Ну и раз уж тут сегодня день текстов о несуществующих мирах – вот старая заметка для «Севера»: «Как новгородские бандиты нашли русский рай» (это из цикла «Древнерусская литература для чайников»). Внутри – картинка моего любимого Ефима Честнякова. Про него тоже была статья, выложим когда-нибудь.
А внятно мы про русский рай можем сказать только одно – там весело.
https://t.me/rs_sever/113

В Иркутске, праздные ведя разговоры с друзьями, вспомнил.
В 2014-м был я на Олимпиаде в Сочи, и открылась мне русская национальная идея.
Все очень наглядно, даже картинно: технология «паспортов болельщика» только еще отрабатывалась, и на входе в олимпийский парк царил традиционный хаос. Большинство людей, конечно, знать не знало, что надо эти паспорта получать. Ехали семьями, с детьми, купив билеты, и только возле турникетов узнавали, что нужен специальный аусвайс. Паспорта выдавали тут же, в специальных шатрах, у шатров – грязь, очереди, вопли и оскорбления облаком над толпой, дети рыдают, матери рыдают, отцы матерятся…
Зато за турникетами – рай: пальмы (зимняя Олимпиада в субтропиках, плюс пятнадцать), и все пробившиеся – сразу какие-то счастливые, благостные, вежливые. Все рвутся друг другу помочь, все улыбаются, все хотят показать, до чего прекрасна родина.
Я достал сигарету, ко мне подошел типичнейший такой гопник и дружелюбно сказал:
- Братан, у них тут это. Не везде можно курить, короче, я уж нарвался. Знаю тут все, епта, пойдем, покажу, где можно, недалеко.
И показал.
И я думал тогда – только ведь и надо русскому человеку, чтобы было тепло, праздник и возможность проявить гостеприимство. И будет ему счастье. И всем остальным тоже.
В переполненном горном ресторане (Роза-хутор, толпы, все друг ко другу подсаживаются за столики, как в старых советских кино) обедал с пожилой швейцарской парой.
- Мы думали, Россия не такая, - сказал мне веселый швейцарский дед.
- Да она и не такая, - ответил я.
Ну, не сложилось, непонятно, как обеспечить тепло и праздник русскому человеку. Ладно. Потом, естественно, следил я за играми Чемпионата мира по футболу в 2018-м. На одном матче даже был. По случайности – как раз на легендарной встрече Россия – Испания, где всю игру футболисты стояли, глядя друг другу в глаза, а потом в серии пенальти Акинфеев удачно упал и вывел сборную в четвертьфинал.
Бродил по ликующей Москве, улыбался пьяным иностранцам и думал: вот если бы мировые лидеры были умными людьми, они отдали бы Путину право вообще все международные соревнования проводить в России. И шло бы все на высшем уровне, и жадные капиталисты бы деньги сэкономили, и главное – вождь был бы счастлив и руки у него были бы безопасным делом заняты.
Кажется, даже заметку про это написал.
Никто меня однако не услышал. Что ж, зря.

Борюсь с собой, но проигрываю борьбу. Придется и вам смириться. Скоро здесь будет опубликована фотография кота Тихона.

Это Тихон. И не говорите, что вас не предупреждали.

Модная тема – доносы.
И доносчиков, конечно, оправдывать нельзя, но важно помнить (это простая мысль): расцветают доносы только тогда, когда государство создает для них питательную среду.
Поощряет, карает за недоносительство, или делает то и другое сразу (при Петре Великом, например, человек, который слышал крамольные слова в адрес государя и не доносил, рисковал сам оказаться на дыбе, зато донесший мог заработать до ста рублей – бешеные деньги).
Доводилось читать, что в позднеперестроечные и ранне-ельцинские времена существовали граждане, сочинявшие доносы на тех, кто недостаточно проникся идеалами гласности и демократии.
Но спроса их продукция не находила.
(Недавно написал заметку про это, но ссылку потерял.)

СЕКТА «БЕССМЕРТНИКОВ»
У московских «бессмертников», секты чрезвычайно оригинальной, осталась мечта о праведных, вечно живущих людях. Вера их необычайная. Теоретики-богоискатели Бердяев и Булгаков, желая найти опору своим взглядам в народе, спускались не так давно с облаков в «Яму», - трактир, где собираются сектанты. Когда они познакомились с верованием «бессмертников», то были очень удивлены, не верили сначала, что простой русский человек мог создать такую совсем «нерусскую» веру.
Христос пришел дать вечную жизнь не за гробом, а на земле. Он пришел спасти от греха – смерти. Нужна вера в это, и человек будет телесно бессмертен, будет жить на земле вечно. А настоящая жизнь есть все самое лучшее, никакой загробной жизни не существует.
Как мог возникнуть такой своеобразный религиозный оптимизм среди всеобщей веры в загробную жизнь?
Любопытно, что основателем секты «бессмертников» был некий мелкий комиссионер И.И. Морозов, человек с плохим, больным сердцем и надорванным здоровьем. Такой человек уверовал в свое бессмертие.
- Я буду жить вечно, - говорил он.
Но он умер. Это не смутило остальных бессмертников, последователей его. Они верят в свое бессмертие.
- Как же все умирают? – спрашивал я у них.
- Умирают потому, что людям привили болезнь – веру в смерть. Ведь в писании же ясно сказано: «Всякий живущий, верующий в Меня, не умрет. Веришь ли этому?»
- Но отчего же никто не живет вечно?
- Разве вся земля открыта? – отвечают они. – Есть люди, живущие вечно, но мы их не знаем.
«Бессмертники» верят, что где-то на земле живут вечные люди, которые не поверили в смерть и не умерли. Они считают, что в этой «праведной земле» живут Иисус Христос, Иоанн Богослов и все другие святые. Нужно только найти их.
Один из «бессмертников» решился поехать искать вечных людей. Но куда?! Ему попалась книга основательницы теософии г-жи Блаватской. Он прочел ее и сказал себе:
- Не иначе как в горах Индии живут вечные люди.
Поехал туда, не зная никакого языка, кроме русского. А когда вернулся, то не любил рассказывать о своей поездке.
- Не нашел никого, - говорил с грустью один из «бессмертников».
«Русское слово», №75, 1910 год

@pylgazet

\

Читал, что в былые годы спецслужбы социалистических стран в рамках борьбы с диссидентами практиковали следующую спецоперацию: в отсутствие хозяина сотрудники органов приходили к нему домой, что-то переставляли, что-то перекладывали, уходили.
И диссидент понемногу сходил с ума.
Кажется, это про «Штази» рассказывали. Или не только про «Штази». Не помню точно.
Подумал – человека, у которого дома четыре кота, такими штучками не проймешь. Выглядит все так, будто в комнате случился небольшой погром? Что ж, значит с маленьким Петром Пуговицей играл Анатолий. Выглядит все так, будто в комнате случился большой погром? Значит, с Петром Пуговицей играл тучный Тихон.
Кстати, прикидываю, не начать ли сбор денег на покупку для них отдельного компьютера. Утомили уже записи котов в моем канале. Пусть свой заведут. Охочие до готовенького.
Где-то был у меня старый нетбук, им бы как раз подошел, но он, кажется, почти не фурычит.

Хочу (вероятно, для «Публичных лекций Полит.Ру») сделать серию разговоров с разными людьми – о книгах, которые скрасили наше детство. Даже первую жертву уже наметил.
Думал про это все, прикидывал, и вспомнил вдруг обезьянку, которую мучил и в конце концов сжег король-садист Филипп из «Легенды об Уленшпигеле». Очень мне было ее жалко, когда открыл я для себя книгу Костера.
А вот, например, японская обезьянка из одного малозаметного музея. Чувствую с ней внутреннее родство.

Или вот обезьянка еще, эта из частной коллекции. С ней родства не чувствую - слишком уж кучеряво живет.

А здесь еще заметить надо обезьянку (она есть).

А еще бывает и так.

День обезьян на нашем скромном канале. Котам моим не рассказывайте, звери эти ревнивы и коварны.
На самом деле поработать бы, да и в дорогу, но работать не хочется, и даже в дорогу не очень хочется. А надо, а придется.

Был бы я художник типа Рубенса, нарисовал бы картину – «Обезьяны уносят подписчиков из канала Ивана Давыдова».
Бегут они, значит, прочь, обезьяны эти, и в лапах у них подписчики – голенькие, жирненькие, розовенькие.
А вокруг – античные боги. Тоже голенькие, жирненькие и розовенькие. Марс мечом машет, Венера потупилась и срам ладошкой прикрывает, Минерва сурова и задумчива. И где-то сбоку Вакх выпивает.
Повезло вам, конечно, что я не художник.

Сережа

Электричка, громадный мужчина в камуфляже и с ним старушка. Маленькая такая, седенькая. Мужчина пьян, однако в меру. Навеселе, - говаривали раньше.
Народу много, но места есть, мужчина мечется по вагону: «Маму надо усадить!» Усаживает. Сам – рядом, через проход. И перед тем, как сесть, сообщает всем сразу: «С фронта вернулся! Луганск».
- Сережа, сиди тихо, - шепчет мама, этак явственно шепчет. Все слышат.
- Следующая станция… - начинает голос с неба.
- …Луганск! – радостно продолжает Сережа. – А потом Крематорск!
Он так и говорит – «Крематорск». Крем и крематорий.
Приходит контролерша, усталая немолодая женщина.
- Только что с фронта вернулся! Луганск! – вводит ее в курс дела Сережа. – Через три дня обратно.
- Рада за вас, - неожиданно отвечает контролерша. Никаких эмоций. Только усталость.
Между прочим, билет у Сережи есть. Он не пытается отскандалить право ездить в «Ласточке» бесплатно.
Едем дальше, и Сережа начинает беседу с самим собой. Говорит громко, возможно, рассчитывая на реакцию соседей.
- Едут они. В Москву. В электричках катаются. Пусть на фронт едут. Луганск. Крема…
- Сережа, не надо, - снова шепчет мама. – Сиди тихо.
- Едут они…
- Сережа!
Сережа продолжает бормотать, но уже невнятно. Потом умолкает. Потом и вовсе засыпает.

Старенький кот Ромка совсем плох.
Много лет обманывал смерть. Лет пять? Шесть? Семь тому – не помню точно – врач сказал, что осталось Ромке несколько месяцев. А Ромка жил, играл, похрюкивал и демонстрировал невероятный аппетит. Доедал все и за всеми. И пока мог – поколачивал слегка молодых котов.
Он других котов не любил, не дружил ни с кем, только котенком совсем – с нашей первой московской кошкой Кисой.
Даже когда превратился в ворчливого деда, которому уже и ходить трудно, и на кровать не влезть, все равно ел обильно. Спал, ел, грелся на солнышке и что-то бурчал себе под нос.
Но вот, похоже, все.
Девятнадцатый год деду, это очень много для экзота.

«ДЕЛО О СОБАКАХ, ЛАЯВШИХ НА ГУБЕРНАТОРА»
Страничка старины…
В благовещенском архиве хранится громкое «дело о собаках, лаявших на губернатора». Поводом к возникновению его послужил следующий факт. При проезде вновь назначенного губернатора собаки туземных дикарей «позволили себе весьма предерзостно лаять на губернатора, проявив сим полнейшее неуважение к властям и оскорбив сим власть». Дело, по счастью, приняло удачный оборот. После продолжительной и обильной переписки дело это было закончено следующей резолюцией: «Собаки суть животные бессловесные и, как таковые, лишены ума, стоя на ступени низшего развития, а посему и не могут быть подвергаемы ответственности за свои поступки».
Все хорошо, что хорошо кончается…
«Биржевые ведомости», №107, 1913 год

@pylgazet

Еще один архивный текст на "Севере" - про хорошего писателя с грустной судьбой. Ну и про собственную юность немного. А на "Север", конечно, надо подписываться. https://t.me/rs_sever/125

Редкое издание листаю сейчас – по случаю доставшуюся брошюру, которую Третьяковская галерея издала к выставке Кандинского в 1989 году.
К первой персональной выставке Кандинского в СССР.
Обложка типографская, внутрь вклеена ксерокопия машинописного текста. Довольно толковая статья о жизни и творчестве, фрагменты его работ – «О духовном в искусстве», «Текст художника. Ступени», стихи его (ну, кстати, так себе), статьи и письма коллег по «Синему всаднику», куски из Маритена и Ортеги-и-Гассета.
500 экземпляров.
Листаю и думаю про энтузиастов, которые это делали. Радуясь, наверное, возможности донести до людей слова, бывшие под запретом десятилетиями. Вернуть людей в человеческий мир, вернуть людям человеческое.
Даже завидую немного – праздник, конечно, такая работа.
Листаю и думаю – памятник. Тому, что все-таки не случилось и уже, видимо, не случится. Хотя Кандинским никого сейчас не удивишь. На Крымском валу – выставка из запасников Третьяковской галереи, там два отличных Кандинских, которым в основной экспозиции даже места не находится.

Когда-то давно я сидел за столом – так же вот, как сейчас – и что-то писал. Но только была зима.
На подоконник влез круглый кот Ромка, совсем еще маленький. За стеклом по карнизу скакали синицы, Ромка хотел их поймать. Бил в стекло лапой, но синицы не ловились. Ромка ощутимо печалился. А лапки были у него толстые и смешные.
Чтобы его утешить, я сложил стихотворение:
Кот Рома
Ловит синиц, не выходя из дома:
Сидит на подоконнике, колотит лапой в стекло.
Пока коту Роме ни разу не повезло.
Но читать ему не стал – подумал, что какое-то не очень утешительное вышло стихотворение.
Потом прошли годы, кот Ромка сделался ворчливым дедом с облезшими ушками, да и я не помолодел. А сегодня кот Ромка умер.
Вот такой он был тогда.