В полночь сидела на кухне в своей классической позе и с одной-единственной мыслью в голове "the concept of race is so problematic", когда ко мне вышла из своей комнаты измученная уроками соседка из Тринидада. Она спросила, как дела, и я решила поделиться с ней своим возмущением по поводу анкеты на запись на тест на коронавирус. Ты считаешься привитым только спустя 14 дней после второй дозы, а до этого момента ты обязан раз в неделю сдавать ПЦР на кампусе. Так вот, заявку на тест я и заполняла. Там есть два очень странных вопроса, один про расу. Я думала, зачем вообще в этой анкете вопрос про расу? На что это влияет? Окей, если университет собирает таким образом статистику по расовой принадлежности, лучшее ли это место? Как твоя раса повлияет на тест? (Ответ: никак) Но после вопроса про расу там был еще и вопрос про этническую принадлежность с вариантами ответов "Hispanic or Latino", "Not Hispanic or Latino" и "Prefer not to say". Это вообще что еще за фокусы? Собственно, эту тираду, полную гнева, я ей и выдала, и думала, что она просто молча уйдет в свою комнату, не пожелав продолжать беседу, но судьба подарила мне соседку, которую разъярить еще легче, чем меня. Она сказала: Да, я тебя понимаю, недавно я покупала своему мужу билеты на самолет, и ты знаешь что? Там была графа "Пол". А зачем вам вообще знать его пол? Это что, влияет на то, как вы идентифицируете его личность? А если он в процессе перехода? По документам он еще мужчина, но придет к вам с длинными волосами, макияжем и большой грудью? Вы полезете к нему в штаны? А если по документам он женщина, но придет к вам с бородой, вы не пустите его на самолет?
Я была восхищена. Столько еще поводов возмутиться мне предстоит узнать, аж дух захватывает. И главное: а зачем при покупке билетов на самолет нужно указывать пол?

Когда-нибудь я запомню, что «How are you doing” это не вопрос и в ответ надо просто произнести то же самое. Это такая игра, кто первый начал реально рассказывать, как у него дела, тот и проиграл.
Проигрываю постоянно.

Да, я буду антропологом. Позволю этому парню ответить на вопрос о том, кем я буду работать, когда получу степень магистра, и не стоило бы мне подумать о том, чтобы научиться писать код.
В двух словах: что-нибудь придумаю.

https://www.youtube.com/watch?v=F2XPF6rQ6fs

Кстати об антропологах. Я узнала об их существовании, кажется, в университете (в моем первом университете, не то, чтобы я приехала учиться и такая: Кхм, погодите-ка, где я?), и это сразу была культурная антропология, поэтому когда Михаил Алексеевский начинал свои лекции с того, что рассказывал обо всех направления антропологии и о том, что это не только физические измерения, как некоторым кажется, я думала, что это хоть и полезно повторить, но в целом и так всем понятно. Я была неправа.
Недавно на семинаре по экономической антропологии зашла речь о том, какими антропологов видят за пределами академии и видят ли вообще.
Профессор сказал, что когда он говорит, что антрополог, ему широко улыбаются и отвечают "Я люблю динозавров!". Мы, конечно, спросили, как он реагирует, он сказал, что улыбается в ответ и говорит "Я тоже" )))

Наконец-то мем про Кентукки! Коллеги (интересно, я уже имею моральное право называть настоящих антропологов коллегами, если нет, то когда будет мой обряд инициации?), спасибо большое (и за мемы, и за комплименты).

Антропологических и околоантропологических каналов в телеграме становится всё больше, что очень радует (как только дойдем до 2000 подписчиков, сделаем очередной обзор). Но на общем довольно академичном и серьезном фоне очень выделяется наш новый фаворит - дико остроумный и абсолютно безбашенный канал @KentuckyFriedIra Иры Головицкой, которая несколько лет руководила интернатурой в архитектурном бюро "Wowhaus", а этим летом по программе Фулбрайта поступила в магистратуру по прикладной антропологии (!!!) в Университет Кентукки.

В августе она переехала в город Лексингтон, откуда в телеграм-канале ведёт дневник о том, как там всё устроено в плане учебы и бытовой жизни (главный хит - история про песню Ильи Лагутенко в женском туалете университета).

Ну и конечно там масса интересных подробностей про антропологию в Америке. Например, выясняется, что даже там обыватели плохо представляют, чем занимаются социальные и культурные антропологи (а мы думали, что это только нас спрашивают про измерение черепов).

Кстати, про Kentucky Fried Chiken. Конечно же, это была первая шутка, которую шутили все юмористы, узнавая о том, в какой штат я еду. Мой любимый ее вариант "Ну наконец-то разузнаешь, что там за 11 трав!". В KFC я, надо признаться, ни разу не была, я даже не видела ни одного KFC, что до сих пор сбивает меня с толку. Впрочем, если спросить кентуккийца (или приезжего), чем по его мнению знаменит этот волшебный штат, курочку никто не назовет. Как правило, будут звучать лошади, бурбон и баскетбол. Что здесь за баскетбол такой необыкновенный, я пока не знаю, буду держать в курсе, а вот лошади здесь самые красивые, сильные и выносливые, благодаря тому, что пасутся на кентуккийских лугах, по которым текут ручьи с водой, богатой кальцием (предупреждаю, я это узнала из тиндера, так что информация не проверена).
Эти крайне ограниченные знания, кстати, я ловко продемонстрировала на визовом интервью в пустом посольстве во время напряжения отношений России и США. Мое визовое интервью длилось около 2 минут, ровно до моей первой шутки, после которой консул, видимо, решил, что если не избавиться от меня сейчас, то придется послушать и другие. Консул открыл форму, в которой написано, куда я еду, зачем, и так далее, и стал задавать мне вопросы по увиденному, то есть: "Зачем едете в США?", "Что будете изучать?", "В какой едете университет?" и так далее. Я хорошо справлялась, но на моменте про Университет Кентукки консул сказал "Я слышал много хорошего о Кентукки", я ответила "Я тоже". Я думала, что это непринужденная светская беседа, и в целом главное просто заполнять паузы между ни к чему не обязывающими фразами, пока консул заполняет необходимые документы. Но консул спросил, что именно хорошего я слышала про Кентукки, чем поставил меня в очень неловкое положение, потому что ответа у меня не было заготовлено, особенных культурных знаний о том, куда я еду, в моей голове тоже не было, поэтому из моего рта просто вывалилось первое попавшееся: "Ну как же, бурбон!". Полагаю, это не то, что стоило бы сказать в такой ситуации, но консул посмеялся, сказал "Your visa is approved" и пожелал всего хорошего.

До отъезда я, кажется, почти не встречала слово doable, во всяком случае его точно не было в моем активном словарном запасе (хотя сейчас мне кажется, что в моем активном словарном запасе не было вообще ничего, tabula rasa, как говорили мои большие друзья древние римляне). Если посмотреть в словарь, там можно найти что-то вроде «осуществимо» или «выполнимо». Из контекстов речи я поняла, что это слово ты скорее всего употребишь, когда не захочешь акцентировать внимание на том, что нечто «ебнешься как сложно», но и переть против правды и говорить, что это не составит труда, тоже как-то стыдно. “Хочу стать миллионером! Oh, that’s doable”, “Хочу сегодня дочитать эту статью! Oh, that’s doable!”, “Хочу получить А за этот курс! Oh, that’s doable!” Вижу в этом печать американской культуры, но моя, с позволения сказать, жизненная ситуация, располагает к тому, чтобы видеть такую печать на всем.

Друзья, которые провожали меня в дорогу, говорили о том, что меня ждут приключения. Наверное, и они, и я представляли себе нечто вроде романов Жюля Верна: что я должна буду на воздушном шаре пересечь океан, высадиться на острове, сразиться с диким зверем, облачиться в его шкуру, возглавить племя туземцев и на каноэ поплыть торговать с соседями. Не уверена, кстати, что подобные шутки допустимы - с начала семестра мы занимаемся критикой (абсолютно заслуженной) колониализма и всего, из него вытекающего. Впрочем, и я с диким зверем не сражалась, сражалась только с Амазоном, на воздушном шаре летаю в основном к вендинговому автомату за шоколадом в полночь, а вместо торговли пишу письменные работы и отправляю их на университетский портал. Но один интересный сюжет все же есть. Тот самый женский туалет. Вчера я снова зашла туда, отметив, что из динамика звучат какие-то явно не английские слова с американским акцентом, но заставив себя сначала поссать, а уж потом разбираться, что там за новые чудные открытия приготовила мне местная уборная. Так вот. После нудного рассказа начала петь Пугачева (я не шучу, какие уж тут шутки, с ума бы не сойти), причем не абы что, а песню на стихи Цветаевой «Когда я буду бабушкой». Когда Пугачева допела, голос стал читать отрывки из дневников Цветаевой 1915 года. Цветаеву я ненавижу со школы, откровенно говоря, слушать ее дневники не было никаких моральных сил, поэтому я покинула эту обитель русской культуры. У меня миллион вопросов. Что нахуй происходит? Какой процент русских слышали эту песню, и почему для очередного семинара по русской культуре была выбрана именно она? Да ладно песня, почему именно Цветаева? Почему не Пушкин, там, я не знаю, почему, в конце концов, никто не читает по-настоящему шокирующий контент в виде отрывков из Достоевского? Лично я была бы рада услышать что-то милое сердцу из Есенина, например «Ты меня не любишь, не жалеешь, разве я немного некрасив?» Может, это было в других частях, которые я пропустила, потому что хожу в этот туалет только раз в неделю? В конце концов, зачем вообще что-то читать по-русски, если никто не понимает?
Если на следующей неделе это повторится, я напишу письмо в администрацию университета, в котором задам все вопросы, и предложу свою кандидатуру в качестве куратора данной культурной инициативы.

У меня есть любимая шутка про то, что строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Кажется, с образованием это работает похожим образом. Когда я училась на филфаке в МГУ, у нас могло быть по 12 предметов в семестре, по каждому из которых длинные, как список кораблей Гомера (что ж мне этот список уже 13 лет покоя не дает) списки литературы, сплошь состоящие из огромных романов, монографий ну и до кучи пары учебников. Даже если вычесть из суток время на минимальный сон, еду и что бы то ни было, кроме чтения, чисто физически прочитать это было невозможно. Но я пыталась, под светом настольной лампы, в темноте, иногда сквозь слезы. Уже через несколько дней после прочтения я напрочь забывала, о чем был роман, только если это не было что-то, поразившее меня до глубины души, как колокольни Пруста (да, мои вкусы весьма специфичны). При этом по каждому предмету были лекции, на которых нам рассказывали о литературном процессе и том, как понимать все эти романы, если мы говорим о литературной ветви филологического образования, или по теории, если говорим о лингвистической. Семинары были не по каждому предмету, зачастую на семинарах происходило то же самое, что на лекциях, то есть возможности высказываться на тему прочитанного в стенах университета почти не было. Такая возможность была за пределами университета - в основном в жанре "Меня это уже доебало, я хочу к маме". Письменные работы (помимо собственно курсовых и диплома), насколько я могу припомнить, мы писали по двум курсам. Один из них разрабатывала моя обожаемая кафедра (самая лучшая кафедра на земле), другим были курс по семантике. Были преподаватели, которые на голом энтузиазме собирали нас на консультации после лекций, чтобы реально обсуждать, и спасибо им большое, но это была капля в море поглощения информации без возможности ее осмыслить и поделиться результатами своего скромного труда с коллегами. Я тут в скобках замечу, что я уже стара как говно мамонта, на филфаке могло что-то измениться, но сейчас я с содроганием думаю о том, что обучаясь на филологическом факультете, я почти не пользовалась, собственно, языком, и то, что я худо-бедно умею выражать свои мысли письменно - лишь опосредованно результат образования, в гораздо большей мере это результат природной неуемной пиздливости. Что мы имеем? Что по сути ты мог не делать весь семестр примерно нихуя, прийти на экзамен, вытянуть счастливый билет и уйти, так и не узнав о том, какие еще открытия тебе готовил список чтения (я родилась в понедельник, на везение расчитывать не приходилось).

То, во что я вляпалась, поступив на программу по прикладной антропологии в Университет Кентукки, сильно отличается по формату. Списки, как говорится, doable, хоть и не без труда, красных глаз, сокращеня количества сна до прожиточного минимума и полной изолированности от социальной жизни. По большей части процесс выглядит так: ты читаешь список на неделю, затем приходишь на семинар, обсуждаешь это все там с профессором, пишешь по каждому прочитанному чему-то (статье, главе, книге или что там) небольшое саммари своими словами и свои собственные размышления на тему, а потом еще сдаешь их в виде одной из письменных работ за семестр. Я не могу даже посчитать,сколько таких работ я уже сдала, кроме того, у нас есть довольно крупная midterm paper в середине семестра по каждому из курсов и крупная final paper по каждому курсу (и в них придется ну, как сказать, использовать полученные знания). Твоя оценка, при этом, складывается и из письменных работ, и из того, насколько активно ты участвуешь в работе (типа просто прийти на семинар недостаточно, надо еще там что-то вякать, причем вякать, желательно, впопад. Особенно ответственные преподаватели, если у тебя нет настроения вякать, обязательно прикопаются с вопросом). Короче, после того, как ты сначала прочитал, потом обсудил, потом письменно зафиксировал размыления, а потом использовал в работе какую-то теорию, ты с гораздо меньшей вероятностью забудешь, о чем там шла речь. И пятерочку ты не получишь, если весь семестр ебал вола.

Как будто бы должна быть мораль, но настроение аморальное - я пишу это вместо того, что писать midterm paper.

В midterm по прикладной антропологии пишу про "Солярис" Тарковского как пример того, что мы даже в космосе не избавимся от земных проблем. Кажется, зенита своей писательской карьеры я достигла.
Заодно проверим, любят ли американцы Тарковского так, как любят его русские, потерявшиеся в «многокилометровом потоке сомнений».

Я была superzanyata на прошлой неделе, поэтому вы до сих пор не знаете, как я сходила в туалет! Удивительно, конечно, как порой незначительные события становятся чем-то вроде путевых столбов и организуют твой личный хронотоп (прости Господи). Походы в женский туалет студенческого центра - это уже что-то сродни звуку трамвая в пьесе «Трамвай Желание», после которого ждешь следующего витка сюжета.
Ну так вот, конечно же, в четверг я как всегда была на семинаре по экономической антропологии, после чего у меня был запланирован поход в лучшую культурную институцию Лексингтона и последний оплот русской культуры за океаном. На этот раз моей эрудиции не хватило для того, что распознать, что играет, и пришлось гуглить слова. Это была песня «Я очень устал» группы Пасош. Я конечно тоже очень устала, но мне все равно захотелось визжать «Вы вообще в курсе, что лидер этой группы абьюзер и бил свою девушку? Где ваша хваленая культура отмены?». Впрочем, у меня были и другие вопросы: есть ли хоть что-то общее между Лагутенко, Пугачевой-Цветаевой и группой Пасош кроме того, что они все русские? По какому принципу выбирается, что включить на этой неделе? Кто это делает? В общем, я была близка к разработке конспирологической теории. Поэтому решила не откладывать расследование до лучших времен и пошла к стойке с информацией, где обычно сидят три-четыре радостных парня, всегда готовых ответить на любые вопросы. Не думаю, что они ожидали тех вопросов, которые я собиралась им задать.
Это был довольно странный диалог, потому что из вежливости перед тем, как начать свою историю, я решила дать парням шанс в любой момент спастись и сказала «У меня странный вопрос, поэтому не стесняйтесь просто прервать меня в любой момент». На этих словах, кажется, с их лиц даже спала знаменитая американская улыбка. Я изложила тайну женского туалета и спросила, могут ли они ее отгадать.
Короче, выяснилось, что в универе есть студенческое радио, в котором все делается руками студентов, оно же ответственно за такие серьезные вещи, как музыкальное сопровождение туалетов, поэтому мне бы лучше поговорить с ними напрямую, для чего нужно спуститься в нулевой этаж, свернуть там несколько раз и упереться в дверь радиобудки. Разгадка была близко, но во что превратилась бы моя жизнь, узнай я ответ еще на прошлой неделе? Ни трепета ожидания, ни игры воображения, ни попыток сопоставить факты и разработать гипотезы, скучнейшее, жалкое существование.
Схожу потом. А пока мне нравится представлять, как в конце темного коридора в комнате, до которой редко доходят люди и долетают молекулы свежего воздуха, посреди этих странно висящих над головой микрофонов, сидит сутулый человек со спутанным сознанием и ужасной ностальгией по родине, и использует небольшой доступный ему ресурс для того, чтобы познакомить с Россией максимально большое количество людей.

Срочный выпуск новостей!
Мой однокурсник только что прислал мне такой мем и был шокирован тем, что на самом деле это русский мем, а на фото - Леонид Агутин. Я обвинила его в cultural appropriation и отправила ему песни Агутина для ознакомления. Через время он ответил: «Well, now its cultural appreciation 🎶🕺».
Я уже давно думаю, что Россия - великая мем-держава.

Сегодня я как вурдалак выползла из дома и отправилась на поиски капуччино. Надо сказать, путь был неблизкий, из-за Дня благодарения кофейни оказались закрыты и судьба улыбнулась мне только на третьей попытке. Я появилась в дверях кофейни с сумкой, на которой крупными буквами написано “Kokerei Hansa” (моя любимая шахта в Германии), и от парня, сидящего рядом, незамедлительно получила вопрос, не из Германии ли я часом. Я ответила, что никак нет, и я из тех краев, что вдохновили Чехова стоять на берегу реки и думать, какая удивительная жизнь здесь однажды настанет (я люблю говорить, что из Красноярска - о существовании Москвы все знают и без меня, а вот о великих землях Сибири, где "жизнь началась воем, а кончится удалью" - далеко не все). Парень открыл гугл карты, нашел Красноярск, быстро проверил, есть ли такой город на самом деле, а потом судорожно начал водить курсором явно в поисках чего-то замечательного. Наконец нашел Махачкалу, торжествующе ткнул на нее пальцем и спросил, была ли я там. Я не была, но зато была заинтригована такими избирательными знаниями о России. "Но ведь Хабиб оттуда!", - ответил парень, разочарованный тем, что это вообще приходится объяснять.
Балет? Искусство авангарда? Достоевский? Толстой? Чехов? Ну а может лучше... Хабиб? Я конечно слыхала о Хабибе, но никак не ожидала, что есть люди, которые при упоминании России вспомнят о нем в первую очередь.

Ознакомившись с контентом, который производится людьми, пересекшими государственные границы, я сделала вывод, что наибольший интерес для общественности представляют такие вопросы как 1) есть ли за границей еда и сколько она стоит, 2) какие сувениры можно купить, 3) что делать, если обосрался.
Наши самые внимательные читатели наверняка уже догадались, что историй из третий категории у меня много (у меня вся жизнь из таких историй состоит, что уж тут). Итак, был прекрасный вторник, погоды стояли чудесные, ласковое кентуккийское солнышко заглядывало ко мне в окошко, я пыталась продрать наконец глаза после вчерашнего позднего возвращения из библиотеки. Осознав себя в своем физическом теле, я заметила также, что у меня болит горло. Хуй с ним, подумала я, пускай болит, у меня конец семестра, мне не до горла. К вечеру горло взяло реванш и начало болеть сильнее, поднялась температура. Я решила пойти на компромисс и приобрела доступные без рецепта терафлю и таблетки типа стрепсилса. Американский терафлю оказался отвратительным на вкус, таблетки не помогли вообще, в мою голову стали закрадываться мысли, что все-таки придется разбираться со страховкой. Про страховку что-то было в самых первых инструкциях о том, как правильно приехать в Штаты, если вы стипендиант, мол, внимательно прочитайте, разберитесь, распечатайте. Ну я честно прочитала, абсолютно ничего не поняла и точно также честно все это забыла за ненадобностью. Я русский человек, я если что попью чай с лимоном, а потом потерплю. Распечатывать ID карту я тоже не пошла, потому что мне было лень (официальная версия - потому что я за экономию природных ресурсов).
Тем временем горло болело все сильнее, температура поднималась, становилось больно не только глотать (обиды, хаха!), но и говорить, начинали болеть уши, что-то понять про свою страховку проще не становилось.
Мы вот смеемся над тем, что миллениалы боятся звонить и говорить по телефону, и я с ужасом понимала, что с горлом, которое болит при попытке извлечь из него звуки, мне сейчас придется не просто говорить по телефону, но говорить по телефону с этими общительными американцами, которые ОБОЖАЮТ все делать при личной беседе и задают тонны дополнительных вопросов. Так и произошло. Первая клиника сказала мне, что они конечно будут чрезвычайно рады записать меня на прием и помочь мне с моей проблемой, и конечно же прямо сейчас днем с огнем ищут ближайшую запись…. О, нашли, великолепно, записываем вас через две с половиной недели. Это напомнило мне гоголевского доктора Гибнера, который следовал философии «а выздоровеет, так и сам выздоровеет, а помрет, так и сам помрет». Я стала звонить в другие клиники, в каждой из которых мне предлагали запись через две недели, после пятого звонка я была готова сдаться, но в шестой клинике на другом конце города мне сказали, что завтра в 8 утра доктор такой-то сможет меня принять, но вот работает ли клиника с моей страховкой, никто не уверен, поэтому может доктор и готов, мы можем оказаться не готовы, но вы все равно приезжайте. В целом я была готова ехать хоть к черту на рога ради призрачного шанса на спасение, поэтому даже любезно поблагодарила голос из телефона и села смотреть в стену.
Первый урок для потомков, который я извлекла из этой истории: не сдавайся слишком рано.

На следующий день, проснувшись в половину седьмого утра и ощутив себя истинным местным жителем, который до пяти часов вечера уже успевает сделать все дела и вернуться домой “проводить вечер с семьей” (поэтому все кофейни в городе закрываются в пять и я чувствую себя белой вороной), я поехала в клинику, ехала очень долго, и из своего уютного центра попала в настоящую Америку с широкими дорогами, гигантскими парковками и тем, что называется “расползающимся городом”. Перед тем, как пустить меня все-таки к врачу, разнообразные женщины активно пытались выяснить, что за страховка у меня такая интересная, позвонить в страховую компанию, позвонить еще куда-то, трижды продиктовать мой страховой номер, потом по буквам произнести мою длинную русскую фамилию, перекинуться парой ненавязчивых фраз, ну вот это все. Впрочем, они похвалили мое колечко, а потом сумку, поэтому в целом я готова была постоять и подольше. В числе прочего меня спросили, какая у меня аптека. Что ответить, я не нашлась, вспомнила историю про то, как в аптеку нужно было записаться, и начала думать, что мне нужно будет как в России сейчас пойти прикрепиться к аптеке. Я сказала, что у меня нет никакой своей аптеки и вообще что за странные вопросы, в свободной стране небось живем. Мне погуглили ближайшую к моему дому аптеку и сказали, что если меня это устраивает, то теперь запишут ее. Это было странно (разгадка будет в конце). В конце концов добрая женщина пустила меня внутрь, где меня заставили взвеситься. Знаете, в этот момент я отчётливо вспомнила, что нахожусь на другом конце земного шара, люди здесь блять ходят на голове и не используют метрическую систему, в связи с чем взвешивали мое тщедушное тело не в килограммах, а в фунтах, и в довесок ко всему мне пришлось увидеть ТРЕХЗНАЧНУЮ цифру в графе “вес”. Лучше бы я сдохла.
Ну так вот, врач оказался красивым мужчиной лет сорока, который спросил меня про житуху, потом попросил открыть рот (на этот моменте я повеселела, в жизни чаще услышишь просьбу его закрыть), заглянул туда, отшатнулся и сказал: Oh God. Выяснилось, что роскошный тонзиллит, который я имела честь взрастить в своем горле, оказался непереносим даже для него, он сделал страдальческий вид и сказал, что теперь понял, как мне ебано, и он знает, как облегчить мои страдания.

Он сказал, что конечно выпишет мне антибиотики, но помимо этого мне показаны стероиды, и их можно принимать по несколько таблеток на протяжении нескольких дней, чтобы постепенно становилось легче, но он предлагает ширнуться стероидами прямо сейчас, чтобы легче стало сразу. Впрочем, выбор за мной. Я попросила таблетки, пошутив, что люблю страдать, потому что я русская, но вообще-то все, что я знала о стероидах до этого момента - это то, что их используют качки, чтобы быстро наращивать мышечную массу, и я просто испугалась, что от укола у меня вырастет бицуха и член.
Сделав вид, что шутка уморительная, и назвав меня tiny, он уточнил мою аптеку и попросил медсестру записать дозировку. Тут-то я и выяснила, почему всех так страшно интересует моя аптека. Больничка отправляет туда запрос (во всяком случае, ни антибиотики, ни стероиды просто так купить нельзя), там тебе собирают смешные баночки ровно с тем количеством таблеток, которое тебе понадобится, и ты туда приходишь просто забрать свой набор. Таблетки при этом тоже входят в страховку. Извините за контент в стиле “объясните прикол, я просто с села”, но взаимодействие с системой здравоохранения, которая настолько по-другому устроена с точки зрения пользователя, потрясла меня до глубины души.

Впрочем, настоящее потрясение ждало меня позже, когда я съела первую дозу стероидов и поняла, что качков зря считают тупыми. Ребята, это просто полный восторг! Ощущение такое, как будто в Москве наконец выглянуло солнце, ты выспался на ортопедическом матрасе и вкусно позавтракал (заветные фантазии тридцатилетних звучат именно так). Короткий опрос показал, что стероиды часто прописывают при тонзиллите, правда, настолько изумительного эффекта больше никто из опрошенных не испытал, видимо, доза для меня была все-таки слишком большая, но с тех пор я не могу перестать думать о том, как бы снова заболеть тонзиллитом и получить еще стероидов. Я была так впечатлена столкновением с системой страхования здоровья, что когда в следующий раз перед началом семинара все стали вежливо обмениваться ответами на вопрос “Как дела?”, упоминая такие слова как усталость, конец семестра и кофе, я не постеснялась и рассказала, как прошла моя неделя, и как и почему я полна энтузиазма. С тех пор я уже несколько раз вместо вопроса “Как дела?” получила вопрос “Ну что, у тебя уже закончились стероиды?”. К сожалению, да. Поэтому я снова устала.

Однако, здравствуйте. Семестр закончился еще 20 декабря, с тех пор я просто спала, ела, а потом снова спала, и даже не чувствовала никакого стыда за столько скотское времяпровождение, потому что получила А по всем предметам, а также много приятных комментариев за свои финальные работы (да, я абсолютно бессыдно хвастаюсь). В какой-то момент мне пришлось отвлечься от еды и сна, чтобы поехать к своей дорогой соседке из Тринидада в ее город на Рождество. Перед тем, как пригласить меня к себе, она аккуратно спросила, чем я буду заниматься, я честно ответила, что спать и есть, с такой информацией она смириться не смогла и сказала, что в ее мире никто не встречает Рождество в одиночестве. Так как я являюсь частью ее мира, мне ничего не оставалось, как согласиться. Рождество близилось, соседка предлагала приехать за мной в Лексингтон, но я девушка скромная и не хотела доставлять ей таких неудобств. Пришлось расчехлить свои полученные специально по случаю отъезда в Штаты водительские права. Штаты, кстати, являются одной из немногих стран, не принявших Конвенцию о дорожном движении 68 года, что на практике означает, что здесь другие знаки и вообще все другое. Как человек, который уже 4 месяца без конца пересчитывает Цельсй в Фаренгейт, фунты в килограммы, километры в мили и вообще пересчитывает просто тупо все, я ничему не удивилась.
По закону использовать международные права здесь можно в течении года, потом нужно получить местные и кататься с ними (я собиралась это сделать еще в сентябре, но как-то знаете, проебалась). Кроме того, с момента получения прав в августе я ни разу не садилась за руль и вообще ни разу в жизни не сидела в машине одна, поэтому мне было стремнейше, но чего не сделаешь ради любви к выходцам из Карибского бассейна. Других вариантов, кстати, не было, потому что степень автомобилизации на родине Форда такова, что никаким общественным транспортом добраться туда нельзя. Внутри города общественного транспорта нет тоже. В Лексингтоне, кстати, ходят автобусы, но добраться на них можно далеко не отовсюду и далеко не до всех районов, некоторые маршруты ходят раз в час, когда выпадает снег - они ходят по другим маршрутам и другому расписанию, короче, купить машину и не ебать себе мозги реально выглядт как хороший вариант, если ты не догадался снять себе жилье прямо рядом с кампусом и отказаться бывать где-то, кроме универа.