Уехала в отпуск с домашкой, разумеется, вдруг пока я тут катаюсь, вы пропустите что-то важное?

Например…

​​«Там гораздо лучше», Виолен Беро (пер. Марии Пшеничниковой)

Вас собрали в этом гигантском ангаре, к тебе прижалась кучка тел; ты вспоминаешь о свиньях и курах, сотнями теснившихся в одном помещении, о проекте фермы с тысячей коров - тысячей таких же коров, как ты и все остальные, те же свиньи , куры, под изнуряющим искусственным светом, и ты не понимаешь, по каким правилам, по каким законам лампы гаснут и включаются снова, ни ты, ни другие в этой коробке без окон; а еще рев мотора вдали, ускорение, замедление, рычание - звуки ложатся поверх вони и жары; ты и все остальные, сколько же здесь людей, и ты вспоминаешь о тысяче коров, понимаешь: вот оно, вы все, тысяча человек, которые никогда не увидят солнца.

Так начинается и продолжается новая компактная и поражающая своим полнокровием история Виолен Беро, которую, возможно, вы знаете по вышедшему полтора года назад столько же компактному роману «Как звери». В «Там гораздо лучше» авторка продолжает исследовать границы социального и индивидуального, но куда больше играет на нашем невообразимом и вшитом в любой, даже самый сомневающийся в себе индивид чувстве собственной важности и уникальности, помещая прямо на старте главного героя в тот самый ангар, где ему приходится доказывать заново свое право на воду, еду и квадратный метр личного пространства.

Эта игра будет продолжаться на протяжении всего скромного объема романа, чтение которого требует нескольких подходов - настолько велика плотность текста, настолько оглушающее влияние оказывает редкая для прозы форма второго лица рассказчика, выступающего здесь искусным кукловодом, разрущающим все, что герой так долго строил и внутри, и снаружи себя.

И, кажется, именно этот вопрос и беспокоит Беро больше всего - вопрос адаптации к постоянно, без монтажных склеек, перерывов и выходных, меняющимся условиям, который не раз рассматривали в самых разных эпизодах и обстоятельствах режиссеры «Черного зеркала» (ребят, присмотритесь к Виолен, она вам и не такое напишет). Выводы же, к которым она приходит, помещая в ангар одного университетского профессора социологии, вытаскивая из ангара, даря желанное и заставляя сомневаться в его желаемости, не менее ценны, чем долгий и некомфортный, как сам процесс познания, путь к ним. Точно лишь можно сказать, что в данной точке история эволюция абсолютно невозможна, жаль только, что для подтверждения этого тезиса иногда приходится ввязываться в очень жесткие игры.

По возможности - избегайте. А книгу - берите.

#взрослое
Издано в @polyandria

Я бы очень хотела писать красивые и отстраненные отзывы, помнить о всех правилах написания рецензий (нативная интеграция? да!) и вот это все, но иногда такой возможности нет. И получается примерно так:

​​«Яд», Таня Коврижка

Автогероиня «Яда» Таня - просто живая женщина, о чем авторка «Яда» Таня предупреждает нас в эпиграфе. У живых женщин, не зафиксированных в моменте основной или фронтальной камерой и не обложенных встроенными или сторонними фильтрами, простая живая жизнь - динамичная, суетная, раскадрированная на сотни ежедневных дел, не всегда подходящих для трансляции во все более и более (пожалуйста, остановись) осознанный мир. Одним из этих дел для Тани становится экстренное спасение младшей дочери от яда диффенбахии, привычного глазу комнатного цветка, вклинившегося в ежедневную рутину из крошечных, помещающихся между пробежками, готовками, подработками и снова готовками, попыток разобраться, как (и возможно ли) быть прямо сейчас просто хорошей матерью. Не идеальной и, ладно, не хорошей. Нормальной. Приемлемой. Хотя бы не потенциальной убийцей собственного ребенка. Будет достаточно и этого.

Разобраться в этом (да и любым другим вопросом) можно, увы, только с помощью глубокого анализа - самой себя и окружающей среды, но поставить на паузу ни мир внутренний, ни мир внешний не представляется возможным, оба они щедро подкидывают новые вопросы и (простигосподи) вызовы, о которых никто не просил. А вот о зоне комфорта просили, и просили многие - просто чтобы хотя бы посмотреть на нее издалека, как оно там бывает. Да-да, я по-прежнему рассказываю о книге, а вы что подумали?

Почему стоит прочитать?

На этом моменте мне хотелось бы выключить свою субличность обзорщика и перестать искать общие слова, определения и темы, потому что «Яд» говорит о частной жизни так, как и должен хороший автофикшн, и каждой страницей спрашивает представительниц плюс-минус 30 лет: «Было?» А мы, представительницы, странице так на пятой-шестой можем ответить только: «Да, давай уже дальше, понятно же, что было. И будет».

Неважно, есть ли у вас дети, как у автогероини Тани Коврижки, или нет. Неважно, какого они возраста и пола и какова толщина их медицинской карточки, если есть. Неважно, сколько вам лет и в каком социальном статусе вы пребываете, если их нет. И даже ваша локация не имеет никакого значения. Становясь хоть немного видимыми, мы, представительницы, вовлекаемся в далеко не самый дружелюбный диалог с окружающим нас миром, в котором есть правила, но ознакомиться с ними нам, конечно, никто не даст. Максимум, на что мы можем в этом плане рассчитывать, это на эхо «зеленых тапочек» (да, правила и безумия этого мира, озвученные в длинных разговорах «Квартетом И» слишком актуальны и широко применимы).

Диалог с «Ядом» тоже сложно назвать дружелюбным, он постоянно прерывается на мемное «было? было» и «мы?», оставаясь при этом ладно скроенным автофикшеном - без четкой фабулы, но с ярким сюжетом, центром которого становится не Таня, не окружающие ее женщины, матери, жены и соседки по больничным скамейкам ожидания и даже не та самая любительница пробовать на зуб листья дивных тропических растений, а вопрос, поражающий простотой постановки и сложностью цепочки, которая к нему привела:

Я ведь не развелась, не спилась, не бросила университет, не осталась работать официанткой в армянском кафе и спать с братом директора; еще тогда, в 2011-м, не выбрала малоперспективного школьного парня с инфантилизмом и дружками-травокурами, не стала «девочкой из отдела кадров» в местной военной части; не приросла к спешно загнивающему поселку, в котором родилась. Я всю жизнь делала ровно то, чего хотела моя мать, а от нее ее мать и так далее. Ну так почему же у меня все равно ничего не получается?!

#взрослое #импортозамещение
Издано в @polyandria

Дальше будет очень длинный текст про крохотную книгу, которую мне нужно было именно так долго и большими неудобными фразами и абзацами самой себе объяснить

Это неудобно. Но никто и не говорил, что будет легко.

​​«Шарики патинко», Элиза Суа Дюсапен (пер. Елизаветы Рыбаковой)

Почти тридцатилетняя Клэр защитила магистерскую в одном из европейских университетов и едет в Токио - без обратного билета, на некое неопределенное «лето», чтобы повидаться с бабушкой и дедушкой и, по возможности, съездить с ними в Корею, на историческую родину всей семьи. Эту возможность она уже на старте также расценивает как неопределенную - ее старшие родственники бежали из Кореи полвека назад и больше никогда не возвращались. В некоторой степени они успешно ассимилировались в Японии, точнее в том сегменте экономики страны, которую корейцы и создали - игорном бизнесе (те самые салоны патинко, с игровыми автоматами отдаленно похожими на пинбол). Но также они оказались и в некоторой изоляции и от обеих стран и, соответственно, их жителей, своих земляков и соседей, что, кажется, их вполне устраивает…

Устраивает ли это Клэр, в полном смысле этого слова «человека мира», свободно говорящей на пяти языках и вольно перемещающейся по всей планете? Скорее, такая крепкая охрана своего социального пузыря со стороны бабушки и дедушки и стойкое нежелание его покидать даже в рамках туристической поездки ставит ее в тупик - она не понимает, состоится ли это путешествие, и, соответственно, не может строить никакие дальнейшие планы. Что она может - это разбавить ожидание случайными уроками французского для десятилетней девочки-отличницы, больше походящей на начинающий свою успешную карьеру в строгом японском социуме маленького винтика большого механизма.

Почему стоит прочитать?

«Шарики патинко» - это совсем небольшой роман, который напоминающий очень тяжелую паузу в процессе перевода, когда ты оказываешься между фразой собеседника, которую он только что произнес, и своей же ответной репликой, между двумя перегонами слов и скрытых в них смыслов с чужого языка на родной и обратно. В этот момент время останавливается, пазл в голове раскладывается и складывается одновременно, но ты никогда не можешь быть уверен, что тебя поймут верно, как ты задумывал и надеялся.

Это постоянное сомнение в устойчивости коммуникации присутствует на каждой странице романа, и Элиза Суа Дюсапен неустанно накидывает версии и исследует причины этой зыбкости - разрыв поколений, культурные отличия, придавливающий к точке на карте и образу жизни опыт, привычки и страхи. А еще - отстраненность, нежелание вмешиваться в чужую частную жизнь и непонимание, есть ли шанс найти с другими, не такими, как ты, какие-либо пересечения. Список можно продолжить.

Кажется, что в жесткой, почти поэтической структуре романа, где нет места ни для одной лишней строчки, нет места и для надежды эту коммуникацию выстроить. Однако опытные игроки в знают, что не следует снимать руку, нужно управлять игрой, чувствовать малейшие нюансы.

Что это, если не надежда и даже небольшая подсказка?

#взрослое
Издано в @polyandria

Возьмите базовый состав «Гравити Фолз», добавьте пару деталей из детективов о ротмистре Мурине, сдобрите сверху «Давай уедем в Уналашку» и получите вашу новую любимую книгу (мою - так уж точно) - о крепких семейных узах, подковерных интригах в одном отдельно взятом провинциальном музее и смелости с открытым сердцем встречать не только будущее, но и прошлое.

​​«Девья яма», Ирина Богатырева

Будет ли кто-то спрашивать мнение тринадцатилетних близнецов о грядущем переезде за тридевять земель? Вряд ли, тем более, уже все готово. Тем более, 50% близнецов, начинающая стримерша Милка, вовсе не против сменить сумрачную Москву на солнечную Испанию. Вторые 50% близнецов, довольно опытный для своих лет любитель-палеонтолог Никита, несколько колеблется - тут все знакомо, все привычно, а каждое лето его ждет новая порция приключений в, казалось бы, изученной вдоль и поперек дореволюционной усадьбе, превращенной в музей, директорствует в котором его обожаемый дедушка.

Это последнее лето привычного детства и та самая усадьба и становятся главными героями «Девьей ямы» наравне с Милкой и Никитой. Крохотный локальный скандал с поддельными украшениями втягивает подростков в поиск вполне взрослых сокровищ, сразу погружающий читателей 30+ в знакомый по одной кошачьей серии круговорот из забегов наперегонки со временем, поисков преступников, отвлекающих маневров и отборов рабочих версий, в центре которого оказываются неспособные к равнодушию ребята.

Впрочем, книга не получилась бы настолько увлекательной благодаря одной лишь удалой детективной линии. Действие происходит в неопределенной современности, в которую ювелирно вплетены важные и знакомые маркеры времени, что дает ей возможность найти общий язык с теми, кому 13 и прямо сейчас, и было/будет несколько лет тому назад или вперед. Но этим игры со временем в романе не ограничиваются - автор исследует ностальгию по давно прошедшим и ускользающим прямо на наших глазах явлениям, людям и событиям, даря надежду и веру в туманное будущее, которое, как бы и мы, и герои «Девьей ямы» этого не страшились, не сможет полностью стереть все самое доброе из памяти, будь это доброе запечатлено в материальных объектах или сохранено за семью печатями в самом тихом уголке сердца.

«Девья яма» - это верный показатель того, что в современной русскоязычной прозе, как и в отношениях тринадцатилетних близняшек, не может быть все просто, однако потенциал поражает воображение. На всего лишь 224 страницах уютно сплелись роман взросления, бодрый детектив и мистическая легенда с ярким историческим подтекстом, и каждый из этих пластов не пережимает и не перебивает соседний, а лишь делает общую историю куда глубже и интереснее что для юного, что для взрослого читателя.

#подростковое #импортозамещение
Издано в @samokatbook

Что вы будете слушать на этой неделе?

Правильно, подкасты, которые я насобирала.

Раз в иногда делюсь с вами, что нового нашла - сегодня и раз, и иногда снова наступило. Ваши советы, что классного подкастного (и не обязательно книжного) послушать прямо сейчас, принимаю в комментариях.

Каждое название кликабельно и ведет на страничку или телеграм-канал подкаста, чтобы вы смогли сами выбрать удобную площадку для прослушивания.

Паспорт покажите

От чего может зависеть общее внутреннее ощущение (а лучше - убеждение): «Нет, не принцесса. Королевна!»? Думаю, у каждого набор выйдет индивидуальный, однако и что-то общее найдем легко. Королевна - это когда вышла после фотосессии, увидев пару превьюшек на экране фотоаппарата, и теперь заряжена ожиданием светлого и очень красивого будущего. Или когда из всего многообразия красных помад нашла свою - знаете, такую свою, которая несмотря на яркость смотрится вполне кэжуал. Или когда в ответ на комплимент не начинаешь рассказывать историю своей жизни, а улыбаешься и говоришь: «Спасибо».

Паспорт покажите - это подкаст даже не о красоте и здоровье (хотя это, конечно, основные темы), а о «королевском» ощущении себя в мире через заботу и бережное отношение к такой единственной себе.

Хайповый бизнес

Здесь посоветую только один выпуск, и он, конечно, будет про книжный бизнес. Артем Фаустов, сооснователь легендарного питерского магазина «Все свободны», рассказывает не о классике «вот поэтому все так произошло», а сосредотачивается на деталях - не самых веселых, но, как оказалось, действенных для продвижения историях с витриной, работе (а не борьбе) с маркетплейсами, принципах выкладки книг на полках. И, конечно, о тех непреодолимых барьерах, с которыми нам всем, вне зависимости от сферы деятельности, придется еще некоторое время пожить.

Акулы пера

Если бы уроки литературы переместились из учебных классов в курилки или рюмочные, они выглядели звучали бы вот так.

Каждый выпуск подкаста посвящен тому или иному «великому и ужасному» - Олдосу Хаксли, Теодору Драйзеру, Салтыкову-Щедрину и далее по списку. И, по-моему, впервые у меня не сводит зубы от очередного пересказа их биографий и опорных пунктов творческого пути - настолько дерзкую и задорную здесь подобрали интонацию, с забавными стилистическими и грамматическими ошибками, которые совсем не хочется исправлять, с уместным матом (определение некоторого количества писателей «блядотряд» я утаскиваю в свой лексический актив) и полным отсутствием звука «р».

Возможно, лучшие сказки на ночь для тех, кто напрочь забыл школьную программу по литературе и хочет восстановить знания в удобоваримом формате.

Что у вас нового в ушах?

Свой контент-план я веду только одним проверенным методом - организацией стопки из недавно прочитанных книг на каком-то видном месте. Сейчас она по своей высоте стремительно приближается к стоящей рядом вазе с последними осенними цветами. А в голове при этом что-то в духе - а можно еще про отпуск рассказать, а можно карточки из разных книжных показать, а еще стамбульские коты не продемонстрированы, а еще про «Музей невинности» (и про роман, и про музей) ни слова, а еще завтра утром буду морозить нос в Питере, а еще у нас в CWS…

Все это кажется каким-то не таким - не настолько важным по сравнению с книгами. А книги иногда не поддаются, как будто не хотят быть описанными, лежат, смотрят на меня, а я - на них, а они - на меня.

К счастью, что-то пошло так. К счастью, хоть какие-то слова для одной из важнейших книг этого года нашлись.

Вот они, сейчас появятся.

А стамбульские коты будут ждать вас в комментариях к этому посту.

​​«Где дом и дым глубин и алый», Александра Зайцева

Дом нигде не начинался, нигде не заканчивался и замыкал пространство двора в четкий квадрат. Со стороны центральной улицы - ничего особенного, дом как дом, только очень старый и неухоженный, но стоило войти в ворота…

Но стоило старшекласснице Лене, ее младшему брату-дошкольнику Динику и их мачехе Марине войти в ворота реально существующего астраханского Персидского торгового подворья, как все изменилось. Хотя, изменилось все, конечно, значительно раньше - после смерти матери ребят и знакомства с продолжением их отца с Мариной, также пережившей потерю своей матери в тех же больничных стенах. Подворье же для них продолжает выполнять функцию, заложенную в здание исторически - служить временным пристанищем, но, как мы знаем, нет ничего более постоянного, чем временное.

Этот принцип, опять же, неоднократно подтвержденный исторически, закрепляют жители того же подворья, одинокие старики и старушки, одинокие подростки, одинокие все, находящие друг в друге и самом доме некую метафизическую опору, потому что опорой исключительно физической дом этот похвастаться не может - и информацию об этом можно легко нагуглить, в этом моменте проза Зайцевой выходит за рамки чистого фикшена.

Впрочем, выходит эта повесть и за любые другие рамки, в которые ее было бы удобно вписать.

🔴Роман взросления? Да, но не только - жизнь подворья мы наблюдаем с позиции Лены и вместе с ней переживаем трансформации, неизбежные для шестнадцатилетнего подростка, сопровождаемые как готовностью принести себя в жертву, так и яростной решимостью отстаивать свои права, в ее случае - право быть признанной участницей своей семьи, что новой, что оставленной (оставленной ли?) позади.

🔴Мистическая повесть о доме (хотя, пожалуй, Доме)? Да, Дом становится не только местом основных событий, но и одним из героев общей канвы повествования и частной жизни каждого своего обитателя. Он путает сознание и реальные действия, сам решает, кто и что будет жить вместе с ним, становится точкой и актором инициации, которую проходят главные и второстепенные герои. И также он - обычный старый дом, пугающий в первую очередь тем, что в нем постоянно надо что-то делать, а потом еще и еще что-то.

🔴Драма о человеческих судьбах? Разумеется, она, а как может быть иначе, если открывается повесть информацией о том, что Лена, Диник и Марина преодолели на перекладных несколько сот километров, выбросили телефоны и изолировали себя от внешнего мира? Что стало причиной такого решительного шага, откроется только в конце - и я не могу с уверенностью сказать, что эта линия является в «Где дом и дым глубин и алый» ключевой.

Стоит ли это ключевое искать?

Нет, не стоит, но только потому, что повесть устроена таким образом, что она сама, как и Дом, его переходы, арки и лестницы, может вывести на ту линию, которая сейчас для вас важнее и актуальнее, при этом показывая, что она не существует в вакууме, и всё связано, как минимум, со всем остальным.

Будет ли это вопрос о поиске своего места, о готовности за это место бороться, о смелости задавать прямые вопросы и, что важнее, получать на них ответы, о решимости доводить начатое до логического завершения, о личной ответственности за принятые и реализуемые решения, особенно, затрагивающие других, отдельных от тебя, но очень любимых людей - вопрос личный и столь же подвижный, как пространство, ограниченное лишь четким квадратом и лишь какими-то глупыми стенами, которые мы подчас возносим не только снаружи, но и внутри себя. К счастью, почти в каждой стене есть свои ворота, в которые только стоит войти, и…

#подростковое #взрослое #импортозамещение
Издано в @samokatbook

Не ту книгу я включила в подборку историй (разумеется, душераздирающих) об отношения матерей и дочерей, но что же тут поделаешь, если встретились мы с «Черной избой» только во время длительного одинокого забега по Санкт-Петербургу. Так что будем считать ее пунктом десятым - и обратите внимание на остальные девять, если жизнь вам вдруг показалась весьма милой штукой.

«Черная изба», Анна Лунева и Наталия Колмакова

В жизни юной Кати что-то пошло не так - приехав поступать в новосибирскую консерваторию из Барнаула, она проваливается на вступительном прослушивании. Ехать обратно, к матери и младшему брату, совсем не хочется, более того, вызывает чувство, близкое как к ужасу, так и панике. И это чувство можно понять - в семье ее не ждет ничего кроме роли сиделки, гувернантки и надзирателя в одном лице. Брата, разбалованного гиперопекой и гиперпрощением матери, Катя бы с радостью оторвала и выбросила, но с матерью так, вроде бы, нельзя. Катя выбирает остаться в Новосибирске и поступить хоть куда-то. Этим «хоть куда-то» становится аграрный колледж и специализация ветеринарного фельдшера с прилагающемся к бесплатному обучению общежитием и даже новыми друзьями. И некоторым количеством потустороннего дерьма.

Почему стоит прочитать?

«Черная изба» - классическая история о том, что демоны, которых мы таким образом нарекли, то есть все то черное, непонятное и словами не объяснимое, это вовсе не мистические существа, а мы сами. Мы сами, которые позволяем ввергать себя же в черноту мыслей, мы сами, которые ставим барьеры между чувствами и здравым смыслом, мы сами, которые пытаемся разобраться в мире всеми доступными способами.

Мистическая составляющая «Черной избы» пугает намного меньше, чем реальные люди, а одна там традиция, ставшая основой для важной сюжетной линии, не так уж устрашает по сравнению с многовековым и тщательно прописанным здесь паттерном безмолвного подчинения воли старшим по званию, возрасту и положению в любого масштаба социальной группе.

В целом, это все, что можно сказать о романе, он классный, важный, региональный и вот это все, что маркирует добротную актуальную прозу. Однако в процессе прослушивания и чтения я не могла не задуматься о том, что, мол, великий (и не очень) русский роман тощеет и тончает, и кто в этом «виноват», клиповое ли мышление или какой-то другой зверь, все еще не ясно. И, знаете, «Черной избе», которая не особо претендует на значок великого русского романа, тем не менее, по моему мнению, не помешало бы сбросить некоторое количество своих пышных объемов - они не добавляют ей изюма, отвлекают внимание множеством бирюлек и украшательств и сбивают с ритма. Да, часто это работает, но не в этот раз.

#взрослое #импортозамещение
Издано в @mifproza

Ну что, давайте уже Нобелевку, чтобы мы все разошлись немножко, а потом начали ждать вечер и Поляну.

Мало что меня может порадовать в телеграме так, как единство, равенство и контентное братство/сестринство в эти дни.

Иногда публикую вовремя, иногда задерживаю.

Иногда диву даюсь от красоты и изящества иллюстраций, иногда сосредоточенно смотрю в одну точку, пришибленная содержанием и стилем текстов.

Иногда знакомлюсь с новыми отечественными авторами, а иногда как будто обозреваю сразу целый мир.

Главное - что все «иногда» довольно прочно укрепились в месте своего обитания, или смотрите, как классно я придумала дать вам ссылку на обзор новых (правда, вот только со станка!) великолепных книг для юных читателей на портале @teatr_togo.