Рубрика открыток из кино — сегодня для зрителей-любителей сериала «Острые козырьки».
#кинооткрытки
#кинооткрытки
«Последний наёмник»: стреляй, Лиам, стреляй! (1/3)
Посмотрели фильм «Последний наёмник» с ещё живым Лиамом Нисоном. Лиам снимается в совершенно одинаковых фильмах угасающего качества, но делает это так регулярно, что вызывает определенное уважение. Никогда нельзя понять, качество в очередном фильме уже совсем угасло или костёрок может быть ещё меньше и холоднее.
Дело происходит в Ирландии в 1974 году. На тихой улочке Белфаста, уставленной красивущими ретро-автомобилями, есть ирландский паб. И в отличие от всех тех пабов в торговых центрах, куда вы можете подняться на лифте, он реально ирландский.
Звучит подозрительная музыка. На улицу медленно въезжает ещё один красивущий ретро-автомобиль, в нём сидит водитель и женщина с преступным лицом.
Они медленно проезжают мимо паба и останавливаются поодаль. Становится понятно, что они злоумышленники. И ждут сообщников. Или они пособники и ждут приспешников. Или даже подельники и ждут соратников. А то и вообще клевреты и ждут адгерентов.
Но тут быстро выясняется, что они просто террористы. И ждут других террористов, чтобы вместе подвзорвать тех, кто сидит в пабе.
Другие террористы как раз подъехали еще на одной машине, припарковались прямо напротив паба и завели будильник на часовой бомбе. Вышли из машины и пошли к первым террористам.
И тут на совершенно безлюдной, за исключением террористов, улице появляется женщина с двумя детьми. Дети роняют свои учебники ровно между пабом и заминированной машиной и начинают вошкаться.
Женщина с преступным лицом выходит из машины и кричит, чтоб они там не это, не тово. Но, как известно, торопить детей — это только удлинять сборы, поэтому бомба дотикивает и всё взрывается вместе с детьми, пабом и учебниками.
Террористы вчетвером спешно уезжают, потом пересаживаются на другой красивущий ретро-автомобиль и уезжают ещё сильнее и дальше. Предыдущий ретро-автомобиль они сжигают в целях конспирации. Двое детей и два ретро-автомобиля за три минуты фильма — это вообще-то почти перебор.
Чтобы мы немного передохнули от оголтелого терроризма, нам показывают Лиама Нисона, который водит дружбу с комиссаром полиции. Они как раз на спор стреляют по баночкам на скалистом уступе над морем, а потом возвращаются в город, по-дружески кряхтя.
Комиссар высаживает Лиама на отшибе, где тот живет в небольшом домике, и рядом с ним еще один домик, где живёт соседка, с которой у них неловкая взаимная симпатия.
Ни комиссар, ни соседка не знают, что добродушный Лиам вообще-то по заказу убивает людей. Хотя вообще непонятно, как он умудряется вести двойную жизнь в Северной Ирландии, где людей-то раз-два и обчелся, а город состоит из тридцати домов.
Лиам как раз получает новый заказ. Никаких тебе электронных штучек, как у Тома Круза в «Миссия невыполнима» — ему просто засунули фотку цели в бардачок его красивущего личного ретро-автомобиля.
Лиам едет в городок, заходит в настоящий ирландский паб, поджидает там свою цель, тщательно сверяясь с фотографией, и курит трубку.
А под утро приезжает в свой любимый лесок и достаёт из машины комплект наёмника: двустволку, лопату, маленький кустик — с заднего сиденья, и пухленького лысоватого мужика, который и есть цель — из багажника.
Кустик он доверяет мужику, лопату и двустволку несёт сам. Они приходят на опушку, где растёт уже много похожих кустиков. Мужик выкапывает себе могилу, говорит несколько слов, задевших Лиама за живое, а потом падает в могилу, застреленный. Закапывать могилу Лиам его заставлять не стал, справился сам.
После чего задетый за живое Лиам приезжает к своему заказчику и говорит, что он, пожалуй, больше не будет убивать людей. Поднадоело как-то. Будет вместо этого копаться в саду.
В доме заказчика он встречает своего молодого коллегу, которого играет Джоффри из «Игры престолов». Тут у него усики и волосы чуть подлиннее, но он всё такой же мерзкий, и с усиками даже немного мерзее. →
Посмотрели фильм «Последний наёмник» с ещё живым Лиамом Нисоном. Лиам снимается в совершенно одинаковых фильмах угасающего качества, но делает это так регулярно, что вызывает определенное уважение. Никогда нельзя понять, качество в очередном фильме уже совсем угасло или костёрок может быть ещё меньше и холоднее.
Дело происходит в Ирландии в 1974 году. На тихой улочке Белфаста, уставленной красивущими ретро-автомобилями, есть ирландский паб. И в отличие от всех тех пабов в торговых центрах, куда вы можете подняться на лифте, он реально ирландский.
Звучит подозрительная музыка. На улицу медленно въезжает ещё один красивущий ретро-автомобиль, в нём сидит водитель и женщина с преступным лицом.
Они медленно проезжают мимо паба и останавливаются поодаль. Становится понятно, что они злоумышленники. И ждут сообщников. Или они пособники и ждут приспешников. Или даже подельники и ждут соратников. А то и вообще клевреты и ждут адгерентов.
Но тут быстро выясняется, что они просто террористы. И ждут других террористов, чтобы вместе подвзорвать тех, кто сидит в пабе.
Другие террористы как раз подъехали еще на одной машине, припарковались прямо напротив паба и завели будильник на часовой бомбе. Вышли из машины и пошли к первым террористам.
И тут на совершенно безлюдной, за исключением террористов, улице появляется женщина с двумя детьми. Дети роняют свои учебники ровно между пабом и заминированной машиной и начинают вошкаться.
Женщина с преступным лицом выходит из машины и кричит, чтоб они там не это, не тово. Но, как известно, торопить детей — это только удлинять сборы, поэтому бомба дотикивает и всё взрывается вместе с детьми, пабом и учебниками.
Террористы вчетвером спешно уезжают, потом пересаживаются на другой красивущий ретро-автомобиль и уезжают ещё сильнее и дальше. Предыдущий ретро-автомобиль они сжигают в целях конспирации. Двое детей и два ретро-автомобиля за три минуты фильма — это вообще-то почти перебор.
Чтобы мы немного передохнули от оголтелого терроризма, нам показывают Лиама Нисона, который водит дружбу с комиссаром полиции. Они как раз на спор стреляют по баночкам на скалистом уступе над морем, а потом возвращаются в город, по-дружески кряхтя.
Комиссар высаживает Лиама на отшибе, где тот живет в небольшом домике, и рядом с ним еще один домик, где живёт соседка, с которой у них неловкая взаимная симпатия.
Ни комиссар, ни соседка не знают, что добродушный Лиам вообще-то по заказу убивает людей. Хотя вообще непонятно, как он умудряется вести двойную жизнь в Северной Ирландии, где людей-то раз-два и обчелся, а город состоит из тридцати домов.
Лиам как раз получает новый заказ. Никаких тебе электронных штучек, как у Тома Круза в «Миссия невыполнима» — ему просто засунули фотку цели в бардачок его красивущего личного ретро-автомобиля.
Лиам едет в городок, заходит в настоящий ирландский паб, поджидает там свою цель, тщательно сверяясь с фотографией, и курит трубку.
А под утро приезжает в свой любимый лесок и достаёт из машины комплект наёмника: двустволку, лопату, маленький кустик — с заднего сиденья, и пухленького лысоватого мужика, который и есть цель — из багажника.
Кустик он доверяет мужику, лопату и двустволку несёт сам. Они приходят на опушку, где растёт уже много похожих кустиков. Мужик выкапывает себе могилу, говорит несколько слов, задевших Лиама за живое, а потом падает в могилу, застреленный. Закапывать могилу Лиам его заставлять не стал, справился сам.
После чего задетый за живое Лиам приезжает к своему заказчику и говорит, что он, пожалуй, больше не будет убивать людей. Поднадоело как-то. Будет вместо этого копаться в саду.
В доме заказчика он встречает своего молодого коллегу, которого играет Джоффри из «Игры престолов». Тут у него усики и волосы чуть подлиннее, но он всё такой же мерзкий, и с усиками даже немного мерзее. →
«Последний наёмник»: стреляй, Лиам, стреляй! (2/3)
Лиам с заказчиком тоже дружески кряхтят друг на друга, после чего Лиам получает деньги и уходит копаться в саду. Как говорится, «убийца — садовник!».
Вечером Лиам приходит в бар, то есть, простите, в паб, и там вообще все дружески кряхтят друг на друга.
Лиам узнает, что к барменше приехал какой-то странный гость и запугал её и её дочку, поэтому она кряхтит не дружески, как все, а как-то надсадно. И это, конечно, один из тех самых террористов, которые под предлогом дальнего родства заехали барменше в сарай и сидят там, нервничают, собирают новую бомбу.
Лиам приходит к своему бывшему заказчику и просится ещё разочек убить, раз выдалась такая возможность. Сам он бы никогда, но вот такой плохой человек, понимаешь, заказчик? Буквально просится под кустик на опушке. Но заказчик говорит, что не хочет разбираться, кто там и что.
Но Лиам на то и Нисон, чтобы разобраться самостоятельно. Поэтому он просто как будто случайно встречает этого террориста, одиноко бредущего по Северной Ирландии, и предлагает его подвезти. Террорист соглашается, потому что когда тебя подвозят на красивущем ретро-автомобиле — это приятно.
Лиам не просто подвозит террориста, но даже хвастается ему своей любимой двустволкой. Потом неожиданно бьёт прикладом в лоб и отвозит в свой любимый лесочек.
Стоит только Лиаму открыть багажник, как террорист выскакивает оттуда и чуть было не сбегает, но тут из кустов на помощь Лиаму приходит усатенький Джоффри и достреливает недостреленного террориста.
— Ты чего здесь? — спрашивает Лиам.
— Стреляю... — отвечает Джоффри. А потом говорит, что его послал заказчик, потому что у Лиама тогда по лицу было понятно, что он захочет сам разобраться. Террориста традиционно закапывают под кустиком.
Лиам успокаивается и думает, что теперь-то он точно будет просто копаться у себя в саду и ужинать с соседкой. И дружески кряхтеть при каждом удобном случае. Он-то не видит террористов в сарае. А они есть.
Террористы тем временем пересчитываются и понимают, что их трое, а должно быть четверо. «Фак!» — говорит женщина с преступным лицом по-ирландски и идёт искать четвертого террориста. Найти его сложно, поэтому она звонит в пункт координации террористов и ей там говорят, что подсказать что-то может местный заказчик.
Женщина приходит к заказчику и спрашивает его, знает ли он что-то о четвертом террористе. Заказчик говорит, что знает, и что террорист стопудово мертв, и что он ни при чем.
«Фак!» — говорит женщина, потому что четвертый террорист был её братом, и убивает заказчика. Всем нам иногда хочется убить наших заказчиков, но это и отличает нас от террористов — мы сдерживаемся. Каждый раз сдерживаемся.
Поэтому мы понимаем женщину с преступным лицом, но не оправдываем её.
Лиам как раз доел ужин у соседки, когда к нему прикатил Джоффри на красивущем спортивном ретро-автомобиле и отвез к заказчику. В течение следующих нескольких минут Лиам узнает, что есть ещё террористы, а террористы узнают, что есть Лиам.
Террористы приезжают домой к Лиаму и начинают вероломно его там поджидать всю ночь. Но поскольку они предусмотрительно включили в доме Лиама торшер, Лиам с Джоффри заметили их издалека и тоже стали их поджидать, только за ближайшим холмом.
Террористы прождали до утра, но Лиам так и не появился, потому что, напоминаем, сидел за холмом. Наутро у женщины с преступным лицом сдали нервы, поэтому она взяла биту, вышла из дома и стала бить битой красивущий ретро-автомобиль Лиама, припаркованный у дома. Ладно бы просто была террористка, так она ещё и тварь.
На грохот биты из соседнего дома выходит соседка Лиама, и женщина с преступным лицом бьёт её в лицо рукой. Соседка падает без чувств. Лиам на холме делает трагическое и суровое лицо. Он тоже хочет ударить в лицо женщину с преступным лицом, но это сложно сделать из-за холма. Нужно выждать момент и встретиться с ней лицом к лицу. →
Лиам с заказчиком тоже дружески кряхтят друг на друга, после чего Лиам получает деньги и уходит копаться в саду. Как говорится, «убийца — садовник!».
Вечером Лиам приходит в бар, то есть, простите, в паб, и там вообще все дружески кряхтят друг на друга.
Лиам узнает, что к барменше приехал какой-то странный гость и запугал её и её дочку, поэтому она кряхтит не дружески, как все, а как-то надсадно. И это, конечно, один из тех самых террористов, которые под предлогом дальнего родства заехали барменше в сарай и сидят там, нервничают, собирают новую бомбу.
Лиам приходит к своему бывшему заказчику и просится ещё разочек убить, раз выдалась такая возможность. Сам он бы никогда, но вот такой плохой человек, понимаешь, заказчик? Буквально просится под кустик на опушке. Но заказчик говорит, что не хочет разбираться, кто там и что.
Но Лиам на то и Нисон, чтобы разобраться самостоятельно. Поэтому он просто как будто случайно встречает этого террориста, одиноко бредущего по Северной Ирландии, и предлагает его подвезти. Террорист соглашается, потому что когда тебя подвозят на красивущем ретро-автомобиле — это приятно.
Лиам не просто подвозит террориста, но даже хвастается ему своей любимой двустволкой. Потом неожиданно бьёт прикладом в лоб и отвозит в свой любимый лесочек.
Стоит только Лиаму открыть багажник, как террорист выскакивает оттуда и чуть было не сбегает, но тут из кустов на помощь Лиаму приходит усатенький Джоффри и достреливает недостреленного террориста.
— Ты чего здесь? — спрашивает Лиам.
— Стреляю... — отвечает Джоффри. А потом говорит, что его послал заказчик, потому что у Лиама тогда по лицу было понятно, что он захочет сам разобраться. Террориста традиционно закапывают под кустиком.
Лиам успокаивается и думает, что теперь-то он точно будет просто копаться у себя в саду и ужинать с соседкой. И дружески кряхтеть при каждом удобном случае. Он-то не видит террористов в сарае. А они есть.
Террористы тем временем пересчитываются и понимают, что их трое, а должно быть четверо. «Фак!» — говорит женщина с преступным лицом по-ирландски и идёт искать четвертого террориста. Найти его сложно, поэтому она звонит в пункт координации террористов и ей там говорят, что подсказать что-то может местный заказчик.
Женщина приходит к заказчику и спрашивает его, знает ли он что-то о четвертом террористе. Заказчик говорит, что знает, и что террорист стопудово мертв, и что он ни при чем.
«Фак!» — говорит женщина, потому что четвертый террорист был её братом, и убивает заказчика. Всем нам иногда хочется убить наших заказчиков, но это и отличает нас от террористов — мы сдерживаемся. Каждый раз сдерживаемся.
Поэтому мы понимаем женщину с преступным лицом, но не оправдываем её.
Лиам как раз доел ужин у соседки, когда к нему прикатил Джоффри на красивущем спортивном ретро-автомобиле и отвез к заказчику. В течение следующих нескольких минут Лиам узнает, что есть ещё террористы, а террористы узнают, что есть Лиам.
Террористы приезжают домой к Лиаму и начинают вероломно его там поджидать всю ночь. Но поскольку они предусмотрительно включили в доме Лиама торшер, Лиам с Джоффри заметили их издалека и тоже стали их поджидать, только за ближайшим холмом.
Террористы прождали до утра, но Лиам так и не появился, потому что, напоминаем, сидел за холмом. Наутро у женщины с преступным лицом сдали нервы, поэтому она взяла биту, вышла из дома и стала бить битой красивущий ретро-автомобиль Лиама, припаркованный у дома. Ладно бы просто была террористка, так она ещё и тварь.
На грохот биты из соседнего дома выходит соседка Лиама, и женщина с преступным лицом бьёт её в лицо рукой. Соседка падает без чувств. Лиам на холме делает трагическое и суровое лицо. Он тоже хочет ударить в лицо женщину с преступным лицом, но это сложно сделать из-за холма. Нужно выждать момент и встретиться с ней лицом к лицу. →
«Последний наёмник»: стреляй, Лиам, стреляй! (3/3)
Террористы уезжают, а Лиам с Джоффри спускаются с холма, уносят бесчувственную соседку в дом и вызывают ей врача. Потому что они благородные убийцы. Ну ладно, это Лиам благородный убийца, а Джоффри мерзавец, но Лиам положительного на него влияет.
Ещё пару минут персонажи бродят туда-сюда, а потом женщина с преступным лицом встречается с Лиамом возле общественного туалета. Но Лиам не может ударить её в лицо, потому что она подкралась сзади с пистолетом.
Женщина говорит, что её зовут Дойранн, и она требует рассказать, кто заказал убийство её брата. Она не знает, что Лиам сам проявил инициативу и убил его по зову сердца.
Лиам говорит, что знает заказчика и они договариваются встретиться вечером в пабе. Потому что почему-то так лучше. Либо потому что а где ещё встречаться ирландцам в Ирландии, если не в пабе.
Дойранн как нарочно злит Лиама, поминая то жителей городка, то его соседку. Лиам наливается наёмнической злобой, уходит от общественного туалета и теперь у него есть ещё полдня, чтобы придумать план.
Он решает, что убьёт женщину с преступными лицом в пабе публично. Да, все узнают, что он убийца, зато те, кто приедет мстить за Дойранн, будут мстить ему, а не жителям городка. Чем злее Лиам, тем он благороднее. Ещё Лиам подговаривает Джоффри не участвовать в потасовке, а бросить наёмническое дело и уехать в Калифорнию, и даже дарит ему деньги. Джоффри впечатлённый уезжает в своё светлое будущее.
Лиам заходит в паб. Там все толпятся и дружески кряхтят изо всех сил. Комиссар, который уже полфильма подозревает, что у Лиама есть двойное дно, тоже в баре. У них с Лиамом происходит разговор — они двусмысленно, но всё ещё по-дружески кряхтят друг на друга.
Дойранн заходит в паб. Она ждёт у стойки, изобразив максимальную подозрительность на своём преступном лице.
Комиссар сечёт ещё двоих террористов и занимает тактически выгодную позицию с сигарой во рту. Один террорист сидит в пабе с бомбой в чемоданчике, второй в машине не улице.
Лиам встречается с Дойранн у стойки и она требует показать ему заказчика. Лиам медлит, но тут назад из светлого будущего к стойке подкатывает Джоффри. И говорит Дойранн, что заказчик это он, и он рад был убить её брата, и что сейчас они выйдут на задний двор и... Дойранн прерывает его речь выстрелом в живот.
Наконец-то начинается пальба.
Палит Дойранн, палит Лиам, палит террорист с бомбой. Комиссар не палит — в суматохе он украл бомбу у террориста и тащит ее подальше от паба. Его настигает второй террорист, бьёт по башке, отнимает бомбу и бежит с ней обратно к пабу.
В трех метрах от входной двери он размахивается и хочет бросить бомбу внутрь, но Лиам подстреливает его на замахе. Бомба взрывается, террорист взрывается, а паб ничего, не взрывается, но там все сначала падают на пол, а потом начинают, кашляя, вставать.
Раненая Дойранн достреливает недостреленного Джоффри. Вроде и жалко его, но всё равно испытываешь мимолетную радость, настолько он мерзкий. Дойранн сбегает.
Лиам дотыкивает ножом предварительно дважды раненного выстрелами первого террориста. Затем он выходит из бара и виновато смотрит на комиссара, который оглушенно смотрит на него.
Но долго смотреть некогда, надо догонять Дойранн. Она убежала в церковь на холме. Лиам как чувствовал, что она убежит в церковь на холме, поэтому приходит прямо за ней.
А она там уже лежит. Зажимает себе рану и понемногу заканчивается. Лиам садится рядом и говорит «Покайся!», ну раз уж они в церкви, но Дойранн не кается и издыхает.
Лиам еле этого дождался, потом сразу схватил её труп, утащил в свой любимый лесок и закопал на опушке рядом с братом и кустик сверху посадил. Такой консерватор, ужас.
Наутро Лиам выходит из своего дома, прощается с соседкой с фингалом под глазом, садится в красивущий спортивный ретро-автомобиль Джоффри и уезжает в рассвет, потому что утро.
Где-то по пути он тайно и символически подкладывает в машину комиссару книжку Достоевского «Преступление и наказание».
Террористы уезжают, а Лиам с Джоффри спускаются с холма, уносят бесчувственную соседку в дом и вызывают ей врача. Потому что они благородные убийцы. Ну ладно, это Лиам благородный убийца, а Джоффри мерзавец, но Лиам положительного на него влияет.
Ещё пару минут персонажи бродят туда-сюда, а потом женщина с преступным лицом встречается с Лиамом возле общественного туалета. Но Лиам не может ударить её в лицо, потому что она подкралась сзади с пистолетом.
Женщина говорит, что её зовут Дойранн, и она требует рассказать, кто заказал убийство её брата. Она не знает, что Лиам сам проявил инициативу и убил его по зову сердца.
Лиам говорит, что знает заказчика и они договариваются встретиться вечером в пабе. Потому что почему-то так лучше. Либо потому что а где ещё встречаться ирландцам в Ирландии, если не в пабе.
Дойранн как нарочно злит Лиама, поминая то жителей городка, то его соседку. Лиам наливается наёмнической злобой, уходит от общественного туалета и теперь у него есть ещё полдня, чтобы придумать план.
Он решает, что убьёт женщину с преступными лицом в пабе публично. Да, все узнают, что он убийца, зато те, кто приедет мстить за Дойранн, будут мстить ему, а не жителям городка. Чем злее Лиам, тем он благороднее. Ещё Лиам подговаривает Джоффри не участвовать в потасовке, а бросить наёмническое дело и уехать в Калифорнию, и даже дарит ему деньги. Джоффри впечатлённый уезжает в своё светлое будущее.
Лиам заходит в паб. Там все толпятся и дружески кряхтят изо всех сил. Комиссар, который уже полфильма подозревает, что у Лиама есть двойное дно, тоже в баре. У них с Лиамом происходит разговор — они двусмысленно, но всё ещё по-дружески кряхтят друг на друга.
Дойранн заходит в паб. Она ждёт у стойки, изобразив максимальную подозрительность на своём преступном лице.
Комиссар сечёт ещё двоих террористов и занимает тактически выгодную позицию с сигарой во рту. Один террорист сидит в пабе с бомбой в чемоданчике, второй в машине не улице.
Лиам встречается с Дойранн у стойки и она требует показать ему заказчика. Лиам медлит, но тут назад из светлого будущего к стойке подкатывает Джоффри. И говорит Дойранн, что заказчик это он, и он рад был убить её брата, и что сейчас они выйдут на задний двор и... Дойранн прерывает его речь выстрелом в живот.
Наконец-то начинается пальба.
Палит Дойранн, палит Лиам, палит террорист с бомбой. Комиссар не палит — в суматохе он украл бомбу у террориста и тащит ее подальше от паба. Его настигает второй террорист, бьёт по башке, отнимает бомбу и бежит с ней обратно к пабу.
В трех метрах от входной двери он размахивается и хочет бросить бомбу внутрь, но Лиам подстреливает его на замахе. Бомба взрывается, террорист взрывается, а паб ничего, не взрывается, но там все сначала падают на пол, а потом начинают, кашляя, вставать.
Раненая Дойранн достреливает недостреленного Джоффри. Вроде и жалко его, но всё равно испытываешь мимолетную радость, настолько он мерзкий. Дойранн сбегает.
Лиам дотыкивает ножом предварительно дважды раненного выстрелами первого террориста. Затем он выходит из бара и виновато смотрит на комиссара, который оглушенно смотрит на него.
Но долго смотреть некогда, надо догонять Дойранн. Она убежала в церковь на холме. Лиам как чувствовал, что она убежит в церковь на холме, поэтому приходит прямо за ней.
А она там уже лежит. Зажимает себе рану и понемногу заканчивается. Лиам садится рядом и говорит «Покайся!», ну раз уж они в церкви, но Дойранн не кается и издыхает.
Лиам еле этого дождался, потом сразу схватил её труп, утащил в свой любимый лесок и закопал на опушке рядом с братом и кустик сверху посадил. Такой консерватор, ужас.
Наутро Лиам выходит из своего дома, прощается с соседкой с фингалом под глазом, садится в красивущий спортивный ретро-автомобиль Джоффри и уезжает в рассвет, потому что утро.
Где-то по пути он тайно и символически подкладывает в машину комиссару книжку Достоевского «Преступление и наказание».
Да, и если вам нравятся наши пересказы — вы можете заявить об этом безапелляционным донатом! Мы выдержим, обещаем.
Сбер: https://pay.mysbertips.ru/63259843
Тинькофф: https://pay.cloudtips.ru/p/63ca541c
Если вы донатите больше 300 рублей за раз, пожалуйста, оставьте там при оплате коммент «донат».
Как всегда — любим не можем ❤️
Сбер: https://pay.mysbertips.ru/63259843
Тинькофф: https://pay.cloudtips.ru/p/63ca541c
Если вы донатите больше 300 рублей за раз, пожалуйста, оставьте там при оплате коммент «донат».
Как всегда — любим не можем ❤️
«Солтбёрн»: Оливер и его твист (1/3)
Посмотрели фильм «Солтбёрн», совершенно не предполагая, куда нас это привёдет. Фильм про многослойного юношу Оливера, которому флигель в рот не клади — всему поместью пропасть.
Вкрадчивый дозвона в ушах юноша Оливер приезжает на учёбу в Оксфорд. У него очки, шаrфик, куrточка, rюкзачок, застенчивость во всё лицо и масляные глаза. Он выглядит, как молодой Кевин Спейси, которому приделали нос пожилого Депардье.
Не успев приехать и разместиться, он тут же через стекло своей комнаты видит главного студента-красавчика Феликса и начинает дышать. Вокруг красавчика вьются девушки и хохмит его лучший друг — долговязый мулат Фарли. В общем, Феликс красуется, Фарли хохмит, а Оливер дышит.
Оливер тоже хочет хохмить и виться вокруг Феликса, но ему мешает скромность и очки. Оливер знакомится с Майклом — Майкла тоже не берут в красавчики, потому что он математик, душнила и псих. Майкл принуждает Оливера к дружбе против Феликса и компании, а Оливер снаружи соглашается, но внутри всё равно дышит на Феликса.
Оливер очень умный — мы понимаем это из разговора с преподавателем, когда Оливер признается, что прочитал весь список литературы на лето. К сцене разговора с преподавателем присоединяется мулат Фарли. Он весь такой лёгкий и непосредственный, что ужасно этим бесит Оливера. И нас. И ещё он тоже умный, и этим бесит ещё сильнее. Фарли хохмит над Оливером, Оливер внезапно хохмит в ответ и между ними пролегает та неприязнь, которая бывает только между кудрявыми мулатами и носатыми тихонями.
И вот однажды Оливер едет на велосипеде по кампусу университета и видит, что у дорожки сидит Феликс и грустит, потому что на его велосипеде спустило колесо. Оливер даёт Феликсу свой велосипед и сразу попадает в круг красавчиков. Через велосипед.
На следующий день Оливер в студенческом баре уже вьется в компании Феликса, а бывший друг Майкл дышит на Оливера из дальнего угла.
Мулат Фарли подстрекает Оливера купить всем выпить. Оливер идёт к бармену и вытряхивает из карманов всю мелочь, но денег не хватает. Оливер пресмыкается перед барменом и подвывает, как пнутый шпиц, что завтра занесёт деньги. Бармен отказывает, но тут подходит Феликс и платит. Оливер дышит на него ещё сильнее от возможности оказаться в таком долгу.
Показывают отрывочные сцены того, как весь учебный год он вьётся в компании Феликса, постепенно оттесняя мулата Фарли. Фарли скептически дышит на Оливера через сигарету, а Оливер суёт свой депардье во все тусовки и даже пьёт с Феликсом пиво.
В какой-то момент из-за угла выбегает забытый Майкл. Он шипит на Оливера как математик и псих и сулит ему изгнание из феликсова круга, но всякие майклы Оливера больше не волнуют. Майкл скрывается в тумане посредственности.
При этом остальной феликсов круг считает Оливера странненьким и не хочет звать на тусовки. Оливер начинает отрываться от Феликса, но тут у Оливера умирает отец и он плачет, а Феликс его успокаивает, опять приближая к себе.
Оливер признается Феликсу, что вообще семейка у него была отстой: мама пьёт, папа пьёт, то есть пил, ну и ещё всякие надрывные физиологические детали. Оливер не хочет на лето возвращаться домой, и Феликс приглашает его погостить у себя. В поместье Солтбёрн.
Оливер скромно приезжает и стоит с маленьким чемоданчиком напротив огромного старого поместье. Поместье такое старое и торжественное, как будто там живёт Бэтмен.
Оливер знакомится с семьей Феликса. Они там все слегка по-богатенькому фрики, а Оливер такой елейный и в рубашечке-поло, что все его сразу жалеют и любят. Как мопса — пухлый, страшненький, хрюкает, но милый и глазки красивые. Оливер располагает всех к себе, разливается слащавой приторностью и все начинают в ней вязнуть.
Нам показывают жужжащее слепнями лето и залитое солнцем поместье, по которому тут и там лежат полуобнаженные тела Феликса и его семьи и загорают. Загорает Феликс, загорает мулат Фарли на правах друга, загорает сестра Венеция, мать Элсбет в виде Розамунды Пайк. →
Посмотрели фильм «Солтбёрн», совершенно не предполагая, куда нас это привёдет. Фильм про многослойного юношу Оливера, которому флигель в рот не клади — всему поместью пропасть.
Вкрадчивый дозвона в ушах юноша Оливер приезжает на учёбу в Оксфорд. У него очки, шаrфик, куrточка, rюкзачок, застенчивость во всё лицо и масляные глаза. Он выглядит, как молодой Кевин Спейси, которому приделали нос пожилого Депардье.
Не успев приехать и разместиться, он тут же через стекло своей комнаты видит главного студента-красавчика Феликса и начинает дышать. Вокруг красавчика вьются девушки и хохмит его лучший друг — долговязый мулат Фарли. В общем, Феликс красуется, Фарли хохмит, а Оливер дышит.
Оливер тоже хочет хохмить и виться вокруг Феликса, но ему мешает скромность и очки. Оливер знакомится с Майклом — Майкла тоже не берут в красавчики, потому что он математик, душнила и псих. Майкл принуждает Оливера к дружбе против Феликса и компании, а Оливер снаружи соглашается, но внутри всё равно дышит на Феликса.
Оливер очень умный — мы понимаем это из разговора с преподавателем, когда Оливер признается, что прочитал весь список литературы на лето. К сцене разговора с преподавателем присоединяется мулат Фарли. Он весь такой лёгкий и непосредственный, что ужасно этим бесит Оливера. И нас. И ещё он тоже умный, и этим бесит ещё сильнее. Фарли хохмит над Оливером, Оливер внезапно хохмит в ответ и между ними пролегает та неприязнь, которая бывает только между кудрявыми мулатами и носатыми тихонями.
И вот однажды Оливер едет на велосипеде по кампусу университета и видит, что у дорожки сидит Феликс и грустит, потому что на его велосипеде спустило колесо. Оливер даёт Феликсу свой велосипед и сразу попадает в круг красавчиков. Через велосипед.
На следующий день Оливер в студенческом баре уже вьется в компании Феликса, а бывший друг Майкл дышит на Оливера из дальнего угла.
Мулат Фарли подстрекает Оливера купить всем выпить. Оливер идёт к бармену и вытряхивает из карманов всю мелочь, но денег не хватает. Оливер пресмыкается перед барменом и подвывает, как пнутый шпиц, что завтра занесёт деньги. Бармен отказывает, но тут подходит Феликс и платит. Оливер дышит на него ещё сильнее от возможности оказаться в таком долгу.
Показывают отрывочные сцены того, как весь учебный год он вьётся в компании Феликса, постепенно оттесняя мулата Фарли. Фарли скептически дышит на Оливера через сигарету, а Оливер суёт свой депардье во все тусовки и даже пьёт с Феликсом пиво.
В какой-то момент из-за угла выбегает забытый Майкл. Он шипит на Оливера как математик и псих и сулит ему изгнание из феликсова круга, но всякие майклы Оливера больше не волнуют. Майкл скрывается в тумане посредственности.
При этом остальной феликсов круг считает Оливера странненьким и не хочет звать на тусовки. Оливер начинает отрываться от Феликса, но тут у Оливера умирает отец и он плачет, а Феликс его успокаивает, опять приближая к себе.
Оливер признается Феликсу, что вообще семейка у него была отстой: мама пьёт, папа пьёт, то есть пил, ну и ещё всякие надрывные физиологические детали. Оливер не хочет на лето возвращаться домой, и Феликс приглашает его погостить у себя. В поместье Солтбёрн.
Оливер скромно приезжает и стоит с маленьким чемоданчиком напротив огромного старого поместье. Поместье такое старое и торжественное, как будто там живёт Бэтмен.
Оливер знакомится с семьей Феликса. Они там все слегка по-богатенькому фрики, а Оливер такой елейный и в рубашечке-поло, что все его сразу жалеют и любят. Как мопса — пухлый, страшненький, хрюкает, но милый и глазки красивые. Оливер располагает всех к себе, разливается слащавой приторностью и все начинают в ней вязнуть.
Нам показывают жужжащее слепнями лето и залитое солнцем поместье, по которому тут и там лежат полуобнаженные тела Феликса и его семьи и загорают. Загорает Феликс, загорает мулат Фарли на правах друга, загорает сестра Венеция, мать Элсбет в виде Розамунды Пайк. →
«Солтбёрн»: Оливер и его твист (2/3)
И отец сэр Джеймс, но тот не загорает, а просто лежит с газетой. И еще лежит подруга семьи Памела, которая выглядит как викторианская Харли Квинн — её приютили на время, но она всех уже задолбала. Нас как зрителей она задолбать не успевает и уезжает из поместья.
В общем все полулежат и млеют. И Оливер тоже млеет, но одновременно еще медоточит и заискивает. И глазками своими масляными смотрит то на Феликса, то на сестру Венецию, то на саму Розамунду. И на Фарли. На всех. И слепни жу-жу-жу. И стрекозы бз-бз-бз. И у всех капельки пота на гладких бронзовых телах.
Скромное обаяние буржуазии.
А ещё у Оливера с Феликсом разные шикарные комнаты в этом поместье, но ванная комната одна на двоих, посередине. И Феликс иногда лежит в ванне, и капельки пота стекают, и поднимается пар, и изгиб бронзового плеча... и мастурбация, господи, конечно, мастурбация, что же ещё! Оливер пристально наблюдает за Феликсом и его мастурбацией из-за двери, а потом, когда тот уходит, тщательно облизывает за ним ванну. Ого!
А потом все снова либо полуобнаженно полулежат, либо богемно восседают в смокингах с мартини.
Не успевает Оливер дооблизать ванну за Феликсом, как уже следующей ночью к нему под окна приходит феликсова сестра Венеция и бродит туда-сюда, совершенно ни на что не намекая. Оливер спускается к сестре и тут уже за неимением ванны облизывает непосредственно её.
Облизывание сестры наблюдает из ночного окна мулат Фарли и наутро рассказывает об этом Феликсу. Феликс дуется, а когда Оливер наконец его спрашивает, в чем дело, Феликс говорит: «Ты облизывал мою сестру!». А Оливер такой: «Я не облизывал».
А Феликс опять:
— Мне Фарли сказал, что он видел!
— И ты ему веришь, что ли?
— Так... То есть не облизывал?
— Не облизывал.
— Фух, ну слава богу.
Так Оливер ловко нейтрализовал облизывание сестры. Мы же, изумленно глядя из-за экрана на вот это всё, копим впечатления об Оливере как об облизывателе-рецидивисте.
Вечером сестра приходит под окна Оливера за повторным облизыванием, но тот не выходит на контакт. Он понимает: лучше не облизать сестру сегодня, чтобы облизать завтра что-то покрупнее.
В дополнение к масляным глазам и длинному языку, у Оливера ещё большие уши. Под предлогом праздного гуляния он днями ходит вокруг поместья и прикладывает свои уши то туда, то сюда. В момент очередного прикладывания ушей он узнаёт о шатком положении Фарли, который живёт в поместье на содержании отца Феликса.
И той же ночью Оливер приходит облизывать Фарли! Прямо впрыгивает к нему на кровать и до утра-а-а, у-а-уа-у!
Наутро хозяева поместья выгоняют Фарли с треском, но не из-за облизывания — про них никто не знает, а потому что Фарли хотел втихаря продать что-то из поместья. Там же как музей, куда ни плюнь — сплошной Людовик и Карл.
В следующей сцене Феликс и Венеция, полуобнаженно полулежа бронзовыми телами на жарком солнце, обсуждают, какой Фарли глупый дурак. А рядом сидит елейный Оливер и ничего не говорит, только смотрит взглядом предельной жирности.
Тем временем у Оливера грядёт день рождения и родители Феликса решают устроить ему вечеринку размером во всё поместье. И вот накануне вечеринки Феликс вдруг говорит, что у него для Оливера сюрприз. Оливер улыбается, потому что думает, что дело идёт к главному облизыванию, но дурацкий Феликс сажает Оливера в машину и везет... домой к Оливеру!
Феликс собрался примирять Оливера с его глубоко пьющей и одинокой после смерти отца матерью. Но на пороге родного дома Оливера их встречают розовощекие жизнерадостные пирожки — мама и папа Оливера. Да, и папа.
Феликс понимает, что Оливер, как бы это сказать, немного преувеличил не только смерть одного, но и алкоголизм обоих родственников. Оливер понимает, что облизывание Феликса откладывается, а может, и вообще отменяется. Оливер ужасно расстроен.
В тот же вечер он мрачным оленчиком бродит туда-сюда по вечеринке в свою честь и масляным глазом следит за Феликсом. Феликс тусит и сторонится. →
И отец сэр Джеймс, но тот не загорает, а просто лежит с газетой. И еще лежит подруга семьи Памела, которая выглядит как викторианская Харли Квинн — её приютили на время, но она всех уже задолбала. Нас как зрителей она задолбать не успевает и уезжает из поместья.
В общем все полулежат и млеют. И Оливер тоже млеет, но одновременно еще медоточит и заискивает. И глазками своими масляными смотрит то на Феликса, то на сестру Венецию, то на саму Розамунду. И на Фарли. На всех. И слепни жу-жу-жу. И стрекозы бз-бз-бз. И у всех капельки пота на гладких бронзовых телах.
Скромное обаяние буржуазии.
А ещё у Оливера с Феликсом разные шикарные комнаты в этом поместье, но ванная комната одна на двоих, посередине. И Феликс иногда лежит в ванне, и капельки пота стекают, и поднимается пар, и изгиб бронзового плеча... и мастурбация, господи, конечно, мастурбация, что же ещё! Оливер пристально наблюдает за Феликсом и его мастурбацией из-за двери, а потом, когда тот уходит, тщательно облизывает за ним ванну. Ого!
А потом все снова либо полуобнаженно полулежат, либо богемно восседают в смокингах с мартини.
Не успевает Оливер дооблизать ванну за Феликсом, как уже следующей ночью к нему под окна приходит феликсова сестра Венеция и бродит туда-сюда, совершенно ни на что не намекая. Оливер спускается к сестре и тут уже за неимением ванны облизывает непосредственно её.
Облизывание сестры наблюдает из ночного окна мулат Фарли и наутро рассказывает об этом Феликсу. Феликс дуется, а когда Оливер наконец его спрашивает, в чем дело, Феликс говорит: «Ты облизывал мою сестру!». А Оливер такой: «Я не облизывал».
А Феликс опять:
— Мне Фарли сказал, что он видел!
— И ты ему веришь, что ли?
— Так... То есть не облизывал?
— Не облизывал.
— Фух, ну слава богу.
Так Оливер ловко нейтрализовал облизывание сестры. Мы же, изумленно глядя из-за экрана на вот это всё, копим впечатления об Оливере как об облизывателе-рецидивисте.
Вечером сестра приходит под окна Оливера за повторным облизыванием, но тот не выходит на контакт. Он понимает: лучше не облизать сестру сегодня, чтобы облизать завтра что-то покрупнее.
В дополнение к масляным глазам и длинному языку, у Оливера ещё большие уши. Под предлогом праздного гуляния он днями ходит вокруг поместья и прикладывает свои уши то туда, то сюда. В момент очередного прикладывания ушей он узнаёт о шатком положении Фарли, который живёт в поместье на содержании отца Феликса.
И той же ночью Оливер приходит облизывать Фарли! Прямо впрыгивает к нему на кровать и до утра-а-а, у-а-уа-у!
Наутро хозяева поместья выгоняют Фарли с треском, но не из-за облизывания — про них никто не знает, а потому что Фарли хотел втихаря продать что-то из поместья. Там же как музей, куда ни плюнь — сплошной Людовик и Карл.
В следующей сцене Феликс и Венеция, полуобнаженно полулежа бронзовыми телами на жарком солнце, обсуждают, какой Фарли глупый дурак. А рядом сидит елейный Оливер и ничего не говорит, только смотрит взглядом предельной жирности.
Тем временем у Оливера грядёт день рождения и родители Феликса решают устроить ему вечеринку размером во всё поместье. И вот накануне вечеринки Феликс вдруг говорит, что у него для Оливера сюрприз. Оливер улыбается, потому что думает, что дело идёт к главному облизыванию, но дурацкий Феликс сажает Оливера в машину и везет... домой к Оливеру!
Феликс собрался примирять Оливера с его глубоко пьющей и одинокой после смерти отца матерью. Но на пороге родного дома Оливера их встречают розовощекие жизнерадостные пирожки — мама и папа Оливера. Да, и папа.
Феликс понимает, что Оливер, как бы это сказать, немного преувеличил не только смерть одного, но и алкоголизм обоих родственников. Оливер понимает, что облизывание Феликса откладывается, а может, и вообще отменяется. Оливер ужасно расстроен.
В тот же вечер он мрачным оленчиком бродит туда-сюда по вечеринке в свою честь и масляным глазом следит за Феликсом. Феликс тусит и сторонится. →
«Солтбёрн»: Оливер и его твист (3/3)
Под конец вечера Феликс выхватывает себе из гостей случайную девушку и увлекает её в лабиринт. Перед поместьем есть садовый лабиринт, который полагается каждому достаточно увесистому поместью.
Оливер влачится за Феликсом и девицей и начинает мешать им сливаться в легкомысленном экстазе. Девица взбрыкивает и покидает сцену. Оливер хватает Феликса за бронзовые, покрытые капельками пота плечи, дышит на него вплотную и горячечно шепчет, что Феликс его единственный дру-у-у-гкхх!.. В темноте ночного лабиринта бронзы плеч и капелек пота не видно, но мы знаем, что они есть.
По мере беседы они поочередно отхлебывают из принесенной Оливером бутылки вина. Феликс отталкивает Оливера и отказывает ему в облизывании. Оливер трагически блюёт под куст и в слезах уходит.
Наступает утро.
Оливер поздно просыпается и слышит, что все уже ищут Феликса по всему поместью. Вопль матери из лабиринта возвещает участникам, что Феликс найден и мёртв.
Все основные персонажи, включая вернувшегося Фарли, фриковато страдают за обедом, имитируя достоинство, нестройно всхлипывают и посверкивают влажными глазами. Всё это выглядит ужасно эклектично.
Феликса хоронят. После похорон Оливер приходит на кладбище и начинает одиноко мокнуть там под дождем, плакать и падать лицом в рыхлую землицу последнего феликсова пристанища. Потом Оливер начинает снимать с себя одну одежду за другой, то и дело вновь припадая к земле. Спустя ещё несколько секунд Оливер насилует могилку. Могилка не сопротивляется. Злой дождь хлещет Оливера по голой попе.
В следующей сцене Оливер, который уже привёл себя в порядок после отправления... эээ... последних почестей Феликсу, приходит в ванную комнату. Там в ванне сидит сестра Венеция и плачет по брату. Оливер проводит с ней беседу такой душеспасительной силы, что на следующее утро Венецию находят в той же ванне со вскрытыми венами.
Хоронят Венецию, но с её могилкой, слава богу, обошлось.
Отец семейства сэр Джеймс прогоняет Оливера из поместья, потому что до Оливера у них всё было как-то ништяк, а с Оливером очевидно начались неполадки. Оливер уезжает, а через некоторое время со свойственным ему маслянистым спокойствие читает в газете некролог сэра Джеймса.
Ещё через какое-то время оставшаяся одна мать Розамунда абсолютно случайно встречает Оливера в городском кафе. Абсолютно случайно. Да.
Оливер всё так же вкрадчив, любезен, кроток и располагающ, как и всегда. Розамунда наивно приглашает его приехать обратно в Солтбёрн погостить. Они прощаются.
В следующей сцене Оливер доверительно говорит Розамунде, что прошедшие месяцы в поместье были самыми счастливыми и жаль, что всё так получилось. А Розамунда... Розамунда лежит перед ним на медицинской кровати, вся в трубках и тихонечко посапывает аппаратом ИВЛ. И не может ответить, как она рада.
В порыве внезапно нахлынувшего откровения Оливер рассказывает посапывающей Розамунде, что все эти трагические события, они, как бы это ей сказать.
В общем, Оливер сам проткнул колесо велосипеда Феликса. А когда пресмыкался перед барменом в студенческом баре, у него на самом деле были деньги. А когда облизанный до полусмерти Фарли спал, Оливер с его телефона выставил вещи из поместья на аукцион. И винишко, которое они пили с Феликсом в ночном садовом лабиринте, было отравлено, а блевал Оливер не от чувств, а из точного расчета. И в случайном кафе с Розамундой он оказался, само собой, неслучайно.
Рассказывая это всё, Оливер влезает на кровать Розамунды и торжествующим рывком извлекает из неё дыхательную трубку. Розамунда немножечко бьётся, а Оливер наблюдает, как поместье переходит в его безраздельное владение.
В следующей и последней сцене совершенно обнаженный Оливер фланирует по залитым летним солнцем залам поместья, перебегая из света в тень и танцуя на ходу. Он запрокидывает голову, тянет носочек, делает па, прыгает и вращается. Мы видим член Оливера. Он тоже прыгает и вращается.
Под конец вечера Феликс выхватывает себе из гостей случайную девушку и увлекает её в лабиринт. Перед поместьем есть садовый лабиринт, который полагается каждому достаточно увесистому поместью.
Оливер влачится за Феликсом и девицей и начинает мешать им сливаться в легкомысленном экстазе. Девица взбрыкивает и покидает сцену. Оливер хватает Феликса за бронзовые, покрытые капельками пота плечи, дышит на него вплотную и горячечно шепчет, что Феликс его единственный дру-у-у-гкхх!.. В темноте ночного лабиринта бронзы плеч и капелек пота не видно, но мы знаем, что они есть.
По мере беседы они поочередно отхлебывают из принесенной Оливером бутылки вина. Феликс отталкивает Оливера и отказывает ему в облизывании. Оливер трагически блюёт под куст и в слезах уходит.
Наступает утро.
Оливер поздно просыпается и слышит, что все уже ищут Феликса по всему поместью. Вопль матери из лабиринта возвещает участникам, что Феликс найден и мёртв.
Все основные персонажи, включая вернувшегося Фарли, фриковато страдают за обедом, имитируя достоинство, нестройно всхлипывают и посверкивают влажными глазами. Всё это выглядит ужасно эклектично.
Феликса хоронят. После похорон Оливер приходит на кладбище и начинает одиноко мокнуть там под дождем, плакать и падать лицом в рыхлую землицу последнего феликсова пристанища. Потом Оливер начинает снимать с себя одну одежду за другой, то и дело вновь припадая к земле. Спустя ещё несколько секунд Оливер насилует могилку. Могилка не сопротивляется. Злой дождь хлещет Оливера по голой попе.
В следующей сцене Оливер, который уже привёл себя в порядок после отправления... эээ... последних почестей Феликсу, приходит в ванную комнату. Там в ванне сидит сестра Венеция и плачет по брату. Оливер проводит с ней беседу такой душеспасительной силы, что на следующее утро Венецию находят в той же ванне со вскрытыми венами.
Хоронят Венецию, но с её могилкой, слава богу, обошлось.
Отец семейства сэр Джеймс прогоняет Оливера из поместья, потому что до Оливера у них всё было как-то ништяк, а с Оливером очевидно начались неполадки. Оливер уезжает, а через некоторое время со свойственным ему маслянистым спокойствие читает в газете некролог сэра Джеймса.
Ещё через какое-то время оставшаяся одна мать Розамунда абсолютно случайно встречает Оливера в городском кафе. Абсолютно случайно. Да.
Оливер всё так же вкрадчив, любезен, кроток и располагающ, как и всегда. Розамунда наивно приглашает его приехать обратно в Солтбёрн погостить. Они прощаются.
В следующей сцене Оливер доверительно говорит Розамунде, что прошедшие месяцы в поместье были самыми счастливыми и жаль, что всё так получилось. А Розамунда... Розамунда лежит перед ним на медицинской кровати, вся в трубках и тихонечко посапывает аппаратом ИВЛ. И не может ответить, как она рада.
В порыве внезапно нахлынувшего откровения Оливер рассказывает посапывающей Розамунде, что все эти трагические события, они, как бы это ей сказать.
В общем, Оливер сам проткнул колесо велосипеда Феликса. А когда пресмыкался перед барменом в студенческом баре, у него на самом деле были деньги. А когда облизанный до полусмерти Фарли спал, Оливер с его телефона выставил вещи из поместья на аукцион. И винишко, которое они пили с Феликсом в ночном садовом лабиринте, было отравлено, а блевал Оливер не от чувств, а из точного расчета. И в случайном кафе с Розамундой он оказался, само собой, неслучайно.
Рассказывая это всё, Оливер влезает на кровать Розамунды и торжествующим рывком извлекает из неё дыхательную трубку. Розамунда немножечко бьётся, а Оливер наблюдает, как поместье переходит в его безраздельное владение.
В следующей и последней сцене совершенно обнаженный Оливер фланирует по залитым летним солнцем залам поместья, перебегая из света в тень и танцуя на ходу. Он запрокидывает голову, тянет носочек, делает па, прыгает и вращается. Мы видим член Оливера. Он тоже прыгает и вращается.
SHAMAN жив! (1/2)
Посмотрели новый клип певца SHAMAN «Живой». В начале клипа на экране написано, что он посвящен всем, кто пострадал за правду. Хотя какое отношение имеет... ну ладно. Надпись гаснет, начинается действие.
На полу тюремной камеры попой сидит певец SHAMAN. Ноги его босы, грязно тело и едва прикрыта грудь. В сцепленных ладонях зажат крест. С прошлых клипов крест немного увеличился, намекая на творческие успехи.
После общего вида певца SHAMAN по правилам операторской работы показывают шокирующие детали. Бровь певца рассечена. На подбородке красивущая, томная царапина. Костяшки пальцев не то чтобы разбиты, но натёрты. Они такие... розовенькие. Ноги связаны блестящей стильной цепочкой, но не слишком туго. Видимо, пленители певца SHAMAN сначала связали ему ноги потуже, но он привык стоять с широко расставленными и начал всё время падать и разбил себе лицо. Ну они и ослабили.
Пока мы разглядываем смиренную холщовость его одежд и белизну влас, певец SHAMAN начинает переставлять отпущенные ему на всё творчество пятьдесят слов.
«Холодное небо
И сердце в груди на куски
Ты страху не верил
И правду искал вопреки.
Стирая до крови
Всю душу свою через боль
Ты — воин света
Который остался живой».
Рифма и музыка неизменно подходят для того, чтобы подставить в куплет вообще любой текст. Ну, навскидку.
Холодное небо
И сердце в груди на куски
От холода сморщились
И затвердели соски.
Стирая до крови
Все уши мои через боль
Ты связки раздвинул
И взял свое верхнее «соль».
Не дожидаясь припева, за певцом SHAMAN приходят зловещие фигуры в черных мантиях с капюшонами, выводят его в широкий полутемный коридор и толкают в спину. Толкнутый певец SHAMAN, изображая измученную походку, ковыляет по коридору на прямых ногах, а по бокам от него орёт и беснуется толпа в лохмотьях. Они потрясают кулаками, тянут к певцу SHAMAN скрюченные пальцы, скалят зубы, как урук-хайи перед штурмом Хельмовой Пади, а их проклятья сливаются в единый вой. Видимо, примерно так изображают тех, кто не очень любит певца SHAMAN или, например, имеет литературное образование.
Певец SHAMAN, стоически игнорируя клацанье челюстей по бокам, идет вперед и смотрит несгибаемым взглядом. Становится видно, что у него не только рассечена бровь и поцарапан подбородок, но ещё разбита скула и разорвано ухо. Совершенно точно он подставил левую щеку, когда его ударили по правой.
Кто-то высовывается из толпы и наотмашь бьёт певца SHAMAN по самому чувствительному месту — по кресту. Крест выпадает из ладоней и тут даже стоический SHAMAN оборачивается на ударившего, мол, ау! Ты чё по кресту!
На фоне этой душераздирающей сцены звучит припев.
«Живо-о-о-ой
Скажи своё имя, герой
Ты, непокорённый судьбой
С победой вернулся домой
Живой, живо-о-ой».
Скажи своё имя, мой бой. Я русский вернулся домой. Мда. Тут из толпы выбегает девочка, хватает упавший крест и начинает протискиваться вслед за певцом. Девочка — блондинка, а хороших людей в клипе маркируют достаточно просто. Блондины хорошие. Остальные либо черноволосые, либо седые, либо вообще лысые злыдни.
Певца вводят в тёмный ангар с эшафотом. На эшафоте столб, очевидно позорный. Сверкая блестящими цепочками на ногах и руках, певец SHAMAM бредет к эшафоту. Тут его догоняет девочка-блондинка и возвращает крест. Они смотрят друг на друга, как два хороших человека посреди остальных плохих.
В этот момент сбоку подбегает беспрецедентно черноволосая мать девочки, оттесняет дочь в сторону, как следует набирает воздуха со слюной и пульверизаторно плюёт певцу SHAMAN в лицо. Весь клип происходит в слоу-моушене, поэтому и плевок тоже. А-а-а-х-х-х! — набирает мать воздуху. Т-х-т-т-ьхфу-у-у!.. — плюёт.
SHAMAN восходит на эшафот, его привязывают к столбу плюнутым лицом к толпе. Он так играет скулами и так сжимает в ладонях крест, будто хочет выдавить из него елей. →
Посмотрели новый клип певца SHAMAN «Живой». В начале клипа на экране написано, что он посвящен всем, кто пострадал за правду. Хотя какое отношение имеет... ну ладно. Надпись гаснет, начинается действие.
На полу тюремной камеры попой сидит певец SHAMAN. Ноги его босы, грязно тело и едва прикрыта грудь. В сцепленных ладонях зажат крест. С прошлых клипов крест немного увеличился, намекая на творческие успехи.
После общего вида певца SHAMAN по правилам операторской работы показывают шокирующие детали. Бровь певца рассечена. На подбородке красивущая, томная царапина. Костяшки пальцев не то чтобы разбиты, но натёрты. Они такие... розовенькие. Ноги связаны блестящей стильной цепочкой, но не слишком туго. Видимо, пленители певца SHAMAN сначала связали ему ноги потуже, но он привык стоять с широко расставленными и начал всё время падать и разбил себе лицо. Ну они и ослабили.
Пока мы разглядываем смиренную холщовость его одежд и белизну влас, певец SHAMAN начинает переставлять отпущенные ему на всё творчество пятьдесят слов.
«Холодное небо
И сердце в груди на куски
Ты страху не верил
И правду искал вопреки.
Стирая до крови
Всю душу свою через боль
Ты — воин света
Который остался живой».
Рифма и музыка неизменно подходят для того, чтобы подставить в куплет вообще любой текст. Ну, навскидку.
Холодное небо
И сердце в груди на куски
От холода сморщились
И затвердели соски.
Стирая до крови
Все уши мои через боль
Ты связки раздвинул
И взял свое верхнее «соль».
Не дожидаясь припева, за певцом SHAMAN приходят зловещие фигуры в черных мантиях с капюшонами, выводят его в широкий полутемный коридор и толкают в спину. Толкнутый певец SHAMAN, изображая измученную походку, ковыляет по коридору на прямых ногах, а по бокам от него орёт и беснуется толпа в лохмотьях. Они потрясают кулаками, тянут к певцу SHAMAN скрюченные пальцы, скалят зубы, как урук-хайи перед штурмом Хельмовой Пади, а их проклятья сливаются в единый вой. Видимо, примерно так изображают тех, кто не очень любит певца SHAMAN или, например, имеет литературное образование.
Певец SHAMAN, стоически игнорируя клацанье челюстей по бокам, идет вперед и смотрит несгибаемым взглядом. Становится видно, что у него не только рассечена бровь и поцарапан подбородок, но ещё разбита скула и разорвано ухо. Совершенно точно он подставил левую щеку, когда его ударили по правой.
Кто-то высовывается из толпы и наотмашь бьёт певца SHAMAN по самому чувствительному месту — по кресту. Крест выпадает из ладоней и тут даже стоический SHAMAN оборачивается на ударившего, мол, ау! Ты чё по кресту!
На фоне этой душераздирающей сцены звучит припев.
«Живо-о-о-ой
Скажи своё имя, герой
Ты, непокорённый судьбой
С победой вернулся домой
Живой, живо-о-ой».
Скажи своё имя, мой бой. Я русский вернулся домой. Мда. Тут из толпы выбегает девочка, хватает упавший крест и начинает протискиваться вслед за певцом. Девочка — блондинка, а хороших людей в клипе маркируют достаточно просто. Блондины хорошие. Остальные либо черноволосые, либо седые, либо вообще лысые злыдни.
Певца вводят в тёмный ангар с эшафотом. На эшафоте столб, очевидно позорный. Сверкая блестящими цепочками на ногах и руках, певец SHAMAM бредет к эшафоту. Тут его догоняет девочка-блондинка и возвращает крест. Они смотрят друг на друга, как два хороших человека посреди остальных плохих.
В этот момент сбоку подбегает беспрецедентно черноволосая мать девочки, оттесняет дочь в сторону, как следует набирает воздуха со слюной и пульверизаторно плюёт певцу SHAMAN в лицо. Весь клип происходит в слоу-моушене, поэтому и плевок тоже. А-а-а-х-х-х! — набирает мать воздуху. Т-х-т-т-ьхфу-у-у!.. — плюёт.
SHAMAN восходит на эшафот, его привязывают к столбу плюнутым лицом к толпе. Он так играет скулами и так сжимает в ладонях крест, будто хочет выдавить из него елей. →