Дело Кольцова: версия о запертых в автозаке омоновцах разваливается.
(Пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
На четвертом заседании суда присяжных защите удалось продемонстрировать, что потерпевшие-росгвардейцы лгут.
18 мая состоялось очередное, четвертое, заседание суда присяжных по делу Кольцова. В мае прошлого года Кольцов кинул две бутылки с бензином в припаркованные на Театральной площади автозаки Росгвардии. По версии обвинения, москвич намеревался лишить жизни всех 12 росгвардейцев, приехавших в этих автозаках для патрулирования площади. Дело слушается в суде присяжных.
Напомним, на предыдущих заседаниях несколько потерпевших неожиданно «вспомнили», что в момент возгорания двое омоновцев оказались заперты в отсеке для задержанных одного из автозаков. Якобы омоновцы решили там выпить чай и то ли попросили их запереть, то ли сами заперлись (показания на этот счет расходятся). Потерпевшие утверждали, что, если бы их автозак загорелся и не был бы потушен, а запертые внутри омоновцы не смогли бы выйти из транспорта, их жизни угрожала бы опасность.
Сюжет о запертых в автозаке омоновцах появился непосредственно в суде: до того почти год «запертые» полицейские в подробностях рассказывали следствию, где именно находился каждый из них во время инцидента и как реагировал на внештатную ситуацию. Ни один из них при этом не находился в автобусе. Почему же сотрудники одного и того же подразделения внезапно и синхронно изменили показания? Возможно, обвинение пытается внушить присяжным, что пожар, длившийся 40 секунд, был смертельно опасен хотя бы для двух омоновцев. Это не то, что "покушение на жизнь 12 сотрудников", но если обвинение докажет, что подсудимый пытался убить хотя бы двух, с точки зрения Уголовного кодекса, разницы нет.
На заседании 18 мая состоялся допрос потерпевшего Алексея Авдеевича Малафеева. Он был одним из двух омоновцев, которые, согласно новым воспоминаниям полицейских, якобы оказались заперты в автозаке в момент возгорания. Малафеев рассказал, как он отдыхал в запертом отсеке для задержанных и услышал стук по глухой задней стенке автобуса. Малафеев поведал, что испытал страх за свою жизнь. При этом гвардеец не смог толком объяснить, зачем он с товарищем в служебное время решил отдохнуть в таком необычном месте, откуда невозможно самостоятельно выбраться. Также Малафеев показал, что был заперт в общей сложности около десяти минут и успел позвонить своему напарнику Федяеву с просьбой прийти и открыть дверь (Федяев на предыдущем заседании тоже дал показания, что принял звонок от запертого в автозаке Малафеева после того, как лично догнал и произвел задержание Виталия Кольцова). Малафеев также свидетельствовал, что он видел, как в кабину автозака сел водитель, и пытался привлечь его внимание. Выйдя из автозака, Малафеев, по его собственным, неоднократно повторенным в ходе допроса признаниям, видел горящий огонь – последствие брошенных Виталием Кольцовым бутылок с бензином.
При этом Малафеев не смог удовлетворительно прокомментировать, ни каким образом он сумел, находясь в лишенном обзора отсеке для задержанных, узнать о произошедшем возгорании и испугаться за свою жизнь, ни как ему удалось через две глухие стенки разглядеть, что водитель зашел в кабину.
А самое главное, Малафеев не смог объяснить, как, выйдя из автозака уже после задержания нападавшего, он увидел на улице горящий асфальт. Ведь пламя было потушено почти сразу после возгорания, одновременно с тем, как задерживали Кольцова, а значит до того, как Малафеев якобы позвонил своему участвовавшему в задержании напарнику с просьбой открыть дверь.
Скорее всего, Малафеев действительно видел огонь. И это яркое во всех смыслах воспоминание — единственное, что было правдой в его словах. Потому что в момент инцидента он не был заперт в автозаке, а находился на улице, как и свидетельствовал ранее, в данных в ходе следствия и оглашенных в присутствии присяжных показаниях.
(Пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
На четвертом заседании суда присяжных защите удалось продемонстрировать, что потерпевшие-росгвардейцы лгут.
18 мая состоялось очередное, четвертое, заседание суда присяжных по делу Кольцова. В мае прошлого года Кольцов кинул две бутылки с бензином в припаркованные на Театральной площади автозаки Росгвардии. По версии обвинения, москвич намеревался лишить жизни всех 12 росгвардейцев, приехавших в этих автозаках для патрулирования площади. Дело слушается в суде присяжных.
Напомним, на предыдущих заседаниях несколько потерпевших неожиданно «вспомнили», что в момент возгорания двое омоновцев оказались заперты в отсеке для задержанных одного из автозаков. Якобы омоновцы решили там выпить чай и то ли попросили их запереть, то ли сами заперлись (показания на этот счет расходятся). Потерпевшие утверждали, что, если бы их автозак загорелся и не был бы потушен, а запертые внутри омоновцы не смогли бы выйти из транспорта, их жизни угрожала бы опасность.
Сюжет о запертых в автозаке омоновцах появился непосредственно в суде: до того почти год «запертые» полицейские в подробностях рассказывали следствию, где именно находился каждый из них во время инцидента и как реагировал на внештатную ситуацию. Ни один из них при этом не находился в автобусе. Почему же сотрудники одного и того же подразделения внезапно и синхронно изменили показания? Возможно, обвинение пытается внушить присяжным, что пожар, длившийся 40 секунд, был смертельно опасен хотя бы для двух омоновцев. Это не то, что "покушение на жизнь 12 сотрудников", но если обвинение докажет, что подсудимый пытался убить хотя бы двух, с точки зрения Уголовного кодекса, разницы нет.
На заседании 18 мая состоялся допрос потерпевшего Алексея Авдеевича Малафеева. Он был одним из двух омоновцев, которые, согласно новым воспоминаниям полицейских, якобы оказались заперты в автозаке в момент возгорания. Малафеев рассказал, как он отдыхал в запертом отсеке для задержанных и услышал стук по глухой задней стенке автобуса. Малафеев поведал, что испытал страх за свою жизнь. При этом гвардеец не смог толком объяснить, зачем он с товарищем в служебное время решил отдохнуть в таком необычном месте, откуда невозможно самостоятельно выбраться. Также Малафеев показал, что был заперт в общей сложности около десяти минут и успел позвонить своему напарнику Федяеву с просьбой прийти и открыть дверь (Федяев на предыдущем заседании тоже дал показания, что принял звонок от запертого в автозаке Малафеева после того, как лично догнал и произвел задержание Виталия Кольцова). Малафеев также свидетельствовал, что он видел, как в кабину автозака сел водитель, и пытался привлечь его внимание. Выйдя из автозака, Малафеев, по его собственным, неоднократно повторенным в ходе допроса признаниям, видел горящий огонь – последствие брошенных Виталием Кольцовым бутылок с бензином.
При этом Малафеев не смог удовлетворительно прокомментировать, ни каким образом он сумел, находясь в лишенном обзора отсеке для задержанных, узнать о произошедшем возгорании и испугаться за свою жизнь, ни как ему удалось через две глухие стенки разглядеть, что водитель зашел в кабину.
А самое главное, Малафеев не смог объяснить, как, выйдя из автозака уже после задержания нападавшего, он увидел на улице горящий асфальт. Ведь пламя было потушено почти сразу после возгорания, одновременно с тем, как задерживали Кольцова, а значит до того, как Малафеев якобы позвонил своему участвовавшему в задержании напарнику с просьбой открыть дверь.
Скорее всего, Малафеев действительно видел огонь. И это яркое во всех смыслах воспоминание — единственное, что было правдой в его словах. Потому что в момент инцидента он не был заперт в автозаке, а находился на улице, как и свидетельствовал ранее, в данных в ходе следствия и оглашенных в присутствии присяжных показаниях.
Когда Малафеев закончил, в суде была показана видеозапись. По видео каждый в зале мог убедиться, что горение продолжалось менее одной минуты, а значит, если бы Малафеев действительно находился в автозаке, он бы не мог видеть огня.
Сам Виталий Кольцов, бросивший две бутылки в автозаки, признает противоправность своего деяния. Однако подсудимый категорически отрицает, что имел целью кого-либо убить. Брошенные во внешние вертикальные стенки автобуса бутылки с чистым бензином (а не со специальной зажигательной смесью типа «коктейля Молотова») заведомо не могли привести ни к чему, кроме обуглившейся краски автобуса. В результате действий Кольцова никто не пострадал. Ущерб в несколько десятков тысяч рублей был добровольно возмещен Кольцовым до начала суда.
Следующее заседание суда присяжных по делу Кольцова состоится 22 мая.
Сам Виталий Кольцов, бросивший две бутылки в автозаки, признает противоправность своего деяния. Однако подсудимый категорически отрицает, что имел целью кого-либо убить. Брошенные во внешние вертикальные стенки автобуса бутылки с чистым бензином (а не со специальной зажигательной смесью типа «коктейля Молотова») заведомо не могли привести ни к чему, кроме обуглившейся краски автобуса. В результате действий Кольцова никто не пострадал. Ущерб в несколько десятков тысяч рублей был добровольно возмещен Кольцовым до начала суда.
Следующее заседание суда присяжных по делу Кольцова состоится 22 мая.
Forwarded from SOTAvision
Разбитые бутылки, спички и черный дипломат: обвинение по делу Кольцова заканчивает предоставление доказательств
Заседание началось с осмотра вещдоков — прокурор продемонстрировала присяжным многочисленные осколки разбитых бутылок, обгоревшие куски фитиля, спички и черный дипломат, с которым Виталий Кольцов пришел на Манежную площадь. Также было упомянуто про канистру с бензином, которую Кольцов закопал в лесу напротив своего дома. Эксперт, который изучал ущерб, причиненный автозаку (который в том числе вменяется Кольцову) пришел к выводу, что стоимость восстановительных работ составляет 61 900 рублей.
Затем были просмотрены видеозаписи, на которых видно, как Кольцов добирается до места преступления на общественном транспорте. Прокурор также зачитала историческую справку про коктейль Молотова и предоставила присяжным некий диск, изъятый при обыске, на котором якобы содержались слова: взрыв, смесь, фитиль.
После этого суд перешел к исследованию доказательств защиты — для допроса в отсутствии присяжных вызвали жену Кольцова — Ирину. Она сообщила суду, что не знала о планах своего мужа, но убеждена в том, что у него и мысли не могло быть кого-то убить, в том числе полицейских. Как говорил Кольцов, «нельзя судить человека по его профессии». Ирина рассказала про то, как Кольцов занимался общественной деятельностью: участвовал в борьбе с борщевиком в своем дворе, писал сюжеты для детских экскурсий и квестов. Прокурору особенно не понравилось, что Кольцов не устроился на «полноценную работу» — таксистом, например.
Следующее заседание назначено на 30 мая.
Кольцов обвиняется в том, что 2 мая 2022 года бросил коктейли Молотова в автозаки на Площади Революции и тем самым посягнул на жизнь сотрудников полиции. Мужчине грозит пожизненное заключение.
📸: архив SOTA // Михаил Лебедев
Заседание началось с осмотра вещдоков — прокурор продемонстрировала присяжным многочисленные осколки разбитых бутылок, обгоревшие куски фитиля, спички и черный дипломат, с которым Виталий Кольцов пришел на Манежную площадь. Также было упомянуто про канистру с бензином, которую Кольцов закопал в лесу напротив своего дома. Эксперт, который изучал ущерб, причиненный автозаку (который в том числе вменяется Кольцову) пришел к выводу, что стоимость восстановительных работ составляет 61 900 рублей.
Затем были просмотрены видеозаписи, на которых видно, как Кольцов добирается до места преступления на общественном транспорте. Прокурор также зачитала историческую справку про коктейль Молотова и предоставила присяжным некий диск, изъятый при обыске, на котором якобы содержались слова: взрыв, смесь, фитиль.
После этого суд перешел к исследованию доказательств защиты — для допроса в отсутствии присяжных вызвали жену Кольцова — Ирину. Она сообщила суду, что не знала о планах своего мужа, но убеждена в том, что у него и мысли не могло быть кого-то убить, в том числе полицейских. Как говорил Кольцов, «нельзя судить человека по его профессии». Ирина рассказала про то, как Кольцов занимался общественной деятельностью: участвовал в борьбе с борщевиком в своем дворе, писал сюжеты для детских экскурсий и квестов. Прокурору особенно не понравилось, что Кольцов не устроился на «полноценную работу» — таксистом, например.
Следующее заседание назначено на 30 мая.
Кольцов обвиняется в том, что 2 мая 2022 года бросил коктейли Молотова в автозаки на Площади Революции и тем самым посягнул на жизнь сотрудников полиции. Мужчине грозит пожизненное заключение.
📸: архив SOTA // Михаил Лебедев
ПЯТОЕ ЗАСЕДАНИЕ СУДА ПРИСЯЖНЫХ ПО ДЕЛУ КОЛЬЦОВА
(пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
Кто же на самом деле потерпевший?
Обвинение закончило представлять свои доказательства присяжным по делу о двух бутылках с бензином, брошенных в спецтранспорт на Театральной площади. Озвучен причиненный подсудимым ущерб: 61 900 рублей. Среди представленных обвинением видео так и не оказалось записей из автозака, где в отсеке для задержанных якобы были заперты росгвардейцы. Допрос жены подсудимого — драматический момент, которого не увидели присяжные.
Пятое заседание началось с того, что прокуроры представили улики, собранные на месте инцидента: осколки бутылок, образцы бензина, чемодан и обгоревшую спичку. Эти предметы должны доказывать факт, который Кольцов с самого начала не отрицал и не отрицает: да, он бросил две горящие бутылки с бензином в защищенный спецтранспорт.
Согласно представленной обвинением экспертизе, весь ущерб от действий Кольцова оценен в 61 900 рублей — это стоимость косметического ремонта горевшей 40 секунд двери автозака. Каких-либо иных повреждений ни технике, ни 12 «потерпевшим» омоновцам причинено не было.
Размер ущерба, точнее, его значительность для владельца поврежденного имущества, имеет важное юридическое значение. Напомним: кроме покушения на жизнь 12 омоновцев, Кольцов обвинен в умышленном повреждении чужого имущества (Статья 167 УК). Если ущерб незначительный — деяние признается административным правонарушением (Статья 7.17. КоАП). Уже год Виталий в находится в СИЗО – и государство потратило на него гораздо больше денег, чем стоила перекраска двери автозака. С учетом того, сколько Росгвардия в день тратит на содержание своего столичного автопарка, дополнительные расходы в несколько десятков тысяч рублей значительным ущербом назвать нельзя никак.
Прокуроры также предъявили суду длинные и подробные видеозаписи передвижений Кольцова из своего района к Театральной площади. Камеры запечатлели каждую деталь: на каких автобусах ехал Кольцов, на каких местах сидел, как набирал какие-то сообщения в смартфоне и как перекрестился перед выходом на площадь. Обвинение убедительно продемонстрировало, что каждый шаг любого москвича отслеживается и записывается, будь он в трамвае, в метро или на остановке. Но вот записи с камер, которыми были снабжены автозаки и отряд росгвардейцев, как и записи с близко расположенных камер на площади, присяжным никто не показал, как будто этих записей и не было. Меж тем не представленные в деле записи могли бы прояснить важные обстоятельства: в частности, верны ли показания омоновцев о том, что часть из них в момент нападения была заперта в отсеке для задержанных и испытывала страх за свою жизнь.
Обвинение закончило представлять доказательства вины подсудимого, и адвокаты попросили суд допросить жену Виталия Кольцова — Ирину. До этого прокурор включал Ирину в список свидетелей обвинения. Под предлогом того, чтобы подсудимый не мог повлиять на свидетеля обвинения, Ирине было отказано в свиданиях. На судебные заседания ей, как свидетелю, тоже запрещалось приходить. В результате все это время Ирина Кольцова не видела своего мужа. Однако в конечном счете допрашивать Ирину прокуроры не пожелали. Более того, когда о допросе Ирины просили адвокаты, обвинение заявило протест на том основании, что Ирины не было на месте преступления, она не знает никаких значимых фактов по делу и поэтому как свидетель проходить не может. Супруга Кольцова была допрошена без присяжных, так как судья решил, что ее показания присяжным для объективного решения не нужны.
(пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
Кто же на самом деле потерпевший?
Обвинение закончило представлять свои доказательства присяжным по делу о двух бутылках с бензином, брошенных в спецтранспорт на Театральной площади. Озвучен причиненный подсудимым ущерб: 61 900 рублей. Среди представленных обвинением видео так и не оказалось записей из автозака, где в отсеке для задержанных якобы были заперты росгвардейцы. Допрос жены подсудимого — драматический момент, которого не увидели присяжные.
Пятое заседание началось с того, что прокуроры представили улики, собранные на месте инцидента: осколки бутылок, образцы бензина, чемодан и обгоревшую спичку. Эти предметы должны доказывать факт, который Кольцов с самого начала не отрицал и не отрицает: да, он бросил две горящие бутылки с бензином в защищенный спецтранспорт.
Согласно представленной обвинением экспертизе, весь ущерб от действий Кольцова оценен в 61 900 рублей — это стоимость косметического ремонта горевшей 40 секунд двери автозака. Каких-либо иных повреждений ни технике, ни 12 «потерпевшим» омоновцам причинено не было.
Размер ущерба, точнее, его значительность для владельца поврежденного имущества, имеет важное юридическое значение. Напомним: кроме покушения на жизнь 12 омоновцев, Кольцов обвинен в умышленном повреждении чужого имущества (Статья 167 УК). Если ущерб незначительный — деяние признается административным правонарушением (Статья 7.17. КоАП). Уже год Виталий в находится в СИЗО – и государство потратило на него гораздо больше денег, чем стоила перекраска двери автозака. С учетом того, сколько Росгвардия в день тратит на содержание своего столичного автопарка, дополнительные расходы в несколько десятков тысяч рублей значительным ущербом назвать нельзя никак.
Прокуроры также предъявили суду длинные и подробные видеозаписи передвижений Кольцова из своего района к Театральной площади. Камеры запечатлели каждую деталь: на каких автобусах ехал Кольцов, на каких местах сидел, как набирал какие-то сообщения в смартфоне и как перекрестился перед выходом на площадь. Обвинение убедительно продемонстрировало, что каждый шаг любого москвича отслеживается и записывается, будь он в трамвае, в метро или на остановке. Но вот записи с камер, которыми были снабжены автозаки и отряд росгвардейцев, как и записи с близко расположенных камер на площади, присяжным никто не показал, как будто этих записей и не было. Меж тем не представленные в деле записи могли бы прояснить важные обстоятельства: в частности, верны ли показания омоновцев о том, что часть из них в момент нападения была заперта в отсеке для задержанных и испытывала страх за свою жизнь.
Обвинение закончило представлять доказательства вины подсудимого, и адвокаты попросили суд допросить жену Виталия Кольцова — Ирину. До этого прокурор включал Ирину в список свидетелей обвинения. Под предлогом того, чтобы подсудимый не мог повлиять на свидетеля обвинения, Ирине было отказано в свиданиях. На судебные заседания ей, как свидетелю, тоже запрещалось приходить. В результате все это время Ирина Кольцова не видела своего мужа. Однако в конечном счете допрашивать Ирину прокуроры не пожелали. Более того, когда о допросе Ирины просили адвокаты, обвинение заявило протест на том основании, что Ирины не было на месте преступления, она не знает никаких значимых фактов по делу и поэтому как свидетель проходить не может. Супруга Кольцова была допрошена без присяжных, так как судья решил, что ее показания присяжным для объективного решения не нужны.
www.consultant.ru
УК РФ Статья 167. Умышленные уничтожение или повреждение имущества \ КонсультантПлюс
УК РФ Статья 167. Умышленные уничтожение или повреждение имущества 1. Умышленные уничтожение или повреждение чужого имущества, если эти деяния повлекли причинение значительного ущерба, - наказываются штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в...
Между тем Ирина стала первым за все время свидетелем, что-то сказавшим про мотивы обвиняемого, и вот почему это так важно. Ответственность за покушение на жизнь сотрудников правоохранительных органов по самой тяжелой 317 статье УК наступает только в том случае, когда преступник имел цель воспрепятствовать законной деятельности сотрудников или хотел отомстить им за такую деятельность. Прокурор во вступительном слове перед присяжными утверждал, что Виталий якобы был убежден в «неправомерности привлечения граждан к административной ответственности за нарушение требований закона» и имел «мягко говоря, неравнодушное отношение к сотрудникам правоохранительных органов ввиду их служебной деятельности», потому и решил «причинить вред здоровью и жизни» омоновцев. Ирина же показала, что ее муж не только не имел ненависти к сотрудникам органов, но и был убежден, что о людях нельзя судить по их профессии. Когда Виталия несколько лет назад задерживали на митинге, он уронил ключи от дома, но работник полиции подобрал их и вернул ему. Виталий был ему благодарен и, по словам жены, часто вспоминал этот случай как пример того, что работник правоохранительных органов может быть хорошим, добрым человеком. Но присяжные этих слов услышать не могли.
Совершенно ясно, почему обвинение категорически не хотело, чтобы Ирина выступала перед присяжными. Им ни к чему знать о том, что у Кольцовых хорошая, крепкая семья, что оба супруга хорошо образованы, трудолюбивы, дружат с соседями и воспитывают своих детей в любви. Прокурор характеризовал Виталия как «оппозиционера» и тем ограничился. Ирина рассказала, что, кроме участия в митингах, Виталий охотно помогал и в благоустройстве придомовой территории, и как экоактивист работал в лесопарке. Слишком разителен контраст между тем, как держит себя и что говорит о своем муже и их жизни и взглядах Ирина — и как ведут себя «потерпевшие», меняющие показания прямо в зале суда, постоянно путающиеся и «испытавшие моральные страдания».
Кажется, не 12 росгвардейцев, а жена обвиняемого и его трое детей – главные потерпевшие в этом деле. Очевидно, обвинение понимает, что присяжные это почувствуют.
На следующем заседании свою позицию будет представлять сторона защиты Виталия Кольцова. Заседание назначено на 11:00 30 мая.
Вся информация о деле Виталия Кольцова собирается на канале https://t.me/Koltsov_Info
Совершенно ясно, почему обвинение категорически не хотело, чтобы Ирина выступала перед присяжными. Им ни к чему знать о том, что у Кольцовых хорошая, крепкая семья, что оба супруга хорошо образованы, трудолюбивы, дружат с соседями и воспитывают своих детей в любви. Прокурор характеризовал Виталия как «оппозиционера» и тем ограничился. Ирина рассказала, что, кроме участия в митингах, Виталий охотно помогал и в благоустройстве придомовой территории, и как экоактивист работал в лесопарке. Слишком разителен контраст между тем, как держит себя и что говорит о своем муже и их жизни и взглядах Ирина — и как ведут себя «потерпевшие», меняющие показания прямо в зале суда, постоянно путающиеся и «испытавшие моральные страдания».
Кажется, не 12 росгвардейцев, а жена обвиняемого и его трое детей – главные потерпевшие в этом деле. Очевидно, обвинение понимает, что присяжные это почувствуют.
На следующем заседании свою позицию будет представлять сторона защиты Виталия Кольцова. Заседание назначено на 11:00 30 мая.
Вся информация о деле Виталия Кольцова собирается на канале https://t.me/Koltsov_Info
Telegram
Кольцов инфо
Канал посвящен делу Виталия Кольцова. Редактор канала @sasha_danilenko
Подробно о том, с чем столкнулась Ирина, жена Виталия Кольцова, написано в статье Правмира. Там еще есть замечательные фотографии Жанны Фашаян https://www.pravmir.ru/zachem-on-eto-sdelal-tak-i-ne-otvetil-irina-zhdet-suda-i-rastit-troih-detej-odna/
Правмир
«Зачем он это сделал, так и не ответил». Ирина ждет суда и растит троих детей одна
Она не знает, сколько мальчики не увидят отца
Жену Виталия Кольцова - Ирину и их троих детей можно поддержать материально.
Как перевести / передать деньги напрямую
Банковская карта Ирины:
2202203229776192 — Сбербанк — Ирина Викторовна Варывдина карта Мир
Банковские реквизиты Ирины:
Сбербанк России Москва
БИК 044525225
к/с 30101810400000000225
Счёт получателя 40817810038261911494
Варывдина Ирина Викторовна
Как перевести / передать деньги напрямую
Банковская карта Ирины:
2202203229776192 — Сбербанк — Ирина Викторовна Варывдина карта Мир
Банковские реквизиты Ирины:
Сбербанк России Москва
БИК 044525225
к/с 30101810400000000225
Счёт получателя 40817810038261911494
Варывдина Ирина Викторовна
По каким-то причинам мы раньше не видели аккуратные и регулярные отчеты канала @Rusnews о деле Кольцова, между тем, их стоит читать. Вот сообщения по итогам сегодняшнего заседания:
https://t.me/rusnews/35460
https://t.me/rusnews/35462
Традиционный рассказ от @SotaVision: https://t.me/sotavisionmedia/14682
Большое спасибо всем журналистам, освещающим дело Виталия Кольцова!
Группа поддержки Виталия обещает представить свой пресс-релиз не позднее, чем завтра.
https://t.me/rusnews/35460
https://t.me/rusnews/35462
Традиционный рассказ от @SotaVision: https://t.me/sotavisionmedia/14682
Большое спасибо всем журналистам, освещающим дело Виталия Кольцова!
Группа поддержки Виталия обещает представить свой пресс-релиз не позднее, чем завтра.
Telegram
RusNews ⭕️
⭕️ Сегодня в Москве состоялось очередное заседание суда по делу сценариста и поэта Виталия Кольцова
2 мая 2022 года в Москве на площади Революции он бросил два коктейля Молотова в автозак, стоявший «на парковке».
Сегодня состоялись допросы потерпевшего…
2 мая 2022 года в Москве на площади Революции он бросил два коктейля Молотова в автозак, стоявший «на парковке».
Сегодня состоялись допросы потерпевшего…
Суд присяжных. Виталий Кольцов рассказал, зачем он бросил две бутылки бензина в автозак на Театральной площади.
Показания омоновцев, через год после инцидента «вспомнивших», что они оказались запертыми в отсеке для задержанных автозака, не подтвердились. Подсудимый подробно рассказал о мотивах своего поступка.
30 мая в Московском городском суде прошло шестое заседание по делу Виталия Кольцова, бросившего две бутылки с бензином в припаркованный на Театральной площади автозак.
Присяжные присутствовали при допросе водителя одного из автозаков, Фомина, а представитель владевшей пострадавшим автозаком Росгвардии Даев по ходатайству стороны обвинения был допрошен без присяжных. Впрочем, допрос представителя Росгвардии оказался малоинформативным.
Даев сумел назвать указанную в экспертизе сумму ущерба, но, как выяснилось, не знал, что еще 6 февраля все до копейки было уплачено Кольцовым. Вопросы защиты о том, является ли сумма ущерба, 61 900 рублей, значительной для одного из самых богатых ведомств России, остался без ответа. Вопрос о значительности ущерба с учетом имущественного положения потерпевшего имеет принципиальное значение для квалификации деяния. Если ущерб для потерпевшего незначительный, действия подсудимого квалифицируются как административное правонарушение.
Затем в присутствии присяжных допросили водителя автозака Фомина. На вызове Фомина в суд настояла защита. Допрос был нужен для проверки показаний двух омоновцев, которые через год после событий неожиданно стали «вспоминать», будто в момент инцидента они оказались запертыми в автозаке в отсеке для задержанных, и поэтому при пожаре их жизни могла угрожать опасность.
До суда, в ходе следствия, оба вспомнивших о своем заключении омоновца свидетельствовали, что находились на улице и подробно описывали свои перемещения в момент инцидента. По словам одного из «вспомнивших», из заключения их освободил именно водитель автозака. Таким образом, водитель был единственным человеком, кто бы мог подтвердить показания якобы запертых в автозаке омоновцев.
В суде водитель заявил, что слышал о находившихся в его машине людях, однако сам их не видел и в какие-либо коммуникации с ними не вступал. Также он подтвердил, что автозак оборудован системой видеонаблюдения. Все вопросы о не представленных в дело видеозаписях были отведены судом. Тем не менее цель защиты достигнута. Фомин оставался единственным свидетелем, который мог бы подтвердить, что в автозаке были заперты омоновцы. Но он предпочел не заявлять это под присягой.
Напомним: на позапрошлом заседании одного из «запертых» омоновцев, Малафеева, уже поймали на противоречиях в показаниях.
Кульминационным моментом этого заседания стал допрос обвиняемого. Виталий Кольцов подробно и откровенно рассказал, как готовился к своей акции. Две бутылки он взял, поскольку не был уверен, что сможет попасть в автозак с первого же броска. На место он прибыл, будучи уверенным, что в "немитинговый" день, в автозаках не будет ни задержанных, ни сотрудников. Кроме того, в бутылки он налил именно бензин, а не какую-то смесь, потому что чистый бензин без загущающих добавок не только быстро воспламеняется (что дает яркий визуальный эффект), но так же быстро и выгорает. Таким образом, залитый Кольцовым в 2 бутылки объем бензина (всего менее литра) не мог причинить серьезного вреда даже автобусу. Людям этот горение тем более не угрожало: в местах, куда были брошены бутылки, ни омоновцев, ни прохожих не было.. Виталий учитывал, что на форме каждого росгвардейца закреплен компактный огнетушитель, — поэтому пожар, не причинивший существенного вреда спецтранспорту, был моментально потушен, как и рассчитывал Кольцов.
В общем, как сказал сам Виталий, «если бы моей целью было кого-то убить, то я, конечно, действовал бы иначе».
Показания омоновцев, через год после инцидента «вспомнивших», что они оказались запертыми в отсеке для задержанных автозака, не подтвердились. Подсудимый подробно рассказал о мотивах своего поступка.
30 мая в Московском городском суде прошло шестое заседание по делу Виталия Кольцова, бросившего две бутылки с бензином в припаркованный на Театральной площади автозак.
Присяжные присутствовали при допросе водителя одного из автозаков, Фомина, а представитель владевшей пострадавшим автозаком Росгвардии Даев по ходатайству стороны обвинения был допрошен без присяжных. Впрочем, допрос представителя Росгвардии оказался малоинформативным.
Даев сумел назвать указанную в экспертизе сумму ущерба, но, как выяснилось, не знал, что еще 6 февраля все до копейки было уплачено Кольцовым. Вопросы защиты о том, является ли сумма ущерба, 61 900 рублей, значительной для одного из самых богатых ведомств России, остался без ответа. Вопрос о значительности ущерба с учетом имущественного положения потерпевшего имеет принципиальное значение для квалификации деяния. Если ущерб для потерпевшего незначительный, действия подсудимого квалифицируются как административное правонарушение.
Затем в присутствии присяжных допросили водителя автозака Фомина. На вызове Фомина в суд настояла защита. Допрос был нужен для проверки показаний двух омоновцев, которые через год после событий неожиданно стали «вспоминать», будто в момент инцидента они оказались запертыми в автозаке в отсеке для задержанных, и поэтому при пожаре их жизни могла угрожать опасность.
До суда, в ходе следствия, оба вспомнивших о своем заключении омоновца свидетельствовали, что находились на улице и подробно описывали свои перемещения в момент инцидента. По словам одного из «вспомнивших», из заключения их освободил именно водитель автозака. Таким образом, водитель был единственным человеком, кто бы мог подтвердить показания якобы запертых в автозаке омоновцев.
В суде водитель заявил, что слышал о находившихся в его машине людях, однако сам их не видел и в какие-либо коммуникации с ними не вступал. Также он подтвердил, что автозак оборудован системой видеонаблюдения. Все вопросы о не представленных в дело видеозаписях были отведены судом. Тем не менее цель защиты достигнута. Фомин оставался единственным свидетелем, который мог бы подтвердить, что в автозаке были заперты омоновцы. Но он предпочел не заявлять это под присягой.
Напомним: на позапрошлом заседании одного из «запертых» омоновцев, Малафеева, уже поймали на противоречиях в показаниях.
Кульминационным моментом этого заседания стал допрос обвиняемого. Виталий Кольцов подробно и откровенно рассказал, как готовился к своей акции. Две бутылки он взял, поскольку не был уверен, что сможет попасть в автозак с первого же броска. На место он прибыл, будучи уверенным, что в "немитинговый" день, в автозаках не будет ни задержанных, ни сотрудников. Кроме того, в бутылки он налил именно бензин, а не какую-то смесь, потому что чистый бензин без загущающих добавок не только быстро воспламеняется (что дает яркий визуальный эффект), но так же быстро и выгорает. Таким образом, залитый Кольцовым в 2 бутылки объем бензина (всего менее литра) не мог причинить серьезного вреда даже автобусу. Людям этот горение тем более не угрожало: в местах, куда были брошены бутылки, ни омоновцев, ни прохожих не было.. Виталий учитывал, что на форме каждого росгвардейца закреплен компактный огнетушитель, — поэтому пожар, не причинивший существенного вреда спецтранспорту, был моментально потушен, как и рассчитывал Кольцов.
В общем, как сказал сам Виталий, «если бы моей целью было кого-то убить, то я, конечно, действовал бы иначе».
Telegram
Кольцов инфо
Дело Кольцова: версия о запертых в автозаке омоновцах разваливается.
(Пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
На четвертом заседании суда присяжных защите удалось продемонстрировать, что потерпевшие-росгвардейцы лгут.
18 мая состоялось очередное…
(Пресс-релиз группы поддержки Виталия Кольцова)
На четвертом заседании суда присяжных защите удалось продемонстрировать, что потерпевшие-росгвардейцы лгут.
18 мая состоялось очередное…
Но зачем ему все это было нужно? По словам Виталия Кольцова, «свобода собраний в стране существенно ущемлена». «Я вижу в этом серьезную угрозу для будущего нашей страны, — объяснил свои действия Виталий, — потому что, таким образом, народ не может указать власти на их ошибки, а не ошибается тот, кто ничего не делает. Осознавая это и испытывая сочувствие к тем людям, которых арестовывают за то, что они реализуют свое законное право, а также из-за неготовности жить с заткнутым ртом, я пришел к идее вот этой отдельной протестной акции, ненасильственной, но силовой, чтоб высказаться достаточно громко, привлечь внимание властей и общественности к проблеме». Он поджег автозак, так как именно автозак стал символом уничтожения свободы собраний, поскольку людей, задержанных на митингах и демонстрациях, в автозак и запирают. «Хочу сказать, что мотива убить кого-то, в рамках всего того, что я говорю сейчас, у меня, естественно, не было, потому что допустить во время политической акции чью-то смерть — это дискредитировать свои идеи. Люди, настроенные нейтрально, могут отшатнуться от такого радикализма, и даже большинство единомышленников будут возмущены. Тем более — стоит ли обесценивать таким образом свое дело, за которое собираешься так дорого заплатить, годами тюрьмы. Кроме того, право каждого на жизнь — такая же и, в принципе, даже более важная гражданская свобода, как и свобода собраний».
Виталий рассказал, что хотел сделать свое высказывание максимально громким и недвусмысленным в условиях, когда любое личное мнение может обернуться длительным тюремным сроком, неважно, будет это постом на личной странице в соцсетях или брошенной на площади бутылкой с бензином.
Присяжным предстоит решить, кто перед ними: свирепый убийца росгвардейцев — или гражданин, не имевший иного способа высказаться и быть услышанным.
Следующее судебное заседание по делу Кольцова уже сегодня, 31 мая в 11 часов.
Виталий рассказал, что хотел сделать свое высказывание максимально громким и недвусмысленным в условиях, когда любое личное мнение может обернуться длительным тюремным сроком, неважно, будет это постом на личной странице в соцсетях или брошенной на площади бутылкой с бензином.
Присяжным предстоит решить, кто перед ними: свирепый убийца росгвардейцев — или гражданин, не имевший иного способа высказаться и быть услышанным.
Следующее судебное заседание по делу Кольцова уже сегодня, 31 мая в 11 часов.
ПРЕСС-РЕЛИЗ
Дело о брошенных в автозак бутылках. Суд отказался принять ключевые доказательства защиты
На очередном заседании суда присяжных по делу Кольцова судья отказался приобщить к делу оправдывающие обвиняемого доказательства. Из них следовало, что действия Кольцова не угрожали жизни омоновцев, а причиненный ущерб незначителен.
Во вторник состоялось седьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова, бросившегося две бутылки бензина в автозак на Театральной площади. Кольцова обвиняют в попытке убить 12 находившихся на площади омоновцев и в причинении значительного ущерба Росгвардии. На заседании защита просила приобщить к делу в числе прочего два важнейших письменных доказательства: заключение специалиста-взрывотехника, привлеченного защитой, и нотариально заверенную распечатку с официального сайта Росгвардии с информацией о ежегодных тратах этого ведомства.
Заключение взрывотехника показывает, какие риски для автозака несло попадание в него двух бутылок с бензином с учетом всех обстоятельств дела (включая конкретные точки на автотранспорте, куда целился Кольцов).
Автор заключения — кандидат химических наук, доцент С. Г. Алексеев, аттестованный по нескольким экспертным специальностям в области пожаров и взрывов, — научно обосновал, что действия Кольцова не могли привести к фатальным последствиям. Угроза взрыва дизельного бака попросту отсутствовала.
Согласно заключению, в реальной жизни, в отличие от кино, горение автомобилей редко приводит к их взрыву. Для взрыва дизельного бака необходимо, чтобы бак был почти пустым (и в нем скапливались горючие газы), а температура во внутреннем его пространстве была выше температуры самовоспламенения дизельного топлива, то есть +225 °C.
Кольцов специально кинул обе бутылки в противоположные от дизельного бака углы автобуса. Горючие материалы между очагом возгорания и дизельным баком отсутствовали. В таких условиях, даже если бы огонь не тушили, весь бензин из брошенных бутылок выгорел бы за полторы минуты на поверхности кузова и асфальте. Пламя погасло бы само собой, не успев распространиться.
Если бы такое заключение было доведено до присяжных, от обвинения в покушении на жизнь 12 росгвардейцев не осталось бы камня на камне. Как и указывал Кольцов в своем выступлении, его акция имела чисто символический характер и он сделал всё, чтобы она была безопасна для окружающих.
Приобщить заключение взрывотехника к материалам дела судья отказался по абсурдному основанию: нет, поскольку суд не предупредил специалиста об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. Начнем с того, что привлеченный адвокатом специалист в принципе не может предупреждаться судом о чем-либо, пока он не вызван в суд. Если суд сомневается в выводах специалиста – он может вызвать его и, допросив в установленном уголовно-процессуальном кодексом порядке, предупредить об ответственности.
Второе отклоненное судом доказательство — заверенная нотариусом распечатка с сайта Росгвардии — показывает, что ущерб, в причинении которого обвиняется Кольцов (61 900 рублей), составляет менее чем одну шестимиллионную (!) часть от ежегодных трат этого ведомства (383,2 млрд рублей - объем освоенной открытой части бюджета Росгвардии).
По закону значительность ущерба определяется исходя из имущественного положения потерпевшего. Если размер ущерба не является значительным для конкретного потерпевшего по делу, состава преступления нет, а виновному грозит только административный штраф и необходимость выплатить убытки (в нашем случае ущерб был полностью возмещен Кольцовым еще до суда). Судья Белицкий не стал подробно мотивировать свой отказ приобщить нотариальный осмотр интернет-страницы, устно указав, что документ якобы «получен неустановленным процессуально путем». В то же время путь получения этого документа максимально прозрачен и указан в самом документе за подписью нотариуса. Заверение нотариусом распечаток интернет-страниц для приобщения их к делу уже давно стало рутиной судопроизводства.
Дело о брошенных в автозак бутылках. Суд отказался принять ключевые доказательства защиты
На очередном заседании суда присяжных по делу Кольцова судья отказался приобщить к делу оправдывающие обвиняемого доказательства. Из них следовало, что действия Кольцова не угрожали жизни омоновцев, а причиненный ущерб незначителен.
Во вторник состоялось седьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова, бросившегося две бутылки бензина в автозак на Театральной площади. Кольцова обвиняют в попытке убить 12 находившихся на площади омоновцев и в причинении значительного ущерба Росгвардии. На заседании защита просила приобщить к делу в числе прочего два важнейших письменных доказательства: заключение специалиста-взрывотехника, привлеченного защитой, и нотариально заверенную распечатку с официального сайта Росгвардии с информацией о ежегодных тратах этого ведомства.
Заключение взрывотехника показывает, какие риски для автозака несло попадание в него двух бутылок с бензином с учетом всех обстоятельств дела (включая конкретные точки на автотранспорте, куда целился Кольцов).
Автор заключения — кандидат химических наук, доцент С. Г. Алексеев, аттестованный по нескольким экспертным специальностям в области пожаров и взрывов, — научно обосновал, что действия Кольцова не могли привести к фатальным последствиям. Угроза взрыва дизельного бака попросту отсутствовала.
Согласно заключению, в реальной жизни, в отличие от кино, горение автомобилей редко приводит к их взрыву. Для взрыва дизельного бака необходимо, чтобы бак был почти пустым (и в нем скапливались горючие газы), а температура во внутреннем его пространстве была выше температуры самовоспламенения дизельного топлива, то есть +225 °C.
Кольцов специально кинул обе бутылки в противоположные от дизельного бака углы автобуса. Горючие материалы между очагом возгорания и дизельным баком отсутствовали. В таких условиях, даже если бы огонь не тушили, весь бензин из брошенных бутылок выгорел бы за полторы минуты на поверхности кузова и асфальте. Пламя погасло бы само собой, не успев распространиться.
Если бы такое заключение было доведено до присяжных, от обвинения в покушении на жизнь 12 росгвардейцев не осталось бы камня на камне. Как и указывал Кольцов в своем выступлении, его акция имела чисто символический характер и он сделал всё, чтобы она была безопасна для окружающих.
Приобщить заключение взрывотехника к материалам дела судья отказался по абсурдному основанию: нет, поскольку суд не предупредил специалиста об уголовной ответственности за заведомо ложное заключение. Начнем с того, что привлеченный адвокатом специалист в принципе не может предупреждаться судом о чем-либо, пока он не вызван в суд. Если суд сомневается в выводах специалиста – он может вызвать его и, допросив в установленном уголовно-процессуальном кодексом порядке, предупредить об ответственности.
Второе отклоненное судом доказательство — заверенная нотариусом распечатка с сайта Росгвардии — показывает, что ущерб, в причинении которого обвиняется Кольцов (61 900 рублей), составляет менее чем одну шестимиллионную (!) часть от ежегодных трат этого ведомства (383,2 млрд рублей - объем освоенной открытой части бюджета Росгвардии).
По закону значительность ущерба определяется исходя из имущественного положения потерпевшего. Если размер ущерба не является значительным для конкретного потерпевшего по делу, состава преступления нет, а виновному грозит только административный штраф и необходимость выплатить убытки (в нашем случае ущерб был полностью возмещен Кольцовым еще до суда). Судья Белицкий не стал подробно мотивировать свой отказ приобщить нотариальный осмотр интернет-страницы, устно указав, что документ якобы «получен неустановленным процессуально путем». В то же время путь получения этого документа максимально прозрачен и указан в самом документе за подписью нотариуса. Заверение нотариусом распечаток интернет-страниц для приобщения их к делу уже давно стало рутиной судопроизводства.
Более надежного способа фиксации содержания интернет-страниц просто не существует.
То, что профессиональный судья оберегает присяжных от ключевых доказательств защиты, – весьма неприятно. Однако есть шанс, что присяжные в этом процессе действительно независимы и вынесут справедливое решение: в сущности отклонённые судом доказательства подтверждают и без того очевидные вещи.
Любому, кто хоть раз разводил огонь, ясно: если между очагом горения и любым объектом находится несколько метров металлоконструкций, то за полторы минуты (время, за которое полностью выгорает литр разлитого бензина) этот объект даже не начнет нагреваться.
Также любому, кто следит за событиями в России, и без отчета с сайта Росгвардии известно, что 61 900 рублей — весьма незначительная сумма по масштабам бюджета одного из самых богатых силовых ведомств России.
Таким образом, очевидно, что по обоим предъявленным обвинениям Виталий Кольцов должен быть оправдан. Он не только не имел намерений убивать 12 омоновцев, но и не мог своими действиями причинить существенного вреда их здоровью. Размер причиненного им ущерба не является значительным для потерпевшей Росгвардии. Возможно, в его действиях можно усмотреть признаки других преступлений, но его нельзя признать виновным ни в покушении на чью-либо жизнь, ни в порче имущества, повлекшей причинение значительного ущерба.
То, что профессиональный судья оберегает присяжных от ключевых доказательств защиты, – весьма неприятно. Однако есть шанс, что присяжные в этом процессе действительно независимы и вынесут справедливое решение: в сущности отклонённые судом доказательства подтверждают и без того очевидные вещи.
Любому, кто хоть раз разводил огонь, ясно: если между очагом горения и любым объектом находится несколько метров металлоконструкций, то за полторы минуты (время, за которое полностью выгорает литр разлитого бензина) этот объект даже не начнет нагреваться.
Также любому, кто следит за событиями в России, и без отчета с сайта Росгвардии известно, что 61 900 рублей — весьма незначительная сумма по масштабам бюджета одного из самых богатых силовых ведомств России.
Таким образом, очевидно, что по обоим предъявленным обвинениям Виталий Кольцов должен быть оправдан. Он не только не имел намерений убивать 12 омоновцев, но и не мог своими действиями причинить существенного вреда их здоровью. Размер причиненного им ущерба не является значительным для потерпевшей Росгвардии. Возможно, в его действиях можно усмотреть признаки других преступлений, но его нельзя признать виновным ни в покушении на чью-либо жизнь, ни в порче имущества, повлекшей причинение значительного ущерба.
Восьмое заседание суда присяжных по делу Кольцова. Суд продолжил оберегать присяжных от доказательств защиты.
5 июня восьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова началось с того, что судья повторно отказался приобщить к материалам данные о бюджете Росгвардии и заключение специалиста-взрывотехника доцента С. Г. Алексеева, предоставленные защитой. Заключение специалиста научно объясняло, почему брошенные Кольцовым две бутылки с бензином, с учетом конкретных мест, куда он целил, не могли причинить серьезного вреда защищенному от нападений специальному транспортному средству. Подробнее о значении этих доказательств, а также почему суд должен был их принять, но в итоге не принял, мы писали в отчете о предыдущем заседании.
В этот раз прокуроры заявили, что нельзя оглашать присяжным выводы привлеченного защитой специалиста, потому что специалист анализирует доказательства, а оценка доказательств — прерогатива присяжных и суда. По словам прокурора, мнение профессионала будет давить на присяжных и присяжным о нем лучше не знать.
Однако уже через несколько минут после этого заявления прокуроры в присутствии присяжных задавали вопросы привлеченному ими эксперту, представителю главного экспертного центра МВД России М. М. Кириллову. По-видимому, профессиональное мнение по поводу собранных доказательств присяжным можно представлять только тогда, когда оно подтверждает позицию обвинения.
Суждения эксперта обвинения в основном носили вероятностный характер. Типичные фразы звучали так: «У автомобиля могут быть элементы, которые могут легко гореть, и пламя от зажигательных жидкостей может быстро распространиться».
Все выводы делались о каком-то абстрактном «автомобиле», а не о созданном специально для подавления массовых беспорядков спецтранспорте. С самого начала эксперт дал понять, что не знаком с устройством автозаков и не знает, какие требования по пожаробезопасности к ним предъявляются. Все попытки адвокатов перевести рассуждения М. М. Кириллова в практическую плоскость и обсудить применимость его оценок к конкретному защищенному транспортному средству методично пресекались судьей.
В ходе допроса эксперт М. М. Кириллов свободно завышал или занижал в выгодную для обвинения сторону значения важных для дела величин. Так, температура кипения дизеля, по его утверждению, составляет + 70-90 °C (на самом деле 260-380 °C ), а температура горения бензина на открытом воздухе с точки зрения эксперта достигает +1200 °C (на самом деле не превышает 900 градусов).
Один из доводов защиты — о том, что содержащиеся в бутылке несколько сот грамм выгорают быстрее, чем успеют сообщить необходимое для пожара тепло защищенному спецсредству, эксперт парировал тем, что точно определить, сколько именно времени будет продолжаться горение на неровном асфальте, невозможно. По словам эксперта, вполне возможен был вариант, что загоревшаяся от бензина краска автозака продолжала бы гореть, гореть и гореть самостоятельно, без внешнего нагрева («если возгорание в стадии развития»). Впрочем сказать что-то конкретное про воспламеняемость покрытия конкретного автозака эксперт не смог.
5 июня восьмое заседание суда присяжных по делу Виталия Кольцова началось с того, что судья повторно отказался приобщить к материалам данные о бюджете Росгвардии и заключение специалиста-взрывотехника доцента С. Г. Алексеева, предоставленные защитой. Заключение специалиста научно объясняло, почему брошенные Кольцовым две бутылки с бензином, с учетом конкретных мест, куда он целил, не могли причинить серьезного вреда защищенному от нападений специальному транспортному средству. Подробнее о значении этих доказательств, а также почему суд должен был их принять, но в итоге не принял, мы писали в отчете о предыдущем заседании.
В этот раз прокуроры заявили, что нельзя оглашать присяжным выводы привлеченного защитой специалиста, потому что специалист анализирует доказательства, а оценка доказательств — прерогатива присяжных и суда. По словам прокурора, мнение профессионала будет давить на присяжных и присяжным о нем лучше не знать.
Однако уже через несколько минут после этого заявления прокуроры в присутствии присяжных задавали вопросы привлеченному ими эксперту, представителю главного экспертного центра МВД России М. М. Кириллову. По-видимому, профессиональное мнение по поводу собранных доказательств присяжным можно представлять только тогда, когда оно подтверждает позицию обвинения.
Суждения эксперта обвинения в основном носили вероятностный характер. Типичные фразы звучали так: «У автомобиля могут быть элементы, которые могут легко гореть, и пламя от зажигательных жидкостей может быстро распространиться».
Все выводы делались о каком-то абстрактном «автомобиле», а не о созданном специально для подавления массовых беспорядков спецтранспорте. С самого начала эксперт дал понять, что не знаком с устройством автозаков и не знает, какие требования по пожаробезопасности к ним предъявляются. Все попытки адвокатов перевести рассуждения М. М. Кириллова в практическую плоскость и обсудить применимость его оценок к конкретному защищенному транспортному средству методично пресекались судьей.
В ходе допроса эксперт М. М. Кириллов свободно завышал или занижал в выгодную для обвинения сторону значения важных для дела величин. Так, температура кипения дизеля, по его утверждению, составляет + 70-90 °C (на самом деле 260-380 °C ), а температура горения бензина на открытом воздухе с точки зрения эксперта достигает +1200 °C (на самом деле не превышает 900 градусов).
Один из доводов защиты — о том, что содержащиеся в бутылке несколько сот грамм выгорают быстрее, чем успеют сообщить необходимое для пожара тепло защищенному спецсредству, эксперт парировал тем, что точно определить, сколько именно времени будет продолжаться горение на неровном асфальте, невозможно. По словам эксперта, вполне возможен был вариант, что загоревшаяся от бензина краска автозака продолжала бы гореть, гореть и гореть самостоятельно, без внешнего нагрева («если возгорание в стадии развития»). Впрочем сказать что-то конкретное про воспламеняемость покрытия конкретного автозака эксперт не смог.
Telegram
Кольцов инфо
ПРЕСС-РЕЛИЗ
Дело о брошенных в автозак бутылках. Суд отказался принять ключевые доказательства защиты
На очередном заседании суда присяжных по делу Кольцова судья отказался приобщить к делу оправдывающие обвиняемого доказательства. Из них следовало, что…
Дело о брошенных в автозак бутылках. Суд отказался принять ключевые доказательства защиты
На очередном заседании суда присяжных по делу Кольцова судья отказался приобщить к делу оправдывающие обвиняемого доказательства. Из них следовало, что…
Следом защита попыталась вызвать и допросить Дмитрия Грубого, известного специалиста по наземному транспорту, автора телеграм-канала «Грубо говоря». Последние 8 лет Дмитрий занимает руководящие должности в структурах Мосгортранса. Дмитрий Грубый пояснил суду, что по долгу службы досконально знает разные виды автобусов, участвует в написании различных требований к ним и знаком с различными ГОСТами, требованиями и правилами, а также на практике участвовал в разбирательствах, касающихся аварийных ситуаций и инцидентов, включая поджоги и пожары. Дмитрий отметил, что ему знаком ГОСТ, которому должен соответствовать пострадавший в ходе инцидента автозак, и он может в понятной присяжным форме пояснить содержание стандартной государственной документации. В ходе обсуждения ходатайства о допросе Дмитрия Грубого в качестве специалиста прокурор Зотчик спросила: видел ли Дмитрий конкретные автозаки с такими-то номерными знаками. Получив отрицательный ответ, прокурор заявила, что Дмитрий Грубый не обладает необходимыми для специалиста знаниями по делу. В итоге Дмитрий допрошен не был. Другими основаниями для отказа в допросе Дмитрия Грубого в качестве специалиста были неправильное заверение копий его документов и то, что он минутой раньше был допрошен по этому же делу в качестве свидетеля (на все вопросы Дмитрий ответил, что как свидетель ничего пояснить не может, и ожидал, что его пригласят в качестве специалиста).
Со слов эксперта М. М. Кириллова получалось, что за полторы минуты горения пол-литра чистого бензина спецтранспорт неминуемо бы превратился в пылающий мини-гриль. Дмитрий Грубый в качестве эксперта по автотранспорту мог бы разъяснить присяжным, что конкретно эта модель автозака представляет собой не обычный автобус, а фактически передвижную крепость, специально созданную для подавления массовых беспорядков. Даже более серьезная зажигательная смесь, в отличие от бензина, не стекающая на землю, а прилипающая к поверхности, на которую попала, не причинила бы автозаку серьезного вреда, несмотря ни на какие «разные факторы». А для экстренных случаев предусмотрена продуманная схема эвакуации: из каждого отсека автобуса можно выйти минимум двумя способами.
Отказ в допросе специалиста — вопиющее нарушение норм процессуального права. Согласно статье 271 УПК РФ, «суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон».
Но об этом присяжные так и не узнали, как и о многих других доказательствах, с которыми их пыталась ознакомить защита. Сегодня, 6 июня, по делу Кольцова начались прения сторон — решающее судебное заседание, в ходе которого стороны выскажут свои итоговые позиции. Посмотрим, смогут ли присяжные разобраться и вынести справедливое решение, несмотря на противодействие суда и обвинения.
Со слов эксперта М. М. Кириллова получалось, что за полторы минуты горения пол-литра чистого бензина спецтранспорт неминуемо бы превратился в пылающий мини-гриль. Дмитрий Грубый в качестве эксперта по автотранспорту мог бы разъяснить присяжным, что конкретно эта модель автозака представляет собой не обычный автобус, а фактически передвижную крепость, специально созданную для подавления массовых беспорядков. Даже более серьезная зажигательная смесь, в отличие от бензина, не стекающая на землю, а прилипающая к поверхности, на которую попала, не причинила бы автозаку серьезного вреда, несмотря ни на какие «разные факторы». А для экстренных случаев предусмотрена продуманная схема эвакуации: из каждого отсека автобуса можно выйти минимум двумя способами.
Отказ в допросе специалиста — вопиющее нарушение норм процессуального права. Согласно статье 271 УПК РФ, «суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон».
Но об этом присяжные так и не узнали, как и о многих других доказательствах, с которыми их пыталась ознакомить защита. Сегодня, 6 июня, по делу Кольцова начались прения сторон — решающее судебное заседание, в ходе которого стороны выскажут свои итоговые позиции. Посмотрим, смогут ли присяжные разобраться и вынести справедливое решение, несмотря на противодействие суда и обвинения.
Telegram
грубо говоря
Канал русского инженера-транспортника