ЛИБЕРАЛЬНАЯ МАТУШКА
По Уржумскому уезду проезжало епархиальное начальство с ревизией. В с. Тарьяле оказалась либеральная жена священника, ездившая на велосипеде. В проезд преосвященного она глубоко раскаялась в своем либерализме и, как сообщают «Пермскому краю», около получаса стояла на коленях пред преосвященным, умоляя о прощении. Случай произвел сильное впечатление в Уржуме.
«Биржевые ведомости», №206, 1901 год

@pylgazet

Тьма надвигается

Снился мне длинный и нелепый сон.
Будто бы мы с некоей дамой, под началом которой когда-то пришлось поработать, ищем помещение под офис.
Причем в процессе поисков с ней постоянно происходят перемены. Много у меня было женщин-начальниц (всех, кстати, добрыми словами вспоминаю, хотя ангельским характером никто из них не отличался, но мне ведь и мужчин-ангелов встречать не доводилось, ни среди начальников, ни даже среди подчиненных), и вот эта из сна… Как бы это объяснить. То одна из прежних руководительниц шла со мной по улице, то другая, то вдруг все сразу, превратившиеся в одного человека, то вовсе какая-то неизвестная гражданка вдруг образовывалась, но я не сомневался, что и эта когда-то мною командовала. Также и бабушка моя, покойная, любимая, в эти ряды почему-то затесалась. Во сне, впрочем, такие вещи не удивляют.
Нашли на тихой улице дом с мезонином (но во сне я не вспомнил слово «мезонин»). Табличка – «Здесь жил Антон Павлович Чехов». Или нет, не Павлович, какое-то дурацкое отчество, я удивился еще, но про себя, не вслух, чтобы начальницу не гневить. Рядом со мной на тот момент как раз та из начальниц стояла, которая знаменита специфическими взглядами на историю русской литературы. Да еще и склонная к внезапным вспышкам ярости.
Оказалось – частный дом. Вошли. Женщина собирает ребенка в школу. Чужая женщина, но маленького меня. Я себя сразу узнал, однако промолчал. В кресле – бессмысленный и рыхлый человек с газетой, вероятно, отец семейства. «Вы по объявлению?» Хором: «Да!», хотя никакого объявления не было.
Женщина с ребенком ушли, а мужчина стал рассказывать, что продавать дом не хочет, но выпустит аккузативы, чтобы студенты и бедные люди могли вложиться в его недвижимость. И что ему надо собрать миллионов хотя бы шестьдесят. Очень он напирал на слово «аккузативы», а я и во сне знал, что это слово это никакого отношения к его идиотскому бормотанию не имеет. И дому цена миллионов пять. Я как раз недавно просматривал объявление, продавали здесь же, в Гороховце похожий дом за пять миллионов.
Мы, правда, скорее в Вологде, чем в Гороховце, и при этом в Москве, и я даже успеваю об этом задуматься, но ненадолго.
Внутри – честная советская бедность, редкая обшарпанная мебель, посеревшие обои, «Незнакомка» на стене. Фотография Чехова Антона Силуановича. Похож, в принципе, на Антона Павловича, - пенсне. И лифт на второй этаж. Мы с протее-образной начальницей вызвали лифт и я проснулся. Расстроился. Хотелось посмотреть, что там, сверху. Опять не показали.
Но это все, конечно, ерунда. Одному моему другу достался куда более достойный сон. Пишет: «Кажется, мне приснился твой сон. Я его не помню. Только там все время, кто-то пытался войти, а дверь заперта. А когда замок открывали, тихо открывалась. Заглядывала человеческая голова (разная), а снизу появлялся кот докторская колбаса. Тело рыжее, колбасное и абсолютно плоское лицо, как срез колбасный».
Он, конечно, знать про это не может, но на днях в рецензии на очередной бездарный российский мультсериал для дружественного журнала (она еще не вышла) я как раз упоминал докторскую колбасу.
Между прочим, я давно знал, что этот верхний мир – весь в дырах и мы сквозь дыры можем друг за другом подглядывать.

Убедился вчера в очередной раз в безусловной гениальности Сергея А. Маркова, околокремлевского алкополитолога.
Это вот прочел и убедился:
«Владимира Путина вчера ХОТЕЛИ поздравить с днем рождения огромное число политиков и СМИ. Но не могли. Боятся. Боятся, потому что мировой жандарм в лице США, Британии, ЕС, НАТО - запрещает поздравлять Путина. И берёт на карандаш для политических репрессий любого, кто осмелится сказать что то хорошее о Путине.
Но мы то живём в свободной стране. В которой можно свободно поздравить Путина, - самого яркого политика современности, восставшего против мировой диктатуры. И пожелать ему победы над этой диктатурой !
Цените эту свободу, которой нет у сотен миллионов людей в других странах! У вас такая свобода есть».
Переслал в закрытый чат, Дронам своим, меньшому и бородатому. «А вы вот, Дроны, ни черта не цените», - написал им.
До сих пор молчат. Стыдно стало, наверное. Наконец-то.

Ловил он очень маленького кота, человек этот, и очень устал.

На «Севере» - еще один текст из цикла «Древнерусская литература для чайников».
Про самый популярный из наших средневековых итинерариев.
… Или просто диковинки чужих земель, вещи невиданные и звери странные: «Туж около Синайскаго монастыря водится птица Строфокамил, высотою человека в плеча, а глава у ней аки утичья, а у ног копыто на двое, а ноги долги аки у журавля; крылы у нея аки кожаныя, ходит по земле, а летает мало; а бьет человека, кто се раздражнит, ногою и копытом, а биет аки каменем».
В общем, на «Север» вам следовало бы подписаться, конечно, друзья мои.
https://t.me/rs_sever/772

Такое вот грядет. Приходите в четверг, кто не уехал. Слава - один из остроумнейших людей, с которыми я знаком. От себя обещаю рассказать одну невероятную историю о короткой, но очень содержательной беседе великого критика с крупным государственным деятелем, которую я во времена древние наблюдал лично. Слава, небось, и сам такого не помнит, поскольку был, мягко говоря, нетрезв. Он, увы, будет онлайн, а я, увы, живьем. Но вы все равно приходите. https://t.me/politru/11046

Пытаюсь хоть как-то собрать воедино мысли по поводу творящегося вокруг, а мысли не хотят строиться, бегут куда-то и прячутся.
Одна остается. Не могу понять, зачем люди с таким упорством рвутся помогать смерти? Смерть ведь и сама отлично справляется.

И встал он с ложа своего, человек этот, и умыл лицо и кофе сварил себе. И сел за компьютер, чтобы править чужие тексты. Правил и думал, что люди, которые прислали ему тексты свои, словом владеют скверно, мыслью же не владеют вовсе. Однако решили почему-то, что Господь создал их, чтобы складывать слова, и хотят, чтобы деньги им давали за работу их. Насколько лучше смотрелись бы они с мотыгами в поле, - так он думал, человек этот.
И доправил он чужие тексты, и хотел заняться делами другими, менее срочными. Но тут увидел, что прислали ему еще чужих текстов. И лег он на диван, человек этот, и хотел плакать.
В то же время пришел к нему одноглазый кот, к человеку этому. «Мау!» - кот сказал противным басом. И значило это, что надо вставать и надо идти, и надо дать ему корму, тому коту. И встал он, и пошел.
И пока ел тот кот, вопя и рыча от страсти, ибо страсть к обжорству – главная его страсть, размышлял человек вот о чем. Как же, - размышлял он, - может столько еды влезть в кота этого, ведь невелик этот кот и даже маломерен? В то же время пришел на кухню еще один кот, совсем уже маленький, и дал он ему корму, человек этот, и влезло в маленького кота больше, чем в одноглазого.
И снова задуматься хотел человек, но пришел к нему третий кот и съел корма больше, чем первые два вместе. И не стал человек на размышления тратить время, ибо третий кот был довольно-таки тучен.
И сел он за компьютер свой, и стал читать новость о том, как братья Запашные в цирке своем бьют львов и тигров палками. И улыбался нехорошо, но тут пришли с кухни коты его, человека этого. И легли они у ног его, и запели свою песню, а третий кот, довольно-таки тучный, стал лапами своими хватать кота маленького, маленький же кот перевернулся на спину и лапами своими в воздухе махал.
И потеплело сердце его, человека этого.

Что ты там про обжорство-то ляпнул?

Из рубрики «запрещенная соцсеть напомнила». Потому что семь лет назад это было короткое эссе о выцветших страхах, а потом он действительно взял и отменил. Но совсем не так, как я думал. И это оказалось много больнее, чем я когда-то думал.
ЗА НАШЕ СЧАСТЛИВОЕ
Я держался за руку и смотрел на бабушку снизу вверх. Вдоль сквера за сгнившим забором, вдоль домов, перепрыгивая через лужи. Пять минут, ежедневный поход в магазин, ритуальное действо.
Самые страшные минуты в моей жизни. Не знаю, почему, именно тогда меня и накрывал страх. Я понимал вдруг, или чувствовал, или видел, что все это – деревья, дома, даже я, даже бабушка, все, - может взять и просто исчезнуть. Потому что случится ядерная война.
Эти слова в издыхающем Союзе были плотны, как реальность. Телевизор время от времени радовал черно-белыми кадрами с каких-то там полигонов: вот дом разлетается, будто картонный, а вот невидимый кто-то стирает невидимым же ластиком дерево. Было дерево и нет дерева.
И я знал, что бабушка, способная защитить от всего вообще, от этого защитить не сможет. Все просто кончится, - ну, будто в комнате выключат свет. Победителей не будет. Выживших не будет. Тараканов в наших краях отчего-то не водилось, и я не знал, что они могут выжить. Про остальное знал – твердо и наверняка. Не помню теперь, откуда и почему. Но не знать этого в те времена не получалось.
Магазин – лабаз, сводчатый потолок, толстенные стены из кирпича, купец некий построил во время оно – отчего-то успокаивал. Может, оттого, что походил на бункер, а может, это теперь я так думаю. Внутри – холод, сырость, безразмерная тетя Маня за прилавком. Несколько женщин. Клуб. Ежедневный поход в магазин – не так уж и нужен, но обязателен: бабушка должна обменяться новостями со знакомыми. Мне покупают сто граммов карамели – липкие, обвалянные в сахаре конфетки без оберток, похожие на маленькие дирижабли. Я их, кстати сказать, не люблю, но, во-первых, других все равно нет, а во-вторых, это тоже ритуал: подкупить меня, чтобы я не ныл, и не мешал спокойному течению размеренной беседы.
Я грыз конфеты («зубы испортишь, не надо») и забывал свой страх. Потом страх умер, а я вырос.
Воскресить этот страх, или нечто, смутно, мутно на него похожее удалось пухлячку Ким Чен Ыну. Но он, при всей своей кровавости, клоун, хоть и злобный, потешный неудачник, к нему тяжело отнестись всерьез.
Нынче и наш государь встал за Ыном в очередь – воскрешать мой страх. Я, конечно, вспомнил все – магазин, покосившийся забор сквера, липкую карамель. Но.
Когда-то давно мы с моей двоюродной сестрой сидели на диване. За окнами бесновалась гроза. И она вдруг, испугавшись, заплакала, заборотала: - Ты, ты, ты пожил уже, а я!
Мне было девять, она младше на год.
А вот теперь я действительно пожил. Страх мой воскресать не хочет. Вместо страха – брезгливость, липкая, как та карамель. Неприятно, что непонятный человечек из телевизора может взять и обессмыслить, а то и вовсе отменить мою жизнь. Только из-за того, что другие люди из телевизора перестали (предположительно, не без повода) с ним здороваться.
Ну да чего уж теперь.

Провинциальный детектив и русское благородство

Во-первых, действительно в Великий Устюг надо ехать. Этот текст Ивана Давыдова как раз про Великий Устюг. Во-вторых, детективная история, действительно классная и даже с жизнеутверждающим финалом.

https://telegra.ph/Dymkovskie-prazdniki-provincialnyj-detektiv-i-russkoe-blagorodstvo-10-11

Стал забывать, сколько мне лет. Сбиваться в расчетах.
«Так, семь лет назад, это что же, мне ровно сорок было? Нет, не сорок, что-то не сходится. А, понял!»
И дело не в желании казаться (кому? себе?) моложе. Скорее, наоборот. Лет уже так много, что и не важно, сколько.
Слишком даже много.

Ко вчерашней записи о котах и редакторах. Добрый друг, которого жизнь тоже заставила править чужие тексты, рассказывает:
- Представляешь, две сотрудницы молодых уволились за месяц. Из-за меня уволились.
- Ну? - предвкушаю, разумеется, скабрезности, абъюз, харрасмент, прочие модные штуки. Может, даже и про апскертинг речь зайдет, - так думаю.
- Да одна говорит: «Вот вы все время спрашиваете – «А зачем здесь эта цитата? А какая связь между двумя частями статьи? А почему упомянут человек, который никакого отношения к делу не имеет?» Знаете, это создает очень токсичную атмосферу. Я просто не могу работать в таких условиях!» А вторая стоит и головой кивает.
Разочаровал, в общем. Никакого тебе харрасмента, хотя абъюз, если подумать, присутствует. А коты, к сожалению, вовсе не упоминаются. И это рассказ не красит.
(Вообще, это, конечно, тоже про возраст, про стариковское бормотание на лавочке у подъезда. «Наркоманы, проститутки! Обколются своим кокаином и давай гранатами жонглировать!»)

Утром долго не хотелось вставать. Лежал и слушал будильник. Будильник, естественно, в телефоне («Просыпаюсь по телефону, бреюсь», далее по тексту).
Будильник играет какую-то кукольную, ненастоящую музыку. Наша первая московская кошка Киса, умный, в чем-то даже суровый зверь, - очень любила телефонные рингтоны почему-то. Не могла их спокойно слушать.
Мы делали шоу: берешь телефон, начинаешь проигрывать дурацкие эти мелодии. Киса бежит со всех ног, падает на спину, машет лапами, стонет.
«Киса на рейве» это у нас называлось.
Она была маленькая, но при этом имела дар по-особому громко топать. Ночью лежишь без сна и слышишь вдруг: топ-топ-топ. Это Киса движется по направлению к кровати. Сейчас влезет, пристроится как-нибудь рядом или ляжет на грудь…
Я и теперь по ночам слышу иногда, как она идет. Но никто никуда не идет, конечно. Остается помнить.

Написал тут нечто, и хотел бы, чтобы это прочли.
«На самом деле я пытаюсь понять, как относится страна к тому, что с ней происходит. Что она творит, что с ней творят, - выбирайте формулу по вкусу.
Сознаю полнейшую антинаучность этих рассуждений: опираюсь только на собственные наблюдения, на разговоры с людьми, на чужие, подслушанные в Москве и в путешествиях по России разговоры, на интуицию, на чутье, которое – честно – переоценивать не склонен.
Чего все-таки хотят мои сограждане?»
https://polit.ru/article/2023/10/12/gde_davydov/

Стойкий жандарм, или Начальник, которого не узнали в лицо

Полит.ру и телеграм-канал Государственного архива Российской Федерации «Документальное прошлое: ГА РФ» продолжают совместный проект «Документ недели». Сегодня — история о том, как бдительный страж порядка рискнул поспорить с хамоватым заместителем министра ▶️ https://clck.ru/363xVo.

#документ_недели

У нас тут несколько лет уже можно наблюдать чудо урбанистической мысли. Возле магазинов – автобусная остановка. Когда-то это была просто торчащая из земли палка с табличкой. Затем явился миру Собянин, и вместо палки верные его соратники соорудили прозрачный навес по последней московской моде: с электронным табло и гнездами для зарядки мобильных. Но на этом урбанистическая мысль не остановилась. Через некоторое время остановку перенесли, и метрах в пятидесяти от старой поставили новую – просто навес с лавочкой. Модная осталась стоять, но автобусы и маршрутки там больше не останавливаются.
Зато там часто сидят граждане без определенного места жительства. Или просто выпивающие. Раз даже ветераны сидели – в камуфляже и с буквой Z на шевронах.
Вчера шел мимо. Два бомжа, старый и молодой. Одеты, пожалуй, прилично, но пахнут, извините, сильно. Настолько сильно, что я почувствовал запах.
Молодой стоит, жестикулирует, говорит старому:
- Вот, ептыть, размышление. Как мне объяснить-то тебе, что такое размышление? Я тебе как должен объяснять? Вообще про размышление или про какое-то такое размышление, которое о чем-то размышление?
Тут я остановился. Знаете, почему? Потому что кольнуло меня что-то вроде чувства вины. Именно так и должен ведь жить выпускник философского факультета МГУ. А так, как я, - не должен.
Однако ничего узнать про размышление мне не удалось. Старший встал, отодвинул молодого, подошел.
- Я дико извиняюсь и категорически приветствую! У вас не будет хотя бы пятидесяти рублей для странников?
Одолжил, конечно, денег коллеге. Бородачу, кстати, и, предположительно, мудрому.

Путин подарил всем коллегам по СНГ книжки по литературе - трехтомник и двухтомник

Эта вот церковь у меня – в списке личных открытий. Знаете, бывают такие странные открытия, когда ты обнаруживаешь нечто, о чем и без тебя отлично известно, но очень уж сильно тебя это все задевает. Создает любовь.
Открытий тут даже два. Она по соседству, я много раз ее замечал, но ленился подойти ближе, твердо веря, что в наших диких краях ничего особенного быть не может. Однажды все-таки, прогуливаясь вдоль берега Яузы, подошел и ошалел. Шедевр. Настоящая свеча из камня. Оказалось – еще и последний в Москве шатровый храм до никоновского запрета.
Верхняя церковь была закрыта, в нижней – ничего особенного внутри. На праздники мы ходим в другую, которая в усадьбе Свиблово, так ближе.
Но как-то на Рождество пошли в эту, верхний храм был открыт – толпа народу, теснота, мне свечкой пальто подожгли, но это все мелочи. Я стоял в изумлении, глядя на иконостас. Фигуры колючие, до болезненности изысканные, странная попытка свести западную хитрость с нашей традицией. Но совсем не так, как это пробовали делать в конце XVII века мастера Оружейной палаты.
А главное – я уже видел похожее! Где? Где? В Филях, в другой знаменитой покровской церкви.
Вышел на воздух, в мороз, достал телефон. Ну конечно, тот же иконописец, великий Карп Золотарев из Посольского приказа. Почти в первозданном виде сохранилась его работа.
Теперь вожу друзей, показываю им все эти чудеса, как первооткрыватель. Если поныть как следует, сторож пускает в верхний храм и в обычный день, можно посмотреть на золотаревский иконостас.
https://t.me/rs_sever/794

Она же на рисунке Татьяны Мавриной. 1943. Извините за качество фотографии, лучше не смог.