Моя подруга актриса и телеведущая кулинарной рубрики на 1 канале в программе «Доброе утро» Маша Сурова закончила работу над своей кулинарной книгой! Эта книга не совсем обычная: она для детей! И их родителей, конечно)).

В моем детстве была книга «Девочки, книга для вас», главное героиней её была девочка Капа, которая ничего не умела ни готовить, ни делать по дому. Я в плане готовки так и осталась той «Капой», но многому научилась в вопросе создания уюта. Вспоминаю ту книгу с любовью: так обожала путешествовать по ее страницам!

Уверена, книга Маши научит деток настоящему кулинарному мастерству: она так классно оформлена сестрой Маши, Ксенией, иллюстратором великолепным, что дети захотят вновь и вновь путешествовать по ее страницам!

https://dzen.ru/b/Yy8KLmf_LW8sqNYg

#Время_сказок
Лидия Чарская «Дочь Сказки»

Рубрика #случайныйвыбор
Открываем наугад и читаем…
📖📖📖📖📖📖📖📖📖📖📖📖
«На кухне Грэй немного робел: ему казалось, что здесь всем двигают темные силы, власть которых есть главная пружина жизни замка; окрики звучали как команда и заклинание; движения работающих, благодаря долгому навыку, приобрели ту отчетливую, скупую точность, какая кажется вдохновением. Грэй не был еще так высок, чтобы взглянуть в самую большую кастрюлю, бурлившую подобно Везувию, но чувствовал к ней особенное почтение; он с трепетом смотрел, как ее ворочают две служанки; на плиту выплескивалась тогда дымная пена, и пар, поднимаясь с зашумевшей плиты, волнами наполнял кухню. Раз жидкости выплеснулось так много, что она обварила руку одной девушке. Кожа мгновенно покраснела, даже ногти стали красными от прилива крови, и Бетси (так звали служанку), плача, натирала маслом пострадавшие места. Слезы неудержимо катились по ее круглому перепутанному лицу.
Грэй замер. В то время, как другие женщины хлопотали около Бетси, он пережил ощущение острого чужого страдания, которое не мог испытать сам.
- Очень ли тебе больно? — спросил он.
- Попробуй, так узнаешь, — ответила Бетси, накрывая руку передником.
Нахмурив брови, мальчик вскарабкался на табурет, зачерпнул длинной ложкой горячей жижи (сказать кстати, это был суп с бараниной) и плеснул на сгиб кисти. Впечатление оказалось не слабым, но слабость от сильной боли заставила его пошатнуться. Бледный, как мука, Грэй подошел к Бетси, заложив горящую руку в карман штанишек.
- Мне кажется, что тебе очень больно, — сказал он, умалчивая о своем опыте. — Пойдем, Бетси, к врачу. Пойдем же!
Он усердно тянул ее за юбку, в то время как сторонники домашних средств наперерыв давали служанке спасительные рецепты. Но девушка, сильно мучаясь, пошла с Грэем. Врач смягчил боль, наложив перевязку. Лишь после того, как Бетси ушла, мальчик показал свою руку. Этот незначительный эпизод сделал двадцатилетнюю Бетси и десятилетнего Грэя истинными друзьями.»
📚📚📚📚📚📚📚📚📚📚📚📚
Александр Грин «Алые паруса»
Повесть-феерия о непоколебимой вере и всепобеждающей, возвышенной мечте, о том, что каждый может сделать для близкого чудо.
Написана в 1916-1922 годах.
В 1955 году в книге «Золотая роза» Константин Паустовский следующим образом оценил значение повести: «Если бы Грин умер, оставив нам только одну свою поэму в прозе „Алые паруса“, то и этого было бы довольно, чтобы поставить его в ряды замечательных писателей, тревожащих человеческое сердце призывом к совершенству»

Ахматова Анна Андреевна
Сжала руки под тёмной вуалью…
«Отчего ты сегодня бледна?»
— Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот…
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру.»
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».

… Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.
И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.
И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не все, что здесь цвело, увянет,
Не все, что было здесь, пройдет!
Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать,
Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца все претерпел.

1870 г. Фёдор Тютчев

Восьмого декабря 1915 года Мэгги Клири исполнилось четыре года. Прибрав после завтрака посуду, мать молча сунула ей в руки сверток в коричневой бумаге и велела идти во двор. И вот Мэгги сидит на корточках под кустом утесника у ворот и нетерпеливо теребит сверток. Не так-то легко развернуть неловкими пальцами плотную бумагу; от нее немножко пахнет большим магазином в Уэхайне, и Мэгги догадывается: то, что внутри, не сами делали и никто не дал, а — вот чудеса! — купили в магазине.
С одного уголка начинает просвечивать что-то тонкое, золотистое; Мэгги еще торопливей набрасывается на обертку, отдирает от нее длинные неровные полосы.
— Агнес! Ой, Агнес! — говорит она с нежностью и мигает, не веря глазам: в растрепанном бумажном гнезде лежит кукла.
Конечно, это чудо. За всю свою жизнь Мэгги только раз была в Уэхайне — давно-давно, еще в мае, ее туда взяли, потому что она была пай-девочкой. Она забралась тогда в двуколку рядом с матерью и вела себя лучше некуда, но от волнения почти ничего не видела и не запомнила, только одну Агнес. Красавица кукла сидела на прилавке нарядная, в розовом шелковом кринолине, пышно отделанном кремовыми кружевными оборками. Мэгги в ту же минуту окрестила ее Агнес — она не знала более изысканного имени, достойного такой необыкновенной красавицы. Но потом долгие месяцы она лишь безнадежно тосковала по Агнес; ведь у Мэгги никогда еще не было никаких кукол, она даже не подозревала, что маленьким девочкам полагаются куклы. Она превесело играла свистульками, рогатками и помятыми оловянными солдатиками, которых уже повыбрасывали старшие братья, руки у нее всегда были перепачканы, башмаки в грязи.
Мэгги и в голову не пришло, что Агнес — игрушка. Она провела ладонью по складкам ярко-розового платья — такого великолепного платья она никогда не видала на живой женщине — и любовно взяла куклу на руки. У Агнес руки и ноги на шарнирах, их можно повернуть и согнуть как угодно; даже шея и тоненькая стройная талия сгибаются. Золотистые волосы высоко зачесаны и разубраны жемчужинками, открытая нежно-розовая шея и плечи выступают из пены кружев, сколотых жемчужной булавкой. Тонко разрисованное фарфоровое личико не покрыли глазурью, и оно матовое, нежное, совсем как человеческое. Удивительно живые синие глаза блестят, ресницы из настоящих волос, радужная оболочка — вся в лучиках и окружена темно-синим ободком; к восторгу Мэгги, оказалось, что если Агнес положить на спину, глаза у нее закрываются. На одной румяной щеке чернеет родинка, темно-красный рот чуть приоткрыт, виднеются крохотные белые зубы. Мэгги уютно скрестила ноги, осторожно усадила куклу на колени к себе — сидела и не сводила с нее глаз.
Она все еще сидела там, под кустом, когда из зарослей высокой травы (так близко к забору ее неудобно косить) вынырнули Джек и Хьюги. Волосы Мэгги, как у истинной Клири, пылали точно маяк: всем детям в семье, кроме Фрэнка, досталось это наказанье — у всех рыжие вихры, только разных оттенков. Джек весело подтолкнул брата локтем — гляди, мол. Переглядываясь, ухмыляясь, они подобрались к ней с двух сторон, будто они солдаты и устроили облаву на изменника маори. Да Мэгги все равно бы их не услышала, она была поглощена одной только Агнес и что-то ей тихонько напевала.
— Что это у тебя, Мэгги? — подскочил к ней Джек. — Покажи-ка!
— Да, да, покажи! — со смехом подхватил Хьюги, забежав с другого боку.
Мэгги прижала куклу к груди, замотала головой:
— Нет! Она моя! Мне ее подарили на рожденье!
— А ну, покажи! Мы только поглядим! Гордость и радость взяли верх над осторожностью. Мэгги подняла куклу, пускай братья полюбуются.
— Смотрите, правда, красивая? Ее зовут Агнес.
— Агнес? Агнес? — Джек очень похоже изобразил, будто подавился. — Вот так имечко, сю-ю! Назвала бы просто Бетти или Маргарет.
— Нет, она Агнес.
Хьюги заметил, что у куклы запястье на шарнире, и присвистнул.
— Эй, Джек, гляди! Она может двигать руками!
— Да ну? Сейчас попробуем.
— Нет-нет! — Мэгги опять прижала куклу к груди, на глаза навернулись слезы. — Вы ее сломаете. Ой, Джек, не тронь, сломаешь!
— Пф-ф! — Чумазыми смуглыми лапами Джек стиснул запястья сестры.

 — Хочешь, чтоб я тебе самой руки выкрутил? И не пищи, плакса, а то Бобу скажу. — Он стал разнимать ее руки с такой силой, что они побелели, а Хьюги ухватил куклу за юбку и дернул. — Отдай, а то хуже будет.
— Не надо, Джек! Ну пожалуйста! Ты ее сломаешь, я знаю, сломаешь! Ой, пожалуйста, оставь ее! Не тронь, ну пожалуйста!
Ей было очень больно, она всхлипывала, топала ногами и все-таки прижимала куклу к груди. Но под конец Агнес выскользнула из-под ее рук.
— Ага, есть! — заорал Хьюги.
Джек и Хьюги занялись новой игрушкой так же самозабвенно, как перед тем их сестра, стащили с куклы платье, нижние юбки, оборчатые штанишки. Агнес лежала нагишом, и мальчишки тянули ее и дергали, одну ногу задрали ей за голову, а голову повернули задом наперед, сгибали и выкручивали ее и так и сяк. Слезы сестры их ничуть не трогали, а Мэгги и не подумала где-то искать помощи: так уж было заведено в семье Клири — не можешь сам за себя постоять, так не надейся на поддержку и сочувствие, даже если ты девчонка.
Золотые куклины волосы растрепались, жемчужинки мелькнули в воздухе и пропали в густой траве. Пыльный башмак, который недавно топал по кузнице, небрежно ступил на брошенное платье — и на шелку остался жирный черный след. Мэгги поскорей опустилась на колени, подобрала крохотные одежки, пока они не пострадали еще больше, и принялась шарить в траве — может быть, найдутся разлетевшиеся жемчужинки. Слезы слепили ее, сердце разрывалось от горя, прежде ей неведомого, — ведь у нее никогда еще не бывало ничего своего, о чем стоило бы горевать.

Колин Маккалоу
«Поющие в терновнике»

— Народу-то, народу-то! — проговорил он, качая головой. — И всё, чай, тре…звые, — протянул он в каком-то грустном раздумье, как бы в упрек самому себе. — Ну, с добрым утром, братцы, с наступающим днем.

#цитата

📖Достоевский Ф. М.  "Село Степанчиково и его обитатели"

Литературное кафе "У Анны"📚☕

#почемумытакговорим
Всегда интересно, откуда берут своё начало «крылатые выражения» ( кстати, само по себе и это выражение откуда прилетело 🤔?).
Говоришь так, сто раз употребляешь то или иное словосочетание, вроде, а тот ли смысл раньше вкладывался, и не задумываешься. А потом - раз! А вот #интересно…

Сегодня кое кто «Остался с носом» 🤥
Слово «нос» в старину употреблялось в значении «взятка», «подношение». На Руси без подарка в учреждениях было трудно добиться решения своего вопроса. Ничего не меняется, похоже, и сегодня в этом плане частенько. Вот и приносили просители с собой «нос»: если подношение принималось, можно было рассчитывать на успешное разрешение дела, если нет, то посетитель оставался с тем, что принёс, с «носом», без надежды на успех. Но при своих дарах же. Так что, «нос»-тоже не плохо. Как думаете?)

Русский поэт, одна из крупнейших личностей Серебряного века. Представитель новокрестьянской поэзии и лирики, а в более позднем периоде творчества - имажинизма.  Википедия
Родился3 октября 1895 г.
Умер28 декабря 1925 г. (30 лет), Санкт-Петербург, СССР
В браке сЗинаида Райх (1917-1921 гг.), Айседора Дункан (1922-1923 гг.), Софья Андреевна Толстая (1925 г.)
РодителиТатьяна Фёдоровна Титова, Александр Никитич Есенин
ДетиКонстантин Сергеевич Есенин, Юрий Есенин, Татьяна Сергеевна Есенина, Александр Сергеевич Есенин-Вольпин

Есенин С.А. - Письмо к женщине
Вы помните, Вы всё, конечно, помните, Как я стоял, Приблизившись к стене, Взволнованно ходили вы по комнате И что-то резкое В лицо бросали мне.
Вы говорили: Нам пора расстаться, Что вас измучила Моя шальная жизнь, Что вам пора за дело приниматься, А мой удел — Катиться дальше, вниз.
Любимая! Меня вы не любили. Не знали вы, что в сонмище людском Я был, как лошадь загнанная в мыле, Пришпоренная смелым ездоком.
Не знали вы, Что я в сплошном дыму, В разворочённом бурей быте С того и мучаюсь, что не пойму — Куда несет нас рок событий.
Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстояньи. Когда кипит морская гладь, Корабль в плачевном состояньи.
Земля — корабль! Но кто-то вдруг За новой жизнью, новой славой В прямую гущу бурь и вьюг Ее направил величаво.
Ну кто ж из нас на палубе большой Не падал, не блевал и не ругался? Их мало, с опытной душой, Кто крепким в качке оставался.
Тогда и я Под дикий шум, Незрело знающий работу, Спустился в корабельный трюм, Чтоб не смотреть людскую рвоту.
Тот трюм был — Русским кабаком. И я склонился над стаканом, Чтоб, не страдая ни о ком, Себя сгубить В угаре пьяном.
Любимая! Я мучил вас, У вас была тоска В глазах усталых: Что я пред вами напоказ Себя растрачивал в скандалах.
Но вы не знали, Что в сплошном дыму, В разворочённом бурей быте С того и мучаюсь, Что не пойму, Куда несет нас рок событий… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Теперь года прошли, Я в возрасте ином. И чувствую и мыслю по-иному. И говорю за праздничным вином: Хвала и слава рулевому!
Сегодня я В ударе нежных чувств. Я вспомнил вашу грустную усталость. И вот теперь Я сообщить вам мчусь, Каков я был И что со мною сталось!
Любимая! Сказать приятно мне: Я избежал паденья с кручи. Теперь в советской стороне Я самый яростный попутчик.
Я стал не тем, Кем был тогда. Не мучил бы я вас, Как это было раньше. За знамя вольности И светлого труда Готов идти хоть до Ламанша.
Простите мне… Я знаю: вы не та — Живете вы С серьезным, умным мужем; Что не нужна вам наша маета, И сам я вам Ни капельки не нужен.
Живите так, Как вас ведет звезда, Под кущей обновленной сени. С приветствием, Вас помнящий всегда Знакомый ваш Сергей Есенин
1924 г.

В 1863 гoду Жюль Веpн написал книгу "Париж в XX вeке", в котоpой подробнo описал aвтомобиль, факс и электpический стyл.

Издатель вернул ему рукопись, обозвав идиoтом.

Ещё главу и спать 📚

В ветлужских лесах есть озеро. Расположено оно в лесной чаще. Голубые воды озера лежат неподвижно и днем и ночью. Лишь изредка легкая зыбь пробегает по озеру. Бывают дни, когда до тихих берегов озера доносится протяжное пение и слышится далекий колокольный звон.
Давным-давно, еще до пришествия татар, на месте озера стоял славный град Китеж. В центре города возвышались шесть глав церквей.
Придя на Русь и завоевав многие земли наши, Батый услышал про славный Китеж-град и устремился к нему с ордами своими...
Татары грозовой тучей обложили город и хотели взять его силой, но когда они прорвались к его стенам, то изумились. Жители города не только не построили никаких укреплений, но даже не собирались защищаться. До татар доносился лишь колокольный звон церквей. Жители молились о спасении, так как от татар нечего было ждать чего-либо доброго.
И как только татары ринулись к городу, из-под земли вдруг забили многоводные источники, и татары в страхе отступили.
А вода все бежала и бежала...
Когда стих шум родников, на месте города были лишь волны. Вдали мерцала одинокая глава собора с блестящим посредине крестом. Она медленно погружалась в воду. Вскоре исчез и крест.
Теперь к озеру есть путь, который называется Батыевой тропой. Она может привести каждого прямо к славному городу Китежу.

Древнерусская литература. Легенда о невидимом граде Китеже.

Мы не знаем, как выглядел Грибоедов. Да, известно, что он носил очки и был невысокого роста. Но это все. А как же, скажете, портрет классика, который помещен в каждом учебнике?

Сохранилось 4 прижизненных изображения Александра Сергеевича Грибоедова, но на всех он выглядит очень по-разному. А тот хрестоматийный портрет, который во всех учебниках, художник Крамской писал через 40 лет после смерти автора «Горя от ума» по заказу Третьякова. И ориентировался художник на гравюру, созданную по акварели, которую по памяти нарисовал актер Каратыгин!

Но талант есть талант. Крамскому удалось создать такой убедительный образ, что мы верим: Грибоедов выглядел действительно так.

Дай бог слепцам глаза вернуть и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть, но быть нельзя чуть-чуть распятым.
Дай бог не вляпаться во власть и не геройствовать подложно, и быть богатым — но не красть, конечно, если так возможно.
Дай бог быть тертым калачом, не сожранным ничьею шайкой, ни жертвой быть, ни палачом, ни барином, ни попрошайкой.
Дай бог поменьше рваных ран, когда идет большая драка. Дай бог побольше разных стран, не потеряв своей, однако.
Дай бог, чтобы твоя страна тебя не пнула сапожищем. Дай бог, чтобы твоя жена тебя любила даже нищим.
Дай бог лжецам замкнуть уста, глас божий слыша в детском крике. Дай бог живым узреть Христа, пусть не в мужском, так в женском лике.
Не крест — бескрестье мы несем, а как сгибаемся убого. Чтоб не извериться во всем, Дай бог ну хоть немного Бога!
Дай бог всего, всего, всего и сразу всем — чтоб не обидно… Дай бог всего, но лишь того, за что потом не станет стыдно.

«Дай бог!» Евгений Евтушенко

Стихи, написанные 6 октября
• 1814 г. – «Бесподобная записка к трём сестрицам в Москву» В. Жуковский;
• 1817 г. – «Элегия (Цвет моей жизни, не вянь! О время сладостной скорби…)» В. Кюхельбекер;
• 1829 г. – «К М. (Вы милы всем, вы очень скромны…)» А. Кольцов;
• 1882 г. – «Г. Карцову» А. Апухтин;
• 1900 г. – «Вы неисполненных надежд…» В. Брюсов;
• 1901 г. – «Ты уходишь от земной юдоли…» А. Блок;
• 1909 г. – «В эти жёлтые дни меж домами…» А. Блок;
• 1909 г. – «Из хрустального тумана…» А. Блок;
• 1915 г. – «Два солнца стынут, – о Господи, пощади!..» М. Цветаева;
• 1915 г. – «Перо не быльница…» С. Есенин;
• 1923 г. – «Поезд жизни» М. Цветаева.
Стихотворения, написанные до 1 февраля 1918 года чаще всего датированы по юлианскому календарю (по старому стилю), после – по григорианскому.

Проза Михаила Пришвина – поистине является живописью, облечённой в слова.

Почему-то Пришвин считается "детским" писателем. Но возвратившись к его рассказам во взрослом возрасте, можно испытать настоящее наслаждение от языка и образов этого мастера слова. Чего только стоит предложение: "заосеняло"!

Осинкам холодно.

В солнечный день осенью на опушке елового леса собрались молодые разноцветные осинки, густо одна к другой, как будто им там, в еловом лесу, стало холодно и они вышли погреться на опушку, как у нас в деревнях люди выходят на солнышко и сидят на завалинках.

Осенняя роска.

Заосеняло. Мухи стучат в потолок. Воробьи табунятся. Грачи – на убранных полях. Сороки семьями пасутся на дорогах. Роски холодные, серые. Иная росинка в пазухе листа весь день просверкает.
——————
*Картина: Станислав Брусилов "Осень на реке детства"

Ещё главу и спать 📚