Мой переводческий марафон закончился: 5 городов и 77,5 чистых часов синхронного соло–перевода за 2,5 недели. В последний день я еще и феерически отравилась –– чтобы уж точно закончить турне на жизнеутверждающей ноте.
Интересный эффект: такой объем постоянной практики –– всё равно, что курс профпереподготовки. Под конец рабочие навыки «прочищаются», работать становится всё проще и проще. Я попадаю в поток, что ли –– сорри за эзотерические термины.
Видимо, какое-то время синхрон с напарником на пару часов будет мне казаться вообще плевым делом.
Интересный эффект: такой объем постоянной практики –– всё равно, что курс профпереподготовки. Под конец рабочие навыки «прочищаются», работать становится всё проще и проще. Я попадаю в поток, что ли –– сорри за эзотерические термины.
Видимо, какое-то время синхрон с напарником на пару часов будет мне казаться вообще плевым делом.
Про трудности перевода в СССР. Рассказывает переводчик и кинорежиссёр Олег Дорман:
«Я был учеником Семена Львовича Лунгина. Однажды мы сидели на кухне у него дома и писали сценарий. В это время зашла его жена — Лилиана Лунгина, которая перевела со шведского Малыша и Карлсона и которая корпела над очередным переводом в комнате.
— Мальчики, — огорченно сказала она, — у меня там герой идет по аэропорту и держит в руке гамбургер. Я не знаю, что это такое.
— Похоже на макинтош, — сказал Лунгин, — плащ, наверное, какой-то.
— Хорошо, — обрадовалась Лилиана, — напишу, что он перекинул его через руку.
Через несколько минут она снова вернулась и убитым голосом сообщила:
— Он его съел».
«Я был учеником Семена Львовича Лунгина. Однажды мы сидели на кухне у него дома и писали сценарий. В это время зашла его жена — Лилиана Лунгина, которая перевела со шведского Малыша и Карлсона и которая корпела над очередным переводом в комнате.
— Мальчики, — огорченно сказала она, — у меня там герой идет по аэропорту и держит в руке гамбургер. Я не знаю, что это такое.
— Похоже на макинтош, — сказал Лунгин, — плащ, наверное, какой-то.
— Хорошо, — обрадовалась Лилиана, — напишу, что он перекинул его через руку.
Через несколько минут она снова вернулась и убитым голосом сообщила:
— Он его съел».
Сегодня человек, которого я переводила, выдал мне высшую профессиональную похвалу: “It felt like you weren’t even there” («У меня было ощущение, что тебя вообще нет»).
Парадоксально, но я при этом очень активно копировала его движения, интонации, тон голоса.
Как же много приходится делать, чтобы тебя не замечали!
Парадоксально, но я при этом очень активно копировала его движения, интонации, тон голоса.
Как же много приходится делать, чтобы тебя не замечали!
Завтра перевожу тренинг по одежде сегмента лакшери (не ожидали?).
Сижу, готовлюсь. Узнала очень много новых слов: например, «основная и уточная пряжа», «гладкое и саржевое переплетение», «дубильный барабан» и «наждачные цилиндры». Это уж не говоря о пайетках, ферментной отделке и окраске «кюммель»!
Моя дорогая подруга и коллега Лия Эбралидзе утешает: «Когда будешь богатая и начнёшь заказывать одежду у иностранных кутюрье, тебе это точно пригодится».
Ну что же, встречаем финансовый успех во всеоружии!
Сижу, готовлюсь. Узнала очень много новых слов: например, «основная и уточная пряжа», «гладкое и саржевое переплетение», «дубильный барабан» и «наждачные цилиндры». Это уж не говоря о пайетках, ферментной отделке и окраске «кюммель»!
Моя дорогая подруга и коллега Лия Эбралидзе утешает: «Когда будешь богатая и начнёшь заказывать одежду у иностранных кутюрье, тебе это точно пригодится».
Ну что же, встречаем финансовый успех во всеоружии!
Пришла сегодня на сложный заказ: шесть часов синхронного перевода соло. Я в боевой готовности, с компьютером, в компьютере пометки.
Прихожу, спрашиваю: «Ну что, где у вас тут будка?»
Мне говорят: «Какая будка? У нас даже дополнительного микрофона для вас нет, микрофон только один».
Так ловким движением рук синхронный перевод превращается в последовательный без шпаргалки — потому что смотреть записи в компьютере, стоя на сцене, не очень получается. Надо сказать, что это очень дорогой последовательный перевод: гонорар я попросила как за героические шесть часов синхрона.
Так вот, дорогие друзья!
Переводчик-синхронист — это не то же самое, что чревовещатель, который может силой мысли помещать перевод в головы слушателей. Синхронный перевод происходит одновременно с речью спикера и предполагает наличие оборудования: будки, наушников и микрофона для переводчика — и наушников для слушателя.
Если переводчик стоит на сцене и переводит речь спикера кусками, то это — последовательный перевод (отсюда и название).
Надо на сайте сделать такую памятку, наверное.
Прихожу, спрашиваю: «Ну что, где у вас тут будка?»
Мне говорят: «Какая будка? У нас даже дополнительного микрофона для вас нет, микрофон только один».
Так ловким движением рук синхронный перевод превращается в последовательный без шпаргалки — потому что смотреть записи в компьютере, стоя на сцене, не очень получается. Надо сказать, что это очень дорогой последовательный перевод: гонорар я попросила как за героические шесть часов синхрона.
Так вот, дорогие друзья!
Переводчик-синхронист — это не то же самое, что чревовещатель, который может силой мысли помещать перевод в головы слушателей. Синхронный перевод происходит одновременно с речью спикера и предполагает наличие оборудования: будки, наушников и микрофона для переводчика — и наушников для слушателя.
Если переводчик стоит на сцене и переводит речь спикера кусками, то это — последовательный перевод (отсюда и название).
Надо на сайте сделать такую памятку, наверное.
На переводческом факультете нас учили, что наш главный профессиональный принцип — KISS. Причем говорил это седой красавец-мужчина, бывший военный переводчик: «Дорогие дамы, не забывайте про KISS!»
Несмотря на общую пикантность ситуации, расшифровывался этот призыв очень невинно — keep it short and simple (типа «чем проще, тем лучше»).
Так вот, оказалось, что это главная заповедь не только нашей древнейшей профессии, но и компании Buurtzorg, директора которой я сегодня переводила.
Buurtzorg — голландская компания, которая осуществляет уход за пациентами на дому — и в которой нет НИ ОДНОГО менеджера, всё основано на доверии. Все решения принимают сами медсестры, которые работают в самоорганизующихся мини-командах: начиная от решения заказать новую мебель в офис и заканчивая решением нанять нового сотрудника.
Самое потрясающее — это, конечно, мышление директора компании. Реально человек из будущего.
Его спрашивают:
— Йос, это все классно, но приведи нам конкретный пример, пожалуйста. Вот, например, кадровый отдел — как там сотрудники работают?
Он на мгновение задумывается и очень искренне отвечает:
— Слушайте, я не знаю, это же самоуправляемая группа. Я захожу к девочкам попить кофе раз в месяц, спрашиваю их: вы довольны работой, всё нормально? Они говорят: да. Ну, я и не лезу.
В общем, будущее наступило, но пока распределено неравномерно.
(Это один из тех драгоценных случаев, когда я получаю деньги за перевод выступления, хотя сама готова заплатить, чтобы на него попасть.)
Несмотря на общую пикантность ситуации, расшифровывался этот призыв очень невинно — keep it short and simple (типа «чем проще, тем лучше»).
Так вот, оказалось, что это главная заповедь не только нашей древнейшей профессии, но и компании Buurtzorg, директора которой я сегодня переводила.
Buurtzorg — голландская компания, которая осуществляет уход за пациентами на дому — и в которой нет НИ ОДНОГО менеджера, всё основано на доверии. Все решения принимают сами медсестры, которые работают в самоорганизующихся мини-командах: начиная от решения заказать новую мебель в офис и заканчивая решением нанять нового сотрудника.
Самое потрясающее — это, конечно, мышление директора компании. Реально человек из будущего.
Его спрашивают:
— Йос, это все классно, но приведи нам конкретный пример, пожалуйста. Вот, например, кадровый отдел — как там сотрудники работают?
Он на мгновение задумывается и очень искренне отвечает:
— Слушайте, я не знаю, это же самоуправляемая группа. Я захожу к девочкам попить кофе раз в месяц, спрашиваю их: вы довольны работой, всё нормально? Они говорят: да. Ну, я и не лезу.
В общем, будущее наступило, но пока распределено неравномерно.
(Это один из тех драгоценных случаев, когда я получаю деньги за перевод выступления, хотя сама готова заплатить, чтобы на него попасть.)
Друзья, я не могу не написать в своём канале про Британский совет. Это тоже часть будней переводчика — переводчика, который работает с международными организациями.
Как вы, возможно, слышали, МИД РФ попросил Британский совет остановить свою работу на территории России. Я не буду комментировать это решение. Сейчас я хочу рассказать о другом.
С Британским советом мы познакомились практически случайно — они организовывали серию семинаров в разных городах России, в том числе моём родном Нижнем. Это был семинар по маркетингу учреждений культуры, мне он показался невероятно интересным — и я видела, как у представителей региональных библиотек и музеев загорались глаза. Они поняли, что можно работать совсем по-другому — и после тренинга некоторые из них поменяли стратегии общения с посетителями и своё присутствие в соцсетях.
Через неделю после нашей первой встречи менеджеры Британского совета позвонили мне из Казани — и попросили присоединиться к турне целиком, потому что переводчики на местах не справлялись. Так началась наша дружба.
За прошедшие два года сотрудничества с Британским советом я многому научилась — я наблюдала, как растёт мой профессионализм.
Я ездила в Екатеринбург, Казань, Саранск, Петербург, Красноярск — вместе с британскими поэтами, музыкантами, учеными и педагогами. Я встречалась с лучшими британскими музыкантами. Я стояла на одной сцене с Иэном Маккелленом.
Каждое из мероприятий, в которых я участвовала, было организовано безупречно. Сотрудники Британского совета — настоящие профессионалы, фанаты своего дела, которые с уважением относятся к каждому человеку.
Миссия Британского совета — устанавливать культурные контакты и развивать отношения между людьми и организациями, невзирая на их национальную принадлежность и текущую политическую ситуацию. Это и моя миссия как переводчика. Я верю, что они — и мы — будем продолжать это делать, несмотря ни на что.
https://www.britishcouncil.org/organisation/press/statement-british-council-russia
Как вы, возможно, слышали, МИД РФ попросил Британский совет остановить свою работу на территории России. Я не буду комментировать это решение. Сейчас я хочу рассказать о другом.
С Британским советом мы познакомились практически случайно — они организовывали серию семинаров в разных городах России, в том числе моём родном Нижнем. Это был семинар по маркетингу учреждений культуры, мне он показался невероятно интересным — и я видела, как у представителей региональных библиотек и музеев загорались глаза. Они поняли, что можно работать совсем по-другому — и после тренинга некоторые из них поменяли стратегии общения с посетителями и своё присутствие в соцсетях.
Через неделю после нашей первой встречи менеджеры Британского совета позвонили мне из Казани — и попросили присоединиться к турне целиком, потому что переводчики на местах не справлялись. Так началась наша дружба.
За прошедшие два года сотрудничества с Британским советом я многому научилась — я наблюдала, как растёт мой профессионализм.
Я ездила в Екатеринбург, Казань, Саранск, Петербург, Красноярск — вместе с британскими поэтами, музыкантами, учеными и педагогами. Я встречалась с лучшими британскими музыкантами. Я стояла на одной сцене с Иэном Маккелленом.
Каждое из мероприятий, в которых я участвовала, было организовано безупречно. Сотрудники Британского совета — настоящие профессионалы, фанаты своего дела, которые с уважением относятся к каждому человеку.
Миссия Британского совета — устанавливать культурные контакты и развивать отношения между людьми и организациями, невзирая на их национальную принадлежность и текущую политическую ситуацию. Это и моя миссия как переводчика. Я верю, что они — и мы — будем продолжать это делать, несмотря ни на что.
https://www.britishcouncil.org/organisation/press/statement-british-council-russia
www.britishcouncil.org
Statement from the British Council on Russia | British Council
We can now confirm the reports today that the British Council in Russia has been told to cease operations.We are profoundly disappointed at this development. It is our view that when political or diplomatic relations become difficult, cultural relations and…
Тёма Лебедев пишет:
«Лучше всего продается то, что продавцу не принадлежит. Или так: никогда не нужно продавать то, что собственно продается.
Музыкант не должен продавать музыку, ресторатор не должен продавать продукты, дизайнер не должен продавать дизайн.
У музыканта покупают внимание зала и хорошее настроение, у ресторатора покупают вид на закат на берегу моря, у дизайнера покупают набор приемов, которые помогают продать вагон майонеза.»
Подпишусь под каждым словом. У устного переводчика никогда не покупают просто перевод.
Что покупают у устного переводчика?
— Приятный голос
— Артистизм (я ещё напишу большой пост про то, как мы перформируем)
— Пунктуальность и ответственность (если вы опоздаете хотя бы один раз, вам больше не напишут — правда, я сама не проверяла)
— Мозги и коммуникационные навыки (вы должны всегда уметь поддержать разговор со спикером на любую тему — пока он скучает в перерыве)
— Commitment to excellence (вам кажется, что все хотят хорошо делать свою работу? Ребята, это вообще не так! Я видела кучу переводчиков, которые приходят на мероприятие, чтобы просто получить свой гонорар — это видно. Таких людей не очень приятно слушать. Сапиенсы чувствуют, когда вы вовлечены, а когда просто рубите бабло)
Что покупают у письменного переводчика?
— Чаще всего — время. Людям нужно получить текст в кратчайшие сроки. Если вы готовы переводить сотни договоров в ночи, быстро станете королём рынка
— Реже — качество. Качество стоит очень дорого: и по времени, и по деньгам. На него часто забивают даже в переводе книг. Вот один из грустных примеров: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10155887255494399&id=833014398.
Что будет с теми, кто делает _просто_ перевод? Этот человек либо останется без работы, либо будет делать самые унылые заказы на рынке.
Как стать незаменимым? Придумать свою «добавленную стоимость».
«Лучше всего продается то, что продавцу не принадлежит. Или так: никогда не нужно продавать то, что собственно продается.
Музыкант не должен продавать музыку, ресторатор не должен продавать продукты, дизайнер не должен продавать дизайн.
У музыканта покупают внимание зала и хорошее настроение, у ресторатора покупают вид на закат на берегу моря, у дизайнера покупают набор приемов, которые помогают продать вагон майонеза.»
Подпишусь под каждым словом. У устного переводчика никогда не покупают просто перевод.
Что покупают у устного переводчика?
— Приятный голос
— Артистизм (я ещё напишу большой пост про то, как мы перформируем)
— Пунктуальность и ответственность (если вы опоздаете хотя бы один раз, вам больше не напишут — правда, я сама не проверяла)
— Мозги и коммуникационные навыки (вы должны всегда уметь поддержать разговор со спикером на любую тему — пока он скучает в перерыве)
— Commitment to excellence (вам кажется, что все хотят хорошо делать свою работу? Ребята, это вообще не так! Я видела кучу переводчиков, которые приходят на мероприятие, чтобы просто получить свой гонорар — это видно. Таких людей не очень приятно слушать. Сапиенсы чувствуют, когда вы вовлечены, а когда просто рубите бабло)
Что покупают у письменного переводчика?
— Чаще всего — время. Людям нужно получить текст в кратчайшие сроки. Если вы готовы переводить сотни договоров в ночи, быстро станете королём рынка
— Реже — качество. Качество стоит очень дорого: и по времени, и по деньгам. На него часто забивают даже в переводе книг. Вот один из грустных примеров: https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=10155887255494399&id=833014398.
Что будет с теми, кто делает _просто_ перевод? Этот человек либо останется без работы, либо будет делать самые унылые заказы на рынке.
Как стать незаменимым? Придумать свою «добавленную стоимость».
Facebook
Shashi Martynova
Дорогие все! Сейчас будет чудовищный по своей мучительности пост -- и для меня, и, готова предположить, для вас. Дисклеймер 1. Я не выношу публично выяснять отношения. Это против моих представлений о...
Открыла своего внутреннего Гоблина.
Выяснилось, что, когда я синхронно перевожу часов по восемь-девять, да ещё и несколько дней подряд, у меня: а) начинает болеть голова и б) включается «перевод Гоблина». Я разбавляю скучную речь шуточками, потому что просто фигачить уже невозможно.
Вот вчера спикер сказал что-то про «clean your shit up» (расчищать говно), я подумала: «Ох уж эти американцы!» — и игриво сказала: «чистить Авгиевы конюшни». Люди начали хихикать, но это ещё ничего.
Хуже, когда я начинаю хохмить. Обычно это интонационные шутки, но не только. Их я часто не запоминаю — очухиваюсь, когда народ в наушниках начинает громко ржать, а растерянный спикер говорит: «I must have missed something» («Я, похоже, что-то пропустил»). Приходится резко переключаться на английский канал и перед спикером оправдываться — а то ещё решит, что русские ненормальные какие-то.
Думаю вот: давить в себе этот свежеоткрытый талант или монетизировать его.
Переводческий стендап не заказывали?
Выяснилось, что, когда я синхронно перевожу часов по восемь-девять, да ещё и несколько дней подряд, у меня: а) начинает болеть голова и б) включается «перевод Гоблина». Я разбавляю скучную речь шуточками, потому что просто фигачить уже невозможно.
Вот вчера спикер сказал что-то про «clean your shit up» (расчищать говно), я подумала: «Ох уж эти американцы!» — и игриво сказала: «чистить Авгиевы конюшни». Люди начали хихикать, но это ещё ничего.
Хуже, когда я начинаю хохмить. Обычно это интонационные шутки, но не только. Их я часто не запоминаю — очухиваюсь, когда народ в наушниках начинает громко ржать, а растерянный спикер говорит: «I must have missed something» («Я, похоже, что-то пропустил»). Приходится резко переключаться на английский канал и перед спикером оправдываться — а то ещё решит, что русские ненормальные какие-то.
Думаю вот: давить в себе этот свежеоткрытый талант или монетизировать его.
Переводческий стендап не заказывали?
Меня часто спрашивают: «А на каких языках ты разговариваешь?»
Всем кажется — чем больше языков знает переводчик, тем круче.
В университете я учила:
– латынь (диплом преподавателя латинского языка),
– китайский (третий уровень из шести),
– чешский (уровень выживания),
– французский (сдала международный экзамен на профессиональное владение),
– испанский (это мой второй рабочий язык),
– ну и английский, понятно.
Но знаете что? В реальной жизни мне пригодился только английский. Китайский, чешский и французский я забыла безнадежно, испанский как-то держится, но тоже никому не нужен.
Вот на этой неделе, например, я перевожу классы танцовщицы из Барселоны. Думаю: ну наконец-то, хоть блесну испанским. Хрен! Прихожу на занятие, она говорит: «Я привыкла вести классы на английском, мне так удобнее. Да и люди лучше будут понимать».
В общем, в нашей глобальной деревне, похоже, все уже говорят на английском. И если мы не отгородимся от мира очередным железным занавесом, в России английский тоже скоро выучат — и профессия переводчика вымрет.
Это моё шизофреническое видение идеального будущего: с одной стороны, я зарабатываю деньги на том, что у нас мало кто хорошо знает английский; но с другой — жить всё же хочется среди людей, которые являются частью международного сообщества.
Всем кажется — чем больше языков знает переводчик, тем круче.
В университете я учила:
– латынь (диплом преподавателя латинского языка),
– китайский (третий уровень из шести),
– чешский (уровень выживания),
– французский (сдала международный экзамен на профессиональное владение),
– испанский (это мой второй рабочий язык),
– ну и английский, понятно.
Но знаете что? В реальной жизни мне пригодился только английский. Китайский, чешский и французский я забыла безнадежно, испанский как-то держится, но тоже никому не нужен.
Вот на этой неделе, например, я перевожу классы танцовщицы из Барселоны. Думаю: ну наконец-то, хоть блесну испанским. Хрен! Прихожу на занятие, она говорит: «Я привыкла вести классы на английском, мне так удобнее. Да и люди лучше будут понимать».
В общем, в нашей глобальной деревне, похоже, все уже говорят на английском. И если мы не отгородимся от мира очередным железным занавесом, в России английский тоже скоро выучат — и профессия переводчика вымрет.
Это моё шизофреническое видение идеального будущего: с одной стороны, я зарабатываю деньги на том, что у нас мало кто хорошо знает английский; но с другой — жить всё же хочется среди людей, которые являются частью международного сообщества.
Forwarded from Архитектурные излишества (Paul Melkiades)
В газете «Метро» за 28 марта написали, что Горький лично общался с Гете и Байроном. А Гомер с Эсхилом не захаживали?😂
Помните, в СССР иностранные книжки часто выходили не «в переводе такого-то», а «в пересказе»?
Про вольности переводчиков много шутили — «романы Курта Воннегута страшно проигрывают в оригинале», — но русскоязычные тексты получались и правда лучше. Например, «Бесконечная история» в пересказе Татьяны Набатниковой — легкая и воздушная, а в немецком оригинале тяжеловесная.
Сейчас вот я взялась за перевод книги. У автора индийское имя и фамилия — но я подумала: «Ну, с кем не бывает». А нет, язык книги тоже индо-английский. Вот, например, такие там предложения:
While in the early years he devoted much time in presenting his ideas to other healthcare organizations, nowadays his focus lies on influencing the conversation at the institutional level (industry stakeholders, national and local governments and ministries); sharing his best practice at an international level and initiating discussions on establishing nursing education according to the principles of the company as he predicts a shortage of community nurses in the future.
Перевести можно примерно так:
В первые годы существования компании он много рассказывал о своих идеях другим медицинским организациям, сейчас же старается вести диалог на институциональном уровне (вовлекая заинтересованные лица из сектора здравоохранения, государственное и местное правительство, министерства); он предвидит нехватку патронажных сестер в будущем, поэтому делится своими знаниями на международном уровне и предлагает внедрить принципы работы компании в систему подготовки медицинского персонала
И вот вся книга — 230 страниц — в таком духе. Не очень понятно, как ТАКОЕ можно читать.
Думаю — может, вернуться к советской практике пересказа? Сначала перевести на нормальный английский, и уже потом — на русский.
Про вольности переводчиков много шутили — «романы Курта Воннегута страшно проигрывают в оригинале», — но русскоязычные тексты получались и правда лучше. Например, «Бесконечная история» в пересказе Татьяны Набатниковой — легкая и воздушная, а в немецком оригинале тяжеловесная.
Сейчас вот я взялась за перевод книги. У автора индийское имя и фамилия — но я подумала: «Ну, с кем не бывает». А нет, язык книги тоже индо-английский. Вот, например, такие там предложения:
While in the early years he devoted much time in presenting his ideas to other healthcare organizations, nowadays his focus lies on influencing the conversation at the institutional level (industry stakeholders, national and local governments and ministries); sharing his best practice at an international level and initiating discussions on establishing nursing education according to the principles of the company as he predicts a shortage of community nurses in the future.
Перевести можно примерно так:
В первые годы существования компании он много рассказывал о своих идеях другим медицинским организациям, сейчас же старается вести диалог на институциональном уровне (вовлекая заинтересованные лица из сектора здравоохранения, государственное и местное правительство, министерства); он предвидит нехватку патронажных сестер в будущем, поэтому делится своими знаниями на международном уровне и предлагает внедрить принципы работы компании в систему подготовки медицинского персонала
И вот вся книга — 230 страниц — в таком духе. Не очень понятно, как ТАКОЕ можно читать.
Думаю — может, вернуться к советской практике пересказа? Сначала перевести на нормальный английский, и уже потом — на русский.
На нежно любимом мной сайте Горький вышла рецензия на новую книгу о Роберте Капе, причем примерно половину статьи Борис Куприянов сладострастно разносит плохой перевод на русский язык:
«Перевод книги совершенно выдающийся. Оригинально построенные фразы и забавные слова вроде «удачника» затрудняет понимание книги. Как, например, относиться к фразе, посвященной легендарной женщине-фотографу Герде Таро, погибшей во время гражданской войны в Испании, — «На ее лице — экстаз, вызванный вбросом адреналина, связанного с войной»? Цинизм и пошлость автора или непрофессионализм перевода? Сторонники Франко называются в книге то франкистами, то мятежниками, иногда оппозиционерами и даже повстанцами.
Перевод таит в себе множество загадок. Например, в примечании к главе «Назад в СССР» Кершоу благодарит редактора украинского издания профессора ВолодЫмЫра Стойко. Книга переведена с английского, как пишется «Ы» по-английски?»
Теперь вы знаете, как выглядит страшный сон любого письменного переводчика.
https://gorky.media/reviews/pechat-udachnika-na-litse/
«Перевод книги совершенно выдающийся. Оригинально построенные фразы и забавные слова вроде «удачника» затрудняет понимание книги. Как, например, относиться к фразе, посвященной легендарной женщине-фотографу Герде Таро, погибшей во время гражданской войны в Испании, — «На ее лице — экстаз, вызванный вбросом адреналина, связанного с войной»? Цинизм и пошлость автора или непрофессионализм перевода? Сторонники Франко называются в книге то франкистами, то мятежниками, иногда оппозиционерами и даже повстанцами.
Перевод таит в себе множество загадок. Например, в примечании к главе «Назад в СССР» Кершоу благодарит редактора украинского издания профессора ВолодЫмЫра Стойко. Книга переведена с английского, как пишется «Ы» по-английски?»
Теперь вы знаете, как выглядит страшный сон любого письменного переводчика.
https://gorky.media/reviews/pechat-udachnika-na-litse/
«Горький»
Печать удачника на лице
Худшая книга о Роберте Капе
Расскажу вам сегодня, как работают профессиональные письменные переводчики.
Если надо перевести большой документ, набирать его в ворде — не вариант. Для таких задач придумали специальный софт — CAT (не котики, а computer-assisted translation tool).
Эта программа съедает оригинальный текст и разбивает его на сегменты-предложения. В итоге вы работаете в табличке, где слева — оригинал, а справа — ваш перевод.
Почему это полезно?
Во-первых, не нужно париться по поводу форматирования. Программа запоминает все таблички, списки, кегль и размер шрифта — вы просто переводите текст, а потом выкачиваете готовый «собранный» документ.
Во-вторых, программа запоминает ваши переводческие решения и делает «глоссарий» — тематический словарик. Так вы будете быстро ориентироваться в терминах и сможете переводить более последовательно. Кстати, некоторые переводческие агентства вместе с текстом на перевод присылают свои тематические словарики и переводческую память, чтобы вы не налажали с терминами.
В-третьих, CAT идеальны для работы в командах. Вот сейчас мы переводим книжку вдвоем с коллегой — у нас общий терминологический словарик, и мы в любой момент можем посмотреть, что придумал коллега, переводя похожую фразу.
Ещё CAT предлагает машинный перевод всех сегментов текста. Это может быть полезно при переводе типовых договоров, но с человеческими текстами не очень работает.
При всех этих плюсах я, будучи старпёром, с CAT-программами работать не очень люблю. С такой автоматизацией мне сложно чувствовать ткань текста — нет привычной разбивки на абзацы, нет ощущения страниц. Поэтому маленькие переводики я клепаю просто в вордовском файле.
Если надо перевести большой документ, набирать его в ворде — не вариант. Для таких задач придумали специальный софт — CAT (не котики, а computer-assisted translation tool).
Эта программа съедает оригинальный текст и разбивает его на сегменты-предложения. В итоге вы работаете в табличке, где слева — оригинал, а справа — ваш перевод.
Почему это полезно?
Во-первых, не нужно париться по поводу форматирования. Программа запоминает все таблички, списки, кегль и размер шрифта — вы просто переводите текст, а потом выкачиваете готовый «собранный» документ.
Во-вторых, программа запоминает ваши переводческие решения и делает «глоссарий» — тематический словарик. Так вы будете быстро ориентироваться в терминах и сможете переводить более последовательно. Кстати, некоторые переводческие агентства вместе с текстом на перевод присылают свои тематические словарики и переводческую память, чтобы вы не налажали с терминами.
В-третьих, CAT идеальны для работы в командах. Вот сейчас мы переводим книжку вдвоем с коллегой — у нас общий терминологический словарик, и мы в любой момент можем посмотреть, что придумал коллега, переводя похожую фразу.
Ещё CAT предлагает машинный перевод всех сегментов текста. Это может быть полезно при переводе типовых договоров, но с человеческими текстами не очень работает.
При всех этих плюсах я, будучи старпёром, с CAT-программами работать не очень люблю. С такой автоматизацией мне сложно чувствовать ткань текста — нет привычной разбивки на абзацы, нет ощущения страниц. Поэтому маленькие переводики я клепаю просто в вордовском файле.
Сегодня вела в РАНХиГС мастер-класс по устному переводу для студентов (кайф).
Рассказала о том, чем устный перевод отличается от письменного и как к нему готовиться, а потом провела небольшой демо-урок по смутным воспоминаниям инязовской поры.
Презентацию и примерный план урока на всякий случай выложу сюда. Не судите строго, я готовила мастер-класс на фоне марафона «переведи книжку за две недели», «сделай лекцию про все танцы с XVI по XXI век» и «выступи на международной конференции с докладом, от которого пока есть только название».
Рассказала о том, чем устный перевод отличается от письменного и как к нему готовиться, а потом провела небольшой демо-урок по смутным воспоминаниям инязовской поры.
Презентацию и примерный план урока на всякий случай выложу сюда. Не судите строго, я готовила мастер-класс на фоне марафона «переведи книжку за две недели», «сделай лекцию про все танцы с XVI по XXI век» и «выступи на международной конференции с докладом, от которого пока есть только название».