Бернар Арно с его желанием спонсировать игры в Париже стал для Олимпийского комитета настоящим подарком небес. Если верить источникам FT, LVMH потратят на это порядка $150 млн. Достаточно, чтобы закрыть образовавшуюся в последний момент брешь в финансах: повышение операционного бюджета на 10% в конце прошлого года заставило организаторов понервничать.

Но интересно другое. Это первый случай, когда спонсором такого мероприятия выступает именно LVMH целиком, как группа компаний. Раньше за такое брались только отдельные бренды конгломерата. И это идеальная возможность для Арно «поиграть мускулами» и показать всю мощь его империи. Задействованы будут все направления бизнеса LVMH: Moët Hennessy будут отвечать за все, что связано со встречей и размещением гостей, бьюти-ритейлер Sephora возьмет на себя эстафету Олимпийского огня, ювелиры Chaumet изготовят медали (подозреваю, что самые изящные в истории игр), а кто-то из многочисленных фэшн-брендов бросит силы на пошив формы для сборной Франции. Мои ставки либо на Dior, либо на Louis Vuitton. Соответствующий опыт есть: первые уже создавали гардероб для футболистов Paris Saint-Germain, а вторые «одевают» в свои сундуки с монограммами призы многих авторитетных чемпионатов. Кейс для Олимпийского факела тоже мог бы выйти симпатичный.

Все это интересно рифмуется и с новой миссией Louis Vuitton, которую озвучили аккурат перед дебютным показом Фаррелла Уильямса. Мол, это уже не модный, а культурный бренд. Видимо, Арно стало тесно в роли самого могущественного человека мира люкса, хочется осваивать новые горизонты.

Олимпиада — событие подходящего масштаба, чтобы начать. Это будет самая мощная рекламная кампания для всего его бизнеса разом: по виральности никакая беременная Рианна с сумками Speedy не сравнится. А пока вот красивый тизер, где сотрудники ателье Louis Vuitton, Dior и Berluti получают письма о своем участии в подготовке Олимпиады. Почти как в Гарри Поттере 😉

Весь день сегодня загораю думаю:)) над причинами ёрнического тона заметки про Maag на Mash. Вроде бы перезапуск Zara был почти нацпроектом, помню успокаивающее интервью замминистра Евтухова каналу «Россия»: все в порядке, все заместили, рабочие места сохранены.

То ли Mash мстит «Заре», которая «нас кинула». То ли у автора персональное разочарование от того, что Maag оказался ни разу не «Зарой».

Но если верить источнику, доложившему про низкие продажи, мне кажется, что проблем тут две. Первопричина - сам продукт. Неровный ассортимент, не всегда удовлетворительное качество (ни у кого не бывает идеально с самого начала, но когда ты развиваешься поступательно и докручиваешь по ходу, это одно, а когда у тебя сразу куча магазинов, штат, расходы, ожидания, сравнения, прав на ошибку сильно меньше). Но главное, как мне видится, – создатели недооценили силу бренда. Ну не просто так миллионы вложены в «Зару», чтобы ее захотелось хотеть:)).

Возвращаюсь к вопросу, который задала в посте от 12 марта: «Мне как потребителю это правда нужно? Или приятнее отнести деньги развивающемуся русскому бренду»?

UPD: ну а здесь комментарий, который Maag дал изданию The Blueprint

BOF вопрошают: что появление Threads* значит для моды? Если вкратце, то понятно, что ничего не понятно. Часть крупных игроков (Louis Vuitton, Nike, Michael Kors, adidas, Balmain) запрыгнула на этот поезд, едва было объявлено о его отправлении, но стратегию еще выработать не успели. Кто-то полностью дублирует контент из Twitter, кто-то постит мемы, кто-то спрашивает у подписчиков, в чем они сегодня идут на работу, а те в ответ делятся своими селфи из офисного лифта. С одной стороны, в этом есть какое-то ощущение жизни и воздуха после «вылизанного» запретграма, который давно превратился в Барбиленд. Другая сторона медали — хаос. Не всем пока удалось даже просто нащупать тональность, в которой следует общаться с новой аудиторией. Метод проб и ошибок в действии.

Еще часть фэшн-гигантов (Gucci, Balenciaga, Supreme, Zara, H&M) пока не торопится заходить в очередную соцсеть. Оно и понятно: Threads создавался по образу и подобию Twitter, а тот за все годы существования так и не стал для брендов значимым каналом коммуникации. На него приходится всего 2,5% media impact value — ожидаемой прибыли брендов от присутствия в медиа. Для сравнения, запретграм дает целых 36%.

Получается интересный расклад. Бренды ведут свои «твиттеры» как бы вполсилы, не особенно заморачиваясь с уникальным контентом. Да и зачем, если в запретограме и TikTok затраченные усилия отбиваются куда быстрее. Зато в Twitter цветет и пахнет свое фэшн-комьюнити High Fashion Twitter. Оно состоит из пассионарных авторов всех мастей, которые разбирают по косточкам новые коллекции, придумывают мемы, делятся малоизвестными фактами из истории моды и не стесняются критиковать индустрию. В общем, очень похоже на наш модный Telegram. Но такой аудитории, как у инста-инфлюенсеров или тиктокеров, у этих ребят нет, а потому и профессиональное фэшн-сообщество взаимодействует с ними не так активно.

Еще одна проблема в том, что и Twitter, и его новый «двойник» логоцентричны — они вращаются вокруг текстов, пусть и коротких. А бренды в большей степени ориентированы на визуал. Я уже писала о том, что ровно из-за этого они до сих пор с осторожность посматривают в сторону подкастов. И хочется, и колется, и руководство скептически настроено.

Конечно, у Threads есть серьезное преимущество: возможность относительно быстро нарастить аудиторию, которая придет из Инсты. Но, как показали первые недели существования приложения, нет гарантий, что эта аудитория там задержится. Посещаемость новой соцсети стремительно летит вниз после хайпа первых дней, и где-то там ее уже ждут всеми забытые Clubhouse, Snapchat и Periscope (помните таких?). Наверное, правы те, кто пока не бросается в этот омут с головой. Может легко оказаться, что оно того вообще не стоит.

*соцсеть принадлежит компании Meta, которая была признана экстремистской и запрещена на территории России

У Яны с Антоном вышел очередной эпизод подкаста на тему, про которую еще год назад и говорить было бы неэтично:)) – новая этика в моде и что с ней не так.

Ролик, посвящённый масштабному мероприятию Vogue World в Лондоне. Вики Бэкхем - пассажир городского автобуса, мэр Садик Хан - водитель.

Сделка по спонсированию Олимпиады — только начало масштабной (и баснословно дорогой) промо-кампании LVMH на ближайшие пару лет. Оказалось, что за последние полгода конгломерат потратил — приготовьтесь — 1,5 млрд евро на новую коммерческую недвижимость. Из них предположительно 770 млн — на флагман Louis Vuitton в центре Парижа. И это лишь часть заявленного плана на инвестирование в торговые площади в Париже, Нью-Йорке, Лондоне и Лос-Анджелесе.

При этом финансовый директор LVMH Жан-Жак Гиони утверждает, что у конгломерата нет глобальной стратегии по переводу в собственность помещений, в которых находятся их магазины. Действуют по ситуации. Мол, появились свободные деньги и выгодное предложение — берут. Что, конечно, звучит как лукавство. Особенно учитывая, сколько денег потратили (и еще планируют потратить) на реновацию бутиков Tiffany & Co. Ювелирный Дом вообще стал новой любимой игрушкой семьи Арно: в его развитие планируют вкладывать больше всего средств и сил.

Вторая важная статья расходов — мероприятия. Неизвестно, сколько было потрачено на первый показ Фаррелла Уильямса для Louis Vuitton, зато мы знаем, сколько он принес в media impact value: $42,6 млн. Спасибо Рианне, Бейонсе, Джею Зи и перекрытому мосту Понт-Неф. И самому Уильямсу, конечно 😉

Оптимизму и горизонтам планирования боссов LVMH можно только позавидовать. Кто еще может себе позволить так развернуться в наше неспокойное время?

Сегодня – день пиарщика. Так случилось, что на журфаке МГУ я оказалась в первом наборе студентов отделения “Реклама и связи с общественностью".

Журналистика в чистом виде меня решительно не интересовала, а вот public relations (тогда редко использовали сокращение) казались чем-то волнующим и перспективным.

Поздравляю коллег.

Пока мы обсуждали, что LVMH будут спонсировать Олимпиаду в Париже, их вечные конкуренты Kering готовили информационную бомбу. Вчера стало известно, что они выкупили 30% акций Valentino.

Во-первых, это первое по-настоящему большое фэшн-приобретение Франсуа-Анри Пино с 2011 года, когда он прибрал к рукам Brioni. До этого он сражался с Estée Lauder за покупку Tom Ford, но в итоге проиграл. Во-вторых, у сделки есть интересное условие: до 2028 года за Kering сохраняется право выкупить все акции Valentino и стать его полноправным владельцем.

Ну и самое любопытное: пресс-релиз туманно намекает на какое-то дальнейшее сотрудничество с катарским инвестиционным фондом Mayhoola, который сейчас владеет Valentino. Анонимные источники WWD предполагают, что когда-нибудь катарцы вообще могут стать инвесторами Kering. Интересно, что по этому поводу думают Bluebell Capital Partners — миноритарные, но очень активные акционеры Kering, которые годами настаивали на необходимости слияния с Richemont?

Еще из интересного: Пино в своем официальном заявлении отметил, что CEO Valentino, Якопо Вентурини, остается на своей должности. А вот про Пьерпаоло Пиччоли ни слова. Не хочу нагнетать, но на месте дизайнера я бы определенно встревожилась.

Еще хотелось бы узнать, как сейчас себя чувствует основатель Diesel Ренцо Россо. В 2011-м он пытался купить Valentino, но не смог перебить ставку Mayhoola. В интервью он признавался, что это один из немногих моментов в карьере, о которых он действительно жалеет.

Мотивы Пино понятны: он хочет не просто расти, но еще и как можно меньше зависеть от Gucci. Сейчас бренд проходит сложную трансформацию, результат которой непредсказуем: в отставку отправили не только Алессандро Микеле, но и СЕО Марко Биззари. При этом в прошлом году на Gucci пришлось целых 67% операционной прибыли Kering. Слишком много. Опасно много. И если есть возможность раскидать яйца по разным корзинам, то лучше это сделать. Получится ли?

Всегда неловко громко хвалить сына. Но если хвалят другие, то пусть🙈. Арина, спасибо!

Свежие обложки Vogue Italia с жителями Палермо напомнили о дискуссии, которая то затухает, то вспыхивает вот уже несколько лет: должен ли глянец снимать реальных людей? Этот конкретный кейс, правда, получился более многослойным.

Номер вышел в разгар чудовищных пожаров на Сицилии. Разумеется, выпускать его вне контекста - «мы в танке» - было невозможно. Vogue взял паузу и в итоге вернулся с инициативой сбора средств на восстановление города. Все медиа растиражировали красивый жест. Нельзя не отметить быстроту реакции: так и должен работать кризис-менеджмент.

Но вернемся к реальным людям. Полистала комментарии в запретограме Vogue Italia, негатива не увидела. Настроение варьируется от сдержанно-одобрительного до восторженного. Однако нередко за такие жесты глянец обвиняют в заигрывании с повесткой и отход от своего прямого предназначения. Дескать, мы ищем в журналах эскапизма, фиалковой эссенции, а вы опять возвращаете нас в серую жизнь (это не про Палермо:)), на которую уже никаких сил смотреть нет.

Многие профессионалы глянца, особенно стилисты, тоже сетуют, что такие обложки «не продают». Инклюзивность инклюзивностью, а как же ДНК? Тогда задам ответный вопрос: как журнал-трендсеттер может проигнорировать важный социальный тренд? Думаю, ответ как всегда в балансе: для продаж выпускать конвенционально красивые съемки, а чтобы оставаться в повестке, разбавлять их острыми и актуальными.

Идеального рецепта нет, но разве не круто, что 300 раз похороненный всеми глянец все еще вызывает такие оживленные споры?
#ксения_медиа

Ксюша! @ksenia_solovieva , ты умеешь удивлять: не знал, что художник Никита Кроко, чью работу я недавно приобрел в коллекцию нашего Центра «Сияние» в Апатитах, твой сын!!!

Приглашаем его тогда в нашу резиденцию!