Размышляет Людмила Андрианова — практикующий психолог, детский игровой психотерапевт, член АППТ, преподаватель курса по работе с детьми | (отрывок из устного интервью)

Как быть подростку, если его родители не видят смысла в работе с психологом и не хотят оплачивать терапию, а он ищет помощи? Как поддержать себя? — часть 1

Такие запросы встречаются нередко. Во-первых, скажем немного про законодательную базу: действительно, только начиная с 18 лет ребёнок юридически становится взрослым и имеет право обращаться к психологу самостоятельно, без родительского согласия. А в более раннем возрасте согласие в той или иной форме должно быть получено, и большинство психологов запрашивают его либо в письменном виде, либо хотя бы вы устном и хотя бы от одного из родителей. Почему так происходит? Например, родители могут не жить вместе, но если мама категорично не соглашается на работу психолога с ребенком, а папа ее поддерживает — у нас все-таки появляется возможность начать консультирование.

Вторая причина, по которой родители могут сопротивляться тому, чтобы ребёнок ходил к психологу — финансовая. Родитель может сказать: «У меня нет на это денег, я понимаю, что ты хочешь получить эту помощь, я ничего не имею против, но я не готова в это вкладываться». Тогда ситуация становится другой: если ребёнок может получить потенциальное согласие, ему надо найти психолога, который будет принимать его бесплатно — или психолога, который будет принимать за совсем небольшую цену. Например, у меня были клиенты, которые оплачивали сессии из своих карманных денег.

Если среди вас есть подростки, я сейчас открою вам секрет: психологи — это такая помогающая профессия, и они часто идут навстречу, когда приходит клиент и говорит, что на первую сессию у него денег хватает, а дальнейшую терапию родители не готовы оплачивать. В большинстве случаев психологи всё равно помогают: они находят либо кого-то из коллег, кто готов взять себе клиента за посильную для него цену (в реальности — чисто символическую, из карманных денег), либо могут серьёзно снизить стоимость сами: понимая, что ребёнку необходима помощь, но он финансово ограничен. Таких случаев много.

Размышляет Людмила Андрианова — практикующий психолог, детский игровой психотерапевт, член АППТ, преподаватель курса по работе с детьми | (отрывок из устного интервью)

Как быть подростку, если его родители не видят смысла в работе с психологом и не хотят оплачивать терапию, а он ищет помощи? Как поддержать себя? — часть 2

Есть ещё такая возможность: у нас достаточно развита служба психологической помощи и телефоны доверия. Они работают на принципах анонимности: это значит, что когда клиент звонит, он не называет ни свой возраст, ни своё имя, и он может получить вполне полноценную консультацию по телефону. Ребёнок может даже договориться и звонить определенному психологу, если контакт состоится, и тогда это будет длительная бесплатная психологическая помощь на телефоне доверия.

Несмотря на то, что мы как психологи бываем свидетелями очень непростых семейных ситуаций, чаще всего мы видим, что родители желают своим детям добра. Сложно представить человека, который не хотел бы помочь своему ребенку. Просто у родителей иногда включаются их собственные тревоги, страхи или какое-то неверие. Для подростка есть смысл поговорить с каждым родителем отдельно, сказать: «Я чувствую себя не очень хорошо, у меня уже давно плохое настроение, я бы хотел получить помощь психолога».

Если мама или папа отвечают: «Ну, это бессмысленно», — ребёнок может говорить о том, что это осмысленно для него, что он все-таки хочет попробовать. В рамках такого диалога может оказаться, что страхи и неприятие родителей не столь высоки. Но нередко контакт между родителями и ребёнком нарушен, и из-за этого искренне и откровенно поговорить о том, что нужна помощь психолога, бывает сложно.

Часто подростки «слепляют» родителей в единое целое: единое существо с двумя головами, которое так и называют — «родители». «Родители не согласны», «Родители не хотят». Стоит «разлеплять» этих родителей на две персоны. Но есть два человека — и, возможно, подросток сумеет заручиться необходимой поддержкой одного из них.

«Онлайн-клуб ППТ» приглашает на встречи в мае!

🔸Бесплатные супервизии для участников клуба.

🔸В практикумах будем тренировать эмпатические, кларификационные и майевтические реплики, а также работу в инфантильном и реалистическом жизненном мирах.

🔸Интервизии для проработки с коллегами актуальных для вас вопросов.

Приглашаем всех, кто хочет системно развиваться в направлении понимающей психотерапии!

Подробный календарь

Оплатить абонемент

#Онлайн_клуб

📙 ОБЗОР ПОСТОВ ЗА АПРЕЛЬ
#обзор_за_месяц

🔸 Отдыхаем.

🔸 Что можно сказать о портрете клиента, портрете человека, который приходит в терапию? Кому помогает понимающий психотерапевт?
🔸Живая речь: Ф.Е. Василюк Преимущества ППТ. Пятое.


🔸Завершилась очередная 5 ступень понимающей психотерапии!Поздравляем дорогих коллег с окончанием долгого пути!

🔸Часто люди обращаются за помощью с локальной проблемой или с конкретной задачей. Как смотрит на это понимающая психотерапия?

🔸Ф.Е. Василюк про антропологические практики.

🔸Продолжаем знакомство с различными психотерапевтическими методами. ОРКТ.

🔸Эфир с Юлией Щукиной и Дмитрием Дроздовым"Супервизор — лучший друг терапевта?"

🔸Как играть с детьми и помогать им развиваться?Онлайн-курс «Техники работы с детьми».

🔸Монография Ф.Е. Василюка «Понимающая психотерапия как психотехническая система» вышла в финал конкурса «Золотая Психея» по результатам 2023 года в номинации «Книга года по психологии».

🔸Отдыхаем.

🔸В понимающей психотерапии есть понятие «жизненного мира». Что это такое?

🔸«Конфликты в близких отношениях: кто виноват и что делать?».

🔸Как быть подростку, если его родители не видят смысла в работе с психологом и не хотят оплачивать терапию, а он ищет помощи? Как поддержать себя? — часть 1

🔸Как быть подростку, если его родители не видят смысла в работе с психологом и не хотят оплачивать терапию, а он ищет помощи? Как поддержать себя? — часть 2

🔸«Онлайн-клуб ППТ» приглашает на встречи в мае!

📚 Отдыхаем

«Один из ключей к уходу за ребенком поэтому состоит в том, чтобы обращаться с ребенком таким образом, чтобы ни один из двух импульсов, которые подвергают опасности любимого человека — либидинальная жадность и ненависть, — не становился слишком интенсивным.»


💡 (полный ответ)

#ктосказал

Коллеги, здравствуйте!

Меня зовут Вараксина Евгения, я участница онлайн-клуба ИППТ. Недавно я приняла участие в проекте «Один клиент — два психолога», который как раз делает институт понимающей терапии. По задумке два психолога разных модальностей по очереди проводят сессию с одним и тем же клиентом, а затем идёт серия интервью с этим клиентом и диалог между самими психологами — суть в том, чтобы на практике увидеть сходства и различия двух подходов в каждом выпуске. В общем, я побывала клиентом на сессиях ориентированного на решение* практика, а затем понимающего терапевта.

С обоими психологами мы говорили о проблеме воплощения желаний, которым в итоге не суждено сбыться. Cессия с ОРКТ*-терапевтом была для меня, как для клиента, первым опытом в этой модальности и всю сессию я была под впечатлением от направления, в которое развивалась наша беседа.

На сессии же с понимающим терапевтом я чувствовала себя увереннее, поскольку понимала, как будет построена работа, но в конце беседы неожиданно для самой себя осталась в небольшой фрустрации.

Посмотреть обе сессии, мою обратную связь и обсуждение случая психологами между собой уже можно на Youtube, а скоро проект будет выходить и на подкаст-платформах. Проект очень полезный, но совсем новый, поэтому комментарии с мнениями и реакции очень помогут продвижению!

*ОРКТ - ориентированная на решение краткосрочная терапия

https://www.youtube.com/watch?v=n7qOk1j8h3c

Размышляет Людмила Андрианова — практикующий психолог, детский игровой психотерапевт, член АППТ, преподаватель курса по работе с детьми | (отрывок из устного интервью)

Сын (3,5 года) иногда сильно злится, бросает всё, что есть под рукой. Переворачивает стулья, свой детский столик. Я наблюдаю и ничего не говорю. Как реагировать? Как прийти к тому, чтобы он ушел от этой привычки? — часть 1

3 года — это кризисный период, когда ребёнок отделяется от родителей, начинает осознавать своё «Я», себя — как маленькую личность внутри своей семьи.

Часто в это время детей начинают водить в кружки или отдают в детский сад, увеличивается социализация. Это возраст, в котором для ребёнка нормально проявлять свое «Я» и бунтовать. Поэтому, когда вы сталкиваетесь с этим, вы можете сказать себе не «Ох, ужас, что происходит!» — а то, что это нормально.

Но если это нормально, то как нам с этим справляться? Ведь это всё равно трудно: ребёнок может скандалить, бунтовать, падать на пол, бить ногами. А мы — можем растеряться, испугаться и не знать, что с этим делать.

Тут важно понимать, что в этот период ощущает ребёнок. А у него происходит целый «слом» привычной системы отношений с миром. Если до этого ребёнок был больше связан с матерью — а в первый год жизни это вообще прямая, непосредственная симбиотическая связь. Ребёнок ещё не может ходить, постоянно находится под мышкой у мамы. И у него в начале жизни формируется примерно такое представление: «Весь мир для меня». Это нормальный детский эгоцентризм: произойдёт то, что я захочу.

Я голодный? Закричал — и меня покормили. Я мокрый? Закричал — и каким-то образом стал сухим. Но всё как-то крутится вокруг меня, всё замечательно и прекрасно. Постепенно ребёнок начинает замечать, что вообще-то мир устроен по-другому, а мама не создана для того, чтобы исполнять все его желания. У мамы есть свои интересы, у нее есть работа, она может куда-то уйти. Из мировосприятия, где «весь мир для меня», ребёнок переходит в новое: теперь он должен ждать и терпеть, принимать во внимание, что кто-то из близких не готов исполнить его желание прямо сейчас, трудиться: например, надевать колготки, хотя раньше они «надевались» сами.

Запись прямого эфира
"Работа с детьми в Понимающей психотерапии"

Курс "Метод понимания. Техники работы с детьми"
https://institute-ppt.ru/course/kids

0:30 — О ведущих
3:30 — Особенности работы с детьми в русле ППТ
10:35 — Что такое "прожить" и "пережить" во время психотерапевтической работы с детьми?
18:30 — Кейс из работы о переживании при работе с детьми
23:40 — Техника работы понимающего психотерапевта в работе с детьми
27:10 — Работа с детьми и со взрослыми: сходства и отличия
36:05 — Что будет на курсе: вопросы от слушателей (работа с группами)
40:30 — Что будет на курсе: вопросы от слушателей (отношения ребенок — психолог)
54:30 — Что будет на курсе: вопросы от слушателей (что есть, кроме сюжетно-ролевых игр?)

Размышляет Людмила Андрианова — практикующий психолог, детский игровой психотерапевт, член АППТ, преподаватель курса по работе с детьми | (отрывок из устного интервью)

Сын (3,5 года) иногда сильно злится, бросает всё, что есть под рукой. Переворачивает стулья, свой детский столик. Я наблюдаю и ничего не говорю. Как реагировать? Как прийти к тому, чтобы он ушел от этой привычки? — часть 2

В этом кризисе — в меняющейся системе мира — ребенку очень сложно. Ему хочется вернуться обратно — в простой и лёгкий мир, но такой возможности уже нет: ведь он взрослеет, и взаимоотношения окружающих с ним становятся другими. Ему хочется вернуть свою власть: «Пусть будет так, как я хочу!» А как он может это делать? Например, каким-то выраженным непослушанием.

Зная об этих изменениях во внутреннем мире и сознании ребенка, важно интересоваться, что с ним происходит в конкретный момент, стараться его слушать. Вот он бросил то, что было у него под рукой: опрокинул стульчик; вот что-то недовольно кричит. А мама оказывается в ступоре и не знает, как действовать и что на это ответить. Можно поговорить с ребёнком: он явно злится, и это — есть какая-то причина. Мы иногда называем капризностью поведение, за которым стоят вполне конкретные причины, и можно спросить: «Я вижу, что ты злишься. На что ты злишься так сильно?»

Возможность диалога, возможность прояснить, что происходит с ребёнком — это задача «на вырост» и для ребёнка, и для всей семьи. Вы устанавливаете контакт, вы не игнорируете его непростые эмоции, вы стараетесь понять его. Например, он скажет: «Я не хочу вот сейчас идти туда, куда вы меня ведете, я очень устал» И в какой-то степени мы его поймем, ведь мы тоже бываем уставшими, и не всегда хотим идти туда, где нам неинтересно. Или ребёнок дает понять, что его раздражает человек, к которому вы едете. Тогда мы можем вступить в диалог и, например, сказать: «Ну, похоже ты не сильно устал, а вот с дядей Петей у тебя отношения что-то не задались».

Так ситуация становится проясненной. Это не значит, что мы изменим свои планы — но ребёнок почувствует себя услышанным, и из этого может родиться консенсус. Например, в следующий раз мы сможем построить планы так, чтобы не брать ребёнка к дяде Пете — с ним кто-то посидит, а в гости сходит другая часть семьи. Контакт, диалог, отражение чувств ребенка — это залог общения с ним. Какие-то трудности в 3,5 года неизбежны, но самое главное — с ними можно справляться.

📚 Отдыхаем «Горе – это не просто одно из чувств, это конституирующий антропологический феномен: ни одно самое разумное животное не хоронит своих собратьев Хоронить – следовательно, быть человеком. Но хоронить – это не отбрасывать, а прятать и сохранять. И на психологическом уровне главные акты мистерии горя – не отрыв энергии от утраченного объекта, а устроение образа этого объекта для сохранения в памяти. Человеческое горе не деструктивно (забыть, оторвать, отделиться), а конструктивно, оно призвано не разбрасывать, а собирать, не уничтожать, а творить – творить память.» 💡 (полный ответ) #ктосказал

Что такое смысл? Как он живёт и раскрывается в жизни человека? Как обрести смысл, если кажется, что нет ничего значимого в нашей жизни?

Дмитрий Дроздов

Смысл — это одно из ключевых понятий для понимающей психотерапии. Смысл — то, к чему должен прийти человек, когда он ищет выход из тупика. А утрата смысла, смысловой тупик — это повод для того, прийти в терапию. Ощущение, что я не могу с чем-то справиться — это ситуация, в которой я теряю смысл происходящего, не понимаю ни ситуацию, ни себя в данных мне обстоятельствах. Любой симптом — например, прокрастинация или тревога — это тоже ситуация бессмысленности: мы её не понимаем. На пути психотерапии мы движемся к появлению нового смысла, к ситуации осмысленности.

Слово «смысл» очень широкое: мы так часто употребляем его в повседневной речи, что нужны какие-то границы, чтобы лучше понять, о чём идёт речь. Возьмём простой пример: у нас есть работа. Бывают счастливые ситуации, когда наша работа и содержание нашей деятельности нравятся нам сами по себе. Мы чувствуем, что эта работа для нас осмысленна: и тогда есть какая-то радость, приподнятость и энергия. Мы понимаем, что хотели бы куда-то стремиться на этой работе, и т.д. Но часто бывает так, что на работу мы ходим ради вторичных смыслов. Нам совершенно безразлично то, что мы делаем — но нужно зарабатывать деньги. Или мы находимся в обстоятельствах, из-за которых с этой работы не можем уйти. Тогда, конечно, нас все гнетёт, у нас мало энергии и сил. Усталость накапливается, нам всё становится тяжко, мы пытаемся заставлять себя — вот это ситуация бессмысленности.

Представим, что такой клиент пришел к понимающему психотерапевту. Задачей терапевтической работы будет поиск нового смысла. И это очень интересно: какой здесь появится смысл? У всех он будет разным. Например, кто-то может решить так: «Эта работа мне не подходит — я должен уволиться и всё преодолеть, найти новую работу, в которой я буду видеть больше смысла», — это один путь. Кто-то решит: «Нет, мне нужно пересмотреть то, что я делаю, восстановить прежние смыслы, то, что меня раньше радовало». Кто-то может сказать: «Может быть, всё портят какие-то конфликты на работе, и решив их — я могу восстановить смысловое поле и радость».

#Дмитрий_Дроздов

Диалектика терапевтической жалобы
Екатерина Сагидуллина

Бывало ли у вас так, что терапевтический процесс становится вялым, тяжелым, а то и вовсе затухает? В подобных ситуациях Ф.Е. Василюк советовал вернуться в начало терапевтической работы и обратиться к жалобе клиента. Что-то там содержится такое в самой жалобе, что дает силу процессу и способно вдохнуть в него второе, а то и третье, дыхание. Рассмотрим внимательнее структуру жалобы и поразмышляем о ней, задаваясь вопросом «а как это работает?»

Как известно из статьи Е. В. Мишиной, терапевтическая жалоба состоит из «неудовлетворенности» и «несостоятельности».

Когда человек неудовлетворен тем, как сейчас обстоят дела в его жизни, и неудовлетворенность эта не дает ему спокойно жить и приводит на прием к терапевту, логично предположить, что в такой «активной» неудовлетворенности имплицитно вшит протест против чего-то, что мешает ему обрести «удовлетворенность». Вслушиваясь в неудовлетворенность и улавливая нотки протеста, понимаешь, что та сила, которая движет клиентом, похожа на свернутый аффект гнева, если мы рассматриваем его как базовую эмоцию, отвечающую в человеке за «исправление ситуации» через протест. И при этом необязательно есть гнев в самом содержании жалобы, речь идет про ту жизненную природную силу, названную П. А. Флоренским «титаническим началом в человеке», которая может дать энергию движения всему процессу. Улавливая эту энергию в неудовлетворенности, можно почувствовать радость от наличия такого мощного соработника в терапевтическом процессе, помогающего в продвижении к рождению смысла. Похоже, в этом элементе жалобы содержится необходимое топливо для движения вперед, и одной из задач терапевта может быть научится использовать «атом» в «мирных целях», терапевтически высвобождая энергию аффекта, содержащуюся в неудовлетворенности. (В скобках заметим: Т. П. Гаврилова различает два вида гнева: созидательный, направленный на исправление ситуации к лучшему, защиту ценностей, словом, действующий из любви, сохраняющий и укрепляющий личность; и разрушающий, действующий из ненависти, например, агрессия, целью которого является унижение, уничтожение другого, что необратимо приводит к паталогическим изменениям личности самого агрессора. Гнев, на энергию которого можно опираться в терапевтическом процессе, относится к созидательному типу.)

Второй структурный компонент жалобы – «несостоятельность». В отличие от «неудовлетворенности», он как будто бы совсем не имеет энергии. «Я не знаю….я не могу….я не понимаю» - жалуются клиенты. Бессилие и безнадежность встают в полный рост, когда сопереживаешь этому правдивому свидетельству клиента о невозможности достичь желаемого. Как будто мы попадаем на другой энергетический полюс жалобы: от мощи аффекта, содержащегося в неудовлетворенности, – в немощь несостоятельности. Какую же терапевтическую задачу для продвижения процесса тогда может решать этот компонент? Похоже, что его функция – смиренно признать, что один на один с ситуацией, возникшей в его жизни, клиент не справляется. Признать – и призвать на помощь Другого, открывая двери доверия для терапевта, впуская его в свою жизнь, и уже тем самым расширяя, изменяя саму ситуацию его одинокого бытия с проблемой. Ф. Е. Василюк свидетельствовал также об удивительном парадоксе психотерапии – честное и мужественное признание человеком наличия в его жизни критической ситуации не закрепляет «точку безнадежности», а разворачивает сознание и волю к поиску смысла. Опираясь на этот терапевтический феномен, понимаешь, что еще одна важнейшая терапевтическая задача проявления в диалоге с клиентом темы его «несостоятельности» − прикосновение к внутренней правде бытия, запускающее экзистенциальные процессы поиска смысла.

Таким образом, оба компонента терапевтической жалобы, будучи выявлены и признаны, совершают свою незаменимую работу и, что важно, находятся друг с другом в определенных, в чем-то полярных, отношениях. Опираясь на эту диалектику терапевтической жалобы, терапевтический процесс, похоже, обретает свою силу и направление движения к смыслу.

#Екатерина_Сагидуллина

Дорогие коллеги!

Большинство из нас ориентированы, в первую очередь, на практику. Но практика без науки, как говорил Ф.Е. Василюк, приводит к «фельдшеризму» в любом деле, особенно в психотерапии. Поэтому он видел развитие научного направления одним из приоритетных для АППТ.

🎓 Приглашаем вас на вторую  встречу Научно-методического семинара Ассоциации понимающей психотерапии, которая состоится 15 мая (онлайн) с 19.30 до 21.30.

Первую часть встречи мы посвятим совместному размышлению о том, зачем психотерапевту-практику научная рефлексия, обсудим интересы участников семинара, очертим круг актуальных для нас с вами тем.

Во второй части запланирован доклад Анны Федосеевой, посвященный переживанию как центральной категории понимающей психотерапии: «Переживание как деятельность и как высшая психическая функция». Будем говорить о том, в какой момент переживание становится деятельностью и как такого рода анализ может быть полезен в контексте стратегии психотерапии.

Ведущие семинара:
Алиса Кузнецова – психотерапевт, супервизор и преподаватель в подходе понимающая психотерапия, президент АППТ;
Анна Федосеева - психотерапевт, канд. психол. наук, старший научный сотрудник Института коррекционной педагогики, соучредитель АППТ
Екатерина Сагидуллина – психотерапевт, член совета АППТ

Семинар ориентирован на практикующих и обучающихся психотерапевтов.
Участие бесплатное, есть возможность сделать взнос на уставные цели Ассоциации.

✍ Регистрация по ссылке
https://co-experiencing.org/seminar

Запись первой встречи: https://youtu.be/lrzNj29Uy_Y