​А ведь травмированный "Реал" чем-то даже симпатичнее себя здорового. Повреждения Винисиуса, Камавинга и Тчуамени пустили в состав Себальоса и Диаса - а с ними, тонкими, техничными и центральными, владение и атаки Мадрида сгустились в узких зонах, стали изящнее, сложнее и изысканее. Простоту, прямолинейность такая итерация столицы практически отторгает, - посмотрите голы, - и бедному в чистоте и ясности намерений и умений Хоселу ворота "Бернабеу" до последнего не открывались - пока его до избытка не напичкали принятыми здесь волшебными, кружевными передачами, продолжением таких же магических вспышек нижестоящих талантов "Реала".

А про "Наполи" пока рано. Много лучше, чем ожидалось - третий оттиск некогда ослепительной модели выглядит, под робким взглядом, даже свежее предыдущего, испанского. Но выводы осторожны - времени мало. Дальше - "Интер" и "Юве", после них и можно будет судить.

Сегодня у Sports.ru праздник. Ресурс сделал неизмеримо много хорошего для слова о спорте - настолько, что лишь в состязания, тренировки и стадионы текст уже не влезает. Люди и материалы сайта, каналов и пабликов многое многим дали и продолжают давать. Часть российской спортивной журналистики, он сначал стал её отражением и синонимом, а затем - превзошёл и отделился, вырос большим и самостоятельным. Так поступают явления, и сегодня ему исполняется 25 лет.

С днём рождения, Sports.ru!

​Под ударами травм и графика "Ньюкасл" вынужден наполнять состав из всё сжимающегося общего ростера - так в основу возвращается Ласселлс, правоногий фулбек Ливраменто выходит слева, а одну из "восьмёрок" примеряет Льюис Майли. К последнему, неизвестному, внимание объяснимо пристально: юниор 2006 года рождения дважды за неделю стартовал с первых минут в огромных матчах, против ПСЖ и "Челси" (в Лондоне ещё и отдал голевую). Несчастье партнёров стало счастьем Льюиса, заметно ускорив его вживление в состав, однако и без терзаний "Ньюкасла" юного англичанина всё чаще в этом году замечали. Майли начал тренироваться с основой ещё в январе, поездил на товарищеские турниры и молодёжные форумы сборных, а в АПЛ успел дебютировать весной.

Льюис заслужил все шансы. Он, занимавшийся прежде мини-футболом, впечатляет технически, полностью соответствует высочайшим физическим требованиям интенсивнейших игры и тренировок "сорок" - без проблем, удивив штаб, выдержал трудные и для стойких взрослых сборы, - но главное, кажется - не по годам мудро и хладнокровно мыслит на поле. Выдающиеся для юноши интеллект и спокойствие отмечали и Хау, и Бруну Гимарайнш, да и на поле сообразительность Майли легко заметить - что в передаче на гол Исаку на выходных, что во вторник, в рывке, создавшем Альмирону свободу для предрезультативного удара (таких вспомогательных, но важных и проницательных забегов от Майли в Париже было предостаточно). Рано говорить о больших перспективах, но техничный, физически сильный, подвижный и разумный полузащитник точно пригодится нынешнему "Ньюкаслу" - а возраст, в котором такое разнообразие уже цветёт довольно заметно, даёт надежду и на что-то более бурное.

А ещё у Льюис Майли есть три брата, два из которых тоже растут для сорочьей основы, в командах U-21 и U-18. И для "Ньюкасла" подобные родственные связи на поле выглядят непреходящей традиций: за всю историю в составе клуба успели поиграть целых десять пар братьев. Причём не только местных, британцев, воспитанников: первыми, ещё в пятидесятых, стали чилийцы Робледо, а недавно, например, за "Ньюкасл" выступали Сим и Люк Де Йонги. Было даже трио - Шола, Томми и Сэмми Амеоби. Свежий дуэт, к сожалению, недавно распался: брат Шона Лонгстаффа, Мэтти, этим летом стал свободным агентом. Возможно, совсем скоро потерю пары восполнят Льюис и Джейми Майли - осталось дождаться дебюта последнего; говорят, он, тоже хавбек, тоже неплох.

​Контекст работы Тен Хага труден и противоречив, но изучен. Крупные мазки в оправдание - проблемы с составом и колебания травм, - и несмывающиеся ими пятна собственных пороков - влияние Эрика на набор этого же ростера, его человеческие отношения с игроками, - многократно описаны. Тен Хагу тяжело, да и верфи Манчестера не сразу, конечно, строились. Но есть непосредственно подвластное тренеру, прямое его отражение - поле, матчи, игра. И вчерашнее было ужасом.

Более того, оно явилось кошмарным сном: такое с Тен Хагом в Манчестере уже случалось. В прошлом октябре "Юнайтед" попробовал смело, с ориентировками 1v1, особенно в центре поля, обороняться против "Сити" - получилось избиение, которого и итоговый счёт, 6:3, достоверно отразить не способен. Весь первый тайм манкунианцы бегали за многократно превосходящим - структурно, по скорости движений игроков и мяча, (взаимо)пониманию, отлаженности (взаимо)действий, - оппонентом невидимой, неощутимой тенью, неспособные не то что не прочесть, но ни среагировать, ни успеть на лавину за лавиной накатывающими передачами, рывками, растяжениями, комбинациями и атаками. Со дна пропасти, созданной собственным спорным, отвратительно исполненным планом и величием стоящего над ней соперника "Юнайтед" смотрел на "Сити" и непосредственно, каждым полевым действием, и концептуально, общими масштабами.

Казалось, вновь подобному повториться невозможно - но в Ньюкасле произошло ровно то же самое. Вновь план с персоналиями, снова всё уступающие игроки - зрители большого спектакля соперника, мотающего и рвущего оборону Тен Хага на части. "Ньюкасл" передаёт мяч постоянно двигающимся, меняющимся позициями игрокам, создаёт зоны вытягивающими оппонентов рывками и врывается на новое пространство, стеночки, сбросы и включения третьего стучат одно за другим - а "Юнайтед" пытается догонять.

И на недоумением сгорбленные вопросы вчерашнего матча Тен Хагу всё сложнее отвечать. Почему, спустя год после катастрофы, Эрик повторяет отчаянный шаг, к ней приведшей? Почему этот шаг если не забыт навсегда, то не смог за год работы стать крепким и уверенным, остался таким же неловким - неужели научение плотной персональной игре требует так много времени? Почему лучшим игроком встречи становится Харри Магуайар?

Не даёт ответа - ни возничего, ни пути не разглядеть.

​Среди восторженных возгласов о Холанде почти не слышны обсуждения прогресса норвежца в подыгрыше. Странно: сохраняя запредельную результативность, Эрлинг незаметно и плавно, будто шлифуясь в огранке, приобретает подобающую окружению культуру передачи, чувство паса и партнёра, полезность вне штрафной и ударов.

И дело не только в уже отданных им пяти голевых или высшее в карьере, на треть превышающее прошлосезонное, число передач под удар на 90 минут - дело, как часто бывает, в том, что цифры пока не улавливают. Во-первых, в слегка поменявшемся поведении Эрлинга перед воротами: прежде исключительно бьющий, инстинктивно, попав в радиус пятнадцати метров от чужой сетки, замахивающийся от бедра Холанд теперь регулярно бросает взгляд на партнёров - возможно, кто-то рядом находится в лучшей позиции? Может, стоит, для верности, покатить ближнему? Может, с этой позиции удачнее выйдет прострел?

Во-вторых, в возрастании плодовитости Холанда за штрафной, против прессинга и средне-высокого блока. Норвежец по-прежнему мало касается мяча вне чужой трети - но если раньше этими касаниями были неумелые, угловатые приёмы спиной к воротам с последующей, не попадающей в такт попыткой передачи, то последние месяцы почти каждое подобное действие то полезно, то остро. Эрлинг обрабатывает и сбрасывает хавбеку, предоставляя партнеру открытость мяча для быстрого продолжения; сам способен, после сохранения вертикали, развернуть атаку, сбросив и разбив прессинг; наконец, может, отклеясь от соперника на плечах и развернувшись, выдать передачу вперёд, вразрез, на ход, за спины, где под него, умелого, уверенно, отработанно побегут партнёры-вингеры - это уже что-то кейновское.

Эрлинг выглядит всё более разнообразным, грамотным и альтруистичным в решениях как у ворот соперника, так и ниже по полю, там, где он раньше и появлялся по праздникам. Холанд понемногу, оставаясь собой, глыбою-бомбардиром, приобретает, по фрагментам, малозаметно, необходимые для среды рядом свойства. Норвежец не теряет уникальности, его исключительность - как роли, так и уровня, - форварда не переливается грубыми вёдрами по предсказуемо возможным нуждам кружевной команды в форму, ей необходимую - он в неё не влезает, да и команде не надо; однако Холанд постепенно прирастает талантами, без которых непредставим Гвардиола и "Сити", и подыгрыш и передачи - первые совместные ростки. Так исписанная прошлым летом проблема сегодня видится снятой: не будет ни ломки Манчестера, ни пытки Эрлинга владением, ни взаимной идиосинкразии. Будет органичное встраивание, обоюдное развитие, симбиотическая эволюция, диалог - сейчас уже кажется, что от союза Гвардиолы и Холанда нелепо было ожидать иного.

Думаю, в этом канале футбол так или иначе касается, трогает и цепляет каждого, все в разной степени включены в сферу его влияния и обаяния. Более того, футбол, популярнейший спорт, для людей вообще выглядит близким и знакомым, обыденным, всегда здешним. Однако изнутри быта и неравнодушия сложно взглянуть на сопряжённое отвлечённо, незамыленно пристально - вместе с тем попытка подобного отчуждения, для ясности представления о понятном и любимом, кажется по меньшей мере увлекательной, небезынтересной. Такое мысленное упражнение, с робким тщанием, я постарался выполнить в новом тексте:

https://www.sports.ru/tribuna/blogs/halfspaces/3207468.html?utm_source=te&utm_medium=share&utm_campaign=m.sports.ru

Удивительным вышел английский мидуик. Не только по внешнему, результатам, где "Эвертон" разгромил "Ньюкасл", а "Тоттенхэм" и "Сити" уступили "Вест Хэму" и "Вилле", но в первую очередь, разумеется - по содержанию, по самому футболу. "Юнайтед" где-то, за три дня, нашёл, казалось, отсутствующий у него в выходные прессинг, агрессию и интенсивность, а команда Эмери маршевым манифестом зрелости прошлась по неспособному противостоять Гвардиоле.

Последнее, конечно - событие главное, по поводу основного его виновника уже сказано достаточно и, скорее всего, будет немало сказано совсем скоро - в выходные, например, встреча "Виллы" и "Арсенала". Однако в стройных рядах лучшей из бирюзово-бордовых команд АПЛ хотелось бы дополнительно рассмотреть самое, возможно, характерное и символичное её лицо.

Речь о Джоне Макгинне, капитане "Виллы", представляющимся наиболее наглядным отражением того пути, по которому так далеко прошёл Эмери в Бирмингеме. На момент прихода испанского тренера в клуб Джон исполнял привычного моторного полузащитника: много бега, покрытых пространств и борьбы, частые единоборства, высочайшая заряжённость и напор; настоящий боец, таких, да ещё и капитанов, обычно обожают болельщики. Вместе с тем при первых же попытках внедрения Эмери своей, уже несколько лет сложившейся, системы на новом месте всё отчётливее проступала несовместимость должного образа команды и её вожака. В гибридных 4-4-2, при владении напоминающих 3-2-2-3 благодаря подъему левого фулбека в атаку и заходу крайнего полузащитника этой же бровки внутрь, Макгинну, казалось, просто нет места - ни профилю, ни умениям. Для опорных тут нужно внимательное чтение игры без мяча, техника, скорость мысли и умение руководить контролем через пас при атаках, для позиции у бровки - скорость и дриблинг, от полузащитника внутри поля, инсайда, требуются та же техника и тонкость вместе с творчеством. Всё это, навыки для новых ролей ключевые, у Макгинна на уровне в лучшем случае среднем. Места на поле, сообразного и плодотворного, капитану теперь не находилось.

И сначала, год и меньше назад, так всё и было. Многочисленные минуты, в которые Джон продолжал выводить команду на поле, выглядели в лучшем случае мудрым, в понимании важности личности капитана, жестом уважения в его сторону, в худшем - уступкой до квотирования. Макгинн теперь не давал нужное на любой из возможных позиций, нелепо смотрясь на каждой и лишь пытаясь компенсировать это неизменной своей активностью. Думалось, что летом в Бирмингем придёт хавбек необходимого профиля, и тогда Джон всё увереннее станет оседать на кресле запасного.

Однако уже весной что-то в Макгинне будто начало набухать. В нём всё настойчивее проглядывалась интенсивность уже не тела, но мысли: он стал разумнее и тоньше в решениях, хладнокровнее держался под давлением, проницательней находил пространство и партнёров, заметно грамотнее и быстрее, порой до отчётливой беглости, начал читать игру. В новом же сезоне Джон чаще всего выходит в самой, наверное, сложной, интеллектуально и технически, роли в структуре "Виллы", левым крайним полузащитником без мяча, тем, кто при владении должен перестраиваться, заходить внутрь, становясь сканирующим места между линий инсайдом - и успешно справляется с ней. Порой прямо расцветая, как в концерте для "Сити": Макгинн постоянно ускользал от оппонентов, своевременным отскоком чуть вглубь оказываясь свободным и получая там полезнейшую передачу, многократно находил после подобного партнёров забросами за спину или отправлял в забеги пасом вразрез, замечал и заполнял необходимые для продолжения атак зоны и приятно комбинировал у штрафной, а без мяча - раз за разом съедал соперников, предугадывая развитие эпизода и вовремя схлопывая общий прессинг верным смещением. И всё это - на фундаменте неотъемлемого напора и вечной интенсивности.

(Постом ниже - иллюстрации, а за ними - итоги)

​Джон не стал и не станет, конечно, Давидом Сильвой, на такой уровень техники и ума, нехватка которых остаётся явной, ему не подняться, но метаморфоза и эволюция полузащитника всё равно легко заметны, всё равно сильно впечатляют. И, конечно, сложно представить, что Макгинн на тридцатом году жизни вдруг, из пустоты приобрёл всё им ныне явленное. Скорее, оно у него, зачаточное, всегда находилось внутри - дело в раскрытии и пестовании возможного. И педагогический этот успех, безусловно, заслуга Эмери, его системы и манеры футбола. Смелая, чёткая, до деталей продуманная, с высочайшим сообразительным порогом, где без мяча - постоянные полутона позиций, вечные оценки всегда непростой ситуации и принятие решений в зависимости от развития эпизода без строгих привязок к оппонентам, их ловля, а при владении - гибрид, провокация прессинга и контролируемая игра под ним, нацеленность между линий, создание, поиск и использование там пространства - такая система заставляет игроков развиваться сообразно своим требованиям, взращивает необходимые для жизни в ней качества. Конечно, при условии, что есть чему и откуда расти; в Макгинне почва, самая до того невзрыхлённая, нашлась - и сейчас капитан команды, за сезон на моторе нарастивший мозг, выступает эмблемой счастливого преображения испанского теперь Бирмингема. От хавбека - к инсайду, от прямолинейности - к сложносочинённости, от подлаживающейся в слабости осторожности - к пластичной, самостоятельной силе.

​Зинченко проницательно поднимается в опорную и, оказываясь там свободным, забрасывает за спину высокой линии "Астон Виллы", раз за разом прошивая её самым действенным инструментом. Гутьеррес терзает "Барселону" открываниями инсайда, в полуфланге, ускользая от персональной опеки и Де Йонга, и Гюндогана, после диагонального прохода вонзает свистнувший мимо штанги мяч, а после перерыва - расцветает смелой уверенностью, пятками и обводками заставляя всю Каталонию охать. Удоджи и Порро прямо участвуют во всех четырёх голах команды, перед двумя из них открывшись и отыгравшись друг с другом между двух последних сопернических линий.

Все имена выше принадлежат номинальным фулбекам. Кажется, в нынешнем сезоне игроки этих позиций окончательно распустились. "Арсенал" и "Сити", "Жирона" и "Тоттенхэм", "Ливерпуль" и "Штутгарт" - крайние защитники половины Европы теперь не просто ложные, ведь их настоящих всё меньше, они правдивы всё реже. Более того, само извращение, поворот роли выходит за давно испытанные пределы. Фулбекам мало теперь лишь смиренно заходить внутрь, к опорнику, им даже мало монополии на руководство владением, прежде представимой лишь в руках хавбеков - теперь они то движутся после выше, вбегая и на последнюю линию, замыкать прострелы в штрафной, как у Постекоглу, то обретают почти немыслимую для любой современной позиции свободу интерпретации пространства и ситуации, исходящую из них вольность передвижений и открываний - и, разумные, прекрасно, как Гутьеррес, ей пользуются, чтением по всему, кроме правой трети, деля горизонтально, поля обретая себя без опеки, получая и продвигая, ломая оппонента.

Буйному и резвому развитию идеи пока не находят понятной преграды. Против и бинарно поднимающихся к центру фулбеков обороняться, решаться на действие тяжело - бить же игроков-экзегетов, чьи движение и позиция основаны на каждом отдельном моменте, диктуются широкими рамками нужды эпизода, а потому заранее непредсказуемы и постоянно, в свободе, меняются - бить таких игроков можно только физически, но не тактически или интеллектуально. Обороны не справляются и страдают - фулбеки становятся главными героями и приплясывают всё дальше от родных бровок. Наблюдать за подобными мыслями, атакующими, оригинальными и смелыми, чрезвычайно занятно - ещё увлекательнее ожидание неизбежно готовящегося им противоядия.

​"Ньюкасл" очень устал. Игра через экзальтацию с двумя местными и одним зарубежным кубками всегда рискована: в выматывающем графике сила команды, многое ставящей на интенсивность, легко и болезненно, при потере последней, оборачивается распадом. Короткая и слабая скамейка проблемы усугубляет, и тогда потеря что качества, что мощи становится неизбежной. Выйдут ли выхолощенные звёзды или их заменят дублёры, каждый парой голов пониже - общий уровень всё равно упадёт.

Хау, сохраняя для больших матчей большую основу, тем нагляднее выставляет физическое её увядание. Как в дебюте, на старте ЛЧ "Ньюкасл" гонял ПСЖ, на последних минутах и без того победного матча поднимая защитную линию до центральной черты, в очередной раз кромсая соперника прессингом, порождающим гол - и как вчера, на том же поле, в тот же финальный отрезок игры почти те же игроки, будто соблюдая научную строгость эксперимента, в необходимости забивать видимо выжимают из себя рывок, не делая лишнего, с каким трудом добегают до мяча, с максимальным, но всё же неуспевающем напряжением, будто через желе, продираются сквозь пустое пространство, как разбиты они, командно и каждый, при переходах, как нехотя и неспешно в них они возвращаются. Или не возвращаются вовсе - потому что не могут, тело не позволяет.

Так характерно заканчивается так характерно начинавшаяся кампания. Задорная, уверенной быстротой и молодыми мускулами играющая насмешка над нелепыми богачами первого тура обернулась слабосильной, до сожаления болезненной попыткой повторения былого, того, на что когда-то - недавно же, вроде, - был способен - даже в течение одного, последнего теперь, матча в Европе. Так заканчивать грустно - особенно когда наверху "Боруссия".

Благо, пути если не решения, то смягчения проблем довольно понятны. Во-первых, смещение акцента, порой единственного, с силового захвата соперника на что-то более изящное, размножение силы уходом от её исключительно физической составляющей - по этой дороге, здесь уже обсуждавшейся в контексте Тонали и первых, робко замеченных провалов сорочьих мышц, "Ньюкасл" идёт довольно уверенно. К нему приходят смены позиций в атаках, комбинации в треугольниках, смещения вингеров внутрь и прочие полезные идеи - плоды даже уже дают, и вчера, голевой, принесли. Дальше, следовательно и кажется, должно быть ещё чаще, крепче и цветастее.

Во-вторых, нужен, конечно, пошире ростер. Скоро окно, прогулки по рынку близко - а выбирать и платить "Ньюкасл", конечно, умеет. Придут игроки, новые и сильные, в основу и на замену - а с ними и к одноцветной мощи придут оттенки, и дышать, достаточно отдыхая в ротациях, станет легче.

И "Ньюкасл", пополненный, вновь и ново забегает, заблестит.