Котурны, чопины и прочая странная обувь
Окей, про греческие театральные маски все знают, а некоторые даже пользуются моим стикерпаком с самыми их выдающимися образцами, так что расскажу про другой атрибут древнегреческого театрального костюма — котурны (κόθορνος). Правда сами греки называли их ἐμβάτης или ἐμβάδες,то есть эмбатами, а котурнами — римляне, правда они так и охотничьи сапоги именовали, так что и тут не без путаницы. Но главное, что это такая обувь на высокой платформе, главная функция которой — делать актера выше, чтобы его было хорошо видно, добавлять в образ торжественности и изменять его походку, что тоже ценилось.
Вроде бы величаво вышагивать по ходу трагедии в котурнах было сподручнее, хотя я в этом очень сомневаюсь, но, скажу по правде, я пристрастна. Мне и женские туфли на каблуках и, самое ужасное, шпильки кажутся не более чем странным проявлением мазохизма. Актеры же взбирались на раскрашенные деревянные бруски, вероятно, еще и тяжёлые, высотой в среднем около 15—18 см. Главным действующим лицам или, например, богам, нужно было предать прямо таки грандиозный и сверхчеловеческий рост, а актеры, игравшие второстепенные роли, носили обувь на более низкой подошве.
Хотя использовали котурны далеко не всегда, и на большинстве изображений, дошедших до нас в виде статуэток и мозаик, актеры запечатлены без них. Но пару картинок я накопала, см. ниже.
Окей, про греческие театральные маски все знают, а некоторые даже пользуются моим стикерпаком с самыми их выдающимися образцами, так что расскажу про другой атрибут древнегреческого театрального костюма — котурны (κόθορνος). Правда сами греки называли их ἐμβάτης или ἐμβάδες,то есть эмбатами, а котурнами — римляне, правда они так и охотничьи сапоги именовали, так что и тут не без путаницы. Но главное, что это такая обувь на высокой платформе, главная функция которой — делать актера выше, чтобы его было хорошо видно, добавлять в образ торжественности и изменять его походку, что тоже ценилось.
Вроде бы величаво вышагивать по ходу трагедии в котурнах было сподручнее, хотя я в этом очень сомневаюсь, но, скажу по правде, я пристрастна. Мне и женские туфли на каблуках и, самое ужасное, шпильки кажутся не более чем странным проявлением мазохизма. Актеры же взбирались на раскрашенные деревянные бруски, вероятно, еще и тяжёлые, высотой в среднем около 15—18 см. Главным действующим лицам или, например, богам, нужно было предать прямо таки грандиозный и сверхчеловеческий рост, а актеры, игравшие второстепенные роли, носили обувь на более низкой подошве.
Хотя использовали котурны далеко не всегда, и на большинстве изображений, дошедших до нас в виде статуэток и мозаик, актеры запечатлены без них. Но пару картинок я накопала, см. ниже.
Но в современную культуру сапожки аля Marilyn Manson просочились не из античности. Еще один достойный образчик обуви из рубрики «безумству храбрых поем мы песни» назывался цокколи или чопины и обитал в средневековой Венеции. Чопины изготавливались из пробки или дерева, в высоту достигали 50 сантиметров, ну чтобы по грязи было шлепать веселее, а еще чтобы рассказать всем, кто тут на свете всех милее в смысле самая знатная и богатая венецианка. Правда чтобы на таких ходулях вышагивать надо было еще служанку иметь специально обученную, а то можно ноги переломать (и ведь ломали!).
Внимательно следящие за модными трендами венецианские куртизанки стремились во всем подражать знатным дамам, так что разница в несколько сантиметров платформы на туфлях могла быть очень значимым для определения социального статуса женщины фактом. Так интересна история картины Витторио Карпаччо «Две венецианки» (внизу справа). Из-за того, что на ней фигурируют чопины, искусствоведы нередко называли картину не иначе как «Два куртизанки». Вообще в средневековой Венеции, как я поняла, перепутать было не мудрено. Например, выходя из дома на улицу венецианка должна была прикрывать лицо маской или шалью, а вот грудь можно было оставить открытой (привет минойским красоткам). Что в таком случае делать дамам, которые эту самую грудь демонстрируют не для прибавления в мире красоты как таковой, а чтобы продемонстрировать клиентам преимущества своего коммерческого предложения, — не понятно. Но венецианцы не растерялись и запретили куртизанкам что…? — Правильно, носить маски и ювелирные украшения! Правда не то чтобы запреты эти строго соблюдались.
Что касается Карпаччо , так доброе имя его дам было восстановлено только в XX веке, когда на стоящей на балюстраде вазе разглядели таки герб заказчиков, благородного венецианского семейства Торелли и перестали почем зря клеймить прекрасных женщин. А вот слово «zоссоlа» (образованное от «zоссоlo» — «деревянный башмак») дожило до наших дней и в современном итальянском сленге может фигурировать в значении «проститутка».
Саму же идею обуви на высокой подошве венецианцы могли позаимствовать в Марокко или в Турции, где кабкабы и налины (местные названия того же) использовались не только для перемещения по городской грязи, но и в бане. Вот не спрашивайте, как по мне – чтобы убиться понадежнее, так что на картинах ориентализирующих европейских художников кабкабы изображаются почти исключительно на фоне красивых обнаженных женских тел в пенных интерьерах хамамов.
Внимательно следящие за модными трендами венецианские куртизанки стремились во всем подражать знатным дамам, так что разница в несколько сантиметров платформы на туфлях могла быть очень значимым для определения социального статуса женщины фактом. Так интересна история картины Витторио Карпаччо «Две венецианки» (внизу справа). Из-за того, что на ней фигурируют чопины, искусствоведы нередко называли картину не иначе как «Два куртизанки». Вообще в средневековой Венеции, как я поняла, перепутать было не мудрено. Например, выходя из дома на улицу венецианка должна была прикрывать лицо маской или шалью, а вот грудь можно было оставить открытой (привет минойским красоткам). Что в таком случае делать дамам, которые эту самую грудь демонстрируют не для прибавления в мире красоты как таковой, а чтобы продемонстрировать клиентам преимущества своего коммерческого предложения, — не понятно. Но венецианцы не растерялись и запретили куртизанкам что…? — Правильно, носить маски и ювелирные украшения! Правда не то чтобы запреты эти строго соблюдались.
Что касается Карпаччо , так доброе имя его дам было восстановлено только в XX веке, когда на стоящей на балюстраде вазе разглядели таки герб заказчиков, благородного венецианского семейства Торелли и перестали почем зря клеймить прекрасных женщин. А вот слово «zоссоlа» (образованное от «zоссоlo» — «деревянный башмак») дожило до наших дней и в современном итальянском сленге может фигурировать в значении «проститутка».
Саму же идею обуви на высокой подошве венецианцы могли позаимствовать в Марокко или в Турции, где кабкабы и налины (местные названия того же) использовались не только для перемещения по городской грязи, но и в бане. Вот не спрашивайте, как по мне – чтобы убиться понадежнее, так что на картинах ориентализирующих европейских художников кабкабы изображаются почти исключительно на фоне красивых обнаженных женских тел в пенных интерьерах хамамов.
Тема древнегреческого театра не отпускает, поэтому хочу показать вам статуэтки, изображающие актеров в костюмах – с масками, накладками в виде всяческих животов и прочих обязательных для комедии выпуклостей. Все-таки юмор у того же Аристофана был весьма, эм… архаичным, понятным, так сказать, для широких масс древнегреческого населения, так что не пугайтесь.
Как сказать «зеленый» по-древнегречески?
Я уже как-то писала о книгах Мишеля Пастуро, в которых рассказывается о том, как менялась семантика цветов в европейской истории. Про синий мы поговорили, наконец-то дошли руки до «Зеленого». В ней автор рассматривает интереснейший на мой взгляд вопрос о цветовой лексике у древних греков. Часто в античных источниках прилагательные характеризуют скорее степень освещенности и фактуру, чем хроматическую идентичность цвета, а иногда и вовсе относятся не к цвету как таковому, а к ощущениям или настроению, которые он вызывает.
Пастуро обращает внимание на сложности перевода древнегреческих слов, обозначающих оттенки синих и зеленых цветов:
Ставшее в XIX- начале XX века общепринятым предположение о том, что «для греков цвета природы не являются цветами в полном смысле этого слова», для меня звучит не многим лучше теорий об их повальном дальтонизме и слепоте Гомера, как причине отсутствия четких определений цветов в «Иллиаде» и «Одиссее». Поэзия, тем более эпическая, строится и живет по своим законам, в рамках которых, вполне возможно, сказать «зеленый» вместо «цвета бронзы» — сущая вульгарность.
Но, к счастью, автор все эти оклолофтальмологические построения отметает и приходит к выводу, что новейшие исследования по полихромии в древнегреческой архитектуре и живописи не оставляют сомнений в способности эллинов различать цвета. Добавлю, что малахитовый зеленый пигмент прекрасно сканируется на поверхности скульптур и многие современные реконструкции античных статуй в цвете наглядно доказывают, что зеленый активно использовался в росписи. С другой стороны, на минойских фресках сочетания синего и зеленого также совершенно не редкость, но авторам «дальтонических теорий» XIX века они были просто не доступны.
Ну и вообще, книжка не менее интересная, чем про синий, и уже вышли также «Красный» и «Черный», так что рекомендую к ознакомлению всю серию. Хороший, качественный нон-фикшн с массой занятных и курьезных фактов, которыми любят потом перебрасываться в застольных беседах, например: «В наши дни в Скандинавии, Ирландии и на значительной части территории Германии найдется немало людей, твердо верящих в то, что зеленые плащи и зонты надежнее защищают от дождя, чем плащи и зонты другого цвета. А в деревнях на западе Франции до сих пор не принято приходить на свадьбу в зеленом: это наверняка повредит новобрачным или их потомству. Также не рекомендуется подавать на свадебный стол зеленые овощи – кроме артишока, который считается талисманом (и афродизиаком), – и даже упоминать в разговоре о чем то зеленом».
Я уже как-то писала о книгах Мишеля Пастуро, в которых рассказывается о том, как менялась семантика цветов в европейской истории. Про синий мы поговорили, наконец-то дошли руки до «Зеленого». В ней автор рассматривает интереснейший на мой взгляд вопрос о цветовой лексике у древних греков. Часто в античных источниках прилагательные характеризуют скорее степень освещенности и фактуру, чем хроматическую идентичность цвета, а иногда и вовсе относятся не к цвету как таковому, а к ощущениям или настроению, которые он вызывает.
Пастуро обращает внимание на сложности перевода древнегреческих слов, обозначающих оттенки синих и зеленых цветов:
«Так, слово kyaneos, от которого произошло принятое в современной науке слово cyan, – почти всегда обозначает темный цвет, но это может быть и темно синий, и фиолетовый, и черный, и коричневый. Слово glaukos, которое часто встречается у архаических поэтов, обозначает то зеленый, то серый, то синий, а порой даже желтый и коричневый. Оно передает скорее идею бледности или слабой насыщенности цвета, чем его хроматической идентичности, вот почему у Гомера этим словом обозначаются как цвет воды, так и цвет глаз, как цвет листвы, так и цвет меда. Что же касается chlorus, его значение постоянно варьируется от зеленого до желтого и, как и у glaukos, почти всегда указывает на тусклость, блеклость, малую насыщенность, которую в современном языке хорошо передает суффикс « оват»: зеленоватый, желтоватый, сероватый».Некоторая ясность в этом вопросе появляется только в эпоху эллинизма, когда в активное употребление входит слово prasinos. Этимологически это прилагательное означает «цвета порея», и начиная с III–II веков до н.э. prasinos употребляется для обозначения всех насыщенных зеленых и в особенности темнозеленых тонов.
Ставшее в XIX- начале XX века общепринятым предположение о том, что «для греков цвета природы не являются цветами в полном смысле этого слова», для меня звучит не многим лучше теорий об их повальном дальтонизме и слепоте Гомера, как причине отсутствия четких определений цветов в «Иллиаде» и «Одиссее». Поэзия, тем более эпическая, строится и живет по своим законам, в рамках которых, вполне возможно, сказать «зеленый» вместо «цвета бронзы» — сущая вульгарность.
Но, к счастью, автор все эти оклолофтальмологические построения отметает и приходит к выводу, что новейшие исследования по полихромии в древнегреческой архитектуре и живописи не оставляют сомнений в способности эллинов различать цвета. Добавлю, что малахитовый зеленый пигмент прекрасно сканируется на поверхности скульптур и многие современные реконструкции античных статуй в цвете наглядно доказывают, что зеленый активно использовался в росписи. С другой стороны, на минойских фресках сочетания синего и зеленого также совершенно не редкость, но авторам «дальтонических теорий» XIX века они были просто не доступны.
Ну и вообще, книжка не менее интересная, чем про синий, и уже вышли также «Красный» и «Черный», так что рекомендую к ознакомлению всю серию. Хороший, качественный нон-фикшн с массой занятных и курьезных фактов, которыми любят потом перебрасываться в застольных беседах, например: «В наши дни в Скандинавии, Ирландии и на значительной части территории Германии найдется немало людей, твердо верящих в то, что зеленые плащи и зонты надежнее защищают от дождя, чем плащи и зонты другого цвета. А в деревнях на западе Франции до сих пор не принято приходить на свадьбу в зеленом: это наверняка повредит новобрачным или их потомству. Также не рекомендуется подавать на свадебный стол зеленые овощи – кроме артишока, который считается талисманом (и афродизиаком), – и даже упоминать в разговоре о чем то зеленом».
Санторинские находки
Друзья, я тут пребываю в состоянии сущего кошмара по работе, поэтому пишу редко, простите. Но разные исторические и археологические инстанции не устают подводить итоги года, преинтереснейшие, надо сказать, я их успеваю пока только читать, а напишу про это чуть позже отдельным постом. Сегодня хочу лишь про одно, но лично для меня невероятно волнующие открытие. Я не знаю, как и почему я пропустила замечательный практически репортажный пост Евгения Касперского о том, как в Акротири нашли глиняный ящик с чудесным просто кикладским идолом, возрастом аж 4700-5000 лет!
Я же там в сентябре была, буквально на каменные стены раскопок с объятьями кидалась и пугала смотрительниц слезами счастья на лице, а вот эту новость пропустила=( Почитайте на сайте Евгения, это захватывающе, а еще там много фоток. Меня же теперь мучают вопросы без ответов, от которых мурашки по коже. Например, понятно же, что раз ну, предположим, уже 1500-летнюю на тот момент статуэтку кладут в несколько глиняных ковчегов и бережно в таком виде хранят в святилище, она — ужасно важна для минойского, именно минойского религиозного культа. То есть кикладские идолы, найденные что во дворцах на Крите, что раньше на Санторини, это не просто амулеты, обереги и т.п. Самые ранние, особо почитаемые изображения божества? А не была ли во втором сундуке-матрешке, который описывает Касперский, припрятана, например, аналогичная, но деревянная фигурка?
Это к тому, что все сообщения о древнейших греческих ксоанах, что афинском палладиуме, что троянском, похожи в описаниях. То они по преданиям падают с неба, то вытесаны ветрами, ну в крайнем случае, сделаны Дедалом, как, например, коринфский ксоан Геракла, который описывает Павсаний. Вообще немного процитирую вам (Описание Эллады, 9-40):
Друзья, я тут пребываю в состоянии сущего кошмара по работе, поэтому пишу редко, простите. Но разные исторические и археологические инстанции не устают подводить итоги года, преинтереснейшие, надо сказать, я их успеваю пока только читать, а напишу про это чуть позже отдельным постом. Сегодня хочу лишь про одно, но лично для меня невероятно волнующие открытие. Я не знаю, как и почему я пропустила замечательный практически репортажный пост Евгения Касперского о том, как в Акротири нашли глиняный ящик с чудесным просто кикладским идолом, возрастом аж 4700-5000 лет!
Я же там в сентябре была, буквально на каменные стены раскопок с объятьями кидалась и пугала смотрительниц слезами счастья на лице, а вот эту новость пропустила=( Почитайте на сайте Евгения, это захватывающе, а еще там много фоток. Меня же теперь мучают вопросы без ответов, от которых мурашки по коже. Например, понятно же, что раз ну, предположим, уже 1500-летнюю на тот момент статуэтку кладут в несколько глиняных ковчегов и бережно в таком виде хранят в святилище, она — ужасно важна для минойского, именно минойского религиозного культа. То есть кикладские идолы, найденные что во дворцах на Крите, что раньше на Санторини, это не просто амулеты, обереги и т.п. Самые ранние, особо почитаемые изображения божества? А не была ли во втором сундуке-матрешке, который описывает Касперский, припрятана, например, аналогичная, но деревянная фигурка?
Это к тому, что все сообщения о древнейших греческих ксоанах, что афинском палладиуме, что троянском, похожи в описаниях. То они по преданиям падают с неба, то вытесаны ветрами, ну в крайнем случае, сделаны Дедалом, как, например, коринфский ксоан Геракла, который описывает Павсаний. Вообще немного процитирую вам (Описание Эллады, 9-40):
«Из произведений Дедала два находятся у беотийцев: статуя Геракла в Фивах и статуя Трофония в Лебадии. Такая же пара его деревянных статуй находится на Крите: Бритомартис — в Олунте и Афина — у жителей Кноса. У них же есть и хоровод Ариадны, о котором упоминал и Гомер в «Илиаде», сделанный в виде рельефа из белого мрамора. У делосцев есть небольшой ксоан Афродиты, у которой правая рука попорчена от времени, внизу же вместо ног у нее четырехугольная колонна. Думаю я, что эту статую Ариадна получила от Дедала, и когда она последовала за Тесеем, то она захватила из дому и это изображение. Делосцы говорят, что, лишившись Ариадны, Тесей посвятил этот ксоан богини Аполлону Делосскому для того, чтобы, привезя его домой, при виде его, невольно вспоминая об Ариадне, он не испытывал бы все новых страданий от этой любви».В общем, мало что в жизни меня волнует так, как происхождение и внешний вид древнегреческих ксоанов и связи между кикладской и минойской цивилизацией, так что предлагаю вам подумать в эту сторону вместе со мной и посмотреть фото последних санторинских находок на сайте Касперского. Вот прям дай ему весь древнегреческий пантеон и минойские богини долгих лет и процветания🖖!
Эолипил и древнегреческий стимпанк
Недавно рассказывала ученикам про науку в Древней Греции, хотя на самом деле больше показывала всяких классных реконструкций. Помимо всем известных анекдотов про Фалеса Милетского и пригодившихся при осаде Сиракуз полулегендарных изобретений Архимеда, обсуждали, конечно, Герона Александрийского. Он жил в эпоху эллинизма, когда платоновские установки на принципиальную непреложимость теоретической науки к практике потеряли свою актуальность.
Кстати, Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» рассказывая про то, что Архимед «считал сооружение машин занятием, не заслуживающим ни трудов, ни внимания» поясняет этот момент как раз тем, что «Платон негодовал, упрекая их <Евдокса и Архита> в том, что они губят достоинство геометрии, которая от бестелесного и умопостигаемого опускается до чувственного и вновь сопрягается с телами, требующими для своего изготовления длительного и тяжелого труда ремесленника», именно поэтому в классической Греции «механика полностью отделилась от геометрии и, сделавшись одною из военных наук, долгое время вовсе не привлекала внимания философии».
Так вот Герона эти высокие материи уже волновали меньше и он чего только не напридумывал: автоматически открывающиеся двери храма, автомат для продажи «святой» воды, храмовый механический предсказатель (там медная птичка пела или молчала в ответ на задаваемый вопрос), пожарный насос, водяной орган, механический театр. Последний — сложнейшая штука с массой разных механизмов, которые позволяли в течение 20 минут разыгрываться представлению с движущимися фигурками, меняющимися декорациями и разными спецэффектами типа звука грома. Вся эта красота, кстати, в виде полноценных реконструкций представлена в Афинском музее древнегреческих технологий (Kotsanas Museum of Ancient Greek Technology) — горячо рекомендую к посещению.
Но самое будоражащее воображение изобретение Герона — это, конечно, эолипил, то есть на самом деле полноценная паровая турбина, состоящая из подогреваемого котла с водой и шара с загнутыми выводными трубками, который вращается под действием реактивной тяги выходящего через трубки пара. Понятно что даже греки эпохи эллинизма отнеслись к этому изобретению без технократического энтузиазма, коим отмечена наша текущая современность.
То есть получается ничего, кроме отсутствия интереса к практическому применению подобных изобретений, не мешало древним грекам понастроить паровых машин и совершить пресловутую техническую революцию. Это же просто невероятно крутой сеттинг для фантастики, греческий стимпанк! Почему не написал-то до сих пор никто? Или я не в курсе?
Представляете — Александрия, Фаросский маяк с водруженным на него гигантским антикитерским механизмом, из стен Мусеона выходят не только никчемные филологи (мне так неполиткорректно можно выражаться, я сама филолог), но и гениальные ученые, инженеры и механики, которые работают над созданием флотилий древнегреческих пароходов, дирижаблей и т.п. (Гиматии они непременно закалывают фибулами в виде медных шестеренок в качестве отличительного цехового знака), механические протезы и весь этот ваш трансгуманизм на две тысячи лет раньше. Короче, у Рима нет никаких шансов. Да, и это же все-таки Египет, детка, так что декорации должны быть просто бомбические, и можно подпустить магии и жрецов, но это, конечно, на любителя.
Всё, ушла обдумывать сюжет. А еще лучше, чтобы кто-нибудь нарисовал по этому делу крутой комикс, да…
Недавно рассказывала ученикам про науку в Древней Греции, хотя на самом деле больше показывала всяких классных реконструкций. Помимо всем известных анекдотов про Фалеса Милетского и пригодившихся при осаде Сиракуз полулегендарных изобретений Архимеда, обсуждали, конечно, Герона Александрийского. Он жил в эпоху эллинизма, когда платоновские установки на принципиальную непреложимость теоретической науки к практике потеряли свою актуальность.
Кстати, Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях» рассказывая про то, что Архимед «считал сооружение машин занятием, не заслуживающим ни трудов, ни внимания» поясняет этот момент как раз тем, что «Платон негодовал, упрекая их <Евдокса и Архита> в том, что они губят достоинство геометрии, которая от бестелесного и умопостигаемого опускается до чувственного и вновь сопрягается с телами, требующими для своего изготовления длительного и тяжелого труда ремесленника», именно поэтому в классической Греции «механика полностью отделилась от геометрии и, сделавшись одною из военных наук, долгое время вовсе не привлекала внимания философии».
Так вот Герона эти высокие материи уже волновали меньше и он чего только не напридумывал: автоматически открывающиеся двери храма, автомат для продажи «святой» воды, храмовый механический предсказатель (там медная птичка пела или молчала в ответ на задаваемый вопрос), пожарный насос, водяной орган, механический театр. Последний — сложнейшая штука с массой разных механизмов, которые позволяли в течение 20 минут разыгрываться представлению с движущимися фигурками, меняющимися декорациями и разными спецэффектами типа звука грома. Вся эта красота, кстати, в виде полноценных реконструкций представлена в Афинском музее древнегреческих технологий (Kotsanas Museum of Ancient Greek Technology) — горячо рекомендую к посещению.
Но самое будоражащее воображение изобретение Герона — это, конечно, эолипил, то есть на самом деле полноценная паровая турбина, состоящая из подогреваемого котла с водой и шара с загнутыми выводными трубками, который вращается под действием реактивной тяги выходящего через трубки пара. Понятно что даже греки эпохи эллинизма отнеслись к этому изобретению без технократического энтузиазма, коим отмечена наша текущая современность.
То есть получается ничего, кроме отсутствия интереса к практическому применению подобных изобретений, не мешало древним грекам понастроить паровых машин и совершить пресловутую техническую революцию. Это же просто невероятно крутой сеттинг для фантастики, греческий стимпанк! Почему не написал-то до сих пор никто? Или я не в курсе?
Представляете — Александрия, Фаросский маяк с водруженным на него гигантским антикитерским механизмом, из стен Мусеона выходят не только никчемные филологи (мне так неполиткорректно можно выражаться, я сама филолог), но и гениальные ученые, инженеры и механики, которые работают над созданием флотилий древнегреческих пароходов, дирижаблей и т.п. (Гиматии они непременно закалывают фибулами в виде медных шестеренок в качестве отличительного цехового знака), механические протезы и весь этот ваш трансгуманизм на две тысячи лет раньше. Короче, у Рима нет никаких шансов. Да, и это же все-таки Египет, детка, так что декорации должны быть просто бомбические, и можно подпустить магии и жрецов, но это, конечно, на любителя.
Всё, ушла обдумывать сюжет. А еще лучше, чтобы кто-нибудь нарисовал по этому делу крутой комикс, да…
Роботка (виночерпица, чашница и кравчая) Филона Механика
Древнегреческий стимпанк, судя по чату, разволновал не только меня=) Так что покажу вам еще один ужасно полезный аппарат, сконструированный на сей раз Филоном Византийским (он же Филон Старший, III век до н. э.). Он был профессиональным военным инженером, написал научный труд по механике в девяти томах, но тоже не смог противостоять пагубной александрийской склонности к изобретению всякой «ерунды».
В пятом томе своего труда, озаглавленном «Пневматика» Филон описывает созданную им… роботессу(?), короче, робота женского пола (проклятые феминитивы, по-польски она была бы просто robotka). Механическая служанка Филона держала кувшин с вином в правой руке. Когда в ее левую руку вставляли кубок, она наливала в него вино и добавляла воду. То есть справлялась с нелегкой задачей, которую мы с читателя как-то бурно обсуждали пятничным вечером, а именно – разбавляла вино водой. Так что вот — автоматон за 2000 до всяких шахматных игроков (особенной популярностью пользовался «Турок» Вольфганга фон Кемпелена, производивший фурор от Вены до Парижа), писцов и пианистов.
Кстати, классную «Пневматику» (только не Филона, а вчера поминаемого Герона) нашла в Британской библиотеке — Веницианский манускрипт 16 века с картинками, вдруг вам надо. Из них хорошие принты получаются для футболок и прочего (ну и незаменимый материал для шуток в духе «Страдающего Средневековья», там много сообщающихся и просто сосудов, а то если я еще раз в ленте фейсбука увижу про «во мне подышит» - начну сама им новые отсылать).
Древнегреческий стимпанк, судя по чату, разволновал не только меня=) Так что покажу вам еще один ужасно полезный аппарат, сконструированный на сей раз Филоном Византийским (он же Филон Старший, III век до н. э.). Он был профессиональным военным инженером, написал научный труд по механике в девяти томах, но тоже не смог противостоять пагубной александрийской склонности к изобретению всякой «ерунды».
В пятом томе своего труда, озаглавленном «Пневматика» Филон описывает созданную им… роботессу(?), короче, робота женского пола (проклятые феминитивы, по-польски она была бы просто robotka). Механическая служанка Филона держала кувшин с вином в правой руке. Когда в ее левую руку вставляли кубок, она наливала в него вино и добавляла воду. То есть справлялась с нелегкой задачей, которую мы с читателя как-то бурно обсуждали пятничным вечером, а именно – разбавляла вино водой. Так что вот — автоматон за 2000 до всяких шахматных игроков (особенной популярностью пользовался «Турок» Вольфганга фон Кемпелена, производивший фурор от Вены до Парижа), писцов и пианистов.
Кстати, классную «Пневматику» (только не Филона, а вчера поминаемого Герона) нашла в Британской библиотеке — Веницианский манускрипт 16 века с картинками, вдруг вам надо. Из них хорошие принты получаются для футболок и прочего (ну и незаменимый материал для шуток в духе «Страдающего Средневековья», там много сообщающихся и просто сосудов, а то если я еще раз в ленте фейсбука увижу про «во мне подышит» - начну сама им новые отсылать).
