта смена фаз заставила нескольких специалистов подозревать у меня биполярное расстройство, но диагноз они так и не поставили, остановившись на депрессии как таковой — рецедивирующей, или хронической, или большого депрессивного расстройства — там столько видов, что сложно отличить одно от другого и поставить диагноз без многолетнего наблюдения.
В маниакальной фазе я занялась скалолазанием, одновременно бегала, выматывая себя физически. Я могла приехала после трёхчасовой тренировки на скалодроме и в полночь выйти на пятикилометровую пробежку. Вес упал до моего исторического минимума, я узнала, что моя реальная фигура совсем непривычная — я прямоугольник с широкой талией и плечами, но без попы и груди. Я делала вещи, которые никогда потом не повторяла, например, у меня было четыре прыжка на веревке с заброшек и мостов. Про то, что происходило в личной жизни тогда, я даже упомянуть не хочу. Плюс отсутствие сна, какие-то пати, на которые я раньше не ходила, алкоголь. В ход шло все, что давало возможность отвлечься и забыться.
Этот период сорвал мой организм физически. Как только я чуть ослабила вожжи, вес начал возвращаться динамически, а бессонница и котовасия со спортом плюс нервы на работе привели меня в кабинет невролога. У меня немели и не двигались пальцы, кисти рук, спина, шея, болела голова, я ела по две-три шоколадки за вечер, набирала вес. Невролог две недели покормил меня успокоительным, ситуация улучшилась, но как только я перестала принимать таблетки, симптомы вернулись. Тогда меня направили к первому в моей жизни психиатру.
Позднее я выходила из депрессии, начинался опять период подъема, но по классике он быстро заканчивался и возвращалась депрессия. После родов маниакальная фаза совсем исчезла, осталось только медленное погружение в чернильное безвоздушное море, без энергии, движения, просвета и выдоха. В Японии я достигла дна, хотя в этой истории я пропустила ещё пару лет, где я ходила к разным врачам и на разную терапию. В японский период начала ещё один цикл психотерапии, который продолжается до сих пор. Именно в этот раз я, как кажется, нащупала выход: сначала просто, чтобы начать подниматься с чернильного дна, а затем чтобы понять, почему в принципе со мной все это происходит. В середине этой истории мы подключили опять антидепрессанты (в третий раз), причем методом проб японский врач нашла небольшую дозу, которая не только выводит меня из глубокой депрессии, но и не даёт уйти на маниакальный подъем — тот врач тоже склонялась к тому, что у меня биполярное расстройство.
По всем тестам я сейчас в субдепрессии. Это не зашкаливающие эмоции маниакального периода, когда ты просто в восторге от самого себя, адреналина, безумных поступков и не оцениваешь адекватно последствия. Это более ровная жизнь, как если кардиограмму чуть распрямили и скруглили пики.
#яумамыблогер #депрессия
И ещё про негативные эмоции и как с ними бороться. Самая лучшая штука в канале, которую я сделала для себя я прошлом году, — я отключила негативные эмодзи. Теперь всем мои посты получают только те реакции, которые я могу интерпретировать, не травмируя себя лишними размышлениями.
Теперь, если человеку не нравлюсь я или написанное, ему приходится об этом написать буквами в чат, под каким-никаким, но именем. И, соответственно, быть готовы получить наш ответ Чемберлену.
Я причем долго страдала, как же свобода слова. Вдруг все подумают, что меня задевает критика (конечно, задевает, это же я тут обнаженная стою уже 4 года на радость всем). Вдруг все решат, что это слабость, закрыться от негативных эмоций. Я все это попереживала и отключила. И мне стало хорошо и комфортно, а писать я стала откровеннее.
И ещё про негативные эмоции и как с ними бороться. Самая лучшая штука в канале, которую я сделала для себя я прошлом году, — я отключила негативные эмодзи. Теперь всем мои посты получают только те реакции, которые я могу интерпретировать, не травмируя себя лишними размышлениями.
Теперь, если человеку не нравлюсь я или написанное, ему приходится об этом написать буквами в чат, под каким-никаким, но именем. И, соответственно, быть готовы получить наш ответ Чемберлену.
Я причем долго страдала, как же свобода слова. Вдруг все подумают, что меня задевает критика (конечно, задевает, это же я тут обнаженная стою уже 4 года на радость всем). Вдруг все решат, что это слабость, закрыться от негативных эмоций. Я все это попереживала и отключила. И мне стало хорошо и комфортно, а писать я стала откровеннее.