​Последние полгода обе "Б" живут довольно специфически: пока в Мюнхене тренер раз в неделю, дома или в гостях, проходит расширенный, полуторачасовой сеанс психотерапии, присаживаясь в разного наклона кресла, Дортмунд забавляется модной структурой, все силы, кажется, направив на приближение пары своих ЦЗ к итальянскому пантеону профессии. Потому ожидаемой куцости Классикера жаль даже не из-за зримо быстрого, в подыгрыш весеннему снегу, потускнения стабильно сочной, теперь редкой внеостровной вывески. Жаль её, как часто бывает с безалаберностью, больше вследствие опасения за другого, соседнего, ближнего - "Байера", в данном случае.

Ведь чем слабее сейчас выглядят обычные конкуренты, тем сильнее просится простейшее для триумфа привычно малого объяснение: соперники попустили, были почти безропотны, хилости только на передачу титула и осталось. Чем хуже смотрятся "Бавария" и "Боруссия", тем настойчивее стучит мысль о если не случайности, то счастливом совпадении чемпионства "Байера". Так, отрицательными усилиями противников, творчество и работа Алонсо близятся - вследствие разрыва ресурсов не достигая, конечно, - к статусу сказки "Лестера": чуду, где сошлись неповторяемый всполох победителей и хороводное увядание сразу нескольких главных оппонентов.

И такого изъяна взгляда, который Тухель и Терзич каждым туром стремятся, как можно подумать, установить, подобного восприятия, как мне представляется, для возможного чемпионства "Байера" допустить будет трагически неверно. Леверкузен нынешнего сезона - команда, отличная в вакууме, в сопоставлении с сильнейшими, с абсолютом; уверенная, твёрдая, цельная фраза мелодичного, изящного и ясного языка; произведение самоценное, чьё значение, уже очевидно большое, не сгладится от всё более равнинной тропы к официальному своему признанию.

Благо, "Байер" силу свою разными испытаниями лишь подтверждает - так яркость его явления, не бледнея, не даёт о себе забыть. Стоит и нам леверкузенский ровный свет видеть истинным, не замутнённым и не сбиваемым ничьими сторонними слабостями. Он давно уже пробил облака, цель его, кажется, далеко выше салатницы. Взгляд - в историю, в воспоминание.

​Постараюсь выделить немногие относительно осязаемые грани произошедшего в Мадриде.

Когда-то Станислав Черчесов, после матча сборной комментируя крайне атакующую роль Марио Фернандеса, в тактическую основу её замысла положил предельно лапидарную мысль: либо ты бегаешь за соперником, либо он - за тобой. К сожалению, в начале вчерашнего вечера Гвардиола предпочёл не предложение сопернику сыграть в салки в качестве догоняющего, а создание своей команде условий для более комфортных погоней за оппонентами: нацеленный на контроль состав и насыщенная группа, остающаяся вне атаки ради противостояния контрвыпадам. Забавно и показательно, что буйство "Бернабеу" мгновенно сломало видимо желанный сценарий: тягу к власти владения порвали голы, сдержанный состав малым обострением не мог компенсировать всё нарастающие в сложившейся конъюктуре ответные атаки "Реала", а многочисленная оборона оказалась не способна их остановить.

Но ещё более наглядным представляется фундамент перемен второго тайма. Если попросту - игрокам "Сити" дали пошире свободы. Удары без длительной подготовки, из-за штрафной, два из которых воплотились в голы; отважные включения Гвардиола, одно из которых стало результативным; наконец, круговорот Силвы и Фодена справа, что, запутывая и освобождая, распустило весь цвет англо-португальского творчества - всё это дети большей вольности.

Так что, как и многие, из Мадрида, от Анчелотти Гвардиола уезжает, овеянный гуманизмом. Важность смелости, благо свободы, главное - это люди (где Кевин?); в Манчестере всё будет по-другому.

​Потрясающей плотности барселонское действие. Не только и даже не столько конкретное, полевое, сколько общее, полно, со всех сторон изображающее как обе команды, так и футбол в его целом. Рядом с проводимыми каждой принципами шли тактические виньетки от ПСЖ, - вбегания Руиса в линию атаки, прессинг, дающий свободу начала атаки Араухо, - что, пронзительные, в последние месяцы часто приносили Парижу победы (вспомним свободную "десятку" для Дембеле); рядом с молодой устойчивостью Каталонии, способной толкаться с Мбаппе, впереди неё бежали ошибки, брак и глупости с обеих сторон - все тут не перечислишь. Вместе хорошие, но с видимыми изъянами ПСЖ и "Барселона" отыграли не только собственное, честное программное выступление, выразив себя с наибольшей округлостью - они написали по-фламандски подробный портрет всей игры: изящной и порой сумасбродной, высококлассной и пестрящей огрехами, полной эмоций, отваги и страха. Живой.

P.S. Проход "Дортмунда" предлагаю представить как триумф жёлтого M&M's над красным. Он добрее и человечнее, внутри - арахис. Возможно, так "Боруссию" в полуфинале будет проще принять.

​В нынешнем преображении "Боруссии" принято отводить значимую роль личностям. Пришли Шахин и Бендер - и команда выстроилась в приятной структуре, расцвела в тяге к конструктиву и простым, но изящным тактическим приёмам. Арендованные зимой Матсен и Санчо тоже становятся сильными импульсами Дортмунда, возрождением потухших карьер двигая новое окружение выше и выше. Новые имена - новая, лучшая жизнь.

Но есть внутри "Боруссии" человек особо любопытной судьбы, который сразу на нескольких уровнях отражает причуды текущего жёлто-чёрного спурта. Он был в команде и до Бендера и Шахина - и слыл простачком, убогим лакмусом проблем Дортмунда; сейчас он сочиняет достойное вместе со всей командой - и в нём уважительно отмечают хорошее, хвалят. Однако сам игрок, человек, конечно, за полгода не успел поменяться: он всегда был примечателен, только сейчас, во время успехов, это начали замечать.

Возможно, всё дело в облике, что часто фиксирует стереотипы. Никлас Фулькруг и выглядит, и ведёт себе максимально похожим на примитивного форварда образом. Высокий крепыш с широким сельским лицом, без конца прыгающий где-то на острие под летающий туда-сюда мяч - не с таким в современном футболе бороться за титулы.

Однако внешность Никлас давно преодолевал и обманывал. Внимательный взгляд за его первичной антропометрией всегда ловил проблески высокого игрового интеллекта, что проявлялся в его касаниях и движениях: как он сбрасывает на ход мячи, как одним движением ускоряет атаки, как уводит соперников, оставляя свободными зоны, как ловко разбирается внутри штрафной, увиливая от защитников. Он - нисколько не столб, Фулькруг - подвижный и умный игрок, чувствующий партнёров и пространство, отлично вокруг ориентирующийся, способный завязывать комбинации и принимать творческие решения.

И в этом смысле внутреннего достоинства, что всегда где-то имеется, что способно перебороть первичное, внешнее, наносное, Фулькруг отражает не только себя, даже не только "Боруссию" - он, смею надеяться, выражает всего человека, внутри которого, как известно, и моральный закон, и царство Божие. Нескладный, донельзя простой Фулькруг, в высвечивающих обстоятельствах, оказывается полон добродетелями, что всегда внутри него были - это живая метафора, что куда важнее быстрого хода "Боруссии".

​Любопытно, какою витиеватой оборачивается траектория ПСЖ при Энрике. Полгода до него команда имела устойчивый вид вольности в худшем из смыслов, безалаберности, мягким собранием больших игроков, где почти каждый не напрягается, не знает обязанностей - но в значимые, лучшие моменты величие исполнителей творило шедевры. Луис сразу же насадил до стерильности строгие формы, в стремлении к порядку и чёткости не только губя халтуру, но и заковывая импровизацию. Сегодня Париж уже куда осязаемей структурирован и понятен в идеях, все заработали, конструктивизм приносит плоды - однако отлаженным механизмам теперь уже не хватает той всегда необходимой для высшего искры, что была чрезмерной около года назад.

Энрике затушил пламя глыбой холодного мрамора, скрупулёзно и тщательно высекал из неживого подвижное - почти получилось, но дыхания всё же всё отчётливее, напротив крупных препятствий, натуральной статуе не хватает. Вечно искомую грань между полётом и рельсами Луис, кажется, немножко перевалил. Теперь научившимся прессинговать Усману и Килиану стоит, думаю, вернуть частичку благой свободы.

​Сегодня понятие стыда кажется пережитком, отголоском какой-то примитивной, уже и нечеловеческой этики. Раньше люди ели других людей, жгли их кострами и мерили черепа - а ещё опасались сделать что-то "не такое" на глазах общества, выставить себя окружающим так, как выставлять себя принято неприличным. Ныне куда популярнее праздник искренности, изнутри идущей чистоты помыслов и их явстенных, ни мгновение не сдерживаемых проявлений. Не надо стесняться, делай, что нравится, всё дозволено - и мы всё понимаем, все это, честное, примут. Ориентироваться на мнение общества - может, ещё и возлияние Зевсу перед обедом сделать?

Однако иногда умеренный, верно понятый стыд служит крайне полезным стержнем, что позволяет крепко держаться за землю, не падая и не подымаясь излишне. Зная принятые вокруг представления, прикидывая внешнюю реакцию на свои поступки, ты, если вдруг внутренне, самостоятельно не способен на достоинство, хотя бы чувством стыда можешь получить некоторые первичные границы относительно человеческого.

Ведь чувство стыда не позволит глыбе иметь оба фланга, где места вингеров займут крайние защитники. Боязнь внешнего осуждения, за неимением собственного контроля, не допустит Киммиха правым фулбеком, а Лаймера - на его место, в опорную. Человек, умеющий за себя краснеть, просто не способен будет постоянно смотреть на Йозуа, прикованного собственными руками к бровке, на растерзание Винисиусу, не сможет раз за разом поднимать к жертве своего бесстыдства глаза.

Но нынешний Тухель, видимо, не знает стыда.