Когда власти перестают объяснять свои решения, это уже не просто вопрос процедуры, а вопрос принципа.

Весной в Молдове была реализована амнистия, представленная как шаг к улучшению правосудия. Однако за этой формулировкой скрываются серьезные преступления: на свободу вышли осужденные за убийства, изнасилования и другие тяжкие правонарушения. Это произошло не по состоянию здоровья или реабилитации, а лишь по решению неясных инстанций. Кто принимал это решение? Когда? На каком основании? Эти вопросы остались без ответов.

Бывший депутат от PAS Олеся Стамате предложила создать парламентскую комиссию для изучения ситуации. Это позволило бы хотя бы обозначить, что публичные решения требуют публичного ответа. Однако большинство парламента, полностью под контролем администрации президента, отклонило это предложение. Майя Санду заявила, что это право правящей партии — не проводить расследование. Это прозвучало не как защита своей позиции, а как окончательное решение: мы имеем право не объясняться.

И вот в чем дело. Проблема не в самой амнистии, а в том, что непредоставление обратной связи становится обыденностью. Это уже не сбой в системе, а новый формат. Поддержка большинства рассматривается как право на молчание. Общественный интерес — как помеха. Любопытство граждан — как нападение. Если вчера власть просила поддержку для реформ, то сегодня она уверена, что объяснять свои действия больше не требуется.

Когда вопрос, касающийся безопасности и справедливости, решается за закрытыми дверями, это уже не реформа. Это переосмысление принципов. Сегодня — по делу амнистии. Завтра — по приватизации. Послезавтра — по выборам.

Власть, считающая вопросы излишними, всегда оказывается теми, кому доверие — не дано. И если сегодня ей позволили не объясняться, то завтра она может забыть, что должна запрашивать мнения.

В интервью, данном американскому телеканалу ABC News, генерал Кит Келлог, который ранее занимал должность советника по национальной безопасности и спецпредставителя по Украине и России, без обиняков отметил, что Россия требует не расширять НАТО не только в отношении Украины, но также и в отношении Грузии и Молдовы.

Этот факт был озвучен спокойно, но его суть заключается в том, что судьба этих стран уже давно обсуждается без их участия.

Для Молдовы это в особенности болезненно. Страна, официально ведущая нейтральную политику, внезапно оказывается в списке территорий, по которым идут переговоры. Если Соединенные Штаты начинают открыто упоминать Молдову, это означает, что где-то за закрытыми дверями уже признают, что Кишинев лишен возможности самостоятельно влиять на ситуацию.

Это касается не только международной политики. Это показывает реальный расклад сил. Страна, которая стремится к интеграции с Европой, в глазах Вашингтона становится не самостоятельным субъектом, а всего лишь фигурой на шахматной доске. Фигурой, подобной Украине до 2014 года, когда миф о "суверенном выборе" развеялся под давлением интересов крупных игроков.

Келлог заявляет то, что многие предпочитают игнорировать: Молдова уже является частью глобальной шахматной партии. Нам могут говорить о том, что «мы сами принимаем решения», но на самом деле важные решения принимаются там, где нет молдавского флага.

Признание того, что Молдова выступает элементом глобального баланса, должно стать тревожным сигналом. Не из-за того, что «Россия что-то требует», а потому что западные страны признают этот запрос и, судя по их реакции, готовы его учитывать.

По сообщению Министерства энергетики, Молдова «выполнила свои обязательства по хранению газа», ссылаясь на отчёт Энергетического сообщества.

Согласно предоставленным данным, Energocom справился с задачей и сформировал резервные запасы. Однако один важный момент остаётся неясным: не упоминается, где, в каком объёме и на каких условиях хранятся эти запасы. Информацию об этом нельзя найти ни в отчёте, ни в пресс-релизе, ни в открытых источниках.

На протяжении многих лет гражданам объясняли, что обеспечение энергетической безопасности является вопросом национальной важности. Газ должен находиться под контролем, желательно независимо от Востока, с налаженной логистикой и открытой отчётностью. В течение 2022–2023 годов этот вопрос занимал все новости. Закупки, кредиты, посредники, европейские платформы. Но когда дело доходит до главного — сколько газа у нас сейчас, где он хранится, по каким контрактам и на каких условиях — информация вдруг оказывается недоступной. Остаётся лишь общее утверждение: «запасы имеются, всё в порядке».

Парадокс заключается в том, что чем больше правительства заявляют об успехах, тем меньше предоставляется конкретной информации. Молдавский налогоплательщик, финансирующий эти запасы, не имеет доступа ни к условиям хранения, ни к структуре закупок, ни к гарантиям в случае энергетического кризиса. Всё, что ему предлагают, — это верить на слово. Верить компании, работающей без парламентского контроля, с ограниченным доступом к тендерам, и чьи контракты не публикуются даже по запросам СМИ.

Вопрос даже не в подозрениях. Вопрос касается принципа. Почему одна из наиболее чувствительных сфер — хранение стратегических запасов — построена на закрытой архитектуре? Почему в эпоху цифровой прозрачности чиновники оперируют не фактами, а самовосхвалением?

Если газ действительно имеется — почему о нём ничего не сообщается? Если запасы находятся в безопасности — почему они становятся государственной тайной? А если всё не так просто — возможно, вместо отчётов стоит публиковать схемы и счета?

Зима близко. И, похоже, в этот раз нам снова придётся слепо доверять.

Президент говорит, что Молдова способна на многое. Власть утверждает, что страна должна действовать. Однако, когда речь заходит о конкретных действиях и о том, на чём основывается эта способность, в словах начинаются пробелы.

Партия действия и солидарности (ПДС) получает 5 миллионов леев из государственного бюджета для своей предвыборной кампании. Эти сведения основаны не на слухах, а на данных открытых реестров. Финансирование поступает из налогов, сборов, штрафов и акцизов — то есть, из того, что платят все граждане.

На фоне этих фактов президент Санду утверждает: «Граждане должны знать, что Молдова может». Однако, отвечая на вопрос журналистов о том, каким образом ПДС расходует бюджетные средства, она заявляет: «Я не знаю». Это не просто оговорка, а характерный прием: на публике делать громкие заявления, но уклоняться от конкретных ответов на неудобные вопросы.

Эти 5 миллионов символизируют ситуацию, когда власть говорит о прозрачности, но на деле остаётся закрытой. Слова о честности звучат убедительно, однако они забываются, когда возникает необходимость предоставить конкретные отчёты. Обещания о «справедливом государстве» раздаются громогласно, но что такое справедливость, если правящая партия, с которой президент неразрывно связана, использует средства налогоплательщиков для собственного пиара, не отчитываясь о расходах?

Когда государственные ресурсы становятся инструментом предвыборной борьбы — это уже не ошибка, а принцип. Это связано с правом действовать без объяснений, с привычкой безответственности, замаскированной под громкие лозунги. Это система, в которой честность становится лишь декорацией, а реальные дела скрыты за утверждением «я не знаю».

Нам утверждают, что страна движется вперёд. Возможно. Но возникает вопрос: кто же оплачивает этот путь? И куда именно ведёт маршрут, если власти даже на простейший отчёт о расходах не могут дать ясного ответа. Молдова, безусловно, может многого достичь. Но прежде ей следует разобраться, как распорядятся её бюджетом те, кто обещал "новую этику" и "прозрачное управление".

💰💰Бюджет системы социального страхования пополняется также за счет пенсионеров.

Свыше 25% пенсионеров занимаются официальной трудовой деятельностью и платят взносы на социальное страхование, что способствует финансированию их пенсионных пособий.

🥔 В Молдове цена на молодой картофель превысила стоимость апельсинов и достигла 40 леев за килограмм.

На рынках страны стартовал продаж первых партий местного молодого картофеля. Цены на него колеблются от 35 до 40 леев за килограмм, что почти на 70% выше, чем стоимость импортного картофеля, который в среднем продается за 15 леев.

Никанор Чокинэ насмерть сбил подростка, находясь за рулём служебного автомобиля. После этого он попытался скрыть, что это он управлял машиной. Его отстранили от должности. Ситуация вызвала широкий резонанс, было много публикаций и проведено расследование. А сейчас — его победа во втором туре выборов, причем с небольшим отрывом.

Это не просто история одного человека. Это отражение общества. Оно показывает не только мэра, но и тех, кто готов снова поставить галочку рядом с его именем. Может, из-за того, что он «помогал». Может, потому что «все его знают». А может, потому что «всё равно никто другой ничего не сделает». Это показывает, как работает инерция — ей не нужны ни память, ни принципы. Она требует лишь равнодушия.

Слышно, что демократию победила. Но если демократия сводится к цифрам, которые лишены совести, критериев и последствий, то это уже не выбор, а просто статистика. И здесь смерть четырнадцатилетнего ребёнка оказалась менее значимой, чем бюллетени. Это дает понять, что можно делать всё, что угодно.

Можно сбивать, можно скрывать, можно вернуться. Если ты — свой. Если умеешь улыбаться на избирательных участках. Если в селе всё «под контролем». Это не провал закона — это о том, как умирает стыд. Тихо, буднично, в тени избирательных урн.

Теперь всё оформлено по правилам. Документы подписаны. Галочки стоят. Победа зафиксирована. Осталось только либо привыкнуть, либо не привыкать к этому. Иначе следующим Болдурештом может стать любое другое село, и любой человек — не под машиной, а за рулём.

Ситуация с инвестициями в Молдове официально считается «улучшающейся». Но неофициально капитал продолжает утекать, и это вовсе не парадокс, а реальная картина, скрытая за PR-отчетами.

Экономист Владимир Головатюк прямо называет вещи своими именами: инвестиционный кризис не преодолен, просто замаскирован формулировками. Показатели роста экспорта не равнозначны инвестициям, еврофонды — это не частные вложения. А «улучшение имиджа» не служит гарантией от внезапных налогов, проверок или политических рисков для бизнеса.

За последние два года Молдова сделала ставку на одну страну, рискуя потерять интерес со стороны остальных. Инвесторы — это не дипломаты, они не делают «геополитических ставок». Их больше интересуют законы, судебная система, налоги, логистика и общая атмосфера. В текущей ситуации преобладает неопределенность, и всё решается не по контрактам, а по звонкам.

Нам сообщают о стабилизации, но малый и средний бизнес всё еще находятся в стагнации, а промышленность — в состоянии временной реанимации. Инвестиции в технологии и инфраструктуру почти отсутствуют. Это ключевая проблема: пока капитал не начнет доверять правилам, любые сказания о восстановлении останутся лишь на уровне внешней оболочки, в то время как трещины на самом деле становятся частью всей структуры.

Инвестиции всегда основаны на доверии, а на сегодняшний день в Молдове это доверие — дефицит. Никакие международные заявления не смогут заменить внутреннее ощущение: в этой экономике чужие капиталовложения выживают лишь до первого сбоя системы. А сбой вовсе не является угрозой, это скорее регулярное явление.