Мне тут сказали, что синхронный перевод - это очень интимно, потому что ты своим голосом вторгаешься в ушную раковину слушателей. Хо-хо, у меня тут был опыт покруче.

Перевожу танцора. Он в какой-то момент подходит, берет меня за руку, выводит на сцену, прислоняется бочком и начинает шептать на ухо, чтобы я переводила его речи студентам. Я аж покраснела.

Это, конечно, нарушение личных границ, но у дэнсеров как-то приятно получается их нарушать (вспомнила спектакль, где танцоры подходили к зрителям и всячески с ними танцевали).

Тут на фейсбуке спрашивают:

«Почему на показах спектаклей в театре видеопроекция субтитров окончательно вытеснила наушники с переводом?»

Как по мне, ответ очевиден: чтобы зрители слушали поставленную речь актеров, а не бубнёж синхрониста.

Разница ведь колоссальная. Вот вы что выберете: смотреть фильм с субтитрами, но оригинальной звуковой дорожкой — или с гнусавым переводом из девяностых?

(Я ни в коем случае не умаляю достижения Володарского, Михалева или Пучкова ака Гоблина. Считаю их переводы отдельным видом искусства — правда, весьма далеким от наслаждения оригинальным фильмом :)))

Мне пишут в продолжение вчерашнего поста:

«Вы там писали про субтитры в театре — какое счастье эти субтитры!

Недавно к нам приезжал немецкий театр, моноспектакль. Он был с русской озвучкой, которая шла из колонок на весь зал.

Я ужаснее ничего и представить не могла! Потому что толком не слышала ни русскую, ни немецкую речь (плохая акустика в т.ч.). А самый мрак в том, что озвучка отставала. И в момент особого расхождения актриса просто встала и ушла со сцены к звукооператору перематывать аудио.»

Актриса пошла со сцены ПЕРЕМАТЫВАТЬ ПЕРЕВОД.

На свете много есть такого, друг Горацио...

Размышляю о судьбах фрилансеров.

Все-таки работа не по найму – это постоянный испытательный срок. Если вы в штате, надо очень постараться, чтобы вас выгнали. Если вы фрилансер, надо все время работать замечательно, а еще лучше превосходно – тогда заказчики будут к вам возвращаться. Если вы сделаете работу средненько (чего достаточно, если вы сидите в офисе, например), то заказчик к вам уже вряд ли вернется – средненьких на рынке навалом.

Еще один способ стать незаменимым на фрилансе – быть все время на связи и хватать заказы типа "сегодня к вечеру". Но это означает, что вы всегда должны быть на стреме и на телефоне, и я очень быстро выгораю в таком режиме.

В общем, у свободы есть свои минусы.

Мы тут в соседнем чатике бухтим с коллегой про корректность в переводе, и я решила, что вам непременно надо узнать об этом!

Есть такие переводчики, которые автоматически смягчают все, что говорит спикер. Я недавно была на одном переводческом конкурсе, где победителя хвалили за то, как он «мастерски смягчил эмоции оригинала».

Так вот, я категорически не согласна с таким подходом. Мне кажется, это какой-то постсоветский комплекс. Если спикер говорит «говно на палке», так и переводите. Если спикер говорит «трахаться», так и переводите.

Последнее, кстати, - реальный опыт из моей практики. Там все осложнялось тем, что для спикера английский был неродным, и он говорил «фук» вместо «фак» – но я героически поняла, о чем речь!

Так вот, если вы не работаете на МИД или МВД, запомните, что осуществлять цензуру – это не ваша переводческая задача. Ваша задача – stay true to the original. Представьте, как этот спикер со своими эмоциями и характером сказал бы это все на русском. Вряд ли он стал бы краснеть и использовать эвфемизмы.

В продолжение вчерашнего поста о переводческой цензуре: на самом деле, были у меня случаи, когда я сильно сглаживала оригинал.

Дело было так. Сразу после выпуска из иняза я устроилась работать переводчиком на автомобилестроительный завод (да-да).

Тут надо понимать, что на заводе работают 99% процентов мужиков. И вот появляюсь я, филологическая дева. Это был настоящий рай: в цехах за мной носили пальто, мужики на совещаниях давали конфеты, а американский бог консалтинга приносил мне кофе (а не я ему, еще чего!).

Все субъекты перевода делились на две группы. Первые через слово говорили: “Вот если бы не девушка, я бы вам сказал…” или “не при дамах”. Таких было меньшинство.

Речь большинства (в том числе на совещаниях) состояла в основном из непечатных слов: “Эта ваша <непечатно> передняя подвеска – <непечатно непечатно>!” После таких реплик обычно все замирали, чтобы послушать перевод – это такая была народная забава.

Ну, а я женщина не промах, себя в обиду не дам. И на весь зал звучало мое уверенное: “Your precious front suspension is of quite poor quality”, с идеальной интонацией и мордой утюгом. Это у нас такой баттл был. Главная переводческая сложность состояла в том, чтобы найти максимально книжное выражение для нашей родной обсценной лексики. Эх, хорошее время было.

Сейчас я вам расскажу о самом сложном задании за всю мою переводческую карьеру.

(Я тогда еще работала на заводе.)

Сидим с американцами, пьем кофе. Вбегает русский менеджер проекта с воплем: "Ви хэв эн имердженси! Джэк, помоги вывезти карданный вал!"

А дело такое: идет строительство прототипа, на карданных валах брак, встала вся линия. Вал надо срочно доставить в лабораторию. Лаборатория находится за пределами завода (по неясным причинам). Чтобы вывезти детали официально, надо сутки бегать с бумажками туда-сюда. Неофициально хрен вывезешь: всех досматривают. Кроме кого? Правильно, машины американцев с переводчиком!

Благо, на дворе октябрь, я носила пальто. Выносят нам куски неисправного карданного вала, кладут на заднее сиденье машины. Я сажусь сверху, как грелка на чайник – помните, курица такая была? Делаю лицо, как у той курицы, и стараюсь не ржать, пока мы едем через проходную.

Я доблестно справилась с задачей!

Только линия все равно встала к чертям больше, чем на сутки – видимо, дело было не в карданном вале.

Мне тут пишут: «Наверное, технический перевод — это жутко сложно!» Не совсем.

Во-первых, все нормальные переводчики (не я) специализируются в одной теме. Активных терминов везде очень ограниченное количество. Можно легко стать королевой нефтегаза, если поработать в этой сфере хотя бы полгода.

Во-вторых, вы и не обязаны знать всё. Если вы только начинаете работать с темой, об этом надо честно сказать заказчику. Первые дни можно использовать жанр русских народных загадок («без окон, без дверей»). Если вы работаете на производстве, то вообще можно тыкать пальцем в детали или чертежи (правда, если вы синхронист, тыкать пальцем получится только себе в глаз).

Кроме шуток, реально существует такой прием, как «описательный перевод» - его используют, если точного аналога в переводящем языке нет или вы его не знаете.

Если вы устраиваетесь в штат, то вообще проблем нет: все всё понимают, у вас точно будет хотя бы пара недель на разгон. Если вы фрилансер, ситуация сложнее: с терминологией придется разобраться заранее. Даже крутые синхронисты приходят на специализированные мероприятия с распечатанным словариком, который сами же составляют на двух языках.

Как понять, что ты жутко старый? Очень просто!

Звонит тебе уважаемая институция и говорит: «Надежда, а поедемте с нами в Белгород! Посинхроните полтора часа, зато в дороге проведете восемь. А еще обратно самолет в шесть утра, так что вы толком не поспите. А заплатим за все это мы как за два часа синхрона в Москве».

И тут ты понимаешь, что ты уже too old for this shit и лучше будешь сидеть два дня под одеялом и пить чай. Или вино.

Меня часто спрашивают: как последовательным переводчикам удается запоминать так много информации, а потом еще всё передавать на другом языке?

Секрета два.

Первый — хорошая краткосрочная память. Она должна быть неплохой от природы, но вообще она тренируется. Это такой буфер обмена: в ухо влетело, через рот вылетело. Не путайте с долгосрочной памятью: у них совершенно разные механизмы. Я, например, могу перевести трехчасовую лекцию, а через два дня толком не вспомню, о чем она вообще была.

Есть, конечно, гении. Мой знакомый, отличный переводчик, как-то работал на фуршете с важными лицами. Одно из этих лиц под винными парами забыло про переводчика и выступило с тостом на десять минут. Переводчик ничего не записывал, но потом встал и повторил все слово в слово. На вопрос «Как?!» он сказал, что, слушая тост, смотрел на люстру и каждой лампочке по кругу приписывал какую-то мысль. Потом он по этим лампочкам все воспроизвел. Снимаю шляпу, я так не умею.

Я пользуюсь вторым секретом последовательного перевода — переводческой скорописью. Это метод записи опорных слов и общей логики текста. В классической версии переводчики ходят с блокнотами и рисуют там кружочки, лесенки и стрелочки.

Я замучалась изводить килограммы бумаги, и вообще это неудобно, если, например, вам надо держать в руках микрофон. Поэтому сейчас я просто конспектирую в приложении Notes на телефоне. Вот как примерно это выглядит:

А вот как выглядит мой старый конспект в блокноте (ржу)

Сегодня поставила личный рекорд: целый день готовилась к синхрону часовой лекции.

«Что же так долго?!» — спросите вы. Отвечу отрывком из текста лекции.

«The next technical issue worth considering is how we physically hang lights.
In any theatre, counter-weighted fly-bars provide a ground-based solution.»

Я не знаю, как вы бы с этим справились, но мне надо минут 15, чтобы над этими предложениями перестала мигать красная лампочка. И это я глазами читаю. А при переводе надо всё понять на слух. И знать, как эти bars по-русски называются.

Так вот. Чтобы день не прошел зря, расскажу вам, как переводчики вообще готовятся к заказам.

1. Мы просим у заказчика материалы для подготовки. Это не стыдно, это профессионально. Моя коллега, которая работает на уровне ООН, вообще отдельно пишет в договорах: «В случае, если заказчик не предоставляет материалы для подготовки, исполнитель не несет ответственности за качество предоставляемых услуг».

Если для подготовки нет вообще ничего (иногда нет даже анонса мероприятия и имени спикера), просто включаем режим «веселье», и дальше все зависит от вашей скорости реакции, чувства юмора и мобильного интернета — я обычно успеваю загуглить термины прямо во время перевода.

2. Если материалы есть, вину свалить не на кого. Надо не просто прочитать текст, но и загуглить вообще ВСЕ.

Понятно, что мы выписываем термины и имена на русском — но лучше еще почитать про все упоминаемые факты/события на переводящем (русском) языке.

3. Слова — хорошо, а смысл — лучше. Я делаю zoom out и пытаюсь понять, о чем вообще речь в каждом абзаце/слайде/разделе. Если вы примерно понимаете смысл, будет лучше работать «переводческое прогнозирование»: спикер сказал «Ээээ», а вы уже знаете, что будет дальше. Ну, и в случае чего (например, спикер тараторит, и вы не успеваете за ним) вы сможете сделать «резюмирующий» перевод.

А дальше остается рассчитывать на чувство юмора и приятный голос (помогают уроки вокала).

Ничто не бесит меня в переводах так, как выражения «не так ли?» и «верно?»

Когда последний раз вы их слышали в звучащей родной речи? Дайте угадаю! Наверное, сегодня утром. «Милая, ты ведь уже приготовила пожрать, верно?» или «Майкл, на улице ведь холодно, не так ли?»

Понятно, что это английский вопрос-хвостик “isn’t it?” Многие переводчики (особенно почему-то в кинопереводе) считают своим долгом сохранить эту конструкцию.

По плохому переводу можно очень легко восстановить оригинал. В английском было “It’s cold outside, isn’t it?”

А теперь фокус! Это предложение можно перевести обычным человеческим вопросом: «На улице ведь холодно?» Ну хочется вам добавить хвостик, ну скажите: «На улице холодно, да ведь?»

Говорят, Эжен Ионеско на создание своих первых абсурдистких пьес вдохновлялся диалогами из учебника английского языка. И вот когда я слышу, как в переводном фильме американская девочка-подросток говорит папе: «Ты наверняка нашел время зайти в магазин, не так ли?» — я погружаюсь в удивительный мир абсурдисткой драмы, где дети разговаривают картонным языком учебника русского языка для иностранцев.

В конкурсе на самый лестный комплимент за синхронный перевод побеждает куратор Музея Лондона:

“It was like poetry in my ears!
It was like my brain was outside my head and working independently!”

(Тут у меня начались какие-то фантазии про мозги и зомби-переводчиков.)

Преподаватель и практикующий переводчик Дмитрий Иванович Ермолович опубликовал свой разбор конкурса последовательного перевода «Косинус». Я в этом конкурсе тоже участвовала, но в синхронной секции — и до сих пор кусаю локти, потому что выступления многих на последе были, прямо скажем, не на высоте.

Пока читала этот подробный анализ, заностальгировала по инязу. Точно так же — в таком же тоне и с такой же дотошностью — разбирались наши работы каждый день. Например, перевод трехминутного выступления мы могли легко обсуждать целую пару (и это было time well spent).

В общем, если вам интересно, как профессионалы дают фидбек и на что обращают внимание, почитайте:
http://yermolovich.ru/index/0-221#toppage

Едим дома шоколадочки – их мне вчера подарил очень крутой швейцарский журналист и редактор, которого я переводила на ярмарке non fiction. Я все время думаю, как же мне везет с клиентами – я работаю на тех мероприятиях, куда бы с радостью пришла сама как гость, и еще бы доплатила за билет.

Меня часто спрашивают: как искать клиентов? У меня дзенский ответ: их не надо искать. Реально работает только сарафанное радио – если вы хорошо работаете с симпатичными людьми, то они будут рекомендовать вас другим симпатичным людям. Это очень долгий способ набирать себе заказы, но зато очень качественный.

Я пробовала, конечно, прицельно искать заказчиков, но каждый раз получается какая-то ерунда: на hh мое резюме отклонили раз ...ндцать, переводческие сайты-агрегаторы не принесли ни одного приличного заказа. Еще иногда через третьих лиц находятся чуваки, которые относятся к переводчикам, как к обслуживающему персоналу, или предлагают вместо денег заплатить натурой (не шутка) – но они сразу бывают посланы, куда положено.

В общем, моя позиция такая: если надо искать, не надо искать.

Часто переводчики очень странно говорят на русском языке: используют чудные интонации и иностранные звуки (придыхательную t, например). По-умному это явление называется «фонетическая интерференция»: переводчик впитывает звучание и фонологию иностранной речи и начинает ее переносить на родной язык. С интерференцией на уровне грамматики и синтаксиса война объявлена официально, а на произношение почему-то внимания обращают мало.

Например, в инязе фонетику первого иностранного языка ставят два года, второго – один год, а родным не занимаются вовсе.

Я когда-то работала на телевидении, составляла сценарий роликов и должна была их озвучивать. После первого же предложения звукорежиссер тяжело вздохнул и спросил: «Иняз заканчивали, да?» Это был первый раз, когда я поняла, что не могу под запись говорить на нормальном русском. В режиме декламации мой артикуляционный аппарат сдавался и начинал выдавать все, чему меня выдрессировали в лингафонном кабинете.

С одной стороны, все маститые переводчики твердят, что мы обязаны блестяще знать родной язык, а не только иностранный – но при этом в высшей школе родной язык не преподается совсем никак. Это при том, что во всем мире рулит ‘mother tongue principle’, то есть в 90% случаев переводчики переводят только что на родной (в ЮНЕСКО или ООН, например, это жесткое правило).

Я что думаю. Родным языком надо заниматься столько же, а может, еще и больше, чем иностранным – тщательно ставить фонетику, много писать и читать на русском. Иначе переводчик выдает не живую речь, а мертвую кальку.

Записалась на курсы дикторов, в общем.

Думаю, надо сделать на сайте раздел «отзывы» и превратить его в арт-проект.

Писать туда, например, такое:

«Мать, да ты кудесница! Как ты это делаешь так быстро!?»

Или такое:

«Извините,пожалуйста,но мне кажется,что не литературно написано.Разговорным языком,поэтому ощущение приметивности.»

(Орфография и пунктуация авторов сохранены. Оба фидбека получены в один и тот же день по разным проектам :))