#откровения_синей_горы сегодня представляет Андрей Кудрявцев.

В честь сегодняшней презентации книги «Бозон Хиггса» Андрей связался с известными артистами и попросил их записать треки на стихи авторов «Синей горы», настоящих и будущих, в том числе на стихи Дмитрия Зиновьева, чья книга будет официально представлена читающей публике.

#идём_на_зиновьева сегодня.

Продолжая тему искусственного интеллекта, хотим поделиться с вами его сочинениями. Для нашей рубрики #откровения_синей_горы Лиза попросила ИИ проанализировать стихотворения поэтов нашего издательства и написать новые произведения в том же стиле, притворившись автором. Об итогах эксперимента судите сами:

Стихотворение а-ля Клементина Ширшова. О пианино:

Клавиши стонут, как голоса праха,
Отзвуки времени, звуков заката.
Играя, они взлетают в небеса,
Светлые ноты, как звезды, вдали.

И музыка течет, как река во тьме,
Смешивая страхи, мечты и грехи.
Пальцы скользят по клавишам, словно века,
Открывая порталы в миры неизведанные.


Стихотворение а-ля Елена Севрюгина. О мире:

Когда звёзды, вечные свидетели,
Светят, словно мудрые стражи неба,
Ты познаешь, что всё уже случилось,
Что время течет, как бескрайняя река.

Пробуждается город, как птица весной,
И меняется серый, замшелый облик.
Зелёный мир возникает в окнах,
И я становлюсь частью этой тайны.

Загадкой, мифом, отблеском света,
Я иду сквозь город, как волшебник в мире,
Сажаю медовые семена чудес,
Хранитель неявного лица, вечно путешествующий.


Стихотворение а-ля Роман Смирнов. Об окнах в доме:

Окна в доме, как вратари души,
Свидетели наших обеденных снов,
Стучат деревянные дверишки,
Смыкают границу между миром и собой.

Надежда тонка, как звук по стеклу,
В ожидании лета, как нового света,
Мы продолжаем, стуча по дереву,
Смотрим на детскую площадку — словно мечта.

Стопленты на ветру свистят песню,
Оставленная шапка — немой свидетель.
Взгляд не уходит, словно в глубину бездны,
Где живет та надежда, что искренна и верна.


Стихотворение а-ля Александр Правиков. Об электричках:

Шум электрички и люди в дороге,
Мимо окон мелькают дома.
Дети шумят, взрослые молчат,
Ритмично стучит колеса стрела.

Утром в пути, на работу ведут,
Вопли ребят и шепот бабушек.
И в этой суете, как назло,
Мы вдруг находим минутку для себя.


Стихотворение а-ля Дмитрий Зиновьев. О цветах:

Розы и Лондон! Любовь всей моей души...
От Биг Бена до Тауэра высот,
В тебе давно хочу я раствориться,
Обнять твой аромат, моя любовь.

Я твой Темза, я твоя защита,
И о мире красивом я слагаю песнь.
Как славно мы гуляем по бульварам, мы смеемся,
И влюблены в друг друга, словно вечности полет.

О да! Прекрасен Тауэр своим величьем!
Весь город на ладонях моя любимая, я тебе дарю
Лондон и Роза! О, как чертовски вы красивы!
Обоих вас давно уже Люблю!


Стихотворение а-ля Андрей Баранов. О закате:

Когда солнце уходит в объятья ночи,
И день смеркается в шелковой тиши,
Мысли летят как птицы в дальний полёт,
Открывая сердце своё во мгле.

Закатный свет освещает мои мечты,
Где бродит тень прошлого и чувства волнуются,
Потерянные мечты, словно звёзды в ночи,
Сияют слабо в бездонной темнотище.

Тоска окутывает сердце густым покрывалом,
И взгляд теряется в бескрайних просторах,
И хотя мир кажется бренным и тленным,
В закате я нахожу своей души ворох.


Стихотворение а-ля Андрей Фамицкий. О грязной простыне:

На грязной простыне лежит горе,
Вся история жизни — пятна и следы.
Она свидетель безмолвный нашей борьбы,
Где серые тени линиями рисуются.
Где капли пота и слёз оставлены,
И смутные сны в даль уносят нас.
На этой ткани, грубой и тяжелой,
Звучат шепотом судьбы наши проклятья.
Так далеко от радужных снов,
Под этим небом серым и тусклым,
Простыня, как свидетель мгновений,
Вижу, как сердца жизнь утратила.
Взгляни, как время текуче бежит,
А простыня все грязью утоплена.
Она — картина нашей души,
Где отражаются битвы и мечты.

-----------------------------------

Как вам?

Лично мы убедились, что пока никакой искусственный интеллект не может по-настоящему соз-да-вать. А вы что думаете?

#откровения_синей_горы
Клементина Ширшова

на этой неделе отдыхали в деревне у родственников мужа, в Беларуси.

Дусаевщина, час от Минска на маршрутке. дачные деревянные домики. есть и кирпичные здания — детский сад, школа, баня, но все они стоят заброшенные. мы заходили внутрь и разглядывали выбитые окна, валяющиеся куски арматуры и заросшие одуванчиками дверные косяки.

улицы довольно пустынны, можно простоять целый час у местного пруда и мимо не пройдёт ни одного человека.

но стоит посмотреть на участки, и увидишь местных, непрестанно трудящихся на своих огородах, возделывающих почву. такова и бабушка Андрея, Ядвига Константиновна, открывшая мне за эту неделю множество белорусских блюд, таких как холодник и мочанка. они наверняка будут мне сниться в Москве.

Андрей провел меня по разным местам своего  детства, неустанно рассказывая: «вот тут дед учил сестру кататься на велосипеде», «вот тут раньше была баня, которую построил мой дед», «вот тут однажды мужик на проекторе показывал кино».

и передо мной постепенно вырисовывался совершенно другой мир, отличный даже от того, что я видела перед глазами, призрачный и утраченный. а вместе с ним — и какой-то совершенно новый портрет моего супруга.

я знаю Андрея больше 7 лет, но такое ощущение, что за эту неделю узнала о нём ещё больше, чем за всё это время. подгрузился какой-то значительный кусок его личности, идентичности, которая до этого была скрыта в тени его памяти.

стало ясно, откуда взялись в нём качества, которые я в нём так ценю. откуда «растут» многие образы из его поэзии.

например, я своими глазами увидела сад из этого стихотворения:

* * *
шесть соток фамильного сада
луна освещает, но мне
немного по совести надо,
и этого хватит вполне.

сидеть на ступенях веранды,
смотреть, как сгущаются: тьма,
и жизнь, и ее варианты,
и прочие игры ума.

и подумалось, как же неисчерпаем человек, если после стольких лет нахождения рядом находишь в нём новый и новый космос, словно вглядываешься в деревенское небо, наполненное гроздями норовящих сорваться вниз звёзд. самый настоящий космос поэзии.

#откровения_синей_горы
Андрей Фамицкий

Поваленная водонапорная башня, как древний колосс. Заросшие крапивой и лопухами фундаменты основательных построек. И только не выводимый временем запах навоза, свидетельствующий: здесь была ферма.

Она была здесь не так давно.

Она была здесь ещё менее 10 лет назад. Менее 10 лет назад, когда я жил в Беларуси, и довольно часто приезжал в деревню, эта деревня ещё жила.

Но уже на моей памяти, когда я ещё не переехал, коров с нашей, дальней улицы стали объединять с коровами из основной деревни. И пас их один пастух. Затем на нашей улице коров не стало: старики уже не могли им заниматься, а молодым — не нужно, да и сметану, молоко проще купить в магазине. Затем коров не стало во всей нашей деревне.

А сейчас и на двери магазина, где можно было купить молочко, висит накарябанная надпись «Магазин временно не работает».

Временно не работает он уже 9 месяцев.

Деревенский дом, где прошла большая часть моего детства и который ассоциируется у меня с Домом, снесён, а вместо него возведён современный, двухэтажный. В нём уютно, но уютно иначе. Детства и Дома не стало.

Прошлое перестраивается. Местами обваливается, облупливается, местами зарастает, а местами, да, застраивается новым, чьим-то настоящим (а моим никаким).

Вот и Минск я больше не узнаю. Я прошёл по его краю, проехал по периметру и диагонали, я приблизил его и посмотрел на него. Он не знает меня, а я его не узнаю.

Поэзия жила в деревне на Копыльщине, я пытался засеять поэзию в городскую минскую почву, но она не прижилась, захирела и отмерла.

Я ощутил в эту белорусскую поездку, что в Москве всё не так: здесь меня знают и ценят, здесь я чувствую себя не самозванцем и не тем, кто толкает свой товар в электричке, когда пассажир хочет просто поглазеть в окно.

Это грустное чувство, когда находишься в Минске, но отрадное чувство — когда находишься в Москве.

Но земля и воздух в деревне Дусаевщина всё ещё пахнут, как в детстве.

#откровения_синей_горы
Екатерина Мурашова

После одного из постов Клементины прочитала книгу «Убить Бобрыкина, или история одного убийства» Александры Николаенко. Читала как раз этой холодной весной. Когда утром иной раз было непонятно, ноябрь за окном или всё же апрель. И было так же холодно внутри. И книга не согревала. Она забирала в свой какой-то совершенно иной, почти потустронний мир. Где можно закрыться ото всех на дверь, и где не ботинки скрипят об пол, а пол скрипит ботинками.

Книга постоянно толкала к краю. Заставляла вспоминать что-то очень похожее из своей жизни, сдерживать слёзы, а иногда и не сдерживать.

Вспомнился Бенджи из «Шума и ярости». Мы все живём в своём мире и видим мир своими глазами. А думаем иногда, что так его видят все. Есть такая дурацкая детская игрушка — игрушка-вывернушка. Снаружи один зверь, а если вывернуть резко — другой. От этого выворачивающего движения почти больно.

Книга — как вывернутая на изнанку душа. Страшно от того, что мы можем жить в своих снах, иллюзиях, заблуждениях, пустых надеждах и думать, что это и есть реальность. А потом вдруг увидим однажды что-то типа свадебных цветов, как увидел израненный Саша Шишин, и внешний настоящий мир обрушится на нас всем своим безжалостным весом. Хорошо, если в этот момент будет, кому обнять.

Мне было больно и страшно читать. Страшно, когда герой получал письма, которых ему никто не писал. Страшно, что всё повествование такая холодная и жёсткая мать вдруг назвала его, но слишком поздно, — «миленький и родной»... Почему мы не видим друга друга... Не чувствуем. Когда увидим, там уже и книге конец. 

Хорошо, что теперь настоящая пышная, тёплая весна. Она согревает и исцеляет. Такое искрящее тепло любил Моне, который Клод. Когда солнце светит сквозь воздух, сквозь листья, сквозь сердце. Распадается, как в калейдоскопе, цветными осколками. Как будто ветер сорвал бусы с тонкой нити и рассыпал повсюду хрустали и жемчужины. Хочется читать что-то похожее на «Вино из одуванчиков». И вина такого хочется. Цвета солнца. С ярким вкусом счастья и любви. Где такое можно купить?

Небольшой намёк на то, что издательство «Синяя гора» планирует издать в следующем году.

25 мая в 18:00 состоится презентация необычной книги: в «Эхо» представлены стихи Михаила Гундарина и пародии и отклики на них Владимира Буева.

Все гости получат книгу в подарок, а первые 20 гостей — еще и бокал вина.

Гастробар «Сама невинность», г. Москва, Мясницкий проезд, 4, стр. 1 (ст. м. «Красные ворота»). Вход свободный.

#идём_на_буева_и_гундарина

Михаил Гундарин
Взаимодействие

Посреди серьёзных дел
Что нам скажет коленвал?
«Если ты меня вертел,
То и я тебя пинал».
Обезумевший на треть,
Запиши в свою тетрадь:
«Если будете вертеть,
Нам придётся вас пинать».
Все окольные пути
Приведут в родимый край!
Вот тогда и поверти,
Вот тогда и попинай!


Владимир Буев
Проникновение

Коленвал молчит всегда.
Коль не смазан, то скрипит.
Работяга — хоть куда:
Вертит-крутит и кружит.
Посреди серьёзных дел
Не найти уже тетрадь:
То десктопом пальцы грел,
То айфон пришлось держать.
Коленвалов бойся ты,
Коль в родимый край зайдёшь:
Не кранты, но все мечты
В срамоте ты обретёшь.
Попинали бы — крутяк:
Не окольный путь — прямой!
Да сходи уже в кабак,
Всё когда-нибудь впервой...


25 мая в 18:00 состоится презентация необычной книги: в «Эхо» представлены стихи Михаила Гундарина и пародии и отклики на них Владимира Буева.

Все гости получат книгу в подарок, а первые 20 гостей — еще и бокал вина.

Гастробар «Сама невинность», г. Москва, Мясницкий проезд, 4, стр. 1 (ст. м. «Красные ворота»). Вход свободный.

написала статью для дорогих сердцу "Вопросов литературы", в рубрику "Легкая кавалерия" про то, какой, на мой взгляд, литературная критика должна быть сегодня.

"Проблема, как мне видится, заключается в следующем: русский литератор до сих пор боится собственных эмоций. Он просто не знает, что с ними делать, как обращаться со своими чувствами так, чтобы не разнести все вокруг, поэтому просто продолжает утверждать, что задействовать их в критической работе «непрофессионально». Критик может разгромить произведение в пух и прах, потому что оно вызвало в нем злость, но явно показывать эту эмоцию нельзя, а если у него польются слезы от прочитанного, он должен «молчать, скрываться и таить» чувства либо сообщать о них как-то иносказательно.

И это в двадцать первом веке, когда идет активная легализация права на эмоции и нормализация эмоций как таковых. Сегодня «грусть», «злость», «зависть» признаются здоровыми реакциями наравне с «радостью», «удивлением», «восхищением», ведь в определенных обстоятельствах они являются вполне естественными реакциями человеческого организма.

Но при этом литературная критика, похоже, стоит особняком от всего мира и утверждает, что в ней нет места для проявления человеческих эмоций, а критик романтизируется до такой степени, что начинает расчеловечиваться. Критика словно не может опустить приросшее к своему лицу железное забрало, отодвигающее ее от людей и современности."

https://voplit.ru/column-post/o-litse-pod-zheleznym-zabralom/

благодарю Игоря Дуардовича за приглашение высказаться. 🕊