Блэк-метал можно без преувеличения назвать уникальным жанром. Это одновременно экстремальная, но зачастую глубокая музыка. И цель этой книги — как раз осмыслить блэк-метал с философской точки зрения. И речь вовсе не об идеологии, которая зачастую не отличает одну группу от другой.

Автор вводит в философию музыки понятия трансгрессии и траснценденции. Ведь нельзя отрицать декструктивный характер блэк-метала, который стремится погрузить слушателя во мрак и хаос. В качестве «соавторов» Ярл Видар использует главных пессимистов и нигилистов современной философии — Батая и Чорана.

Книга закономерно противопоставляет красоту и гармонию мира, отраженную в классической музыке, потусторонней темной изнанке этого самого мира, что нашла себе место в блэк-метале. И свежий взгляд от автора, уже писавшего о нойз-музыке и темных уголках философии Хайдеггера, действительно интересен!

1000 ₽. Заходите в гости или пишите нам для заказа.

Эпоха русского модернизма была отмечена общим разочарованием в рациональном познании и позитивизме. Итогом стали «новое религиозное сознание» и эзотерические поиски, которые не ограничивались христианской мистикой. Вырабатывая собственное религиозно-философское учение, мыслители и поэты Серебряного века обращались к религиям Востока, диониссийству, гиперборейству.

Одним из источников вдохновения для символистов стала каббала — сюжет, относительно мало изученный исследователями духовных поисков начала ХX века. Исправляет это упущение книга К. Бурмистрова, в которой рассматривается влияние еврейской эзотерики и «тайных наук» на мировоззрение Андрея Белого, Максимилиана Волошина, Бориса Поплавского. «Знаю я: — страны света спускались лучами из древнего Солнца: на зефиротах — лучах», писал Белый.

Откуда авторы черпали свои познания в учении, как истолковывали его доктрины? Рассматривается отношение к каббале в теософском и антропософском движении, а также других европейских эзотерических школах, известных в России.

1200 ₽ у нас на Литейном, 33.

Салонные игры XIX века. Как развлечься в дореволюционном стиле

Какими играми развлекали себя на дореволюционных вечерах? Про шахматы, шашки, домино и карточные игры вы наверняка и так знаете. Расскажем о словесных и подвижных увеселениях, которые можно повторить дома.

Шарады. Словесные загадки в стихах. Загаданное слово разделяется на слоги, каждый из которых должен быть самостоятельным словом. Например «мышь-як», «пар-ус». Стишок-загадка описывает каждую часть шарады. Сложив их вместе, можно узнать ответ. (Совет: в сети множество примеров классических шарад, но веселее придумать свои, на актуальные для компании темы).

Живые картины. Вариант шарад: игроки показывают каждый слог с помощью пантомимы и подручных средств.

Фанты. Из шляпы тянули карты или записки с заданиями: спеть песню, исполнить танец, поцеловать руку барышне. Руководства по этикету советуют избегать фантов, «которые ведут к фамильярности». Тем не менее, эту игру любили гусары, у которых задания были самые лихие. (Совет: Можно приобрести готовую колоду в магазинах настольных игр или распечатать собственную.)

Рифмы. Играющие садились в круг и бросали друг другу предмет — например, платок или яблоко. Бросающий называет слово, поймавший — дает рифмованную реакцию.

Буриме. Стихотворная игра. Играющим нужно написать четверостишия на заранее заданные рифмы. В другом варианте каждый следующий игрок продолжает строчку за предыдущим.

О незыблемости прав человека начали говорить ещё в Эпоху Просвещения. И хотя эту идею разделяли многие, сама история показывает нам, что до практической её реализации было ещё очень и очень далеко. После Второй мировой войны о них вновь вспомнили, казалось, что вот она — наша возможность никогда вновь не повторить ошибок прошлого.

Но последовавшие Холодная война, политические преследования, сжигаемые напалмом леса в очередной раз показали глубину нашей наивности. Хотя сейчас, кажется, права человека вновь выходят на первый план. О них заявляют как о высшей ценности, с их защитой связывают построение нового, более справедливого общества. Но чем же они по итогу являются — нашим самым большим достижением или всего лишь огромной фикцией?

«Последняя утопия» — книга Сэмюэла Мойна, в которой он рассказывает историю формирования прав человека в том виде, в котором мы их знаем. Они появились фактически из ниоткуда, и потому нам так тяжело решить, что с ними делать. Но Мойн старается решить и этот вопрос, объяснить, являются ли права человека непоколебимой ценностью или же вечно меняющимся изобретением.

1100 ₽. Для заказа почтой или курьером обращайтесь в личные сообщения.

А теперь обратимся к жанру, в последнее время обласканному различными изданиями — комиксам по мотивам произведений русской классики. Формату, доступному как самым юным читателям, так и уже знакомым с произведениями ценителям хорошей иллюстрации от весьма незаурядных художников.

Подборка выбранных авторов тоже весьма разнообразна. Здесь у нас и талантливейший криминалист, сыщик и документалист тру крайма эпохи Империи — Аркадий Кошко; и рассказы Александра Куприна, Павла Крушевана, Владимира Гиляровского и Эллери Квина.

Эти небольшие истории позволяют в миг перенестись в жизнь криминалитета и жизни низов поздней Российской Империи, в этот раз изображённые не только благодаря таланту в прозе, но и весьма детальной и разнообразной рисовке, в которой угадываются как исторические костюмы и детали быта, так и реальные места и люди, что, безусловно способствует погружению.

Можно приобрести у нас за 350 ₽.

Книга «Любовь и смерть в Италии эпохи Возрождения» Томаса Коэна написана в жанре микроистории. Она обращается к частным событиям ренессансной жизни, которые дошли до нас благодаря судебным материалам того времени. Перед девушкой встает выбор — выйти замуж за незнакомца или провести всю жизнь в монастыре. Обманутый муж готовит западню для неверной супруги. Это (микро)истории с прихотливыми сюжетными поворотами — кровь, любовь, измена, долг, приключения.

Авторские вступления и отступления, выдержанные в стиле литературы XVI столетия, превращают исторические события в литературный текст. Как если бы вместо сухого исследования данных магистрата читатель угодил в новеллы Боккаччо. Это не просто художественная вольность, а метод, позволяющий лучше понять эпоху Возрождения. Тогдашние люди переживали вполне реальные страсти, и одновременно мыслили себя в контексте ролей и коллизий, которые предлагали устные истории, книги и театр: тайный воздыхатель, пройдоха-слуга, влюбленная инженю.

990 ₽ на наших полках.