Кристина Потупчик
Photo
Сергей Степняк-Кравчинский. «Россия под властью царей»
«Я жизнь учил не по учебникам», — именно так могло бы начинаться предисловие народника и практикующего революционера Сергея Степняка-Кравчинского к его книге «Россия под властью царей». Не уверена, был ли знаком товарищ Степняк-Кравчинский с тезисом Маркса о том, что дело философа — изменять мир, а не объяснять его, однако следовал он ему весьма успешно.
Военный, в звании подпоручика, решил продолжить гражданское обучение, поступил в университет в 1871 году, где и подхватил в соответствующей среде революционные идеи. Дальнейшее обучение товарищу быстро надоело, новым лучшим другом будущего революционера становится хождение в народ. Тут уже его увлечение надоело властям, в связи с чем Кравчинский вынужден бежать за границу, разумеется, в Швейцарию.
Поучаствовав в паре восстаний на территории Европы, автор возвращается в Россию в мае 1878 года и примыкает к «Земле и воле». Смычка произошла настолько эффективно, что уже в августе того же года товарищ Кравчинский наносит смертельное ранение кинжалом главе Третьего отделения, шефу жандармов и генерал-лейтенанту Николаю Мезенцову. После успешного покушения снова бежал в Швейцарию.
Его книга «Россия под властью царей» впервые вышла в 1885 году в Лондоне, на английском языке. Автор в первую очередь хотел показать западному обществу не самое лучшее положение политических заключенных в России. В своей работе он описывает полный цикл судебной процедуры в царской России — от ареста и до Сибири.
Кравчинский пытается проследить причины образования в России диктатуры силового блока. Попутно он задаётся вопросом, как при наследстве в целом демократического строя, имевшего место на Руси в XI-XII вв., у нас установился жестокий деспотизм, равного которому, по его мнению, не было нигде на то время. Заметьте, человек это пишет в конце XIX века. И пишет он это, сидя в Англии. Правильно, ну а где ещё?
Кравчинский подмечает, что ослабевшая власть в наших широтах одним из орудий подавления народного самосознания использовала обскурантизм. В то время, когда вся Европа уже была усыпана университетами и печатными станками, у нас единственным способом размножения книг было переписывание гусиным пером (между Гутенбергом и Иваном Фёдоровым — сто лет). А первая типография вообще была разгромлена по приказу попов — так как была по их мнению порождением дьявола.
«В конце 19 столетия единственной гарантией сохранения самодержавия является только невежество народа. Недостаточно сжигать книги и подавлять вольнолюбивые журналы. Единственный способ уничтожить революционное брожение — подавлять читателей».
Тотальный контроль за образовательным процессом и студенческими сообществами, развитая система каторжного труда и «этапов», использование ресурсов Церкви для максимального подавления инакомыслия — всё это Степняк-Кравчинский описывает от первого лица. Пережив столкновения с имперской машиной репрессий, он не говорит в принципе ничего нового, но в то же время нельзя не удивляться тому, насколько цикличной может быть наша история.
Доживи автор до 1953 года или до наших дней — сильно бы разнились его впечатления от борьбы? Прочитав эту книгу, ответ на вопрос найдётся сам собой.
«Я жизнь учил не по учебникам», — именно так могло бы начинаться предисловие народника и практикующего революционера Сергея Степняка-Кравчинского к его книге «Россия под властью царей». Не уверена, был ли знаком товарищ Степняк-Кравчинский с тезисом Маркса о том, что дело философа — изменять мир, а не объяснять его, однако следовал он ему весьма успешно.
Военный, в звании подпоручика, решил продолжить гражданское обучение, поступил в университет в 1871 году, где и подхватил в соответствующей среде революционные идеи. Дальнейшее обучение товарищу быстро надоело, новым лучшим другом будущего революционера становится хождение в народ. Тут уже его увлечение надоело властям, в связи с чем Кравчинский вынужден бежать за границу, разумеется, в Швейцарию.
Поучаствовав в паре восстаний на территории Европы, автор возвращается в Россию в мае 1878 года и примыкает к «Земле и воле». Смычка произошла настолько эффективно, что уже в августе того же года товарищ Кравчинский наносит смертельное ранение кинжалом главе Третьего отделения, шефу жандармов и генерал-лейтенанту Николаю Мезенцову. После успешного покушения снова бежал в Швейцарию.
Его книга «Россия под властью царей» впервые вышла в 1885 году в Лондоне, на английском языке. Автор в первую очередь хотел показать западному обществу не самое лучшее положение политических заключенных в России. В своей работе он описывает полный цикл судебной процедуры в царской России — от ареста и до Сибири.
Кравчинский пытается проследить причины образования в России диктатуры силового блока. Попутно он задаётся вопросом, как при наследстве в целом демократического строя, имевшего место на Руси в XI-XII вв., у нас установился жестокий деспотизм, равного которому, по его мнению, не было нигде на то время. Заметьте, человек это пишет в конце XIX века. И пишет он это, сидя в Англии. Правильно, ну а где ещё?
Кравчинский подмечает, что ослабевшая власть в наших широтах одним из орудий подавления народного самосознания использовала обскурантизм. В то время, когда вся Европа уже была усыпана университетами и печатными станками, у нас единственным способом размножения книг было переписывание гусиным пером (между Гутенбергом и Иваном Фёдоровым — сто лет). А первая типография вообще была разгромлена по приказу попов — так как была по их мнению порождением дьявола.
«В конце 19 столетия единственной гарантией сохранения самодержавия является только невежество народа. Недостаточно сжигать книги и подавлять вольнолюбивые журналы. Единственный способ уничтожить революционное брожение — подавлять читателей».
Тотальный контроль за образовательным процессом и студенческими сообществами, развитая система каторжного труда и «этапов», использование ресурсов Церкви для максимального подавления инакомыслия — всё это Степняк-Кравчинский описывает от первого лица. Пережив столкновения с имперской машиной репрессий, он не говорит в принципе ничего нового, но в то же время нельзя не удивляться тому, насколько цикличной может быть наша история.
Доживи автор до 1953 года или до наших дней — сильно бы разнились его впечатления от борьбы? Прочитав эту книгу, ответ на вопрос найдётся сам собой.
ФСИН — одна из скреп, чтит традиции ещё со времён Империи
https://t.me/ovdinfo/3123
https://t.me/ovdinfo/3123
Telegram
ОВД-Инфо
Человек в колонии должен встать на путь исправления. Помогать ему в этом должен отдел по воспитательной работе, который заведует в том числе и тюремной библиотекой. Помимо библиотеки, по закону заключенный может получать книги в передачах, по почте, заказывать…
Good news, everyone!
Вышел «Шлиман».
Наше издательство редких книг вышло в офлайн — и сразу оказалось на уютной полочке книжного магазина «Москва».
Именно там, начиная с сегодняшнего дня, вы сможете найти и купить первую из отпечатанных нами хороших, но несправедливо позабытых книг — «Шлимана» за авторством Моисея Мейеровича. https://t.me/krispotupchik/339
Хочу сказать спасибо за проявленный интерес к этому проекту и заверить, что останавливаться мы точно не планируем. Ну а пока — налетай, торопись, покупай хорошую литературу.
Вышел «Шлиман».
Наше издательство редких книг вышло в офлайн — и сразу оказалось на уютной полочке книжного магазина «Москва».
Именно там, начиная с сегодняшнего дня, вы сможете найти и купить первую из отпечатанных нами хороших, но несправедливо позабытых книг — «Шлимана» за авторством Моисея Мейеровича. https://t.me/krispotupchik/339
Хочу сказать спасибо за проявленный интерес к этому проекту и заверить, что останавливаться мы точно не планируем. Ну а пока — налетай, торопись, покупай хорошую литературу.
Forwarded from Журнал НОЖ
Интервью с Шостаковичем, Шкловским, Чуковской, Лилей Брик и другими интересными личностями.
https://knife.media/audiohistory/
https://knife.media/audiohistory/
Убираем тетрадки, достаём двойные листочки. Записываем:
5 сентября, Московская международная книжная ярмарка на ВДНХ, Павильон №75, секция А, зал 101 (левая сторона павильона в самом конце секции А), 15:00.
Буду рассказывать о том, чем мы занимаемся в нашем «Издательстве редких книг» и заодно презентовывать нашу первую книжку — «Шлимана» Моисея Мейеровича.
Не обойдётся и без спойлеров — там же расскажу о второй несправедливо позабытой книге, которая уже готовится издательством к печати.
Приходите сами, приводите друзей, родственников, коллег, одноклассников и учителей.
Пожалуй, лучший способ прогулять школку в этот день.
5 сентября, Московская международная книжная ярмарка на ВДНХ, Павильон №75, секция А, зал 101 (левая сторона павильона в самом конце секции А), 15:00.
Буду рассказывать о том, чем мы занимаемся в нашем «Издательстве редких книг» и заодно презентовывать нашу первую книжку — «Шлимана» Моисея Мейеровича.
Не обойдётся и без спойлеров — там же расскажу о второй несправедливо позабытой книге, которая уже готовится издательством к печати.
Приходите сами, приводите друзей, родственников, коллег, одноклассников и учителей.
Пожалуй, лучший способ прогулять школку в этот день.
А прочитайте крутейший рассказ «Кошатник» Кристен Рупеньян о первом свидании и его предвкушении.
Рупеньян очень иронично и цинично передает мельчайшие детали дэйтинга. Самый полезный для всех момент, это наверно описание попыток героини расшифровать чувства партнера.
Она ловко распутывает клубок противоречивых сигналов, так что ощущение никчeмности сменяется на чувство превосходства и восхищения собой. Очень полезный разбор и не только девочкам на заметку. Многие узнают тут свою ситуацию.
Не пойму как я пропустила такую книжку🤦🏽♀️ Оказывается, «Кошатник» в 2017 г стал одним из самых популярных материалов New Yorker за год. После чего автор сразу получила аванс в миллион долларов за следующую книгу, которая кстати вот-вот появится у нас на прилавках. Это сборник рассказов «Ты знаешь, что хочешь этого».
С нетерпением потираю ручки в ожидании . Ну а вы, чтобы предвкушать с таким же наслаждением как я, читайте пока «Кошатника».
Рупеньян очень иронично и цинично передает мельчайшие детали дэйтинга. Самый полезный для всех момент, это наверно описание попыток героини расшифровать чувства партнера.
Она ловко распутывает клубок противоречивых сигналов, так что ощущение никчeмности сменяется на чувство превосходства и восхищения собой. Очень полезный разбор и не только девочкам на заметку. Многие узнают тут свою ситуацию.
Не пойму как я пропустила такую книжку🤦🏽♀️ Оказывается, «Кошатник» в 2017 г стал одним из самых популярных материалов New Yorker за год. После чего автор сразу получила аванс в миллион долларов за следующую книгу, которая кстати вот-вот появится у нас на прилавках. Это сборник рассказов «Ты знаешь, что хочешь этого».
С нетерпением потираю ручки в ожидании . Ну а вы, чтобы предвкушать с таким же наслаждением как я, читайте пока «Кошатника».
Новый Пелевин совсем уж негодный(
Боги, жертвоприношения, непостижимая энергия, ноосферные импринты — вроде бодрое начало, но все же нет.
Виктор Олегыч и до Кастанеды в тексте опустился. Не говоря уж о том, что не побрезговал даже сленгом 2013-го: Анфакинг, фапать тян🤦🏽♀️. Кульно, улетно, хайп осталось добавить и все, финиш.
Пожалуй, лучше всего о книге сам же Пелевин и высказался устами своего героя:
«В сущности, книга Голгофского построена по тому же принципу, что и все бесконечные коды-да-винчи, свинченные за последние двадцать лет в книггерских потогонках из ржавых постмодернистских запчастей.»
В общем, книггерский труд на этот раз никого не освободил. Такое и Сергей Минаев смог бы написать.
Долго с огорчением ломала голову, что ж мастер на этот раз реальность-то никак не тронул? Не помыслил ее как обычно за нас. И как нам наедине с вот этим всем оставаться?
Космос проебан, попы захватили власть, вместо робототехники — люди в костюмах роботов, периодически ричрашнкидс, выебываются наапизженным папкой баблом, пытки в тюрьмах, посадки за слова. Казаки, санкционка, блокировки!
«Чапаев и Пустота» ведь был написан на переломе, «Поколение П» тоже там рядом примостилось. Снафф — в преддверии войны (декабрь 2011-го, шутка ли).
А сейчас какой перелом? Сейчас болото. Даже таз наш с горы не шибко несется. А Пелевин же не сам по себе писатель, а из нашего так называемого «настоящего» времени просто контент черпает. Он описывает болото, точнее старается избегать этого, ударяясь то в пиндостан, то в галковщину. Вот поэтому-то мне и не понравилось.
Любые претензии к Пелевину по сути — это претензии к нам самим и тому времени, в котором мы существуем. А писатель он великий. Это время — говно.
Боги, жертвоприношения, непостижимая энергия, ноосферные импринты — вроде бодрое начало, но все же нет.
Виктор Олегыч и до Кастанеды в тексте опустился. Не говоря уж о том, что не побрезговал даже сленгом 2013-го: Анфакинг, фапать тян🤦🏽♀️. Кульно, улетно, хайп осталось добавить и все, финиш.
Пожалуй, лучше всего о книге сам же Пелевин и высказался устами своего героя:
«В сущности, книга Голгофского построена по тому же принципу, что и все бесконечные коды-да-винчи, свинченные за последние двадцать лет в книггерских потогонках из ржавых постмодернистских запчастей.»
В общем, книггерский труд на этот раз никого не освободил. Такое и Сергей Минаев смог бы написать.
Долго с огорчением ломала голову, что ж мастер на этот раз реальность-то никак не тронул? Не помыслил ее как обычно за нас. И как нам наедине с вот этим всем оставаться?
Космос проебан, попы захватили власть, вместо робототехники — люди в костюмах роботов, периодически ричрашнкидс, выебываются наапизженным папкой баблом, пытки в тюрьмах, посадки за слова. Казаки, санкционка, блокировки!
«Чапаев и Пустота» ведь был написан на переломе, «Поколение П» тоже там рядом примостилось. Снафф — в преддверии войны (декабрь 2011-го, шутка ли).
А сейчас какой перелом? Сейчас болото. Даже таз наш с горы не шибко несется. А Пелевин же не сам по себе писатель, а из нашего так называемого «настоящего» времени просто контент черпает. Он описывает болото, точнее старается избегать этого, ударяясь то в пиндостан, то в галковщину. Вот поэтому-то мне и не понравилось.
Любые претензии к Пелевину по сути — это претензии к нам самим и тому времени, в котором мы существуем. А писатель он великий. Это время — говно.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Выдали норму на премьере документального фильма «Сорокин трип». Рипс нимада табень, рипс лаовай.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Перефразируя известную цитату, «Есть Сорокин — есть Россия».
Если Россия — это культура, то культура — это Сорокин. Космос и литература, всё, больше нам ничего не нужно. Можно стерпеть сортир во дворе, но нельзя стерпеть отсутствие культуры. От этого, если посмотреть, все беды в нашей стране всегда были.
Есть мнение, что у такого класса людей, как писатели, просто более точно настроен прибор по переработке космической энергии в понятные нам человеческие эмоции. Так вот, если взглянуть с исторической точки зрения, что памятник Сорокину уже был воздвигнут — это был тот самый унитаз на площади перед Большим театром.
Просто стоит рассматривать его метафорически. Вместо сливного бачка — наш космос, вместо слива — наша культура. И вот та жердочка посередине — это Сорокин. Говорю это со всем уважением к русскому писателю.
Не его вина, что мы готовы потреблять культуру в том виде, в котором его передаёт в Мосводосток фаянсовый друг.
Спасибо писателю за творчество и создателям фильма за возможность подглядеть.
Если Россия — это культура, то культура — это Сорокин. Космос и литература, всё, больше нам ничего не нужно. Можно стерпеть сортир во дворе, но нельзя стерпеть отсутствие культуры. От этого, если посмотреть, все беды в нашей стране всегда были.
Есть мнение, что у такого класса людей, как писатели, просто более точно настроен прибор по переработке космической энергии в понятные нам человеческие эмоции. Так вот, если взглянуть с исторической точки зрения, что памятник Сорокину уже был воздвигнут — это был тот самый унитаз на площади перед Большим театром.
Просто стоит рассматривать его метафорически. Вместо сливного бачка — наш космос, вместо слива — наша культура. И вот та жердочка посередине — это Сорокин. Говорю это со всем уважением к русскому писателю.
Не его вина, что мы готовы потреблять культуру в том виде, в котором его передаёт в Мосводосток фаянсовый друг.
Спасибо писателю за творчество и создателям фильма за возможность подглядеть.
Девочки, на заметку:
«Дорогуша, мой миленький... родная душенька моя... кукленочек мой... дорогой мой игрушоночек... тигрище ты мой... попугайчик миленький... Гришуня... золотой мой фазанчик... петушок золотой... лев мой косматый... волчище, птичка крылатая...».
Екатерина Великая — Григорию Потёмкину.
«Дорогуша, мой миленький... родная душенька моя... кукленочек мой... дорогой мой игрушоночек... тигрище ты мой... попугайчик миленький... Гришуня... золотой мой фазанчик... петушок золотой... лев мой косматый... волчище, птичка крылатая...».
Екатерина Великая — Григорию Потёмкину.