[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 7]
Окей, с флэшбэками творится какой-то бардак. И я пока не совсем понимаю, как одно превратилось в другое. Нет, то есть, предположения у меня есть. Но сначала давайте соберем их все вместе. А пока, просто наблюдаем.
В сценарии новый флэшбэк. Назовем, его, условно сценарный-второй. В первом мы видели, как Патрик бежал через виноградник, а где-то издали его звал отец. Во втором видим, как Патрик приходит к отцу, играющему на пианино. Точнее, не совсем видим. Николлс продолжает нагнетать саспенс, все еще не показывая нам Дэвида напрямую. Только фигура. И образы, дополняющие ее.
В финале мы видим все совершенно иначе. В первом-монтажном флэшбэке — кадры из сцены изнасилования. Во втором — встреча с матерью. Совершенно иная история. Хотя, хронологически, расположены все флэшбэки в тех же местах.
Напомню, что в книге никаких флэшбэков из детства в принципе нет, поэтому все эти махинации — целиком и полностью на руках Николлса с Бергером (а возможно еще и Камбербэтча). Но, еще раз, чтобы разобраться, с какой целью одна история оказалась заменена другой — нужно сначала увидеть целиком обе истории.
#scripted
Окей, с флэшбэками творится какой-то бардак. И я пока не совсем понимаю, как одно превратилось в другое. Нет, то есть, предположения у меня есть. Но сначала давайте соберем их все вместе. А пока, просто наблюдаем.
В сценарии новый флэшбэк. Назовем, его, условно сценарный-второй. В первом мы видели, как Патрик бежал через виноградник, а где-то издали его звал отец. Во втором видим, как Патрик приходит к отцу, играющему на пианино. Точнее, не совсем видим. Николлс продолжает нагнетать саспенс, все еще не показывая нам Дэвида напрямую. Только фигура. И образы, дополняющие ее.
В финале мы видим все совершенно иначе. В первом-монтажном флэшбэке — кадры из сцены изнасилования. Во втором — встреча с матерью. Совершенно иная история. Хотя, хронологически, расположены все флэшбэки в тех же местах.
Напомню, что в книге никаких флэшбэков из детства в принципе нет, поэтому все эти махинации — целиком и полностью на руках Николлса с Бергером (а возможно еще и Камбербэтча). Но, еще раз, чтобы разобраться, с какой целью одна история оказалась заменена другой — нужно сначала увидеть целиком обе истории.
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 7]
Джонни — лучший друг Патрика. В книге о нем сказано не то чтобы очень много, но достаточно, чтобы поверить: эти парни действительно доверяют друг другу. Насколько способны к этому два созависимых друг от друга наркомана.
В сериале о нем сказано настолько мало, что нет даже намека на то, что они друзья. А единственная сцена, которая могла бы хоть как-то помочь этой ветке, бесщадно вырезается.
О причинах такого решения мы еще обязательно поговорим.
#scripted
Джонни — лучший друг Патрика. В книге о нем сказано не то чтобы очень много, но достаточно, чтобы поверить: эти парни действительно доверяют друг другу. Насколько способны к этому два созависимых друг от друга наркомана.
В сериале о нем сказано настолько мало, что нет даже намека на то, что они друзья. А единственная сцена, которая могла бы хоть как-то помочь этой ветке, бесщадно вырезается.
О причинах такого решения мы еще обязательно поговорим.
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 9]
Еще одна сцена, оказавшаяся вырезанной.
Она взята из книги. Она снята. Она показана в трейлере. Но она вырезана из финального монтажа. Здесь, я думаю, причины банальные — учитывая, что сцена была даже показана в трейлере, скорее всего, на финальном монтаже для нее просто не хватило хронометража.
#scripted
Еще одна сцена, оказавшаяся вырезанной.
Она взята из книги. Она снята. Она показана в трейлере. Но она вырезана из финального монтажа. Здесь, я думаю, причины банальные — учитывая, что сцена была даже показана в трейлере, скорее всего, на финальном монтаже для нее просто не хватило хронометража.
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 10]
Один из способов, как можно писать голоса в голове.
На финальном монтаже у нас, впрочем, все выглядит немного иначе. В угоду зрительскому восприятию свои собственные мысли Патрик произносит вслух, в то время как в сценарии весь диалог разворачивается закадровыми голосами.
#scripted
Один из способов, как можно писать голоса в голове.
На финальном монтаже у нас, впрочем, все выглядит немного иначе. В угоду зрительскому восприятию свои собственные мысли Патрик произносит вслух, в то время как в сценарии весь диалог разворачивается закадровыми голосами.
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 11]
В книге есть очень клевая фраза: «один раз здоровается, дважды вручает чаевые». В сериале эта цитата передана не дословно конечно, но все еще предельно точно, чтобы показать, что Патрику не просто плевать на свои деньги. Он буквально стремится избавиться от них.
Отчасти, потому что они связывают его со старой жизнью наркомана, от которой он пытается убежать. Отчасти, потому что они связывают его с отцом. Отчасти, просто потому что может. Как там было, только лучшее или ничего?
#scripted
В книге есть очень клевая фраза: «один раз здоровается, дважды вручает чаевые». В сериале эта цитата передана не дословно конечно, но все еще предельно точно, чтобы показать, что Патрику не просто плевать на свои деньги. Он буквально стремится избавиться от них.
Отчасти, потому что они связывают его со старой жизнью наркомана, от которой он пытается убежать. Отчасти, потому что они связывают его с отцом. Отчасти, просто потому что может. Как там было, только лучшее или ничего?
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 11]
Что мы понимаем о персонаже, когда видим, как он постоянно нервно озирается по сторонам? Что у него страх преследования. Как будто за ним постоянно наблюдают. Подглядывают. Возможно это даже паранойя.
Допустим, это действительно так. Как усилить это чувство? Визуализировать его через субъективную точку зрения. Например, устремив на персонажа взгляды прохожих. Или других персонажей. Никто из них не преследует героя по-настоящему, но мы показываем зрителю взгляд на эту ситуацию со стороны героя, и вот у него уже начинают появляться сомнения.
Есть способ еще лучше — не просто визуализировать эту эмоцию, а материализовать ее, тем самым конкретизировав. Чтобы страх преследования исходил не из миллиарда неизвестных и постоянно сменяющих друг друга источников, а от одного конкретного. После привязки к одному конкретному персонажу, бредовая паранойя начнет обретать смысл не только для героя, но и для зрителя, который тоже рискует начать оборачиваться по сторонам с вопросами в духе: «Почему этот тип преследует нашего героя?». Даже если на самом деле это не так.
Это один из лучших способов создать у героя чувство паранойи и заставить зрителя поверить в него. И именно так и поступает Николлс. Потому что паранойя — одна из важных отличительных черт характера Патрика.
Единственное, что лично мне не очень близко, так это раскрытие сразу же всех карт перед читателем. Ведь, если выйти за рамки информационного жонглирования в потоке автор-герой-зритель, можно было бы создать чувство паранойи еще и у читателя. Хотя это, естественно, уже стилистически-вкусовые вопросы. Главное, что со своей задачей в рамках сериала прием справляется.
(Кстати, вполне возможно, что именно этот персонаж-паранойя является одной из причин, почему встреча с Анной была перенесена из квартиры в ресторан отеля).
#scripted
Что мы понимаем о персонаже, когда видим, как он постоянно нервно озирается по сторонам? Что у него страх преследования. Как будто за ним постоянно наблюдают. Подглядывают. Возможно это даже паранойя.
Допустим, это действительно так. Как усилить это чувство? Визуализировать его через субъективную точку зрения. Например, устремив на персонажа взгляды прохожих. Или других персонажей. Никто из них не преследует героя по-настоящему, но мы показываем зрителю взгляд на эту ситуацию со стороны героя, и вот у него уже начинают появляться сомнения.
Есть способ еще лучше — не просто визуализировать эту эмоцию, а материализовать ее, тем самым конкретизировав. Чтобы страх преследования исходил не из миллиарда неизвестных и постоянно сменяющих друг друга источников, а от одного конкретного. После привязки к одному конкретному персонажу, бредовая паранойя начнет обретать смысл не только для героя, но и для зрителя, который тоже рискует начать оборачиваться по сторонам с вопросами в духе: «Почему этот тип преследует нашего героя?». Даже если на самом деле это не так.
Это один из лучших способов создать у героя чувство паранойи и заставить зрителя поверить в него. И именно так и поступает Николлс. Потому что паранойя — одна из важных отличительных черт характера Патрика.
Единственное, что лично мне не очень близко, так это раскрытие сразу же всех карт перед читателем. Ведь, если выйти за рамки информационного жонглирования в потоке автор-герой-зритель, можно было бы создать чувство паранойи еще и у читателя. Хотя это, естественно, уже стилистически-вкусовые вопросы. Главное, что со своей задачей в рамках сериала прием справляется.
(Кстати, вполне возможно, что именно этот персонаж-паранойя является одной из причин, почему встреча с Анной была перенесена из квартиры в ресторан отеля).
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 18]
А еще мы видим здесь буквально три короткие фразы — одну от Патрика и две от женщины-администратора (те, что последние) — которые оказались вырезаны на монтаже. Или, может быть, даже не сняты.
В любом случае, ничего особенно важного в них не было. Оставлю это здесь, как напоминание о необходимости срезать вообще всю лишнюю воду, оставляя только самое важное. Только то, что работает на историю. В том числе в диалогах.
#scripted
А еще мы видим здесь буквально три короткие фразы — одну от Патрика и две от женщины-администратора (те, что последние) — которые оказались вырезаны на монтаже. Или, может быть, даже не сняты.
В любом случае, ничего особенно важного в них не было. Оставлю это здесь, как напоминание о необходимости срезать вообще всю лишнюю воду, оставляя только самое важное. Только то, что работает на историю. В том числе в диалогах.
#scripted
Забавно, что фактически силы антагонизма в «Патрике Мелроузе» изначально находятся внутри главного героя. Потому что единственное, что не дает главному герою жить счастливую жизнь — его детская травма. И именно с этой проблемой он борется на протяжении всех пяти эпизодов, постепенно решая ее.
Но если бы у нас был просто один человек, его психологическое расстройство, и его разложение... это было бы довольно тяжело визуализировать. Да что там визуализировать, такое даже читать было бы тяжеловато. Не знаю, понимал ли это Сент-Обин, но вот Бергер точно понимал. И Николлс, подозреваю, тоже.
А поэтому внимание зрителя постоянно всеми силами удерживается здесь и сейчас. На тех проблемах, с которыми герой сталкивается в настоящем времени. Наркота, отходняки, шумный город, бракованные таблетки, некомпетентные сотрудники похоронного бюро, труп отца, в конце концов, — вот они, настоящие проблемы. «Настоящие» силы антагонизма, мешающие герою наслаждаться своей замечательной жизнью.
Никаких раздумий, никаких копаний глубже, никакой лишней информации. Потому что в противном случае ответ был бы простой: «Сходи к психотерапевту». Так что задачей Николлса было буквально закрыть перед зрителем путь к этому ответу. Также, как он закрыт перед героем.
Теми проблемами, которые приходится решать здесь и сейчас.
Но если бы у нас был просто один человек, его психологическое расстройство, и его разложение... это было бы довольно тяжело визуализировать. Да что там визуализировать, такое даже читать было бы тяжеловато. Не знаю, понимал ли это Сент-Обин, но вот Бергер точно понимал. И Николлс, подозреваю, тоже.
А поэтому внимание зрителя постоянно всеми силами удерживается здесь и сейчас. На тех проблемах, с которыми герой сталкивается в настоящем времени. Наркота, отходняки, шумный город, бракованные таблетки, некомпетентные сотрудники похоронного бюро, труп отца, в конце концов, — вот они, настоящие проблемы. «Настоящие» силы антагонизма, мешающие герою наслаждаться своей замечательной жизнью.
Никаких раздумий, никаких копаний глубже, никакой лишней информации. Потому что в противном случае ответ был бы простой: «Сходи к психотерапевту». Так что задачей Николлса было буквально закрыть перед зрителем путь к этому ответу. Также, как он закрыт перед героем.
Теми проблемами, которые приходится решать здесь и сейчас.
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 20]
Вот, например, смена кадров. Казалось бы, зачем тут что-то выдумывать? Зачем изменять что-то внутри сцены — иногда вплоть до ее содержания — если это не является обязательным условием для выполнения задачи — склеить два кадра? Типа, естественно решений может быть бесконечное множество, но насколько они все рациональны, когда задача — механическая, и максимально примитивная — склеить два кадра.
Зато сами по себе инструменты, которые используются для решения этой задачи, могут быть использованы очень интересно. Допустим, с их помощью можно создать красивый кинотеатральный аттракцион с вау-эффектом (яркий пример — это все вот эти вот склейки, на которых одно движение как бы «перетекает» в другое). Или — неожиданный гэг (просто посмотрите «On My Block»).
А еще переходы могут быть вплетены в повествование и выполнять прям конкретную задачу. Или даже несколько таких задач. Как в «Патрике Мелроузе», например. У нас здесь переходы красивые не только визуально — они, во-первых, позволяют не растерять темп на флэшбэках-костылях. А, во-вторых, ярко выделяют нужные нам акценты истории. Другими словами, если бы не эти переходы — зритель рисковал бы не просто выпасть из темпа, но и в принципе не догнать, зачем именно здесь этот флэшбэк.
Люблю красивые переходы. Красивые переходы — это круто. Но еще больше люблю, когда инструменты, предназначенные изначально для решения задачи механической, используются для решения задачи творческой. Даже несмотря на тот факт, что, казалось бы, рисовать картину спичками — те еще выебоны.
#scripted
Вот, например, смена кадров. Казалось бы, зачем тут что-то выдумывать? Зачем изменять что-то внутри сцены — иногда вплоть до ее содержания — если это не является обязательным условием для выполнения задачи — склеить два кадра? Типа, естественно решений может быть бесконечное множество, но насколько они все рациональны, когда задача — механическая, и максимально примитивная — склеить два кадра.
Зато сами по себе инструменты, которые используются для решения этой задачи, могут быть использованы очень интересно. Допустим, с их помощью можно создать красивый кинотеатральный аттракцион с вау-эффектом (яркий пример — это все вот эти вот склейки, на которых одно движение как бы «перетекает» в другое). Или — неожиданный гэг (просто посмотрите «On My Block»).
А еще переходы могут быть вплетены в повествование и выполнять прям конкретную задачу. Или даже несколько таких задач. Как в «Патрике Мелроузе», например. У нас здесь переходы красивые не только визуально — они, во-первых, позволяют не растерять темп на флэшбэках-костылях. А, во-вторых, ярко выделяют нужные нам акценты истории. Другими словами, если бы не эти переходы — зритель рисковал бы не просто выпасть из темпа, но и в принципе не догнать, зачем именно здесь этот флэшбэк.
Люблю красивые переходы. Красивые переходы — это круто. Но еще больше люблю, когда инструменты, предназначенные изначально для решения задачи механической, используются для решения задачи творческой. Даже несмотря на тот факт, что, казалось бы, рисовать картину спичками — те еще выебоны.
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 25]
Между встречей с Анной и ужином в ресторане таких вырезанных сцен аж целых две. Сложно даже представить, что там могло быть. Тем более, что в книге у нас кусочек хоть и выразительный, но совсем короткий:
«...Патрик спустился в медлительном душном лифте и прошел мимо толстого придурковатого швейцара на улицу. Снова очутившись под бледным просторным небом, он почувствовал себя совершенно голым и беззащитным. Наверное, это ощущает устрица под каплями лимонного сока.
Зачем он покинул убежище Анниной квартиры? И так грубо. Теперь она навсегда на него обидится. Он все делает неправильно.
Патрик оглядел улицу. Она выглядела как вступительные кадры документального фильма о перенаселении. Он пошел по тротуару, воображая, как отрубленные головы прохожих катятся у него за спиной...»
#scripted
Между встречей с Анной и ужином в ресторане таких вырезанных сцен аж целых две. Сложно даже представить, что там могло быть. Тем более, что в книге у нас кусочек хоть и выразительный, но совсем короткий:
«...Патрик спустился в медлительном душном лифте и прошел мимо толстого придурковатого швейцара на улицу. Снова очутившись под бледным просторным небом, он почувствовал себя совершенно голым и беззащитным. Наверное, это ощущает устрица под каплями лимонного сока.
Зачем он покинул убежище Анниной квартиры? И так грубо. Теперь она навсегда на него обидится. Он все делает неправильно.
Патрик оглядел улицу. Она выглядела как вступительные кадры документального фильма о перенаселении. Он пошел по тротуару, воображая, как отрубленные головы прохожих катятся у него за спиной...»
#scripted
[«Патрик Мелроуз» / S1E1 — стр. 26]
Ставлю сотку, что Сент-Обин, будучи коренным англичанином, обожал Шекспира. Не только потому что в его «Патрике Мелроузе» — миллиард отсылок к классике английской поэзии. Чтобы нашпиговать произведение отсылками, много ума не надо (сори нот сори). Но потому что он, как будто бы, структурно, технически и идейно понимал саму суть его работ, где во главе угла ставится внутренний конфликт героя.
Он, как будто бы, понимал, что такие истории нельзя развивать по классической структуре, когда действия, окрашенные по-разному эмоционально, сменяют друг друга. Потому что в таких историях этих действий попросту нет. А значит, нечего окрашивать. И ничего из них не выстроить. Вместо этого приходится работать с тем, что есть. Выстраивать эмоциональные качели на препятствиях, победах и поражениях, из которых состоит любая история, из того, что есть.
А есть у нас внутренний конфликт. Внутренняя борьба, что стоит во главе угла. Следовательно, все ключевые биты истории, окрашенные эмоционально в ту или иную сторону, строятся вокруг этой борьбы. Когда именно «внутренний голос» призывает к свершениям. Именно «внутренний голос» подкидывает новые препятствия. И именно «внутренний голос» дарит либо победы, либо поражения.
Неудивительно, что в таких историях можно найти немало сцен, для эффективной работы которых достаточно лишь отдать их целиком и полностью в распоряжение одного предоставленного самому себе актера.
Потому что война. Война никогда не меняется.
#scripted
Ставлю сотку, что Сент-Обин, будучи коренным англичанином, обожал Шекспира. Не только потому что в его «Патрике Мелроузе» — миллиард отсылок к классике английской поэзии. Чтобы нашпиговать произведение отсылками, много ума не надо (сори нот сори). Но потому что он, как будто бы, структурно, технически и идейно понимал саму суть его работ, где во главе угла ставится внутренний конфликт героя.
Он, как будто бы, понимал, что такие истории нельзя развивать по классической структуре, когда действия, окрашенные по-разному эмоционально, сменяют друг друга. Потому что в таких историях этих действий попросту нет. А значит, нечего окрашивать. И ничего из них не выстроить. Вместо этого приходится работать с тем, что есть. Выстраивать эмоциональные качели на препятствиях, победах и поражениях, из которых состоит любая история, из того, что есть.
А есть у нас внутренний конфликт. Внутренняя борьба, что стоит во главе угла. Следовательно, все ключевые биты истории, окрашенные эмоционально в ту или иную сторону, строятся вокруг этой борьбы. Когда именно «внутренний голос» призывает к свершениям. Именно «внутренний голос» подкидывает новые препятствия. И именно «внутренний голос» дарит либо победы, либо поражения.
Неудивительно, что в таких историях можно найти немало сцен, для эффективной работы которых достаточно лишь отдать их целиком и полностью в распоряжение одного предоставленного самому себе актера.
Потому что война. Война никогда не меняется.
#scripted
Помните, была такая классическая комедия нулевых «Блондинка в законе» с Риз Уизерспун? В этом году фильму исполняется 20 лет, и по этому случаю авторы картины рассказали о ее создании. В том числе о написании сценария фильма.
«Он превратился из сборника безостановочных шуток ниже пояса в понятную всем историю о преодолении невзгод, оставаясь при этом самим собой», — рассказала Джессика Коффил для The New York Times.
Авторы и актеры «Блондинки» заявили, что фильм мог быть гораздо более грубым — эдакой «грязной версией «Американского пирога»». А еще в картине должны были появиться Судья Джуди, Хлоя Севиньи и, внимание, Пол Беттани в одной из главных ролей.
Среди прочего:
• По словам сценаристки и писательницы Кирстен Смит, экранизировавшей оригинальный роман Аманды Браун, изначально они питчили фильм, ссылаясь на «Бумажную погоню» — драмеди 1973 года о первокурснике Гарвардского университета и требовательном профессоре.
• В одном из самых первых драфтов был следующий диалог:
— Что делает нас счастливыми всегда, несмотря ни на что?
— Кунилингус.
• Судебного процесса по делу об убийстве, который является ключевым событием в становлении Эль Вудс, в первом драфте не было вообще.
• В первом драфте у фильма была совершенно другая концовка. В ней Эль и Вивиан сидят в пляжных креслах, пьют маргариту и держатся за руки, как бы намекая, что девушки состоят в отношениях, но не говоря об этом открыто.
[Об этом рассказала Джессика Коффил (Марго). Ее слова подтвердила Алана Юбак (Серена). Но сценаристы говорят, что не помнят такой сцены].
• Риз Уизерспун была первой и последней кандидаткой на главную роль, прочитавшей сценарий. Другим актерам сценарий даже не отправлялся.
• В фильме обсуждалось участие Бритни Спирс и Кортни Лав.
«Он превратился из сборника безостановочных шуток ниже пояса в понятную всем историю о преодолении невзгод, оставаясь при этом самим собой», — рассказала Джессика Коффил для The New York Times.
Авторы и актеры «Блондинки» заявили, что фильм мог быть гораздо более грубым — эдакой «грязной версией «Американского пирога»». А еще в картине должны были появиться Судья Джуди, Хлоя Севиньи и, внимание, Пол Беттани в одной из главных ролей.
Среди прочего:
• По словам сценаристки и писательницы Кирстен Смит, экранизировавшей оригинальный роман Аманды Браун, изначально они питчили фильм, ссылаясь на «Бумажную погоню» — драмеди 1973 года о первокурснике Гарвардского университета и требовательном профессоре.
• В одном из самых первых драфтов был следующий диалог:
— Что делает нас счастливыми всегда, несмотря ни на что?
— Кунилингус.
• Судебного процесса по делу об убийстве, который является ключевым событием в становлении Эль Вудс, в первом драфте не было вообще.
• В первом драфте у фильма была совершенно другая концовка. В ней Эль и Вивиан сидят в пляжных креслах, пьют маргариту и держатся за руки, как бы намекая, что девушки состоят в отношениях, но не говоря об этом открыто.
[Об этом рассказала Джессика Коффил (Марго). Ее слова подтвердила Алана Юбак (Серена). Но сценаристы говорят, что не помнят такой сцены].
• Риз Уизерспун была первой и последней кандидаткой на главную роль, прочитавшей сценарий. Другим актерам сценарий даже не отправлялся.
• В фильме обсуждалось участие Бритни Спирс и Кортни Лав.
В пятницу вышел очередной эпизод подкаста TV’S TOP FIVE от The Hollywood Reporter, и в гости заглянула Робия Рашид — шоураннер Atypical, финальный сезон которого вышел на днях на Netflix.
Рашид рассказала, что изначально она видела Atypical как шоу из пяти сезонов, но воплотиться этому в жизнь помешали две вещи. Первое — боссы Netflix, которые сказали стоп-слово. Второе — невозможность растянуть историю еще больше из-за отсутствия идей (так что стоп-слово от боссов Netflix стало для команды скорее спасением, чем проблемой).
Также Рашид призналась, что ее любимая арка шоу — это история Кейси, что в финале истории намеренно расставлялись референсы к пилоту (очевидно), и что Дженнифер Джейсон Ли (Эльза) — была первой из всего каста актрисой, утвержденной на роль .
Кроме того, по словам Рашид, спинофы и прочие варианты продолжения истории Atypical в другом формате не обсуждались, но ее вопрос продолжения сотрудничества с Netflix — в процессе.
Еще Рашид довольно уклончиво ответила на вопрос о том, насколько для нее ок, что персонажа с расстройством аутистического спектра играет здоровый актер. Типа, говорит, клево, когда персонажей-геев играют настоящие геи, это действительно важно, но в их шоу и так достаточно репрезентации, и комьюнити им в большинстве своем благодарны, хотя, учитывая индивидуальность опыта, после первого сезона конечно прилетали претензии в духе «все не так, вы врете».
Рашид рассказала, что изначально она видела Atypical как шоу из пяти сезонов, но воплотиться этому в жизнь помешали две вещи. Первое — боссы Netflix, которые сказали стоп-слово. Второе — невозможность растянуть историю еще больше из-за отсутствия идей (так что стоп-слово от боссов Netflix стало для команды скорее спасением, чем проблемой).
Также Рашид призналась, что ее любимая арка шоу — это история Кейси, что в финале истории намеренно расставлялись референсы к пилоту (очевидно), и что Дженнифер Джейсон Ли (Эльза) — была первой из всего каста актрисой, утвержденной на роль .
Кроме того, по словам Рашид, спинофы и прочие варианты продолжения истории Atypical в другом формате не обсуждались, но ее вопрос продолжения сотрудничества с Netflix — в процессе.
Еще Рашид довольно уклончиво ответила на вопрос о том, насколько для нее ок, что персонажа с расстройством аутистического спектра играет здоровый актер. Типа, говорит, клево, когда персонажей-геев играют настоящие геи, это действительно важно, но в их шоу и так достаточно репрезентации, и комьюнити им в большинстве своем благодарны, хотя, учитывая индивидуальность опыта, после первого сезона конечно прилетали претензии в духе «все не так, вы врете».
