На посту.

Шли по городу с мудрым бородачом. В прошлом году еще.
- О, в этом кафе мы встречались как-то раз с – бородач назвал имя общей знакомой – и ее тогдашним парнем. Он в Вильнюсе сейчас, кажется, а она не знаешь, где?
- Что-то слышал. В тропиках, по-моему. Какие-то у нее видеокурсы. Учит внутреннему умиротворению. И дышать вагиной.
- То есть меня не научила бы?
- Ну, вряд ли.
- Но это же как-то несправедливо, - забеспокоился бородач. – Избирательное предоставление услуг! Дискриминация!
- Не переживай ты так. Ну, похлопочи. Может, по знакомству. Хотя бы попробуете.
А в этом году я даже из дому до сих пор не выходил. Надоело болеть. Завтра соберусь с силами и отправлюсь-таки побродить по ледяному аду. Наверное. Или нет.

ВОТ БОГИНИ

Вот богини, прядущие дни грядущие,
Крадущие дни минувшие, мнущие
Жизни тонкую нить.
Мраморные, будто само бездушие,
Молчаливые, как старые нищие,
Давно уставшие жить.

Ветер стер им глаза или запорошил песок?
Прах, в который давно обратились дома крестьян,
Приносивших богиням перебродивший сок
Винограда, тягучий мед, душистый тимьян,
Масло? – амфоры в трюмах трирем, рабы
Прикованы к веслам, весла терзают воду, -
Герои надеются сбежать от судьбы,
Славу себе стяжать и счастье народу.

И ветер! И каждый век короче, чем выдох.
Страхи с мертвым уходят, но вместе с рожденным приходят все те же страхи.
Ветер хочет укрыться в руинах, плющом увитых.
Ветер целует тонкие пальцы пряхи.

Вот два войска, выстроенных для боя.
Темноту ночную вожди раздирают ревом.
Над героями небо юга, от звезд рябое.
Смерть подмигивает героям суровым.

Медь ударит о медь, сгорят города,
Войско врежется в войско, словно в берег – прибой.
Это кончится. Когда? Никогда, тогда
Когда выдохнет стих свой первый старик слепой:

Гнев, богиня, воспой…

Или в наши дни, или даже не в наши дни
(Хотя я не верю, что все это наяву),
Когда, задохнувшись от беготни,
Упадет мальчишка в траву.

Стихнет ветер, стихнет пение птах,
Он почувствует телом тепло земли,
Он закроет глаза, он увидит безглазых прях,
И героев рати, и легкие корабли.

Он очнется, маленький человек,
Он откроет глаза, он заметит, что ветер стих.
И он выдохнет - короткий, как век,
Стих.

«Прошлой осенью все пересказывали одну и ту же историю. Говорили люди осведомленные, и один сказал: скоро все закончится. Все с жаром поинтересовались, откуда он знает, а он, не смущаясь, ответил: моей жене надоело».
Гертруда Стайн, «Войны, которые я видела»

Такая вот была еще беседа. В позапрошлом, теперь уже получается, году https://polit.ru/articles/posle/protoierey-aleksey-uminskiy-u-rossii-net-kakoy-to-otdelno-vzyatoy-istiny-2022-12-01/

Это Палех, "Собор пресвятой Богородицы", XIX век, фрагмент. Не шедевр, наверное, да, но каковы пастухи!

В Рождество все немного коты.

Даже и не помню, когда я это написал.
Лет семь назад. Или больше.

ИСТОРИЯ ЗАЙЦА УЛЬЯНА, РАССКАЗАННАЯ ТРЕМ ЦАРЯМ

Мне бы с ними,
Последним носильщиком в свиту,
По пустыне ночами синими,
Шаг подчиняя свету.

Хотя я никакой, конечно, не волхв,
Но один вопрос, который никем не задан,
Грызет меня изнутри, как волк:
Он же маленький, зачем Ему ладан?

Это после — крестного древа ствол,
И корона из терна, и царский сан,
А пока только ясли, и дремлет вол,
Его охраняя сон.

Это после — и тело мира,
И смерти жало, — все будет смолото,
А пока зачем Ему ваше миро,
Тем более — ваше золото?

Я ведь к вам, цари, из другой пустыни,
Где деревья небо дерут перстами,
И глядят дома глазами пустыми,
А людей отливают из стали.
И поэтому спроса нет никакого с них,
И поэтому шире пустыни у них тоска.
А еще там, конечно, снег
(Это вместо песка).
А еще там, конечно, каждый себе не мил,
Если только не пьян.

Ну, так вот, цари, когда был я мал,
У меня был заяц Ульян.

Смешной, из клетчатой тряпки шитый,
С глазами–пуговицами, но именно
Он самою верною был защитой
От тех, которых нельзя по имени,

От тех, которые, в сон вползая,
Ночь начиняют колючим градом.
Но я ничего не боялся, когда мой трусливый заяц
Спал на подушке рядом.

И вот если на сердце не слишком ладно,
Если псицею жизнь огрызается, –
Сколько этого вашего ладана
Нужно отдать за такого зайца?

Я его давно потерял и дописан лист,
Но скажу вам, цари, пока звезды на небе недвижимы:
Мой Ульян у Него. Все, кого мы теряли, давно у Него нашлись.
Все у Него. И все у Него живы.

У кого каникул почитай, что и не было, а у кого вся жизнь - каникулы.

Убивать, убивать, убивать, в труху, на фонари, внешний враг, вечный враг, внутренний враг, огнем и мечом, каленым железом, как бешеных собак, с Рождеством Христовым, братья и сестры, мира вам, счастья, любви, убивать, убивать, убивать, никакой пощады, до последнего, к стенке, смерть, смерть, смерть.
А там и светлая Пасха.
(Читал по необходимости труды актуальных патриотических мыслителей, не сказать, чтобы много думал, потому что думать тут особенно не о чем.)

До чего трагична судьба нынешнего опереточного актера, можно судить по приводимой фотографии. Артист-комик Ростовцев, чтобы вызвать улыбку у зрителей, переодевается балериной и своими забавными гримасами и танцевальными па вызывает общий хохот. Но в этом ли призвание опереточного артиста?..
«Синий журнал», №5. 1912 год

@pylgazet

Однажды апостол Фома пировал во дворце индийского царя.
Вернее, вокруг все пировали, Фома же не притрагивался ни к пище, ни к питью, поскольку по привычке блюл закон евреев и не знал, не скверна ли пища.
Некий виночерпий увидел, что Фома просто возлежит, глядя в небо, не ест и не пьет. И ударил апостола по лицу.
Интересные были у индийских царей официанты, замечу я здесь.
Фома сказал виночерпию, что в будущем веке ждет его прощение, но в этом руку, ударившую гостя, принесет пирующим собака.
Виночерпий, хохоча, ушел к источнику за водой. Там его убил лев и выпил кровь его, а тело растерзали собаки, и одна принесла в пиршественный зал руку, ударившую Фому.
История эта смутила блаженного Августина. Апостолу следовало бы подставить вторую щеку, он же оказался мстительным. Впрочем, мудрец нашел сразу два выхода из ситуации. Во-первых, говорит Августин, деяние Фомы можно толковать не как месть, но как пророчество. Во-вторых, он даровал негодяю рай, а многие, глядя на чудо, приняли истинную веру, и дело это благое.
Ума не приложу, зачем вам это знать.

Напомнил коту Тихону, как переживал за его здоровье Лев Семенович, когда Тихон был маленький и болел.
Врача хорошего предлагал, но у нас тогда был, очень был хороший. Уехал потом.
Тихон машет лапами и ни за чье здоровье переживать, кажется, не хочет.
Ну, я буду за двоих.
Лев Семенович, пожалуйста.

Читал где-то, что в Рождество звери могут жаловаться ангелам на людей своих. Представил себе это письмо. Строки неровные, буквы крупные, корявые, ручку толком в лапы не возьмешь, особенно если лапы у тебя довольно-таки тучные.
«Милый ангил!
Издиваються все время. Гаварят что я тучный а сами. Адивали в тулупчек абидна. С елки сымают. Твой Тихан».
Дальше почерком Анатолия:
«Паштет выдают три раза в ден. Голодаим. Высылай еду».
И приписка:
«Дразнят Бдук и Пугавиться и что пахожь на шар».

Деревенская наука прогнозирования. Вторая часть цикла "По заветам великих предков"

«Гаданье составляет, разумеется, центр девичьих развлечений, так как всякая невеста, естественно, хочет заглянуть в будущее и, хоть с помощью черта, узнать, кого судьба пошлет ей в мужья, и какая жизнь ожидает ее впереди с этим неведомым мужем, которого досужее воображение рисует то пригожим добрым молодцем, ласковым и милым, то стариком-ворчуном, постылым скрягой, с тяжелыми кулаками».

https://telegra.ph/Po-zavetam-velikih-predkov-derevenskaya-nauka-prognozirovaniya-01-10

О! Любимая картина из музея Тропинина: купеческое семейство собирается на бал, неизвестный художник, сороковые, кажется, годы XIX века. Очень уважаю кота на этой картине. Найдите, кстати, кота на этой картине. https://t.me/Museum_Tropinin/816

Однажды язычники захватили двух юношей, веровавших во Христа.
С одним поступили относительно гуманно: его обмазали медом и бросили связанного на жаре. Мухи, пчелы и оводы заели юношу до смерти, и он отправился в жизнь вечную, славя Господа.
Жестче вышло с другим. Гирляндами из цветов привязали его к мягкому ложу, установленному в прекрасной и прохладной роще возле журчащего ручья. И явилась к нему женщина, красотой наделенная в избытке, но стыда лишенная напрочь. И стала она юношу ласкать, и не мог он противостоять козням плоти, и не знал, как победить искушение.
И откусил тогда юноша язык свой, и выплюнул в лицо блуднице, и тем спасся.
Ума не приложу, зачем вам это знать, но я углубился в чтение «Золотой Легенды» Иакова Ворагинского, книга невероятно увлекательная, но толстая, и таких историй там бездны.

Юнец и старожил

Обессилел и отупел (да, даже больше, чем обычно). Слова порастерял, покажу красивую картинку. Ангел-хранитель защищает спящего человека. Невьянская, XIX век. Вот бы и мне поспать, да что-то плохо получается в последнее время. Все плохо получается в последнее время.

Тема, конечно, во всех смыслах избитая, но извините, не могу не поделиться.
Просматривая сочинения актуальных консервативных мыслителей, встретил гениальное:
«Ну а теперь самое интересное, ради чего всё это затевалось – второй день, точнее ночь «голой вечеринки» – это 666-е сутки от начала СВО на Украине. Случайность? Конечно же, нет! Тусовка на «голой вечеринке» не что иное, как молитва бесов о победе Запада над Россией, над Православием».
(И если вы считаете, что я это придумал сам, то напрасно, я бы так не смог, в первом комментарии будет ссылка.)
Знаете, я вот завидую таким людям. Это же чистое Средневековье – случайностей нет, и в каждом событии, в каждой пылинке – умысел и смысл. Чаще, конечно, умысел Врага, и от этого немного страшно. Но зато интересно.
А я? Живу без понятного смысла. Как тревожный мятущийся шар.
Коту Петру не рассказывайте только, он наверняка думает, что это он – тревожный мятущийся шар.