Живая речь: Ф.Е. Василюк

О методе творческого сопереживания

И в целом можно сказать, что противоположностью вот такого школьного подхода, когда откликом на непосредственное переживание обязательно будет эмпатия. Противоположностью, которая и осуществляется на практике в терапии — это такой процесс, который можно было бы назвать метод творческого сопереживания.

Задача наше не просто сопережить, зеркально отреагировать на переживания клиента.

Творческие переживания становятся в поэтическое отношение к речи и переживаниям клиента. В этом творческом, поэтическом отношении не точное отражение, не точное понимание центрального смысла, который пытается выразить клиент. А как раз эксцентрическое понимание.

Мы совершаем некоторый смысловой сдвиг в понимании клиента. Какое-то отстранение. То, что называл Шкловский “остранением”. С некоторой странностью воспринимаем его слова. Мы делаем переакцентировку.

И, я вас поздравляю, мужчин присутствующих, с началом чемпионата мира по футболу. Выражаю соболезнование женщинам по этому поводу. Всем будет интересен тот факт, что современный футбольный мяч сделал со сдвинутым центром: он эксцентричен. Для того чтобы он был непредсказуем. Тем веселее футбол.

И тем веселее психотерапия, если она эксцентрична, а не следует шаблонам.

Соответственно, это выглядит так, что мы осуществляем наш подвиг на таком многоуровневом переживании клиента — мы все время его как бы перелицовываем. Извлекать подкладку непосредственного переживания и делать из него отложные воротнички на уровне сознавания. Можем то зажигать огонек рефлексии, то, наоборот, замедлить повторением фразы, которую он говорит, суммируя какой-то процесс.

Словом, психотерапевт, пользуясь этим методом творческого сопереживания, он не просто пассивно воспринимает, идёт за переживанием. Он скорее как скульптор: мнёт глину, возвращает её в руки пациента, потом опять берет себе.

Это напоминает то, что происходит в маскотерапии Назлояна. Только тут в качестве материала маски выступает не глина, а сам ключевой процесс, сотканный из ткани переживания.

Соответственно, мы можем внести некоторую ясность: сопереживание построено на многоуровневом опыте. Анализируя сопереживания, можно говорить о четырех уровнях, которые есть и в самом переживании/

#ФЕ_Василюк

Как играть с детьми и помогать им развиваться?

Онлайн-курс «Техники работы с детьми».

Запись на курс открыта до 06.11

Курс помогает приобрести или укрепить навыки терапевтической работы с детьми.

Для детских психологов, работников профильных учреждений и родителей.

Вы сможете найти ответы на такие вопросы:
❓ Как оборудовать комнату так, чтобы помочь ребенку раскрыть его переживания, чувства
❓ Как успешно устанавливать контакт с ребенком
❓ Как научиться отделять и формулировать в конкретные запросы жалобу родителей и жалобу ребенка
❓ Как выстраивать крепкие отношения с ребенком
❓ Как использовать эмоциональную эмпатию для поддержки терапии и развития ребенка
❓ Как помогать ребенку учиться жить со своими эмоциями
❓ Как при помощи метода понимания осознавать и прояснять психологическую проблему ребенка
❓ Как использовать сюжет игры для прояснения причинно-следственных связей
❓ Как работать с психической травмой при помощи жизненной истории
❓ Как выявлять убеждения ребенка и что с ними можно делать
❓ Как использовать интерпретации и метафоры при работе с детьми
❓ Как применять сказкотерапию
❓ В чем особенность работы с родителями детей, которые ходят на терапию.
❓ Как на практике применять этические нормы и уровни конфиденциальности

Участников курса ждет не только обучающий процесс, но и исследовательское пространство, творческий поиск и, конечно, мир игры.

Формат работы группы предполагает много практики, а значит, мы будем много играть и осмыслять детскую игру.

🔸 Даты: 8.11 - 27.12
🔸 По средам, с 18:30
🔸 30 ак. ч.
🔸 Удостоверение о повышении квалификации

Авторы и ведущие курса:
Людмила Андрианова, практикующий психолог, детский игровой психотерапевт, автор монографии «Методологические и теоретически основы понимающей психотерапии детей и подростков».

Елена Кандыбина, психолог в направлении Понимающая психотерапия, схематерапия, EMDR, игровая терапия, преподаватель Института Понимающей психотерапии им. Ф.Е. Василюка

Приглашаем вас посмотреть открытый вебинар ведущих 
"Роль родителя в психологическом консультировании ребенка".

О ролях, которые зачастую свойственны родителям, как эти роли сказываются на процессе консультирования. И о том, какие существуют возможности для коррекции ролевых позиций родителей в рамках детской и подростковой понимающей психотерапии.

Посмотреть вебинар можно на странице курса
https://institute-ppt.ru/course/kids

Там же можно записаться на сам курс.

"Онлайн-клуб ППТ" приглашает на нарративную супервизию!

Нарративная супервизия направлена, в первую очередь, на практикующего специалиста и побуждает задуматься о том, как связаны ваши выборы как профессионала с вашими ценностями.

В ходе нарративной супервизии создается пространство интереса вокруг специалиста, которое помогает обратиться к собственным дилеммам, допущениям и вопросам. Это помогает не только в профессиональном плане, но и в личностном.

В результате таких бесед может появиться больше любознательности в свой адрес, желание ставить перед собой новые задачи и чаще прибегать к творчеству.

В групповой супервизии мы обращаемся к силе группы, ее возможностям в плане отклика и идей. В нарративном подходе есть специальные форматы работы с группой помогающих специалистов - свидетельский отклик, рефлексивная команда и практики анти-выгорания. Мы познакомимся и поработаем с одной из этих форм в зависимости от вынесенного запроса.

Записаться можно на страничке сайта

#Онлайн_клуб

Человек больше, чем...
Мария Сметанина

"Вы, наверное, уже поняли, что я интроверт", — говорит клиентка в самом начале нашей работы. Молодая мама, находящаяся на грани выгорания, описывает свою жизнь и испуганно спрашивает: "Ой, я жалуюсь, это я в состоянии жертвы, да?", "У меня такой-то тип личности, поэтому я веду себя так-то", — объясняет клиентка, делая выводы на основе вычитанного в книгах или услышанного в онлайн лекциях.

Психологические знания сегодня доступны как никогда. Порой клиент приходит к нам уже с готовым представлением о себе и своей проблеме, и с готовым "определением", характеристикой, типажом, к которому он себя отнёс.

Это не всегда беспочвенно, тем не менее каждый раз сталкиваясь с подобными репликами клиентов, я чувствую растерянность и некоторое недоумение. Во-первых, за первые минуты встречи я ещё не успеваю понять, кто, какой человек передо мной. Во-вторых, я не мыслю о клиентах в категории характеристик (созависимый, интроверт, холерик и так далее). Конечно, я могу обращать внимание на это, на склонность к тем или иным реакциям, на симптомы, но человек напротив не равен для меня его типажу/проблеме/симптому.

И в-третьих, мне бывает очень грустно, когда измотанная мама чувствует вину и стыд, боясь, что она ведёт себя как жертва, вместо того, чтобы принять сочувствие других и посмотреть на себя по-доброму, а не через призму терминов. Или когда человек определяет себя каким-то типажом и начинает мыслить о себе и своей ситуации исключительно в этих рамках.

Сразу скажу, что, конечно, такое самопознание, изучение типов личности или книг по той или проблеме может быть полезным и помогать что-то про себя понять. На мой взгляд, проблема начинается, когда человек (не всегда обосновано) мыслит о себе только как о носителе симптома, характеристики, типа личности, загоняя себя в эти рамки.

В этом смысле мне вспоминается логотерапия Франкла с его фокусом не на симптоме, а на здоровой части личности, и с идеей о том, что человек может занять позицию по отношению к своей проблеме, особенности, ситуации, симптому.

И понимающая психотерапия близка мне тоже как раз похожим взглядом на человека. Когда важно в первую очередь не то, какой у него тип личности, симптом, стиль поведения, а то, как это, что это значит именно для конкретного человека, какой это человек, как он обходится с обстоятельствами, как устроен его внутренний жизненный мир.

И это помогает помнить, что человек больше своей проблемы, симптома, травмы, типа личности, любого "диагноза", который он сам себе поставил. Мне кажется, такой взгляд на клиента даёт ему самому возможность почувствовать уважение и интерес к себе, искренний. Почувствовать, что терапевт смотрит на него, а не на его проблему или набор характеристик.

Такой взгляд помогает клиенту, возможно, впервые за долгое время посмотреть на себя не через призму разных категорий, а попробовать найти свой ответ на вопрос, кто я и какой.

Это помогает клиенту занять авторскую позицию по отношению к своей жизни и своим особенностям, почувствовать свободу и ответственность за свой путь.

Мне кажется, полезен такой взгляд и психологу. Потому что если я смотрю на человека через фокус на симптоме или какой-то характеристике (экстраверт, интроверт, неважно, что именно), то есть риск поставить себе рамки, сузить образ человека до них и размышлять из этих рамок. Если же я выхожу за пределы своих представлений, я могу проявить любопытство: а как конкретно этот человек устроен? Как устроен его внутренний мир? Как он справляется с этим?

Ведь даже если мы встречаем двух людей с похожими типажами, стилями поведения каждый из них всё равно по-разному будет к этому относиться, проявляться каждый будет уникальным для него способом.

Взгляд прежде всего на человека делает процесс терапии творческим, ищущим, помогая клиенту занять по отношению к своей жизни активную исследовательскую и авторскую позицию, а терапевту — не рассматривать ситуацию клиента через готовые шаблоны, оставаясь в постоянном движении и творческом процессе.

#Мария_Сметанина

"Психологическая помощь клиентам, пережившим травматический опыт"

Интенсивный курс онлайн.
32 ак. ч. \ Удостоверение о повышении квалификации

❓Как последствия травматического опыта могут проявляться в психологическом консультировании, даже если клиент приходит с запросом, не связанным с травмой.

❓Особенности построения терапевтических отношений с клиентом, пережившим травматический опыт и имеющему признаки ПТСР и кПТСР.

❓Способы психологической помощи клиенту, пережившему травматический опыт и имеющему признаки ПТСР и кПТСР.

❓Профилактика викарной травмы и профессионального выгорания у психолога, работающего с клиентами с травматическим опытом.


На занятиях вы:

🔸Познакомитесь с понятием психологической травмы и возможными клиническими последствиями переживания травматического опыта

🔸Познакомитесь с различными психотерапевтическими методами работы с травмой, в том числе используете методы понимающей психотерапии для работы с ПТСР и кПТСР.

🔸Изучите признаки ПТСР и кПТСР, узнаете о сходстве и различии с другими расстройствами.

🔸Узнаете о влиянии травматического опыта клиента на специалиста, определят свои способы профилактики эмоционального выгорания.

🔸Попробуете использовать диагностические инструменты, помогающие выявить травматический опыт клиента.

🔸Разберете реальные кейсы.

Начало с 5 декабря
Занятия будут по вторникам с 18:00 до 21:00 мск.

Автор и ведущая курса:
Елена Кандыбина, психолог в направлении Понимающая психотерапия, схематерапия, EMDR, игровая терапия, преподаватель Института Понимающей психотерапии им. Ф.Е. Василюка.

https://institute-ppt.ru/ptsr

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Об истоках ППТ

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Об истоках ППТ
Часть 1

Итак, два слова про историю ППТ. Она довольно интересная. В 1992 году только начиналась постсоветская жизнь, и мы стали издавать журнал, он раньше назывался «Московский психотерапевтический журнал», он до сих пор издаётся, сейчас он называется журнал «Консультативной психологии психотерапии».

Время было драматичное, и вдруг оказалось так, что на очередной номер журнала, который был создан, не было денег, совсем. Его нужно было издать, читатели ждали, авторы ждали — все было готово. Мы с Вячеславом Николаевичем Цапкиным объявили курс лекций по психотерапии в Институте философии. Там зал, человек 400 помещались, большой. И этот зал не мог вместить желающих. Сейчас уже такого нет. Но тогда все хотели, мечтали научиться психотерапии.

Вячеслав Николаевич Цапкин, один из создателей этого факультета, уже в советские годы был человеком, который знал всю мировую психотерапию. Ему досталась большая библиотека, он хорошо знает язык, и он работал в психиатрической больнице двенадцатой. Это был такой самородок, человек, который не просто знал теоретически. Он умел исполнять, так сказать. Он мог играть на всех музыкальных инструментах, если сравнить каждый подход и школу психотерапии с музыкальными инструментами.

И потом Вячеслав Николаевич Цапкин уже в начале девяностых, у него было турне по Америке. Американцы тогда нас воспринимали, сейчас уже чуть меньше, но тоже, ну, как таких, ну, чукчей, может быть, какие-то индейцы. И когда он рассказывал не только то, что делается у него у университете, но и что делается в других университетах Соединённых штатов про все другие школы, они с удовольствием слушали это.

Вот почему я рассказываю об этом. Потому что уже к началу девяностых годов в Москве было, ну, довольно много, то есть человек десять, вполне продвинутых психотерапевтов в каждом из направлений. И вот на этих лекциях в институте философии было обещано, что будет обо всех школах и подходах разговор.

Сейчас это кажется неудивительным, потому что в каждом магазине можно купить с десяток учебников, где вам толково расскажут о психоанализе, психодраме, гештальт-терапии и так далее. Тогда ничего похожего не было даже близко.

Вот эти 400 человек мы соблазняли таким образом, что вот когда вы прослушаете этот курс, после этого будет объявлена трехгодичная программа по обучению психотерапии.

Курс они прослушали, журнал был издан. И в конце курса они говорят: так, а где трехлетняя программа? Ну, и нам, как честным людям, ничего не оставалось делать, как создать трехлетнюю программу.

Мы пригласили людей, имеющих высшее образование. Около 500 в конце концов оказалось кандидатов, набрали в группу 25 человек, которых три года учили психотерапии. Почти все они закончили факультет психологии МГУ, были и из других вузов, но у всех было очень хорошее базовое психологическое образование.

Это было упоительно. Никитская. Напротив консерватории. Там храм. С одной стороны колокола звонят — оттуда скрипочки пиликают. Мы занимаемся мировой психотерапией. К нам приезжали Арни Минделл, за несколько лет до этого был Роджерс. Все это было свежо и живо, все из первых рук.

Программа. Нынешний декан нашего факультета, Алла Борисовна Холмогорова, один из выдающихся, на мой взгляд, специалистов в области консультирования и терапии, с европейским именем человек. Вот мы втроём тогда, Вячеслав Николаевич Цапкин, Алла Борисовна, создали программу под названием «Комплексная программа подготовки психотерапии». Имелось в виду, что люди знают всю психологию хорошо, и теперь в течение трёх лет их нужно научить не одному психотерапевтическому языку, а всем психотерапевтическим языкам.

#ФЕ_Василюк

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Об истоках ППТ
Часть 2

Идея была такая, чтобы потом их объединить, и они войдут в труппу нового факультета — так получилось. И к этому времени как раз открылся МГППУ, наш университет. Тогда он назывался Институт психологический, и был создан факультет.

И до сих пор главная традиция, то, что сохранилось, – человек, который приходит на факультет, должен выбирать какое-то одно из направлений. Все равно это послеуниверситетский выбор глубокой специализации в том или другом подходе. Но он должен хорошо знать психологию базовую. Мы верим, что именно люди с психологическим образованием — это лучшее базовое образование, не единственное, но лучшее для серьёзных занятий психотерапии.

И что он должен ориентироваться во всех направлениях мировой терапии в достаточной степени, чтобы, занимаясь этим ремеслом, можно было оглядываться там, где нужно, на Якоба Морено, где нужно, на Карла Юнга и так далее, и уметь хоть как-то объясняться на этих языках.

Потому что иногда сам случай, сам клиент, сама ситуация терапии требует от терапевта чего-то специфического для экзистенциального подхода или для бихевиоральной терапии. Поэтому в известном смысле психотерапевт должен быть универсалом.

Это, конечно, идеал так никогда не получается, но, с другой стороны, к этому всегда можно стремиться, к тому, что Вячеслав Николаевич Цапкин называл полифонический подход в психотерапии.

И вот тогда были открыты кафедры: кафедра детской семейной психотерапии. И Елена Валентиновна (Филиппова) согласилась заведовать этой кафедрой. Для нас было принципиально важно вот что. Что Елена Валентиновна имеет такое, извините, слово, может, не очень подходящее для прекрасной дамы, я скажу, хорошую родословную. Елена Валентиновна — ученица прямая Даниила Борисовича Эльконина, выдающегося детского психолога. Писала диссертацию под его руководством. Это очень важно, когда психологическое знание передаётся из рук. И когда Елена Валентиновна стала заведовать кафедрой, она прошла сама курсы у самых лучших отечественных психотерапевтов. И вот была создана эта кафедра.

Была создана кафедра клинической психологии и психотерапии. Алла Борисовна её возглавила. Кафедра мировой психотерапии, сейчас её нет, которую возглавил Цапкин. Были там Екатерина Львовна Михайлова, психодраму читала. Грачев (Валерий Владимирович) — психоаналитик, один из первых сертифицированных международной ассоциации психоанализа, у нас читал курс психоанализа. Это было созвездие буквально.

Была кафедра консультирования в бизнесе, которую возглавлял Андрей Феликсович Копьев, потому что многие наши выпускники занимаются коучингом, тренингами, бизнес-тренингами. И вот такое базовое образование психотерапевтическое оно даёт им возможность не только собственно психотерапией и консультированием заниматься, но работать в коучинге и в бизнесе, была такая специальная кафедра.

Ну и наконец, кафедра индивидуальной групповой терапии, которую я возглавлял и возглавляю сейчас.

#ФЕ_Василюк

Коллеги, напоминаем, что завтра есть возможность посетить супервизию, которая пройдет в нарративном подходе:
https://t.me/institut_ppt/920

Понимание и Юмор

Майя Филиппова Кокеладзе

В подходе Понимающая психотерапия, как известно, большое значение отводится работе психотерапевта со словом. Эту гибкость речи и мышления я называю своего рода эквилибристикой языка и ума в консультировании. Недавно услышала очень красивую метафору, правда, в контексте педагогической деятельности сказанную, «каждое слово должно быть теплым и влажным, иначе оно не прорастет». Это ведь и про ППТ.

Я бы хотела предложить нам вместе исследовать эту тему- значения и значимости юмора в психотерапии. И да, я, действительно, верю в целительную силу юмора, смеха, по крайней мере, в моей истории такая связь была очевидна.
Я смеюсь – и, значит, я - живу!

Я не была знакома с Федором Ефимовичем, но нельзя не заметить его тонкого чувства юмора, изучая его труды, слушая его лекции в записи, воспоминания его учеников.

Тема большая и многогранная. Можно размышлять о юморе в пространстве психотерапии, в целом, о юморе в речи клиента, и это отдельная история. Я бы предложила начать с обсуждения юмора как инструмента психотерапевта, уместное использование которого является не только показателем личностного ресурса, прекрасным средством коммуникации, но и маркером личностной (а, возможно, и профессиональной) зрелости.

Г.Олпорт* (совместно с А.Маслоу) одним из критериев зрелой личности называют «невраждебное чувство юмора», т.е. «вдумчивый философский юмор», это то, что позволяет замечать и перерабатывать абсурдные аспекты жизненных ситуаций.
Согласно Г.Олпорту, обладать чувством юмора— это быть способным и к самоиронии. Интересными мне представляются результаты исследований, согласно которым уровень самопознания и самопонимания коррелирует не только с уровнем интеллекта, но и с чувством юмора. В частности, в одном из исследований было высказано предположение, что люди с хорошим пониманием себя имеют также здоровое чувство юмора.

В. Франкл, как мы знаем из его бесценного опыта и бессмертных работ, как никогда актуальных и для нас сегодня, придавал большое значение юмору в любых, самых сложных ситуациях, утверждая, что видеть происходящее в смешном свете можно назвать «искусством жить».

В психологии были предприняты попытки выделения различных теорий юмора, например, аффективные, когнитивные, дифференциальные, теории разрядки, неконгруэнтности, неожиданности, различают однофакторные и многофакторные (Фрейд, Айзенк) и многие другие. Известны попытки объединения теорий в классы, в частности, согласно биологическим теориям «смех и юмор имеют определенное утилитарное назначение, они восстанавливают гомеостаз, стабилизируют давление крови, стимулируют кровообращение, облегчают пищеварение, создают разрядку и хорошее настроение»**.

Сегодня, во времена экзистенциальных кризисов и великих гео- и теополитических перемен всемирного масштаба, одной из возможностей сохранения здоровья, в т.ч. психологического, целостности личности, на мой взгляд, является, помимо прочего, еще и способность относиться ко многим происходящим событиям, людям, не только с пониманием, сочувствием, милосердием и любовью, но и с частичкой доброго, тонкого и уместного юмора.

Несмотря на интерес исследователей, чувство юмора является мало изученным, нет единого мнения относительно природы данного феномена. По признанию большинства авторов, чувство юмора — сложное качество личности, состоящее из совокупности свойств и выполняющее множество функций, однако несомненным является тот факт, что его необходимо формировать для совладания со стрессом, развития коммуникативных навыков, а также для совершенствования личности в целом.

И пусть наш «понимающий» ум и наше слово будет вдумчивым, острым, но теплым и влажным, чтобы принести достойный плод, каждому свой.
P.S. И, кстати, Юмор от лат. humor означает «влажность».

*Гордон Олпорт. Становление личности.
**Ганс Штроцка «Остроумие и юмор». Энциклопедия глубинной психологии, т.1, 1998

#Майя_Филиппова_Кокеладзе

Если Вы хотите попробовать понять какое у Вас чувство юмора можно воспользоваться Опросником стилей юмора Мартина (Humor Styles Questionnaire, HSQ). Авторы выделяют четыре стиля чувства юмора: аффилиативный, самоподдерживающий, агрессивный и самоуничижительный
Пройти тест:
https://psytests.org/life/hsq.html

Травматический костер
Елена Кандыбина

Практикующий психолог любого направления в своей работе будет достаточно часто сталкиваться с последствиями травматического опыта у клиента, хотя не всегда может узнать его сразу.

Вероятно, за последние сто лет наша жизнь стала безопаснее – снизилась смертность от заболеваний, борьба с преступностью приносит свои плоды в виде повышения безопасности жизни, а из зон военных действий выбраться легче, чем в начале прошлого века.

Но по-прежнему порой люди встречаются с событиями, которые повергают их в ужас, «не укладываются в голове» и остаются как будто отделенными от остальной жизни, может быть даже воспринимаются, как разделяющие жизнь на «до» и «после».

И хотя часто такие события забываются, но при столкновении с чем-то похожим – запахом, звуком, интонацией или сходством ситуации, - может необъяснимо и сильно портиться настроение, возникать чувство ярости или отчаяния. Тогда человек может сам не понимать, почему он срывается в ответ на мелочь или впадает в отчаяние из-за незначительного события.

Помогающий специалист, далекий от консультирования клиентов с ПТСР, может задуматься о наличии в жизни человека травматических событий, если эмоциональная реакция слишком сильная.

Часто и сам клиент удивляется такой буре чувств в ответ на что-то незначительное.

И клиент, и терапевт могут пребывать в недоумении, почему именно с такими ситуациями-тригерами плохо работают техники прояснения и саморегуляции.

Похоже, там есть что-то, что прячется в глубине и подпитывает сильные эмоции, как невидимый огонь под котлом, в котором бурлит наша нынешняя жизнь.

И только затушив этот травматический костер, сделав пугающее или трагическое событие частью жизни, связав «до» и «после» в единое целое, клиент будет реагировать на повседневные обыденные события так, как они того заслуживают, т.е. скорее всего гораздо спокойнее.

Современная психотерапия дает нам действенные способы для того, чтобы работать с травматическим прошлым клиента, интегрируя трудные события в историю жизни, создавая на места разрывов связи из опыта и осмысления.

Психолог понимающей психотерапии может использовать для этого разные способы, актуальные для направления, например, работу с регистрами сознания, позволяющими исследоваться прошлые события, опираясь одновременно на безопасный контакт с терапевтом.

В этом случае прошлое постепенно занимает своей место именно в прошлом, создавая целостное автобиографическое пространство личной истории.

#Елена_Кандыбина

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Пример поиска диалогического другого в реплике клиента

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Пример поиска диалогического другого в реплике клиента
ЧАСТЬ 1

В нашей психологии вот ту теорию переживаний, которую мы разрабатываем в рамках мастерской, здесь введен целый ряд таких новых инструментов, которые позволяют и мыслить переживания и эффективно работать на разные формы. Я только перечислю все эти новые измерения, вот в теории переживания, которые мы на основе теории деятельности разрабатываем.

Это стратиграфия переживания, то есть уровни переживания. Это разные слои, которые позволяют очень тонко работать с репликой клиента. Это типология видов переживания. Это представление о культурно-исторической детерминации переживания. Какие формы культурные позволяют человеку пройти через какое-то длинное переживание.

И последнее, может быть, очень важное — диалогическое измерение переживания, как в знаменитой формуле из книжечки «От двух до пяти». Ребёнка успокаивают, он отталкивает, говорит: «Я плачу не тебе, а тёте Симе».

Вот эта включённость диалогическая, мы плачем, мы переживаем кому-то, а не просто переживаем, является очень важным параметром переживания, который можно использовать в психотерапии.

Показать, как это можно использовать в терапии, можно при помощи такого упражнения. Клиент говорит фразу — с этого начинается терапия: «Да, я хотел бы поговорить по поводу страхов и их преодолении. Как можно с ними работать и держать их под контролем, пытаться».

Такая обычная фраза для начала. Вот попробуем решить задачу, как можно из этой фразы извлечь, пользуясь идеей идеологического характера переживания, извлечь того другого, ту тётю Симу, которой плачет этот пациент.

Я разобью на такты. Первое. «Я хотел бы поговорить по поводу». Как мы можем толковать это? Клиент здесь как бы объявляет жалобу: да, я хочу поговорить. Он мне говорит: я хочу решить проблему. Я хочу что-то изменить. Я хочу поговорить о чем-то. Это свидетельствует о некоторой отчуждённости пока ещё, невовлечённости в процесс — поговорить.

Дальше: «Хотел бы поговорить по поводу страхов и их преодоления». Можем ли мы сказать, что человек, который сказал вот эти слова, «страхи и их преодоление», что он сейчас испытывает страх? Похоже, нет. Это объявление этого кино. Вот название кино: поговорить, о чем? Вот, в кавычках «о страхах и их преодолении».

Если бы мы сказали сейчас эмпатическую фразу: "Вы ужасно боитесь, вы тревожитесь, вы дрожите и так далее". Вот это было бы явно неадекватно. Он не о том говорит. Хочу поговорить о страхах и их преодолении.

И дальше самое интересное: «Как можно с ними работать». Следующий: «И держать их под контролем». И последнее: «Пытаться».

Вопрос к вам. К кому обращён вот этот фрагмент? Если речь про страхи: как можно с ними работать? Кто тот, другой диалогически, он явно не назван, к которому может быть обращена такая фраза? Как мы его можем как бы описать? Какие характеристики человека, к которому я обращаюсь с вопросом, как можно с ними работать?

#ФЕ_Василюк

Живая речь: Ф.Е. Василюк

Пример поиска диалогического другого в реплике клиента
ЧАСТЬ 2

Управление — ну, может, кто управляет. Контролер — не совсем, ну, может быть близко. Кто знает, как можно с чем-то работать? Специалист, мастер, эксперт. Итак, первый диалогический другой — это некто специалист, управленец.

И «держать их под контролем». То есть я спрашиваю: как можно страхи держать под контролем? Кто тот, другой, который знает, как держать, что что-нибудь под контролем? Что за образ? Есть нечто, что нужно держать под контролем. Я спрашиваю, как держать под контролем? Кто тот, к кому я обращаюсь?

Дрессировщик. Дрессировщик, потому что речь идёт о чем-то диком, скорее всего. Учитель в школе, полицейский — вот такой ряд. То есть люди, которые обладают властью и силой. И знают, как контролировать учеников, диких зверей, преступников и так далее. То есть каких-то разрушительных персонажей, вот

И последнее: «Как можно с ними работать и держать их под контролем, пытаться». К кому я обращаюсь, кто тот, другой, к кому я обращаюсь? Я бы хотел там контролировать, там держать под контролем. Пытаться — странное словечко. Просто можно было бы точку поставить: «Я хотел бы обсудить, как их преодолевать. Как можно с ними работать, держать под контролем». Зачем тут «пытаться»?

Но человек это сказал. Значит, к кому он обращается? Что за смысл в том? Какая-то родительская фигура. Потому что это тот, который может поддержать, внушить уверенность или оправдать: ну, ты пыталась. Ну, хорошо, хоть пыталась, молодец. Ну ещё давай, попробуй, соберись, у тебя получится — вот такая фигура.

Обобщим это. Первый шаг у нас было — специалист, эксперт. Второй — дрессировщик А третий — родитель. Что-то есть общее между ними? Это какая-то сильна фигура. В целом, можно сказать, отцовская. Архетип такой. Которая обладает властью, знанием, силой и поддержкой, может быть, контролем, управлением.

Получается, что клиент, говоря эту фразу, которую такую невинную он внутри уже начинающегося, зарождающегося процесса переживания разворачивает, некоторую для него неявную, и для нас неявную — нам все-таки понадобилось там 3-4 минуты, чтобы реконструировать, но он разворачивает этого диалогического другого, к кому обращается эта фраза.

Уже мы видим, что переживание уже несёт в себе вот такую драму: я в инфантильной позиции, а вы в такой дрессировщицкой позиции. Это гипотеза. Но потом по протоколу мы видим, что стилистика переживания клиента отличается очень, очень выраженным инфантильным характером.

#ФЕ_Василюк